КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

комнате (withdrawing chamber), иногда даже в одной постели. Как и камергеры

они имели право представлять королю явившихся на аудиенцию лиц и подавать

ему на подпись петиции и прошения. Камер-юнкеры сопровождали при дворе

знатных персон во время проведения здесь торжественных церемоний,

театральных представлений, балов и маскарадов в знак королевского

расположения к гостю и подтверждения его высокого достоинства.

Этимология слова грум ("groom"), которым обозначали лиц второго ранга в

большинстве придворных структур, сложна. Первоначально, скорее всего, оно

обозначало молодого человека, юношу (сравнимо с фр. garcon, с которым они

рассматривались как синонимы), находящегося в услужении. Видимо, одной из

основных обязанностей этих молодых людей являлось ухаживание за лошадьми,

отсюда современное значение: "грум"—"конюший", которое вытеснило

первоначальное.

Поскольку в средние века королевский двор был странствующим, то имущество

большинства придворных служб требовало транспортировки вслед за королем.

Поэтому фактически каждый субдепартамент двора имел собственных лошадей, о

которых заботились один или несколько грумов. Штат Королевской Конюшни

также на половину состоял из грумов. В системе должностей и рангов

королевского и любого другого аристократического двора XVI-XVII веков,

грумы постепенно заняли вторую ступень вслед за джентльменами. Интересно,

что "грум" отличается от других придворных званий (джентльменов, эсквайров,

йоменов) тем, что он не имел социального эквивалента. Возможно это

указывает на промежуточный, своего рода "юношеский" характер занимаемой

должности.

Первоначально в процессе становления социальной иерархии Англии раннего

нового времени, должности грумов занимали сыновья знати и джентри.

Повзрослев, они получали более высокие посты при дворе или в

государственных структурах, наследовали своих отцов. Со временем, когда при

Тюдорах придворная иерархия постепенно стабилизировалась, должность грума

приобрела самостоятельный статус, а возраст для ее занятия, как и для

должности пажа перестал, иметь какое-либо значение. Решающими факторами

стали степень близости к монарху и принадлежность к определенной придворной

структуре.

Грумы и пажи Палаты, особенно Спальни, занимали исключительное положение

среди лиц тех же званий других департаментов и субдепартаментов двора.

Грумы конца XVI - начала XVII веков стояли гораздо ближе к почетным званиям

камергеров и камер-юнкеров императорских и царских дворов Нового времени,

чем к средневековым гарсонам и конюшим. Они лишь обозначали вторую ступень

в иерархии большинства придворных департаментов. Это подтверждает перевод

шотландских валетов (varlets), которые также занимали вторую ступень в

иерархии структур шотландского и французских дворов, в английских грумов

при формировании раннестюартовского двора (о персональном составе

камергеров и камер-юнкеров и их политической роли см. ниже п.1.2).

Камер-пажи выполняли в основном хозяйственные обязанности, прибирая и

обслуживая королевскую опочивальню, поддерживая в ней порядок. Они

разводили и поддерживали огонь в спальне. Один из них был ответственен за

стирку постельного белья. Кроме того, они готовили постель для Обер-

камергера и камергеров, спавших в спальне короля или по близости с ней.

Камер-пажи в качестве королевской свиты также участвовали в церемониях и

празднествах, сопровождая членов королевской семьи и знатных дам.

При этом камер-пажи – это не обязательно юноши, некоторые из них служили

королю по 10-15 лет и больше. Например, Джон Карс (Carse или Kerse) служил

камер-пажом в 1603-1616 гг., при том, что еще в 1591 г. он упоминается как

один из слуг Королевской Палаты Якова в Шотландии.[85] Статус камер-пажа

был менее престижен, чем других членов Спальни, поэтому на должности

назначались обычно выходцы из незнатных шотландских и английских семей.

Обычно насчитывалось 5-6 пажей. Помимо Джона Карса, которого в декабре

1617 г. заменил Александр Стивенсон (Stephenson), ими были шотландцы Дэвид

Рамзи (1603-1625 гг., он одновременно являлся камергером принца Карла и

королевским часовым мастером), Уолтер Тоддерик (Todderick), Роберт Карр и

Уилиям Рамзи, а также англичане Ричард Грин, Бевис Телуалл (Telwell,- ранее

торговавший шелком и бархатом[86]).

В 1604 г. на короткий срок к ним присоединился Патрик Молл, поднявшийся

позже до камер-юнкера. Еще позже пажом присягнул Александр Фостер.

Статус пажей Спальни был несколько двусмысленным. С одной стороны они

выполняли обязанности обыкновенной прислуги. Ими могли быть обыкновенные

личные слуги высших придворных (Адам Хилл, один из пажей ок. 1617 г. был

ранее парикмахером графа Монтгомери[87]). С другой стороны, в силу своей

близости к монарху, они рассматривались как важные персоны. Когда 1617 г.

Александр Фостер получил юрисдикцию бейлифа в Гламорганшире, король и Совет

обратились к местному шерифу с письменным предписанием обеспечить

выполнение этого пожалования, поскольку "этот джентльмен, являлся настолько

близким слугой его величества, одним из пажей Спальни, что (он) достоин

пользоваться преимуществом (behefit) от королевского расположения...как и

любой другой"[88].

По своим функциям пажи все таки были ближе к придворной прислуге, чем к

собственно придворным. За исключением Патрика Молла никому из пажей в

последующие годы не удалось продвинуться на пост камер-юнкера. Характерен

разрыв в жаловании между слугами Спальни: в 1605-1606 гг. камергеры

получали 200 ф. в год, камер-юнкеры 100 ф., а пажи только 13 ф. 6 шл. 8 п.,

т. е. почти меньше всех из слуг Королевской Палаты и меньше руководителей

хозяйственных служб.[89] Только близость к монарху и право свободного

доступа в Спальню не давали пажам опуститься до положения рядовых слуг.

Многие из пажей получали продвижение на должности клерков, грумов в Большой

и Малые Королевские Гардеробы, что подтверждает их функциональную связь с

этими службами и оценку как своеобразных экспертов в вопросах королевского

облачения.

Таким образом, штат Королевской Спальни нес основную тяжесть забот по

повседневному обслуживанию короля и составлял его ближайшее окружение и

постоянную свиту. Королевские спальники одновременно являлись и слугами, и

друзьями, и охранниками, и фаворитами государя. В н. XVII в. им удалось

отодвинуть на второй план членов других субдепартаментов Королевской

Палаты, стать новой основой государственного режима.

Особенно упало значение субдепартамента Рабочей или “Ближней” комнаты

(Privy Chamber), который в тюдоровский период был ведущей структурой двора.

В 1632 г. камергеры Рабочей комнаты короля подали Карлу I петицию, в

которой жаловались на то, что после 1603 г. их положение сильно изменилось,

в то время как до этого момента они имели самый близкий доступ к королеве

(Елизавете Тюдор).[90] При Якове I Стюарте слуги Рабочей комнаты были

фактически лишены того исключительного положения при дворе и той близости к

монарху, которыми они обладали с момента выделения “Ближней” комнаты как

отдельного субдепартамента при Генрихе VII. Они вновь перешли под контроль

и юрисдикцию Лорда-камергера Палаты, а их обязанности по обслуживанию

повседневной жизни монарха были переданы слугам Королевской Спальни. С 1603

г. они не имели доступа в личные королевские апартаменты, пределом их

возможностей стала ближняя галерея (Privy Gallery), ведущая в Спальню.

Естественно, что вместе с этим они потеряли былое политико-административное

влияние. За слугами Рабочей комнаты остались почти исключительно

церемониальные и полуофициальные функции[91]. Нередко их использовали в

качестве дипломатических курьеров на континент[92].

В Ближней комнате проходили аудиенции с министрами, послами и другими

официальными лицами, а также полуофициальные обеды, которые любил

устраивать Яков I. Ее пространство стало промежуточным звеном между

закрытой Королевской Спальней и остальным двором, между Спальней и

“внешними” палатами, где монарх представал перед его подданными, теми, кто

получил доступ ко двору. Слуги Ближней комнаты стали своего рода связующим

элементом между Двором и Страной, но чем дальше, тем больше они теряли это

положение. Особенно это стало заметно при Карле I, когда джентри

отказывались занимать должности в Ближней палате, мотивируя это тем, что

они не предоставляли достаточного доступа к монарху[93].

В результате частых трансформаций в структуре Королевской Палаты на

протяжении XVI - н. XVII вв. в составе Рабочей комнаты остались камергеры-

привратники (Gentlemen Ushers of the Privy Chamber), камер-юнкеры

субдепартамента (Grooms of the Privy Chamber), и действительные камергеры

или камердинеры (Gentlemen in Ordinary), всего в разное время от 18 до 40

человек и около 200 внештатных, или экстраординарных, камергеров

(Extraordinary Gentlemen). Кроме них в штат “Ближней” комнаты входили

королевский цирюльник (King’s Barber) и исповедники (confessors). Все из

выше перечисленных слуг выполняли свои обязанности поквартально, т.е. в

течении трех месяцев в году или находясь на сменном дежурстве (on duty). Их

обязанности не были четко определены и не являлись особо обременительными.

Во время своей смены они должны были присутствовать в Рабочей комнате

короля и прислуживать находящимся в ней персонам.

Видимо, квартальным руководителем штата субдепартамента являлся один из

четырех камергеров-привратников, или джентльмен-ашеров, “Ближней” комнаты.

В середине XV в. джентльмен-ашеры, вместе с йомен-ашерами (Yeomen Ushers),

которые впоследствии вошли в состав Большой Палаты, являлись хранителями

различных дверей в Королевской Палате (to kept), без какого-либо близкого

личного контакта с монархом[94]. Также как камер-юнкеры и камер-пажи они

“хранили” различные комнаты в верхней части дворца. Но в отличие от них с

выделением Рабочей комнаты камергеры-привратники и камердинеры не стали

ближайшими слугами короля. Только на короткий промежуток времени в к. XV в.

они вошли в число персональных слуг монарха, “охраняя дверь” пока другие

совершали церемониальное облачение государя, но вскоре эта обязанность была

передана камер-юнкерам Рабочей комнаты.[95] В течении XVI в. их положение

было неопределенным, а количество постоянно изменялось (от 2 до 9).

Камергеры-привратники то входили в штат “Ближней” комнаты, то исключались

или переводились в разряд экстраординарных слуг. В период правления женщин

из династии Тюдоров камергеры-привратники, как и большая часть мужского

штата Рабочей комнаты, были заменены фрейлинами и служанками. Только с

приходом Стюартов их положение в Королевской Палате стабилизировалось,

поскольку в штате Спальни не было собственных привратников. Они получили

доступ в личные апартаменты, но не доступ к королю.

Камергеры-привратники обладали определенными полицейскими полномочиями на

территории дворца, поскольку они распределяли комнаты среди придворных слуг

и присутствующих. Они следили за тем, чтобы имущество, находящееся в этих

комнатах, не разворовывалось и не портилось. Судя по ордонансу 1526 г. это

была серьезная проблема для двора.[96] Для прекращения подобных инцидентов

привратникам разрешалось предоставлять комнаты только постоянным слугам

двора, которые теоретически не могли самовольно покинуть двор, прихватив,

что-либо с собой, а также тем, кто получал придворное содержание, из

которого можно было бы удержать за принесение "материального ущерба"

помещениям королевского дворца.

Привратники отвечали за размещение двора не только на территории

постоянных резиденций, но и в пригодных для этого зданиях во время

королевских путешествий. Они советовали местным властям о том, как

правильно организовать встречу короля (например, камергер-привратник Хиборн

инструктировал власти Дарема в 1617 г.). Камергеры-привратники производили

своеобразную рекогносцировку местности, по которой должен был проследовать

королевский двор. Им предписывалось исследовать все дома и дворцы, в

которых предполагалось остановиться. Известить об этом их хозяев и

убедиться, что эти помещения пригодны для приема короля и его свиты. Они

должны были узнать не было ли в окрестностях чумы и каким является

расстояние между предполагаемыми остановками королевского двора. Если

намеченные места остановок не соответствовали предложенным требованиям,

камергеры-привратники должны были исследовать соседние, пригодные для

расположения двора здания и даже могли изменить маршрут следования

королевского кортежа. О результатах исследования они докладывали Лорду-

камергеру.[97] Поскольку схемы и маршруты королевских путешествий тщательно

прорабатывались и были традиционными, то накладок с их организацией

практически не происходило.

Столь важные обязанности камергеров-привратников обусловили назначение на

эти должности в добавление к двум англичанам еще и двух шотландцев для

организации переезда Якова I в Англию весной 1603 г. Одним из назначенных

был Джон Драммонд, возможно родственник лорда Драммонда, члена Королевской

Спальни в Шотландии. Он получил рыцарство в числе 300 человек в июне

1603.[98]. Тем не менее камергерам-привратникам явно не хватало статуса,

чтобы осуществлять властные полномочия за пределами двора. Джон Драммонд

летом 1609 г. во время очередного королевского путешествия был послан в

Саутгемптон с предписанием набрать 24 человека для охраны короля в течении

нескольких дней, пока он расположился в резиденции неподалеку от города. Но

горожане засомневались в подлинности этого распоряжения, так как его принес

всего лишь "обычный камергер-привратник двора". Только после того, как

выданное ему предписание подтвердили высшие слуги двора, охрана для короля

была выделена.[99]

Также среди камергеров-привратников Ближней палаты при Якове I следует

выделить: Томаса Конисби (Conisby), который вынес меч Тауэра во время

прибытия в крепость нового короля в 1603 г.[100]; Джона Норта (North) (ок.

1616 г.— рыцарь Ордена Бани), сына лорда Норта; Теобальда Горджеса

(Gorges), рыцаря с 1616 г., чей отец Томас также был камергером-

привратником до 1610 г.

Остальные должности субдепартамента Ближней палаты носили скорее всего

почетный и формальный характер, без каких-либо определенных обязанностей.

Единственная привилегия с ними связанная – это право присутствовать на

данной территории дворца и участвовать во встречах иностранных послов. Это

также относится к 8-12 камер-юнкерам и 48 действительным камергерам Рабочей

комнаты. Первые должны были присутствовать в течении трех месяцев в году в

этой части Королевской Палаты, а вторые – несли посменное дежурство (по 12

человек в смену). Те и другие должны были встречать и провожать входящих в

Рабочую комнату, присутствовать при аудиенциях, сопровождать членов

королевской семьи, выполнять распоряжения короля и руководителя Королевской

Палаты.

Слуги Ближней палаты встретили Якова I с надеждами сохранить то высокое

положение, которым они обладали при елизаветинском дворе. Многие из них

последовали в сторону Шотландии, чтобы присягнуть Стюарту еще на его пути в

Лондон и закрепится в его свите. Джордж Бак, камергер Ближней палаты

написал в 1603 г. и издал приветственный эклог "Дафнис Полисефанос",

содержащий поучения королю и генеалогию английских правителей, подтверждая

право Якова Стюарта на английский престол с надеждой, что он будет

достойным приемником его предшественников.

Первое время Яков I стремился поддержать эти надежды, благосклонно

принимая их клятвы верности и щедро возводя в рыцарское достоинство

(например, камергер Джон Феррерз посвящен в рыцари в мае 1603 по прибытию

короля в Теобольдс, а другой камергер Юстиниан Луэр (Lewer) – в апреле 1604

г. накануне торжественного въезда Якова I в Лондон[101]). Но достаточно

быстро Яков I обнаружил свои истинные намерения в отношении слуг

елизаветинской Ближней палаты, когда по прибытию в Тауэр 11-13 мая 1603 г.,

ввел в нее всех исключенных из Спальни англичан (в том числе Роберт Кэри, о

котором см. ниже) и 20 маловлиятельных шотландцев.

Первоначально Ближняя палата была организована на паритетной основе как

символ будущей унии. В ее состав в качестве камергеров входили 24 шотландца

и 24 англичанина. Они дежурили в течении 3 месяцев по 12 человек — по 6 с

каждой стороны. Помимо них в штат входили 4 камергера-привратника и 12

камер-юнкера. В июне 1610 г. в целях демонстрации придворной экономии перед

парламентом штат камергеров Ближней палаты был сокращен до 32, но вскоре

снова увеличен. В 1625 г. на похоронах Якова I присутствовало 70

камергеров.

Камергеры не имели строгих обязанностей и не получали регулярного

жалования. Только не многие из камергеров Ближней палаты в дальнейшем

смогли получить какие-либо существенные знаки расположения со стороны

короля, и то не без помощи более влиятельных придворных (Ричард Престон,

бывший участником придворных маскарадов[102], получил титул лорда Дигуолл

(Digwall), Томас Джерард (Gerard) удостоился титула баронета). В качестве

почетной свиты камергеры сопровождали короля во время его путешествий по

графствам (напр., Эдуард Зуш (Zouch) и тот же Томас Джерард; Генри Гудьер

(Goodier) из Уорикшира был посвящен в рыцари во время одного из таких

путешествий летом 1608 г.).

Подобные путешествия в целях королевской пропаганды сопровождались

массовыми посвящениями в рыцари местного джентри, в том числе и королевских

слуг. Щедрой раздаче титулов Яков I стремился компенсировать недостаток

придворных и государственных постов для провинциальной элиты и ослабить

общее недовольство стюартовской политикой. Некоторых из внештатных

камергеров, проживавших в провинции, власть использовала в качестве

посредников в переговорах с графствами (как например, хорошо образованного

Хамфри Стайла (Style) из Кента, который позже воевал за гугенотов во

Франции[103]).

Лидеры придворных группировок, королевские фавориты, хоть и в меньшей

степени, чем в Королевскую Спальню, но все же стремились продвинуть в

Ближнюю палату своих клиентов(напр., камергеры Энтони Таррингхем

(Turringham) Эдуард Тиррелл (Tyrrell) из Бэкингемшира были клиентами

Бэкингема[104]). Около 1608 г. Камергером Ближней палаты был назначен

Уилиям Мейнард, сын секретаря лорда Берли, отца Р.Сесила. В 1609 г. он

получил рыцарство, а в 1620 г. ирландское баронство. Мейнард неоднократно

избирался в парламент.

Грумы Ближней палаты оказались в несколько более привлекательном

положении, чем ее джентльмены. Их присутствие при дворе было более

регулярным (жалование –20 ф. в г.), а контакты с высшими придворными более

частыми. Некоторые из них не раз получали различные пожалования и

королевские подарки. Так новогодние подарки по 10 унций золота каждому на

1606 г. в числе других королевских слуг получили камер-юнкеры Ближней

палаты Джон Лептон (Lepton), Роберт Легриз (Legris), Намфри Уэй (Whay),

Фердинандо Хейборн (Heyborn), к тому же констебль Честерского замка,

Лоуренс Мардери (Mardery), активно занимавшийся розыском рекузантов.

Интересно, что грумы были единственными слугами Ближней палаты,

удостоенными этой почести. Остальные, видимо, не присутствовали в тот

момент при дворе[105].

Камер-юнкеры принимали участие в придворных развлечениях. О шотландце

Аберкромми (Abercrommie), который в 1617 г. сопровождал Якова I в

Шотландию, Чемберлен отзывался как о "dancing courtier".[106]

Если в первой половине правления Стюарта среди камер-юнкеров Ближней

палаты еще можно найти выходцев из известных английских семей (например,

Джеймс Хадсон), то постепенно, после нескольких сокращений ее штата в

пользу шотландцев и потери доступа к королю, места в субдепартаменте

замещаются в основном выходцами из низших сословий. Пожалуй только Хамфри

Мэю (May), удалось в 1610-е годы достичь достаточно высокого положения в

придворных кругах и даже, возможно, получить доступ в Королевскую

Спальню.(см. ниже)

Таким образом, при первых Стюартах субдепартамент Рабочей комнаты

утратил какие-либо существенные социальные и политические функции, не

только как политико-административный, но и как чисто придворный институт.

Одним из показателей этого процесса стал рост числа штатных и внештатных

слуг субдепартамента. Деятельность его слуг строго ограничивалась границами

Ближней палаты. Своим присутствием они лишь подчеркивали величие монарха и

великолепие английского двора.

По сравнению со слугами Рабочей комнаты в раннестюартовскую эпоху штат

королевской столовой (Dyning Chamber или просто Chamber) получил более

предпочтительное положение.

Служилый состав королевской столовой был достаточно большим и

разнообразным. В него входили 4 виночерпия (cupbearers), разливавшие вино и

разносившие кубки. Гостям за столом прислуживали разного рода стольники

(sewers of the Chamber, всего 7 человек). Они накрывали на столы,

рассаживали присутствующих, ставили и убирали блюда во время трапезы.

Обычно каждый стольник заведовал подачей определенных блюд. Среди

стольников выделялись 4 форшнейдера (carvers), которые должны были

разделывать мясо (to carve - резать) и подавать его присутствующим

(получали по 15 ф. в г.). Во время обеда стольниками руководили кравчие или

тафельдеккеры (Sewers) (старший из елизаветинских кравчих Ричард Редхед

(Redhead) присягнул новому королю в Йорке 17 июля 1603). Они следили за

приготовлением блюд и сервировкой стола, чтобы предотвратить расхищение

продовольствия[107].

Если в начале XVI в. эти должности часто давались как почетные синекуры,

то после реформ 1525-26 гг., когда количество стольников было сокращено,

они вновь стали реальными. Как правило посты стольников занимали выходцы из

джентри.

Преимущество стольников Приемной палаты заключалось в том, что Яков I

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30