КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

или иные изменения внешней и внутренней политики. В первые годы Эрскин

установил связь с Сесилом, сообщал ему о намерениях короля и передавал

королевские распоряжения, пытался добиться через министра улучшения своего

материального положения[178]. Позднее он сблизился с Нортгемптоном и был

посредником в переписке Лорда-казначея с влиятельным графом Мар из

Шотландии. В 1618 г. в Эрскин получил титул графа, предложив схему

увеличения королевских доходов. В 1625 г. за верную службу обоим Стюартам

Фентон был удостоен пожалования в 10.000 ф.

Другая причина политического долголетия Эрскина, возможно, кроется в том,

что он напоминал Якову I его шотландские корни. Фентон всегда представлял и

отстаивал интересы шотландцев при дворе. Он не испытывал желания полностью

ассимилироваться и превратиться в англичанина, в отличие от Дж. Хея.

Символом его антианглийской позиции стало возведение Фентона в Орден

Подвязки в 1615 г. Яков I стремился представить парное возведение шотландца

Эрскина и англичанина Ноуллза как проявление паритетной придворной

политики. Церемония вылилась в персонифицированное соперничество между

нациями, между старой тюдоровской аристократией и новой яковитской, между

Спальней и остальным двором. В свиту Фентона вошли только шотландцы и

только слуги Спальни.

Отношения Обер-камергера Эрскина с Лордом-камергером графом Суффолком

всегда были напряженными. Они обострились, когда Суффолк сблизился с

Карром, а Фентон поддержал продвижение в Спальню, Виллерса, будущего

Бэкингема.

С другой стороны, Фентон, как бы символизировал стабильность яковитской

придворной модели, всегда противостоя часто сменяющим друг друга

королевским фаворитам внутри самой Спальни. Он явно испытывал чувства

ревности и зависти по отношению к ним, поскольку и Монтгомери, и Хей, и

Хоум, и Карр, и Бэкингем претендовали на его верховенство в Спальне и

получали от Якова I несравнимо большие пожалования. С утверждением в

качестве фаворита Роберта Карра Фентон на некоторое время потерял контроль

над Спальней. Этому способствовала болезнь, в результате чего ему пришлось

на некоторое время покинуть двор. Его возвращение в конце 1614 г. изменило

ситуацию и ускорило падение неудачливого фаворита.

Как уже отмечалось, Эрскин в качестве Обер-камергера способствовал

продвижению Бэкингема в штат Спальни, поскольку только он имел необходимые

полномочия и право приводить к присяге ее новых членов, а впоследствии

напротив стал одним из самых серьезных его противников. С этой целью он

снова сблизился с остальными шотландцами. Используя свое служебное

положение, в апреле 1624 г. в разгар возглавляемой фаворитом и принцем

Карлом антииспанской компании, Фентон устроил в Королевской Спальне

несколько встреч Якова I с испанскими послами, которые обвинили обоих в

организации переворота с целью отстранить короля от власти. Также в

противовес Бэкингему, Эрскин совместно с другим шотландцем из Спальни

лордом Хаддингтоном пытался предотвратить импичмент Лорда-казначея

Кранфилда.

Видимо, Эрскин тяготился той ситуацией, когда он постоянно находился

подле "фонтана чести", а все самое ценное доставалось другим. Неоднократно

Фентон пытался интриговать с возможностью оставления поста Обер-камергера.

При дворе назывались имена нескольких претендентов, в основном, англичан

(Генри Рич, лорд Денби, лорд Англси, брат Бэкингема)[179], но всякий раз

Эрскин передумывал, не сумев договориться с Бэкингемом.

Для англичан Эрскин являлся типичным шотландцем, воплощавшим большинство

этнических стереотипов: от слепого следования французской моде до бытовой

нечистоплотности. Для леди Клиффорд Томас Эрскин, в комнате которого было

слишком много вшей, олицетворял новый стиль королевского двора, когда она

вспоминала о своем первом посещении двора Якова I в 1603 г.[180]

В отличие от периода Генриха VIII, Т. Эрскин в качестве Обер-камергера не

имел столь значительного преимущества в доступе к королю над другими

членами Спальни. Он был лишь первым среди равных. От других слуг Спальни

его отделяли не особые почести, а специфические полномочия и обязанности.

При Якове I большее влияние все таки имел не формальный, а реальный лидер

Спальни, тот, кто на конкретный исторический момент являлся ведущим

фаворитом короля.

Первоначально в состав яковитской Спальни входило 4 камергера-спальника

(Gentlemen of the Bedchamber), 6 камер-юнкеров, или грумов (Grooms of the

Bedchamber) и 6 камер-пажей (Pages of the Bedchamber)[181]. К концу

правления первого Стюарта штат Спальни увеличился в два раза.

Первыми камергерами Спальни были Джон Рамзи (Ramsay), Роджер Эстон

(Aston), Джордж Хоум и Эсме Стюарт.

Эсме Стюарт (занимавший должность в 1603-1624гг.), был младшим братом

герцога Леннокса. В 1600 г. он в качестве лорда Обини (Aubigny) принес омаж

французскому королю Генриху IV, и естественно, что придерживался

профранцузской ориентации. Во многом своим положением Э. Стюарт был обязан

памяти его отца, королевского фаворита, и влиянию брата, наследником

которого был, сам же он не играл какого-либо серьезной политической роли.

Уже в конце мая 1603 г. лорд Обини был натурализован. В 1619 г. он получил

титул графа Марча, а в 1624 г. унаследовал титулы и земли старшего брата и

тогда же был возведен в рыцари Ордена Подвязки, но вскоре умер.

Джон Рамзи до 1600 г. был пажом Королевской Спальни Якова Стюарта, когда

спас короля от покушавшегося на него графа Гаури. За свой подвиг Рамзи был

возведен в рыцари и камергеры Спальни, а в 1606 г. стал бароном

Хаддингтоном. В Англии он неоднократно получал щедрые земельные и денежные

подарки от короля. В 1620 г. стал английским пэром с титулом барона

Кингстон-на-Темзе и графа Хоулдернесс.

Джордж Хоум (1603-1612) входил в состав шотландской Королевской Спальни с

1585 г., а с 1590 г. возглавил Королевский Гардероб. В 1601 г. он стал

казначеем Шотландии. Во время переезда в Англию Хоум сохранил ведущее

положение в Спальне и возглавил английский Большой Королевский Гардероб,

оставив за собой пост казначея Шотландии. Тогда же он был назначен в Тайный

совет. Он был главным "политическим фаворитом" короля, его ведущим

советником в первые годы правления. Фактически через него Яков I

контролировал шотландские дела и продвигал программу англо-шотландскую

унию. В частности Хоум принял активное участие в восстановлении института

епископства в Шотландии. В 1605 г. он получил титул графа Данбар. В 1607 г.

после провала унии в парламенте Хоум возглавил комиссию по управлению

пограничными территориями с юрисдикцией в том числе и над английским

землями. В 1608 г. он стал кавалером Ордена Подвязки, но внезапно умер в

Уайтхолле 29 января 1612 г. Позднее в обществе распространялись слухи об

его отравлении Сесилом, с которым у него были напряженные отношения.

Еще одним камергером Спальни был Роджер Эстон, англичанин осевший в

Шотландии. В отличие от других более знатных спальников Эстон был выходцем

из семьи джентри из Чешира, но впоследствии играл одну из ключевых ролей в

системе придворного патронажа. В Англии он возглавил Королевский Гардероб.

Таким образом, в момент возникновения английской Королевской Спальни в

мае 1603 г. ее высший штат состоял из верных Якову I шотландцев, которые

составляли основу его шотландской Спальни. Следует отметить, что Эрскин,

Хоум, Рамзи вошли в один из первых словарей государственных деятелей

составленный Д. Ллойдом во второй половине XVII в.[182] Возможно кого-то из

них имел ввиду Роберт Кэри, когда горевал о том, что ему было трудно

закрепиться без должной поддержки и без знакомств в чужом и непривычном для

себя окружении Королевской Спальни, среди тех, кто искал его

"погибели"[183].

Вскоре после приезда в Англию Яков I продемонстрировал возможность к

сотрудничеству с тюдоровской аристократией и парламентом, но на вполне

определенных условиях англо-шотландской унии и паритетного

представительства наций во властных структурах. В июле 1603 г. камергерами

Спальни были назначены шотландец Джеймс Хей и англичанин Филипп Герберт.

Филипп Герберт, младший брат графа Пемброка, с 23 июля 1603 г. стал

рыцарем Ордена Бани, а в 1604 г. избран членом парламента. Войдя в состав

Спальни, молодой Герберт быстро превратился в одного из королевских

любимчиков. Он был постоянным участником придворных маскарадов и других

развлечений, активно аккумулируя королевскую щедрость. В мае 1605 г. он

получил титул графа Монтгомери, а в апреле 1608 г. был посвящен в кавалеры

Ордена Подвязки. В качестве синекуры Монтгомери был хранителем нескольких

королевских парков и дворцов, а в 1616 г. стал одним из владельцев

монополии на стекло.

Буйный характер и грубые манеры Монтгомери создали ему много врагов. В

1607 г. получила скандальную известность его ссора с королевским пажом-

шотландцем У. Рамзи, а в 1610 г. он серьезно повздорил с графом

Саутгемптоном. В 1617 г. во время королевского путешествия в Шотландию

Монтгомери поссорился с лордом Говардом из Уелдона, в результате чего оба

были отправлены домой.

Монтгомери был популярен в обществе как защитник традиционных английских

аристократических ценностей и протестантской религии. Повзрослев, он стал

проявлять значительную политическую и экономическую активность После смерти

Сесила вместе с братом граф возглавил новую фракцию при дворе, состоявшую

из сторонников бывшего министра. Неслучайно, что в 1615 г. он был избран

Почетным управляющим Оксфорда – интеллектуального центра английского

протестантизма.

Лорд-наместник Кента и член Тайного Совета. Монтгомери, получал от

Якова I многочисленные земельные и денежные пожалования, неоднократные

прощения долгов. В начале 1625 г. предчувствуя свою смерть, Яков I

рекомендовал его как верного слугу своему наследнику принцу Карлу.

Сигнал к возможному сотрудничеству, который подал Яков I вышеназванным

назначением, не был воспринят английской аристократией и вскоре в Спальню

вошли новые шотландские лорды: Линдоурес и Кричтон – знатные, но не имевшие

политических амбиций. Тем не менее, их назначение четко продемонстрировало

властные приоритеты монарха.

Патрик Лайл (Lislie) был правнуком графа Роутса и родственником знатной

шотландской семьи Гамильтонов. Еще в Шотландии он был членом Спальни Якова

Стюарта. В 1600 г. он получил титул лорда Lindores. В Англии Линдоурес не

проявлял какой-либо заметной политической активности. Он умер между 1608-

1609 гг.

Роберт 6-й лорд Кричтон (Crichton of Sanquhar), был активным участником

придворных маскарадов. Незначительное положение Кричтона при дворе

подтверждает факт его печальной кончины. В 1612 г. наемники лорда убили

фехтовального мастера Д. Тернера, который еще в 1605 г. лишил лорда глаза.

Дело было раскрыто. Роберт был лишен титула и повешен[184]. Вряд ли Яков

Стюарт позволил бы так обойтись с кем-либо из своих дествительно

приближенных слуг, не воспользовавшись правом помилования.

Этническая замкнутость Спальни сохранилась и после 1607 г., когда

шотландец Роберт Карр, ставший королевским фаворитом, проделал путь от пажа

к джентльмену Спальни. Камергеров Спальни стало 9 человек, 8 из них были

шотландцами.

Стабильность системы Спальни была нарушена в 1614 г. включением в ее

состав Джорджа Виллерса, будущего герцога Бэкингема. В 1622 г. он продвинул

в Спальню троих англичан: Фулка Гревилла (Fulke Greville); Кристофера

Виллерса, своего младшего брата; Уилияма Филдинга (Feilding), зятя будущего

фаворита еще с 1607 г., с 1620 г. виконта, а с 1622 г. графа Денбая

(Denbigh), возглавившего в том же году Большой Королевский Гардероб.

В конце правления Якова I насчитывалось 12 камергеров Спальни, причем их

национальная принадлежность отошла на второй план, уступив критериям личной

преданности и политической игры.

Также как и камергеры, большинство камер-юнкеров, или грумов, Королевской

Спальни входили в ее состав еще в Шотландии (5 из 8 за 1603-1605 гг.). До

1617 г. все они были шотландцами, выходцами из известных семейств:

Джон Гибб (Gibb) часто выполнял конфиденциальные распоряжения короля и

был тесно связан с Р. Карром;

Джон Марри (Murrey), внук лорда Сомервилла, был камергером Спальни и

Шталмейстером Якова Стюарта в Шотландии. Позднее в Англии он продолжал

пользоваться большим расположением короля и имел значительное влияние при

дворе. В 1622 г. Марри поолучил титул виконта Эннандейла, "за долгую и

верную службу королю".

Джон Окмьюти (Auchmounty); Бернард Линдсей (Lindsay), родственник лорда

Спинни (Spinney); Уилиям. Рамзи, брат Джона Рамзи, камергера Спальни; Джон

Левингстон (Levingston) — также были камер-юнкерами Спальни. Все они были

активными участниками придворной жизни и неоднократно выступали в качестве

посредников между королем и теми, кто стремился добиться его внимания к

своим делам.

Штат камер-юнкеров Спальни постепенно пополнялся. В 1604 г. к ним

добавился Патрик Молл (Maull), который с января по октябрь был пажом

Спальни. В 1607 г. Яков I сделал камер-юнкером упоминавшегося Р. Карра,

которого вскоре возвысил до камергера. В 1611 г. в качестве камер-юнкера

Спальни присягнул Роберт Хей, брат Джеймса Хея, одного из доверенных слуг

короля.

В 1614 г. грумом Спальни присягнул племянник королевского фаворита Уилиям

Карр, который сохранил свое положение несмотря падение своего дяди Роберта

Карра. С марта 1617 по 1622 гг. грумом являлся шотландец Генри Гибб. С 1620

по 1621 гг. камергер-юнкером был Джеймс Гамильтон, ставший новым

шотландским фаворитом в противовес англичанину Бэкингему. Как видно, пост

камер-юнкера часто являлся своего рода промежуточной ступенью, чтобы

закрепиться в составе Спальни в надежде на будущее продвижение или

королевское расположение.

Бэкингем начал укреплять свои позиции в Спальне именно с продвижения

англичан в качестве камер-юнкеров. До 1622 г. ему удалось включить в состав

Спальни 5 англичан: Кристофера Виллерса (1617-1622); Эдуарда Рейя

(Wray)(1618-1622); Эдуарда Кларка (1621-1625); Ричарда Терпма (Turpm)(1622-

1625); Джеймса Палмера (Palmer)(1622-1625).

Таким образом, Бэкингему на какое-то время удалось практически уравнять

соотношение шотландских и английских грумов (по 6 человек), но в конце

правления Якова I этническое противостояние внутри двора было почти снято.

Более того, именно среди англичан исходила угроза сместить Бэкингема с

позиции фаворита. Весной 1622 г. Яков I обратил внимание на Артура Бретта

(Brett), двоюродного брата Бэкингема, как на нового претендента на роль

королевского фаворита и сделал его камер-юнкером Спальни. Но к тому времени

ситуация при дворе несколько изменилась. Бэкингем, контролировавший

английскую клиентуру, смог отправить конкурента в заграничное путешествие,

подальше от двора[185]. Консерватизм Якова I в отношении состава слуг

Спальни сменился консерватизмом Бэкингема. Возможно поэтому фаворит не

поддержал идею о замене Обер-камергера виконта Фентона на кого-либо из

англичан.

Несмотря на то, что камер-юнкеры по статусу были ниже, чем камергеры, они

имели не меньше, а возможно больше возможностей для участия в системе

придворного патронажа, так как их лакейские обязанности требовали

постоянного присутствия при короле, в отличие от старших членов Спальни.

Камергеры выполняли более значимые и ответственные, но разовые королевские

задания, а камер-юнкеры – повседневные и рядовые, но более частые и

регулярные. Почти все из вышеуказанных грумов Спальни неоднократно

упоминаются в Календарях государственных бумаг в качестве посредников в

прохождении различных прошений на имя короля и министров, а их близость к

монарху демонстрируют хотя и не столь впечатляющие, но многочисленные

земельные и денежные пожалования, а также получение различных прав и

привилегий вне двора.

Как уже отмечалось, первоначально в штат Спальни вошли только лично

преданные Якову I шотландцы, во главе с Джорджем Хоумом, ближайшим

советником и фаворитом короля. Подобное окружение позволяло сохранить

контроль над Шотландией, где именно Хоум стал проводником королевской

политики. Возможно, определенную роль в этническом замыкании Спальни

сыграли общее противостояние английской и шотландской знати, и конкретно

"заговор" У. Рэли, лорда Кобхема и Д. Фортескью, которых обвинили в

оппозиции шотландцам. Некоторые из ведущих шотландских лордов, вернувшиеся

в октябре 1603 г. в Шотландию, были недовольны тем, что англичане оказали

им очень мало уважения, особенно когда отказались включить в Совет[186].

В англо-американской историографии долгое время доминировало

представление, что раннестюартовский хаусхолд и придворные шотландцы не

играли какой-либо значительной политико-административной роли. Они лишь

"тратили деньги" и придерживались профранцузской ориентации, хотя некоторые

из них и занимали высокие посты.[187]

Это утверждение справедливо по отношению к шотландцам, не вошедшим в

Королевскую Спальню, которые заняли средние и низшие посты в Королевской

Палате и государственных департаментах, а также к тем, кто остался в

Шотландии (если рассматривать исключительно внутрианглийскую политику, т.

к. управление Шотландией ни в коей мере не подверглось вмешательству со

стороны английских министров).

Шотландцы – средние и низшие придворные слуги (такие как Давид Рамзи

камергер и часовщик Палаты, У. Стюарт, хранитель королевских животных,

Д. Сандлендс, камергер-привратник, Ф. Ботуэлл, виночерпий и др.) – не могли

по своему положению вмешиваться в политику и государственное управление,

как, впрочем, и их английские коллеги, но некоторые из них стали играть

весьма существенную роль в организации функционирования королевского двора,

что было немаловажно в связи с общей направленностью раннестюартовской

политики на возрождение принципов "хаусхолд - управления".

Напротив, Королевская Спальня, заполненная шотландцами, приобрела

ключевое положение в раннестюартовских патрон-клиентных отношениях, этой

кровеносной системы всего государственного организма раннего нового

времени.

Несмотря на то, что советники сохранили доступ в личные апартаменты, а

комната Совета располагалась вблизи самой Спальни, вряд ли можно

рассматривать Тайный Совет и его членов в качестве ближайшего королевского

окружения или королевских слуг. Советники, не являвшиеся слугами Спальни,

не имели свободного доступа в нее. Они могли войти в королевские покои

только с разрешения камергеров. Только часть советников проживала при

дворе. Кроме того, советники отличались от слуг двора своими одеждами и

ливреями.

Если, как считает Д. Старки в раннетюдоровский период Совет являлся

частью двора, то при первых Стюартах Тайный Совет определенно находился вне

хаусхолда. Современники нередко упоминали, что "Двор" находился в

путешествии или каком-либо королевском дворце, а "Совет" заседал в

Уайтхолле. Когда во второй половине яковитского правления состав Совета

увеличился до 30 человек, то под тяжестью внутренних споров он потерял

всякую работоспособность. После смерти королевы Анны в 1619 г. место для

заседаний Совета была перенесено в ее бывшие покои в женской половине

Уайтхолла, что окончательно вырезало Совет из пространства Королевской

Палаты и значительно отдалило советников от короля.

Современники отдавали себе отчет о тех потенциальных возможностях,

которые дает включение в ближайшее королевское окружение, и прежде всего, в

Королевскую Спальню. Главное преимущество, которое давало вхождение в штат

Королевской Спальни – это свободный доступ к королю.

Роберт Кэри (Carey), первым принесший весть в Шотландию о смерти

Елизаветы и провозглашении Якова Стюарта королем Англии, в качестве

единственно возможной для себя награды попросил Якова I назначить его

слугой Королевской Спальни.[188] Он получил право присутствовать в Спальне,

когда король еще находился в постели и участвовать в церемонии облачения

монарха. Из его мемуаров видно, что Кэри очень надеялся закрепиться в

составе Спальни и на будущую королевскую щедрость, тем более, что в

результате династической унии он потерял прежнюю должность надзирателя

Восточной границы.

По словам Кэри, ему очень завидовали другие англичане, прибывавшие в

Шотландию, чтобы приветствовать нового короля и надеявшиеся получить какие-

либо почести, когда узнавали, что "он присягнул в Королевской

Спальне".[189]

Удача Кэри длилась не долго. Уже первые месяцы выявили слабость его

позиции в связи с общими особенностями функционирования шотландского

окружения короля. Кэри осознал, что он не имел достаточно знакомств и

должной поддержки в Шотландии, чтобы закрепиться в Королевской Спальне.

Ему оставалось полагаться только на "Бога и короля". "И если один никогда

не оставлял меня, то другой обманул мои надежды вскоре после прибытия в

Лондон, когда присоединился к тем, кто жаждал моей погибели", – сокрушался

англичанин.[190]

Тенденция к этническому замыканию Спальни проявилась только после того,

как Яков I принял английский двор и провел переговоры с лидерами

тюдоровской администрации.

Во время путешествия к Лондону Яков Стюарт, видимо, еще не придавал

должного внимания персональному составу Спальни и своего окружения в целом.

Стремясь демонстрировать широкие возможности для сотрудничества с

английской аристократией, он распорядился включить в состав Совета графов

Нортумберленда, Камберленда, Маунтджой, лорда Томаса Говарда. Лорд

Саутгемптон был освобожден из заключения. Некоторые англичане присягнули в

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30