КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

Борьба за пост Шталмейстера разгорелась между Карром и графом Пемброком.

Последний рассматривал пост как часть семейной собственности, поскольку

ранее пост Шталмейстера принадлежал его родственникам графам Лейстеру и

Эссексу. Этот спор стал одной из причин развала наметившегося было союза

Карра с "протестантской" придворной фракцией. Вустер упорствовал в

оставлении его должности. В результате был предложен компромисс. Должность

Шталмейстера оставалась в руках прежнего владельца, а Карру

гарантировалось, что ему достанется первый, из освободящихся в будущем

высших государственных постов. Таким постом стала должность Лорда-камергера

двора.

Вустер оставался Шталмейстером до 1616 г., когда под давлением Якова I

оставил его в интересах нового королевского фаворита Бэкингема.

Пост Шталмейстера позволил Бэкингему закрепиться в придворной и

социальной иерархии. В качестве Шталмейстера он стал официально участвовать

в придворных церемониях, находясь непосредственно около короля.

Неформальное лидерство перешло в формальное. Это подтвердил факт включения

его в шотландский совет, во время посещения Яковом I своей родины в 1617

г., когда Бэкингем получил первенство среди всех советников на том

основании, что он является Шталмейстером.[492]

Естественно, что Бэкингем как ближайший королевский фаворит и ведущий

государственный деятель во второй половине яковитского правления не уделял

должного внимания деятельности Королевской Конюшни. Д.Финет в своих

дневниках несколько раз упоминает, что по вине Бэкингема как Шталмейстера

были сорваны приемы иностранных послов, поскольку он во время не

обеспечивал их придворных экипажами.[493]

В заключение обзора структуры английского королевского двора в н. XVII

в. следует добавить, что кроме собственно королевского хаусхолда

существовалми хаусхолд королевы-супруги Анны, а также двор наследника

престола принца Уэльского (с 1612 г. — Генри, а после его смерти — Карла).

Они копировали организацию и штат двора монарха, но в гораздо меньшем

масштабе. При этом допускалось совмещение должностей при дворах нескольких

членов королевской семьи.

Яков I рассматривал хаусхолды членов королевской семьи в качестве

составных частей собственного двора и стремился заполнить их верными себе

людьми, не допустив большей самостоятельности жены и детей в кадровых

вопросах. Тем не менее, уже в начале своего английского правления Яков I

встретил серьезное сопротивление с их стороны, особенно королевы Анны. Она

отказалась принять ко двору некоторых рекомендованных ей английских дам,

допустив лишь леди Бэдфорд.

Яков I был крайне раздражен так же теми, кто сопровождал королеву из

Шотландии. Он направил герцога Леннокса, самого авторитетного из яковитских

шотландцев, чтобы провести своеобразную чистку двора королевы от

"недостойных" шотландцев. Но из-за сильного сопротивления Анны, Леннокс не

смог справиться с этой задачей.[494]

Отстояв свою независимость в кадровых вопросах, Анна, в последствии,

заполнила свой хаусхолд сторонниками "оппозиционного" графа Саутгемптона.

Лордом-камергером ее Палаты стал Сидни. Эта группа активно поддерживала

политику Сесила, в том числе программу Великого контракта.[495]

Придворные дамы королевы были разделены по степени доступа к королеве в

соответствии с теми же принципами, которые существовали при королевском

дворе Якова I. Наибольший близостью к королеве обладали Леди Спальни

королевы, что подчеркивает универсальность процесса выделения слуг Спальни

как ближайшего королевского окружения и тенденции к их изоляции от

остального двора. За ними следовали леди включенные в так называемую

Drawing Chamber. Как и при королевском дворе, наименьший доступ к королеве

имели Леди Ближней Палаты. Шталмейстер двора граф Вустер сообщал о больших

интригах среди придворных дам, которые стали причиной сокращения дам двух

последних категорий до 5 и 6 человек соответственно.[496] Тем не менее, к

1606 г. в штате двора королевы Анны числилось 25 дам.[497]

Как уже отмечалось в диссертации, помимо собственного двора Анна нередко

вмешивалась в интриги внутри королевского хаусхолда, ходатайствуя о

продвижении на придворные должности представителей тех или иных

группировок.

Принц Генри впервые отделился от королевского дома в июле 1603 г.,

переехав в резиденцию Оутландс, где основал собственный дом. Поскольку он

еще не имел официального титула наследника английского престола принца

Уэльского, то его "дом" не рассматривался в качестве отдельного "хаусхолда"

и управлялся слугой в должности Governor, которым стал Т. Чалонер.[498]

Принц Генри не только отстаивал свое право на самостоятельное

формирование собственного штата слуг, создав своего рода "альтернативный

двор"[499], но и активно вмешивался в формирование хаусхолда своего брата

Карла. Он настаивал на назначении шотландца Джеймса Фуллертона на пост

хранителя Гардероба и Обер-камергера Карла вместо многострадального Роберта

Кэри (см. выше), которого поддерживал Лорд-камергер Суффолк, совместно с

королем и Советом. После долгих споров и личной беседы между принцем Генри

и Кэри, который убедил принца в своей высокой компетентности в вопросах

современной моды, было достигнуто соглашение. При этом в качестве сделки,

принц предлагал Кэри занять пост инспектора земель Карла, намекая на то,

что он "может сделать много полезного себе и своим друзьям, если займет

этот пост".[500]

После смерти принца Генри его хаусхолд был расформирован, хотя

некоторым слугам какое-то время еще выплачивалось содержание. Его место

занял принц Карл, хаусхолд которого был менее политизирован и

"оппозиционен" двору Якова I и более административно и финансово зависим от

главного хаусхолда.

В целом проблема взаимоотношения дворов членов королевской семьи и их

вмешательства в политические и патронажные связи королевского двора требует

специального исследования. Предварительно можно заметить, что тенденции

отмеченные в эволюции главного хаусхолда королевства нашли свое отражение и

в практике хаусхолдов членов королевской семьи.

Глава 3. Положение королевских слуг в н. XVII в.

3.1. Формы доходов королевских слуг

Общий постоянный штат королевского двора насчитывал более 1800

человек.[501] Около половины из них ежедневно присутствовали при дворе или

несли дежурство во время квартальной смены. К ним необходимо добавить

большое количество временных и внештатных слуг (extraordinary), которые

получали разовое содержание, а также целую армию личной прислуги

королевских слуг. Чрезмерная численность присутствующих была одной из

главных проблем королевского двора. В мирное время расходы на содержание

двора составляли около 40 % расходной части королевского бюджета.

Одна из причин раздутого штата — это принцип “limited

service”(ограниченной службы). Согласно этому принципу слуга мог быть

назначен выполнять только ту работу, которая соответствовала ему по

занимаемой должности. Свободный от работы гоф-паж или гоф-юнкер

королевского винного погреба не мог быть использован для работы в

королевской кухне, где во время приготовления обеда царил аврал. Сфера

деятельности высшего и части среднего звена королевских слуг, как правило,

закреплялась в придворных ордонансах и регламентах. Низшие слуги

руководствовались предписаниями старших по должности и, в значительной

мере, традициями и обычаями службы, которые устанавливали рамки для

служебного использования. Нередко разовое или временное невыполнение каких-

либо обязанностей кем-либо из слуг закреплялось и становилось нормой как не

соответствующее его положению или занимаемой должности, что вызывало

необходимость в учреждении нового поста для того, чтобы заполнить

образовавшийся вакуум.

Как уже отмечалось, чрезмерный рост штата придворных служб стал одной из

основных проблем раннестюартовского двора, угрожающих государственному

управлению в целом. В 1605 г. Совет предложил сократить ministers and

officers хаусхолда, "без которых можно обойтись". Предполагаемая экономия

составляла 10.300 ф. в Хаусхолде и 2.000 ф. в Конюшне и Палате (примерно в

такую же цифру в тот период оценивался весь хаусхолд принца Генри).[502]

Значительная часть бюджета двора расходовалась на разного рода выплаты

королевским слугам как на регулярные, положенные им по занимаемой должности

(ex-offico), так и на экстраординарные, получаемые слугами в результате

королевского пожалования (grant) или за выполнение определенной услуги.

Кроме того, существовала целая система непрямых вознаграждений.

В XVI - XVII вв. двор становится одним из самых доходных мест

королевства. Кроме всего прочего, придворная служба стала привлекать пэров

и джентри возможностью поправить свое материальное положение. Не последнюю

роль в этом играла щедрость монарха. Известно, что Яков I по этой части

затмил своих предшественников. Королевские пожалования компенсировали

достаточно низкое официальное жалование королевских слуг, которое

устанавливалось в соответствии с традицией, фиксировалось в придворных

ордонансах или назначалось королевским распоряжением. Именно возможность

получения дополнительных доходов делали службу при дворе столь

привлекательной. Система оплаты королевских слуг отражает специфическое

отношение к должности почти как части личной собственности.

Королевские слуги и государственные служащие были уверенны в том, что

занимаемый пост должен приносить значительную компенсацию, либо

поддерживать достаточно высокий уровень существования. В силу этого, корона

была вынуждена позволять своим слугам обогащаться за счет государственных

средств, чтобы компенсировать потери от выполнения служебных обязанностей.

Определенную роль в этом процессе сыграла денежная инфляция XVI-XVII вв. в

условиях сохранения установленного в раннетюдоровский период уровня

жалования королевских слуг.[503]

За исключением работ Дж. Эйлмера, посвященных периоду правления Карла I и

временам республики и небольшого исследования Р. Бреддока о доходах

тюдоровских слуг в настоящий момент отсутствуют работы посвященные анализу

уровня и структуры доходов королевских слуг и государственных служащих в

период правления Якова I.[504] Тем не менее, методика и общие выводы

исследователей вполне могут быть применены с учетом реалий нового

раннестюартовского двора к анализу положения придворных слуг в яковитский

период. В отличие от Дж. Эйлмера, который в основном исследовал уровень

доходов высшего и среднего звена служащих ("администраторов") Р. Бреддок

поставил своей задачей проанализировать доходы низшего звена королевских

слуг и проверить финансовую ценность должности с точки зрения ее владельца

и определить уровень их достатка.[505] Профессор Эйлмер делал акцент на

исследовании владельцев должностей в государственных департаментах,

административно-финансово отдаленных от двора, где отсутствовали

значительные дополнительные финансовые привилегии. В отличие от

государственной бюрократии слуги хаусхолда предоставляют наиболее полную

картину доходов среди всех уровней владельцев должностей и именно там, где

была их наибольшая концентрация.

Формально основным источником доходов королевских слуг считалось годовое

жалование (wage, или, согласно терминологии Дж. Эйлмера, Fee, с заглавной

буквы). Королевские слуги получали годовое жалование у казначея

соответствующего департамента двора или прямо из государственного

Казначейства. Хотя, строгой зависимости порядка получения жалования от

места службы не существовало. Ряд слуг Палаты получали жалование у казначея

Хаусхолда, а некоторые — из всех трех источников.[506]

Размеры годового жалования королевских слуг значительно варьировались (от

200 до 6 ф. в год, а поварята такового совсем не имели). Как правило, оно

устанавливалось при назначении на должность в соответствии с традицией,

либо королевским пожалованием в ответ на нижайшую просьбу. При этом его

размер не всегда прямо зависел от ранга поста, его места в придворной

иерархии или степени политического и административного влияния. Например,

официальные оклады высших придворных должностей (Лорд-камергер, Лорд-

стюард, члены Гофмаршальской конторы, камергеры и камер-юнкеры Спальни)

составляли от 100 до 200 ф. в год, столько же получал Обер-церемониймейстер

двора как глава одного из субдепартаментов. В то же время, руководители

отдельных служб двора, как правило, получали в пределах 40-50 ф. в год, а

клерки и низшие слуги — 5-10 ф., однако существовала масса исключений. На

низшем и среднем уровне, по крайней мере, в тюдоровский период, выплаты

устанавливались в соответствии с рангом слуги в не зависимости от места

службы: йомены получали 5ф. 17шл. 4п. в год, грумы - 3ф.8шл.4п., пажи - 2ф.

15шл.[507] В стюартовский период подобное единообразие нарушается, особенно

в Королевской Палате. Степень близости к королю значительно корректировала

уровень жалования: камергеры-привратники Ближней палаты стали получать 30

ф. в год, а в Приемной палате - только 20 ф. Клерки "старших" департаментов

также получали больше секретарей в формально зависимых службах

(6ф.13шл.4п.).

Таким образом, система придворного жалования поддерживала существующую

придворную иерархию и отчасти фиксировала степень доступа к королю, а

значит и к дополнительным доходам. За редким исключением, высокое жалование

подразумевало еще более высокие дополнительные доходы, прежде всего за счет

королевских пожалований. Большинство дотаций грантов, пенсий получали как

раз те категории слуг, которые меньше всего в них нуждались с точки зрения

поддержания минимально-достаточного уровня существования, что порождало

внутреннее напряжение среди корпорации королевских слуг. При Якове I этот

разрыв еще более увеличился, что привело к еще более резкой внутренней

дифференциации уровня благосостояния королевских слуг, усугубленного

вмешательством этнически инородного элемента.

Обычно вновь созданные должности, неотягощенные традицией, получали

значительно большее жалование, чем давно существующие посты примерно того

же уровня. Тот же Обер-церемониймейстер имел жалование в 200 ф., а его

заместители по 100 ф. в год. Учрежденному в 1621 г. посту королевского

надсмотрщика над композициями был установлен один из самых высоких окладов

в 401 ф. в год.[508] Жалование имело пожизненный характер. Оно сохранялось

даже в случае ликвидации должности, что было подтверждено судьями общего

права в начале правления Карла I.[509]

В сравнении с доходами от торговой и предпринимательской деятельности

жалование даже самых высоко оплачиваемых королевских слуг было несравнимо

меньше, но все же оно было значительно выше, чем оплата за выполнение

такого же рода служебных обязанностей в хаусхолдах знати и за работу в

качестве личной прислуги. На протяжении всего средневековья и раннего

нового времени король платил больше.[510] Кроме того, к жалованию

добавлялись значительные дополнительные доходы, а самое главное престиж

королевского слуги.

В отличие от наемных рабочих и служащих в государственных и частных

конторах и предприятиях, которые получали оплату только за отработанные

дни, королевские слуги и ремесленники двора получали жалование на

протяжении всего года, иногда вне зависимости от присутствия при дворе.

Добиться повышения жалования было не простым делом, особенно одновременно

для всех слуг какого-либо придворного субдепартамента. Это было возможно

только при поддержке и покровительстве со стороны высших придворных и

согласии Лорда-казначея. В 1604 г. только в результате высокого

покровительства, долгих и настойчивых просьб самих слуг, было повышено

жалование всему штату королевской капеллы. Жалование руководителям капеллы

(декан, субдекан, капельмейстер) было повышено с 30 до 40 ф., священникам и

хористам - с 10 до 20 ф., а содержание детей из хора увеличено до 10 п. в

день. В регистрационной книге капеллы указывалось, что это единственное

увеличение жалования за долгие годы, поэтому в будущем необходимо всячески

прославлять королевскую милость, а тот, кто осмелиться вырвать запись об

этом увеличении жалования в регистрационной книге капеллы, должен быть

подвергнут анафеме.[511] Возможно, речь идет о практике, когда-либо

применявшейся в других субдепартаментах.

В силу выше перечисленных особенностей и размеров жалования, а также из-

за частых задержек выплат в связи с финансовыми проблемами яковитского

хаусхолда, особое значение приобретали дополнительные доходы придворных

слуг.

Другой формой официального вознаграждения слуг было право столования при

дворе, или право получать бесплатный стол (diet или free board — бесплатный

стол). По своей значимости для поддержания бюджета королевских слуг оно не

уступало, а во многих случаях превосходило годовое жалование. Во-первых,

оно высвобождало значительные средства, которые могли быть потрачены на

пропитание во время несения службы. Во-вторых, это право давало доступ к

королевскому столу или столу одного из высших королевских слуг. В-третьих,

оно фиксировало статус и положение его обладателя в придворной иерархии. В-

четвертых, размеры столования позволяли содержать собственную свиту и не

беспокоиться о задержках жалования.

В отличие от регулярного жалования размеры столов значительно выросли за

тюдоровский период. Столование позволило короне повысить доходы собственных

слуг в условиях сильной инфляции и тем самым временно снять внутреннюю

напряженность при дворе без увеличения бюджета хаусхолда и без

дополнительных субсидий со стороны парламента. Увеличение столового

содержания было проведено за счет роста королевских реквизиций.[512]

При первых Стюартах, в условиях резкой парламентской оппозиции праву

королевских реквизиций, возможности для расширения подобной практики были

исчерпаны. Более того, именно за счет сокращения столового содержания

королевских слуг администрация пыталась решить проблему сокращения расходов

на содержание двора. Совмещая реальные финансовые потребности и

популистскую пропаганду, коронная администрация пыталась выйти из кризиса

за счет среднего и низшего звена королевских слуг, что не могло не вызвать

негативную реакцию и отрицательные для короны последствия.

Напомню, что в средневековье существовала практика совместных обедов

короля и его слуг в Холле, символизировавшее единство придворного

сообщества. Постепенно произошло разделение столов. Король, его свита и

слуги Палаты стали обедать в Большой палате дворца, а столы для слуг

Хаусхолда в остались в Холле. В тюдоровский период эта практика почти

прекратилась. Слуги рассредоточились по своим комнатам и службам. Яков I

пытался возродить практику совместных обедов с помпой в присутствии слуг и

лордов, но сам предпочитал обедать в Ближней палате или Спальне.

Как форма вознаграждения право столования при дворе имело строго

установленные размеры и нормы. Естественно, что самый большой стол

принадлежал королю. Согласно ордонансу 1604 г., он был сокращен с 30 мясных

блюд до 24, подаваемых дважды в день. Прежняя норма сохранялась в те дни,

когда королевская семья устраивала торжественный прием (in state).[513] К

королевскому столу обычно приглашались почетные гости, дипломаты, а также

личные слуги короля из Королевской Спальни.

Вслед за королем наибольшие столы при дворе держали Лорд-стюард, казначей

и контролер Хаусхолда. Каждый получал по 2 “стола” (т. е. два раза в день)

— один из 10, другой из 6 только мясных блюд. Обер-камергер Королевской

Спальни держал 2 стола из 7 блюд каждый. Лорд-камергер — 1 из 10 блюд, а

казначей-кассир и гофмейстер двора — по 1 столу из 7 блюд.[514] Только один

стол Лорда-камергера, возможно, объясняется тем, что он должен был, по

своему положению, обязательно присутствовать за королевским столом во время

обеда монарха.

Ордонансом 1604 г. столы некоторых придворных слуг были сокращены или

совсем отменены. Содержание клерка королевской кухни было сокращено с 5 до

3 блюд дважды в день, а столы мастера королевской ювелирной мастерской,

хранителя королевского Гардероба и общий стол королевских лучников (Bows)

были ликвидированы как “получаемые без соответствующего законного

предписания (warrant) короля”.[515]

Столы могли назначаться группам слуг. Например, девять слуг Счетной

палаты делили стол из 3 блюд (three dish diet), четыре камергера-

привратника делили 2 стола из 5 мясных блюд, камер-юнкерам личных

апартаментов принадлежал один стол из такого же количества блюд.[516] В

среднем один стол для одного человека и его слуг обходился около 300 ф. в

год.

Кроме собственно королевских слуг, при дворе держали столы некоторые из

высших государственных чиновников, например, Госсекретарь, лорды члены

Королевского Совета и его секретари. Столовое содержание назначалось слугам

”стороны королевы” (Queen’s side).[517]

Попытка 1604 г. сократить количество и размеры столов, установить единые

нормы вызвала недовольство придворных слуг и приближенных короля. В ответ

на посыпавшиеся просьбы и прошения Якову I пришлось сделать дополнения к

ордонансу, где восстановить ряд столов для отдельных королевских придворных

(Джона Стенхопа, Вице-камергера двора; Роджера Эстона, камергера

Королевской Спальни; ) и целых групп слуг (кравчих, камер-юнкеров). Но

спустя всего год Совет вновь предложил провести сокращение столов, которое

должно было дать экономию около 10.000 ф.[518] Впоследствии Яков I

неоднократно прибегал к разрешению права столоваться при дворе как к

способу вознаграждения.

Новая попытка сократить расходы двора в 1617 г. вновь свелась к

обсуждению проблемы столов (Diets). Фрэнсис Бэкон, будучи Лордом-канцлером,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30