КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

затрагивавших проблемы функционирования двора Якова I, акцент делался в

основном на исследовании перипетий фракционной борьбы и степени влияния

королевских фаворитов на проведение внутренней и внешней политики короны.

Неудачи административных и политических реформ практически не связывались с

особенностями развития королевской администрации и механизмов,

обеспечивавших обладание государственными и придворными должностями.

Внутренняя и внешняя политика представлялась подверженной политической

конъюнктуре, и поэтому нелогичной и непоследовательной. В последнее время

происходит активная переоценка этой категоричности. Она невозможна без

комплексного анализа особенностей функционирования королевского двора как

ведущего элемента выдвигаемой историками антитезы "Двор" и "Страна".

Поскольку королевский двор являлся тем пространством, где сталкивались

различные социально-политические интересы и вырабатывались

общегосударственные решения, то анализ собственно придворной политики

Якова I и особенностей организации королевского хаусхолда позволит выявить

определенную направленность раннестюартовской политики в целом.

Уже при первых Тюдорах королевский двор постепенно стал местом

сосредоточения социальной и политической элиты королевства, в состав

которой, помимо земельных магнатов и высших государственных чинов, вошли

королевские слуги и фавориты. При Стюартах притягательность двора

значительно возросла. После долгих лет елизаветинской экономии и

сдержанности в расходах, связанными с войной, экономическими трудностями и

особенностями стиля правления самой Елизаветы, новый король, судя по его

правлению в Шотландии, обещал быть более щедрым к своим новым подданным.

Королевский двор наполнился знатью, преуспевающими джентри и амбициозной

молодежью, ищущими королевской милости, щедрости и доходных мест. Каждый из

претендентов приводил ко двору собственных слуг и клиентов. По выражению

М. Сматса, королевский двор стал своего рода микрокосмом королевства,

организмом с ярко выраженным центром – в лице монарха, но с неопределенной

и постоянно меняющейся периферией[24].

Чем ближе к королю находился придворный, сам или через своих клиентов и

покровителей, тем больше он имел шансов завоевать королевское расположение,

принимавшее формы делегированных монархом властных полномочий, субсидий,

подарков, доходных должностей и привилегий. Исследования Л. Стоуна и

Дж. Эйлмера показывают, что королевские пожалования были одним из основных

источников доходов английской аристократии[25].

Но в начале XVII в. финансовые и административные возможности короны были

весьма ограничены. Количество как действительных, так и почетных должностей

было в несколько раз меньше числа желавших их получить. К тому же уже в

первые месяцы своего правления Яков I проявил чрезвычайную разборчивость в

распределении королевской щедрости, отдавая явное предпочтение шотландцам,

пришедшим с ним, и избранным представителям английской знати.

Стюарт неоднократно высказывал недовольство чрезмерным количеством лиц,

находящихся при дворе, о чем свидетельствуют, выпускавшиеся по этому поводу

королевские прокламации[26]. Но эти усилия были тщетны. Развивая двор как

социально-политический и культурный центр королевства, первые Стюарты своей

практикой постоянно создавали условия для роста численности придворных и

для увеличения расходов на содержание хаусхолда.

Королевская Палата (King`s Chamber) как высший придворный департамент

(Household upper stairs – буквально: Хаусхолд высших ступеней) была

призвана регулировать заведенный при дворе порядок и церемониал. Именно она

обеспечивала выполнение представительских функций монарха как символа

государства и общества.

Значительная часть слуг Палаты составляла почетное окружение государя. В

штат Палаты входили ближайшие и самые преданные слуги короля, которые

поддерживали частную жизнь суверена. В силу особой близости к монарху члены

Королевской Палаты оказывали влияние на политическую жизнь, активно

вмешивались в государственное управление. В периоды своего расцвета высший

департамент двора был одним из важнейших органов центрального

административно-финансового управления государства. К моменту вступления

Якова I Стюарта на трон Департамент Королевской Палаты прошел долгую

многовековую эволюцию и имел достаточно сложную внутреннюю структуру.

Значение Королевской Палаты в административно-политической истории Англии

чрезвычайно велико. Она была первым центральным органом управления, из

которого, по меткому выражению Т. Таута, "gone out"(вышли) почти все

административно-финансовые государственные институты[27].

Высший придворный департамент постепенно сформировался вокруг

архитектурно-пространственного центра двора — собственно королевской палаты

(саmera regis) — как центрального и самого безопасного помещения в

резиденции государя. Первоначально в англосаксонский период это была

королевская спальня с прилегающим гардеробом. Спальня быта основным местом

пребывания короля, куда пускался ограниченный круг лиц, в том числе

самые надежные слуги. В силу этого она вполне естественно стала местом

хранения казны, королевских драгоценностей, оружия, документов, книг и

церковной утвари.

Слуги, которые содержали, хранили и переносили эти ценности, поддерживали

соответствующий порядок в спальне, готовили королевскую постель,

пользовались большим доверием суверена и свободным доступом в его

апартаменты (bedthegns, burthegns; лат. форма: camerarii, cubicularii).

Достаточно рано они стали не просто хранителями, но и, с ведома короля,

распорядителями этого имущества. С возрастанием и усложнением финансовых

операций, увеличением секретарской работы, ростом самого хаусхолда

некоторые из камерариев начали специализироваться на определенном виде

деятельности. В качестве ближайших слуг короля они стали важнейшим

средством реализации его воли за пределами королевской спальни. Это делало

их положение достаточно заметным. Не случайно, некоторые из них выступают в

роли свидетелей королевских хартий.

Тем не менее вряд ли можно считать спальню англосаксонских королей

сформировавшимся придворным институтом. Англосаксонский двор был единым,

нерасчленимым на структурные элементы, целым. Королевских слуг, скорее

всего, следует рассматривать не как лиц, входящих в штат отдельных служб

двора, а в качестве членов большой королевской семьи, выполнявших свои

обязанности на определенном пространстве и по конкретным обстоятельствам.

Процесс внутренней дифференциации двора начался незадолго до нормандского

нашествия и был им заметно активизирован. С ростом королевских доходов

стало затруднительно хранить государственную казну в спальне государя и

постоянно перевозить ее с места на место. При Вильгельме Завоевателе казна

(treasury) получила постоянное местоположение в Винчестере и фактически

превратилась в центр финансовой системы государства.

Constitutio Domus Regis - один из первых придворных ордонансов, созданный

при Стефане Блуа в 1135 г., зафиксировал раздельное существование палаты и

казны. Однако они по-прежнему рассматривались как тесно связанные части

королевского дома, при этом часто дублировавшие деятельность друг

друга[28].

Ордонанс Стефана Блуа, представляющий собой список слуг двора с указанием

жалования и дневного содержания, рассматривал палату двора (camera curie)

как отделенную службу (ministerium) королевского хаусхолда.

Уже при Генрихе I Королевская Палата состояла из трех подразделений с

отдельным штатом: 1) спальня (camera), как внутренние, личные королевские

апартаменты, где король ел, спал и т. д., под неусыпным взором Первого

камергера (master chamberlain) и 2-3-х камерариев; 2) camera curie - т.е.

Палата как финансовая служба, ведающая доходами и расходами всего двора со

штатом из 1-2 камерариев, вероятно заместителями первого камергера; 3)

казна (treasury), управляемая первоначально двумя камерариями казны

(chamberlains of the treasury), а впоследствии независимым казначеем

(treasury), равным по своему рангу Первому камергеру палаты[29].

Если первые два подразделения остались в составе двора, то казна

выделилась как хранилище драгоценностей, в XII в. она перешла под

подчинение Казначейства (Exchequer). С этого момента Казначейство

становится первым государственным ведомством, отделившимся от королевского

двора. Оно имело собственный штат и напрямую отчитывалось перед

королем.[30]

Развитие Казначейства как "публичного", общегосударственного финансового

ведомства неизбежно увеличило значение Палаты как "личной" финансовой

службы короля, "второго казначейства", постоянно функционировавшего при

государе.[31] Являясь частью управленческого аппарата, Палата всегда

обладала значительной потенциальной силой. Близость к королю, собственные

финансовые ресурсы, наличие компетентного штата делали ее действенным

инструментом реализации королевской воли и желаний. Светские слуги, а

вскоре и клирики, появившиеся при дворе из-за увеличения объема финансовой

отчетности и секретарской работы, являлись доверенными лицами короля. Они

часто выполняли различные поручения монарха за приделами хаусхолда.

В повседневной деятельности Королевской Палаты на протяжении XII—XIII вв.

постепенно возросла роль священников (clergy). Им были переданы финансовые

и секретарские посты. Именно в это время появились первые отчеты

департамента (rolls). Сама Палата стала своеобразным "питомником для

клерикальных управляющих", как выразился Ч. Краймс, своего рода camera

clericorum.[32] Впоследствии за многими должностями двора закрепилось

название "клерк" или "секретарь" (Clerk of...). Как правило, они

возглавляли соответствующий хозяйственный субдепартамент двора или вели его

финансовую отчетность.

В целом, можно говорить о том, что уже при Генрихе II Королевская Палата

была “строго организованным институтом, компетентно укомплектованным и

всегда готовым расширить свои функции".[33] В конце XII века за ней

закрепляется название camera regis.

Значительно большую эффективность в качестве административно-финансового

центра Палата приобрела с появлением при Иоанне Безземельном так называемой

"малой печати"(small seal). Росту влияния Палаты на систему

государственного управления также способствовало прекращение королевских

вояжей на континент. В этот период Палата являлась самым расходным

институтом короны, поскольку финансировала личные потребности монарха и его

военные нужды.

Политико-административной роль департамента Королевской Палаты самым

тесным образом зависела от устойчивости королевской власти и личности

самого монарха. Поэтому быстрому взлету ее влияния во II пол. XII века

соответствовало столь же быстрое падение в н. XIII в. Баронская олигархия и

малолетство Генриха III поставили Палату под контроль знати и Казначейства.

Внутренняя структура феодального хаусхолда во многом была определена

архитектурной композицией аристократического дома. Королевский хаусхолд

отличался от резиденций знати только своими размерами. Палата (Chamber) и

холл (Hall) были обязательными архитектурными элементами этого

пространства. Господская палата, как правило, находилась на втором этаже

(отсюда ее второе название "upstairs", закрепившееся в титулатуре

департамента). Хозяин хаусхолда проводил в ней большую часть своего времени

в кругу родственников, друзей и ближайших слуг. Палата была меньше по

размеру и вход в нее был менее доступен. Часто к Палате примыкала небольшая

комната для хранения вещей — уборная (garderobe).

Холл, располагавшийся на первом этаже здания (соответственно

–"downstairs"), объединял хозяйственные службы и заполнялся низшими

слугами. Иногда холл и палата располагались на одном этаже, тогда в дальнем

от палаты служебном конце холла располагались кладовые для вина и провизии.

С ростом потребностей господина, с улучшением домашнего комфорта,

увеличением количества слуг развивалась внутренняя архитектурно-

пространственная планировка палаты и холла, получая свое институциональное

закрепление. Палата достраивается определенным количеством вспомогательных

комнат и личных покоев для господина и его семьи. Вокруг холла формируются

различные хозяйственные комнаты, кладовые со своим штатом. Палата и Холл

являлись своего рода архитектурным фоном для высшего общества от лорда до

короля. Каждая часть дома имела ответственного (offiсer).

Ежедневная жизнь аристократа была связана с большой группой

присутствующих подле него лиц, которые составляли своего рода корпоративное

единство (familia). Глава хаусхолда контролировал их деятельность и

использовал как советников. Внутренняя дифференциация королевского

хаусхолда проходила также и на социальном уровне. Палата преимущественно

заполнялась знатью и рыцарями, а Холл — представителями средних и низших

сословий. Тем не менее, и те, и другие по-прежнему составляли единый

организм королевского хаусхолда.

В XIII в. из Королевской Палаты в качестве независимого придворного

департамента выделился Гардероб (Wardrobe), ответственный за хранение и

транспортировку одежды, оружия и других вещей, необходимых для короля и его

свиты. К середине XIV в. Гардероб стал ведущим институтом двора, а с

укреплением королевской власти и всего государственного управления.

Первоначально Гардероб был просто местом хранения королевской одежды,

архива, ценностей, оружия. В период гражданской войны сер. XIII в. и в ходе

захватнических войн в Уэльсе, Шотландии и Ирландии он фактически

превратился в военное придворное ведомство. Поскольку военным целям была

подчинена финансовая система и управление королевства, то Гардероб

постепенно стал административно-финансовым центром всего государства. Он

получал прямые выплаты из Казначейства, заведовал снабжением и финансовым

обеспечением двора и армии короля во время военных компаний. Штату

Гардероба, который состоял в основном из священников, было доверено

хранение малой печати и ведение всей секретарской работы для нужд короля.

Сложившуюся административно-финансовую систему зафиксировал ордонанс

Эдуарда I 1279 г. Согласно ордонансу, самое высокое положение среди

королевских слуг занимал хранитель Гардероба (Keeper of the Wardrobe),

иногда называемый казначеем всего двора (Treasurer of the Household)[34].

Его ближайшими помощниками были разного рода клерки-секретари Гардероба,

которые впоследствии составили основу Гофмаршальской конторы двора (см.

глава 2.).

Военные действия требовали постоянного и высокого финансирования,

которое стало теперь зависеть от ассигнований парламента. Это

обстоятельство усилило контроль над хаусхолдом со стороны Казначейства.

В начале XIV в. серией ордонансов был фактически установлен баронский

контроль над королевской администрацией, в частности над Казначейством и

Гардеробом. Назначения на высшие должности должны были осуществляться с

баронского согласия, устанавливался контроль за использованием малой

государственной печати, а все расчеты должны были производиться через

Казначейство. С этого момента начинается выделение Государственной

Канцелярии, в ведение которой переходит малая печать. Штат Канцелярии,

независимый от глав придворных служб, вел переписку от имени короля,

составлял разного рода документы, хранил королевский архив . Через него

проходили все прошения и петиции, направляемые к королю.

Таким образом, в XIV веке королевский Гардероб теряет значение

ближайшего канала передачи королевской воли среди как государственных, так

и придворных институтов. Поскольку он не мог “покинуть двор”, обеспечивая

сохранность королевского платья и других жизненно необходимых вещей, то со

временем он превратился в рядовой придворный субдепартамент, выполнявший

чисто хозяйственные функции. В период активизации военных действий значение

Гардероба временно возрастало (например, при Эдуарде III и Генрихе V), но

он уже не мог обеспечить возросшие военные потребности монарха. В 1406 г.

под давлением палаты общин пост хранителя Гардероба был передан светскому

лицу.[35]

К началу XVII в. Гардероб разделился на несколько независимых друг от

друга служб. Большой Гардероб (Great Wardrobe) практически отделился от

двора, т.к. он обеспечивал ливреями, парадными одеждами большую часть

государственных служащих. В структуру Департамента Королевской Палаты был

включен Личный Гардероб короля (Privy Wardrobe of the Robes). Его

возглавлял хранитель мантий (Gentleman of the Robes). Кроме секретаря,

йомена и нескольких камер-юнкеров в штат входили портные (tailors) и

чистильщики (brashers). В состав “верхнего департамента двора” также входил

Спальный гардероб (Removing Wardrobe of the Beds), который обеспечивал

изготовление, хранение, чистку и стирку белья для королевской постели. Его

возглавлял хранитель в звании клерка (Clerk of the Wardrobe). Ему

подчинялись заместитель, в ранге йомена, камер-юнкеры, камер-пажи и

секретари.

Одновременно с падением Гардероба начинается возрождение Королевской

Палаты. Среди всех придворных департаментов она обладала тем преимуществом,

что имела наибольшую близость к королю. Кроме того Палата была единственной

придворной службой, находившейся вне финансового контроля Казначейства и

административного контроля баронов. Поэтому естественно, что она стала

одним из средств укрепления королевской власти.

На короткий период Палата стала мощнейшим финансовым ведомством страны.

Она была обеспечена доходами от конфискации земель и имуществ. Ей были

переданы так называемые “chamber manors” (палатные маноры). В ее

распоряжения поступали крупные суммы от иностранных банкиров. Именно в этот

период фактически сформировалась личная королевская казна, так называемый

“личный кошелек короля”(privy purse). Она впоследствии обеспечивала

известную финансовую независимость монархов, в том числе и Якова I. В то же

время Палата постепенно восстановила свои административные функции.

Определенную роль в этом сыграло появление тайной печати (secret seal) и

второй печати для имущественных дел (griffin). Во время активизации военных

действий Палата иногда действовала как военный секретариат (например, при

Эдуарде III и Ричарде II).[36]

Финансовое главенство департамента было недолгим. Рост военных расходов и

сокращение земельных доходов привели к увеличению субсидий из Казначейства.

В 1356 г. все коронные земли были переданы в распоряжение этого ведомства.

Позднее тайная печать перешла в распоряжение Департамента малой

государственной печати или Канцелярии (Signet office), а пользование второй

печатью было прекращено.[37]

Очередное восстановление Королевской Палаты как общегосударственного

административно-финансового органа приходится на время правления первых

Тюдоров. В этот период в структуре самой Палаты происходят важные

изменения, призванные обеспечить выполнение этой задачи.

С годами правления Генриха VII связан последний всплеск финансовой

активности департамента, которая выходит далеко за придворные рамки.[38]

Казначей департамента (Treasurer of the Chamber) стал главным

распорядителем почти всех королевских доходов за исключением парламентских

субсидий, тем самым, взяв на себя функции Казначейства. Средства поступали,

минуя последнее ведомство, прямо в Королевскую Палату. Наконец, была

введена система отчетов всех государственных и придворных департаментов

перед самим королем и его аудиторами. Ведущую роль в создании новой

финансово-фискальной системы играл сам Генрих VII. Он был достаточно

деятельным государем, чтобы управлять и контролировать ее работу

самостоятельно.[39]

Первоначально главной целью финансовых реформ первого Тюдора было

установление прямого, эффективного контроль над доходами от коронных

земель. Позднее, в связи с успехом предпринятых мер, система была

распространена на другие источники доходов.[40] Казна Палаты стала

фундаментом тюдоровской финансовой системы. Поскольку государственные

финансы стали зависимы от деятельности и организации хаусхолда, то возникла

потребность в его реформе, ввести систему административного и финансового

отчета и контроля за придворными департаментами. Но они были проведены

только в 1526 г. У. Ричардсон считает, что административно-финансовая

деятельность государства в этот период строилась на принципах "хаусхолд-

управления", к которым он относит централизацию и личный королевский

контроль.[41]

В первые годы правления Генриха VIII эта система получила дальнейшее

развитие. Новый король не проявлял особого интереса к управлению финансами

государства. Система управления и финансового контроля стала более

формализованной и бюрократизированной, особенно при Уолсли. На короткий

срок (1520-1530 гг.) казначею Палаты было передано право выплачивать

жалование слугам всего двора, которое затем перешло к казначею-кассиру

Гофмаршальской конторы (Cofferer). Казначейство теперь лишь хранило отчеты

и предоставляло сведения о должниках. Дж. Элтон отмечает, что ни один

монарх до Генриха VIII не располагал таким эффективным органом,

контролировавшим сбор налогов (около 100.000 ф. в год)[42].

После смерти Уолси ассигнования на содержание Хаусхолда были возвращены в

Казначейство. В период кромвелевских реформ и позднее при Марии Тюдор

Королевская Палата окончательно уступила роль финансового центра

государства Казначейству. Однако многие методы управления, ранее

использованные в деятельности Палаты, были сохранены[43].

Не менее, а в перспективе и более важные изменения произошли при первых

Тюдорах в структуре самого Департамента Королевской Палаты.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30