КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

Именно вокруг них группировались другие субдепартаменты, сержанты которых

предоставляли клеркам старших служб собственные отчеты. Некоторые самые

низшие хозяйственные службы не имели в своем штате ни сержантов, ни клерков

(Scaldinghouse, Pitherhouse, Buttery, Chandlery, Confectionery, Lander,

Wafery ).

Задачи, выполняемые низшими слугами субдепартаментов были повседневными и

самоочевидными. Как уже отмечалось, после прихода Якова I обостряется

давление на двор со стороны знати и представителей джентри с целью получить

придворные должности, поэтому в ряде департаментов (Buttery, Cellar)

возникают новые должности в ранге джентльменов, которые носили почетный

характер и скорее всего являлись синекурами. Но включение в штат позволяло

их обладателям постоянно находиться при дворе, вмешиваться в сложившийся

порядок замещения должностей и участвовать в распределении доходов,

получаемых действительными слугами, вызывая тем самым их недовольство.

Общий штат Департамента Дворцового Хозяйства колебался в районе 250 - 300

человек.[422] В первые годы правления общая численность придворных слуг

возросла, поэтому в 1618 г. в соответствии с общим планом по реформированию

Хаусхолда было проведено сокращение числа хозяйственных слуг. Формально

поводом для сокращения стал предстоящий отъезд короля в путешествие и

следовательно невозможность и отсутствие необходимости взять с собой всех

слуг хаусхолда. В результате на своих постах осталось "только" 294

человека.[423] При этом жалование слуг департамента в середине яковитского

правления, еще до реформ, составляло весьма незначительную часть от общих

расходов Хаусхолда (около 5.500 ф. вместе с жалованием слуг Палаты,

капеллы, выплат внештатным слугам двора и по специальным королевским

предписаниям, например, клерки получали 3 шл. в день).[424] Возможная

экономия от сокращения количества слуг была очень не велика, а

сопротивление и недовольство среди них вызывало весьма ощутимое.

Таким образом, хозяйственные службы обеспечивали практически все

жизненные потребности монарха и его двора. Двор был своего рода огромным

механизмом по получению, переработке, хранению, использованию

продовольственных и иных товаров, и даже по избавлению от их излишков,

причем с выгодой для себя.

Слуги хозяйственного департамента имели гораздо более низкий статус, чем

слуги Королевской Палаты. Должности занимали в основном выходцы из средних

слоев. Но благодаря близости к финансовым потокам внутри двора,

продовольственному снабжению, относительной удаленности от контроля высших

сановников, системе взаимопокрывательства, положение слуг департамента было

по своему привлекательным. Особенно это касается руководителей

субдепартаментов и членов Гофмаршальской конторы.

В тоже время, по сравнению с Королевской Палатой Хаусхолд был более

тщательно организован, а обязанности его слуг более конкретизированы. Его

структура оставалась почти неизменной с к. XV в. В первые годы своего

правления Яков I на основе восстановления раннетюдоровских механизмов и

традиций управления Хаусхолдом пытался сократить чрезмерные расходы

придворного хозяйства, сократить злоупотребления королевских слуг, ввести

строгую хозяйственную и финансовую дисциплину. Но это было временное

явление. Чрезмерная расточительность и щедрость нового монарха разрушали и

до того не очень прочную систему.

2.2. Административно-финансовые реформы Хаусхолда.

Чрезмерные расходы и раздутый штат слуг являлись главными проблемами

Хаусхолда. Большая часть расходов департамента шла на продовольственное

снабжение двора для обеспечения столов короля и его слуг. Епископ Гудмен

писал, что огромные расходы двора происходят от большого количества

"дармоедов, целых семейств бедных людей, особенно шотландцев", которые

стекаются сюда только ради еды (diet)[425]. Р. Сесил и его приемники

неоднократно предпринимали попытки бюрократическими методами, а так же

действуя через Тайный совет и его комиссии, ограничить придворные расходы.

Стоимость содержания придворных департаментов, которые занимали ведущее

место в обычных расходах короны, с приходом Якова I резко поползла

вверх.[426] Эта проблема чрезвычайно беспокоила современников и вскоре

пробрела острый политический характер в связи с требованиями палаты общин о

том, что король должен жить за счет собственных средств («live of his

own»).

Прокормить многолюдный королевский двор, с постоянно большим количеством

разного рода гостей и просто присутствующих, было не простой задачей.

Расходы на эти цели составляли львиную долю бюджета Департамента Дворцового

Хозяйства. Поэтому, в первую очередь, именно к ограничению практики раздачи

“столов” сводились все попытки сократить расходы двора предпринятые Яковом

I (1604,1610, 1617 гг.).

В первые месяцы после приезда в Якова I наблюдается резкий рост

количества столов и их содержания. Большинство из них не были подкреплены

позднетюдоровской традицией, что вполне естественно, поскольку двор был

"новым". "Новым" в том смысле, что он был "мужским" и "семейным". Из-за

первоначальной неразберихи и произвольных действий как "старых", так и

"новых" слуг, возникло большое количество "лишних" столов. Некоторые из них

были пожалованы лично Яковом I как гранты и соответственно могли быть

сокращены только ордонансом, выпущенным за его подписью. В первый год

правления были отброшены две Придворные книги (Household Book). В первую

были занесены лишние столы, и она была отложена администрацией. Вторая

наоборот производила чрезмерное сокращение столов, что вызвало резкое

сопротивление со стороны слуг. Совет был вынужден отступить под тем

предлогом, что Елизавета тоже допускала существование "незаконных" столов.

В результате стоимость столов за первый полный финансовый год Якова I

выросла на 16.000 ф.и достигла 54.000 ф.[427]

Ордонансы 1604 г. являются определенным компромиссом. Они

санкционировали многие новые столы. Уже через год в окт. 1605 г. Совет

выступил с предложением провести новое сокращение, в надежде на экономию

более чем 9.635 ф.[428], но, как и предложение 1607 г., они были

проигнорированы. Пытаясь отбить нападки Совета и Казначейства, слуги

Гофмаршальской конторы пытались доказать, что они собственными силами уже

провели сокращение содержания столов на более, чем 9.000 ф. Таким образом,

к этому году насчитывалось 89 столов, что было на 43 больше, чем при

Елизавете, при этом только 17 из них приходилось на двор жены Якова I.[429]

В первые годы правления Яков I не был склонен идти на существенные

сокращения расходов хаусхолда, в том числе и на сокращение столов. Более

того, в результате его новых пожалований количество столов возросло до 100

к 1610 г., но общее увеличение их стоимости было не столь заметно благодаря

росту доходов от реквизиций. Новый уровень был зафиксирован в очередной

Придворной книге в 1610 г., но провал Великого контракта поставил под

сомнение ее выполнение.

Дж. Эйлмер считает, что административно-финансовые реформы хаусхолда в

н. XVII в. проводились исключительно ради экономии, в отличие от реформ

XIV, XV и XVI вв., которые имели ярко выраженные политические цели:

сокращение власти придворных фракций и фаворитов, восстановление значения

Совета и др.[430] По этому поводу следует заметить, что необходимо

разделять изменения в структуре, способах финансирования Королевской Палаты

и меры, принимаемые для сокращения расходов или улучшения управления

Королевского Хаусхолда. Первые, как было показано в предыдущей главе,

всегда имели важные политические последствия (для периода Якова I — это

выделение Спальни и ряда других субдепартаментов, политическое значение

которых Дж. Эйлмер также отрицает), поскольку Королевская Палата являлась

тем пространством, где вырабатывались и принимались многие политико-

государственные решения. Во втором случае финансовые проблемы Хаусхолда

выходили на общенациональный план, когда их удельный вес в государственных

расходах угрожал стабильности всей финансовой системы государства. Это как

раз и произошло в раннестюартовский период, когда в условиях огромного

государственного долга, расходы двора резко возросли. Именно в этот период

они стали предметом политического торга между королем и парламентом, чего

не было в тюдоровкий период.

Уже в сентябре 1603 г. Лорд-казначей заявил, что у него нет средств для

обеспечения королевских нужд и стола и предпринял первую попытку ограничить

выплату королевских пожалований и подарков. Ситуация не изменилась. В

ноябре он жаловался, что сундуки хаусхолда на столько пусты, что нечем

платить жалование королевским слугам, а Королевская стража даже готова к

мятежу.[431]

В условиях недостаточности средств необходимо было должным образом

распределять те, которые были в наличии. В ноябре 1604 г. для слуг

Казначейства была составлена инструкция о приоритетах в государственном

финансировании. Интересно, что в первую очередь, помимо стратегических

расходов в Ирландии и Нидерландах и расходов на военные департаменты,

следовало оплачивать потребности двора. Туда включались "личный кошелек"

короля, снабжение Хаусхолда, Большого и Малого Королевских Гардеробов,

Конюшни и обеспечение всей королевской семьи. На втором месте находилась

оплата содержания высших государственных и придворных должностей. В третью

очередь следовало обеспечивать среднее звено королевских слуг. И в

последнюю очередь – незапланированные расходы придворных и иных

департаментов, а также оплата содержания низших королевских слуг.[432]

Таким образом, коронная администрация, с согласия Якова I и к удовольствию

его окружения, признала приоритетной задачей финансовое обеспечение двора,

поскольку военные расходы Англии заметно сократились после заключения мира

с Испанией.

В то же время, четко обозначилось направленность финансовой политики в

отношении королевского хаусхолда: экономия за счет сокращения доходов

среднего и низшего звена королевских слуг, откладывание погашения долгов

отдельных субдепартаментов двора перед лондонскими и провинциальными

кредиторами. Подобную направленность подтверждают придворные ордонансы 1604

и 1605 гг.

Существовали два возможных метода сокращения королевских расходов: 1.

убедить Якова I сократить собственные траты и ограничить его щедрость к

придворным, что никогда в полной мере не удавалось; 2. исследовать расходы

хаусхолда и установить контроль за снабжением двора и бухгалтерией. Второй

способ был более реален, но его эффективность была ограничена особенностями

административно-финансовой системы двора, сопротивлением со стороны слуг

Хаусхолда, которые нередко получали поддержку и покровительство от

ближайшего королевского окружения.

В финансовом смысле рост расходов хозяйственных субдепартаментов

Хаусхолда был гораздо более ощутим, чем размеры королевской щедрости к

придворным, но менее заметен для современников.

В 1607 г. в Казначействе был составлен отчет об увеличении расходов по

сравнению со средним уровнем расходов при Елизавете. Оказалось, что

наибольший прирост пришелся на Королевский Хаусхолд. Его расходы возросли

почти на 46.000 ф. Для сравнения королевские ренты, пенсии подарки возросли

на 38.000 ф., расходы на Королевскую Палату и Гардероб на 11.000 и 13.000

ф., соответственно.[433] Общие расходы хаусхолда за первые пять лет

правления Якова I возросли в 5,3 раза по сравнению с последними пятью

годами тюдоровского правления, что сравним только с ростом ассигнований на

"личный королевский кошелек" — в 5 раз. Расходы на другие придворные службы

возросли максимум в 3-3,6 раза.

Попытки провести административно-финансовые реформы хаусхолда с целью

сократить расходы на содержание двора неоднократно предпринимались как при

Сесиле, так и после него.

Нельзя сказать, что Яков I не проявлял должного интереса к этим попыткам

и к проблемам экономии вообще. Летом 1611 г. Фентон сообщал Сесилу, что

король не оставлял намерений о реформировании хаусхолда, в чем просил

участия министра.[434] Но двор не имел ни административных, ни

дисциплинарных возможностей для инициирования реформ и для осуществления

контроля за их проведением. Придворная машина не могла сама себя

реформировать, потому что не была в этом заинтересована. Поэтому

большинство предложений исходило из государственных ведомств.

Особо тяжелая ситуация сложилась после провала Великого контракта в 1610

г. В 1612-13 г. комиссия поста Лорда-казначея предложила провести общее

сокращение расходов. За счет хаусхолда предлагалось сэкономить 6.000

ф.[435] Но реализация программы зависела от воли короля, согласия

придворных слуг и от способностей и честности самих комиссионеров, о

которых Д.Чемберлен сообщал, что они не способны навести порядок даже в

собственных делах.[436] Все это делало программу почти не выполнимой.

Зимой 1613 г. при дворе сложилась критическая ситуация из-за нехватки

средств. Очень много задолжали королевским слугам, особенно Королевской

страже, которая находилась с королем в Ройстоне. Стражники направили королю

большое количество "бесполезных петиций... для их оплаты".[437]

Как правило, изменения сводились к временному сокращению расходов на

продовольственное обеспечение двора, посредством сокращения количества

столов и подаваемых на них блюд для королевских слуг и придворных

(diets)[438].

Подобные сокращения встречали резкое сопротивление как со стороны

придворных, так как столование при дворе играло определенную роль в

поддержании их респектабельности, так и со стороны среднего и низшего звена

слуг, поскольку от этого серьезным образом зависело их материальное

положение. В вопросе о столовании королевские слуги проявляли завидную

солидарность и настойчивость, а также потому, что это право рассматривалось

в качестве неотъемлемой части самой должности.

Профессор Эйлмер убедительно доказывает в своих исследованиях, что в

начале нового времени в Англии должность в значительной мере

рассматривалась ее владельцем как личная собственность, наделенная строго

определенным, а если и изменяемым, то только за соответствующую

компенсацию, набором прав и привилегий.[439] Поэтому любые изменения

сложившейся практики вызывали поток прошений и петиций восстановить прежний

порядок. В этой связи, новая шотландская элита двора находилась в своих

интересах гораздо ближе к среднему и низшему звену придворных слуг, чем с

высшей елизаветинской бюрократией, которая была обеспокоена сохранением

своего контроля над финансовой ситуацией в стране и стремилась ввести более

экономные и бюрократические методы управления хаусхолдом.

Неслучайно, что проведение одной из самых решительных попыток по

реформированию двора в 1617 г. было доверено «человеку со стороны»,

богатому лондонскому торговцу Лайонелу Кранфилду. Он попытался ввести

экономически-эффективные методы управления хозяйственными департаментами

двора.

Под защитой Бэкингема и Бэкона, субкомитет Кранфилда из слуг

Казначейства и торговцев Сити провел исследование расходов и снабжения

Хаусхолда. Они пришли к выводу, что существенно сократить расходы на

содержание двора (примерно с 77.630 ф. до 250.000 ф., не включая Конюшню),

возможно, прежде всего, за счет сокращения количества столов.

Исследования, которые провел Томас Вэйвэсор, королевский пристав и один

из поставщиков, показали, что придворные поставки на много превышали

реальные потребности двора. Например, только баранов вместо требуемых 5.012

штук поставлялось 7.160, не считая излишние поставки вина, пива, свиней и

т.д.

В результате общие расходы двора удалось сократить с 85.595 ф. за 1616-

17 финансовый год до 72.776 ф. за 1618-1619 г., а еще через год, после

смерти королевы и роспуска ее хаусхолда – до 64.748 ф. В 1621 г. Яков I

заявил о достигнутой экономии в 18.000 ф., хотя планировалось довести до

22.000 ф., но вскоре, начался новый рост придворных расходов.

Сокращение столового содержания слуги хаусхолда компенсировали ростом

тех дополнительных доходов (в частности за счет "третьего пени"),

исследований которых так и не было проведено в виду их сопротивления и из-

за ослабления внимания короля и Бэкингема к данной проблеме. В 1622 г. была

предпринята повторная попытка провести изучение расходов хаусхолда. Была

создана новая комиссия, но процесс уже плохо контролировался.

Относительный успех деятельности Кранфилда на этом поприще объясняется

поддержкой, которую ему оказывали король и Бэкингем. Потеря этой поддержки

в результате разногласий, возникших с фаворитом, привела к отставке

Кранфилда.

Вдвойне характерно, что его импичмент был во многом инспирирован слугами

Королевского Гардероба, которые потеряли значительную часть своих

дополнительных доходов, когда Кранфилд возглавил данный субдепартамент

двора. Их активно поддержали слуги Королевской Спальни, выказывавшие

недовольство придворной экономией.[440] Сам Яков I шел на сокращение

придворных расходов только под давлением финансовых трудностей, т. к.

рассматривал пышный, богатый и щедрый королевский двор как неотъемлемое

проявление королевского величия и обязательное средство для завоевания

расположения знати.

В 1617 г. подготовленная Советом и специальными комитетами программа

реформ была на грани срыва из-за влияния на короля его шотландских слуг.

Они получили очередную порцию королевской щедрости. Один только Хэй получил

10.000 ф. на свою свадьбу.

Другая причина состояла в том, что для субдепартаментов хаусхолда не

были установлены максимумы расходов, а надеяться на сознательность слуг

было бессмысленно. Слугам позволили самим предложить размер экономии

собственных расходов, что открывало возможность для различных спекуляций.

Необходима была сила, находящаяся вне придворного корпоративизма, но, в

тоже время, достаточно тесно экономически связанная с хаусхолдом, чтобы

иметь личную и финансовую заинтересованность в проведении политики

экономии.

Такая ситуация предоставила шанс Кранфилду закрепиться в иерархически и

корпоративно организованной системе королевского хаусхолда. Заручившись

поддержкой Бэкона и Бэкингема, он стал тайно планировать реформу.

Секретность объяснялась традиционными корпоративистскими представлениями

о том, что все вопросы, касаемые практики какого-либо департамента,

относятся прежде всего к компетенции его штата. Таким образом, именно

слугам Хаусхолда принадлежал приоритет в вопросах реформирования

департамента. Подобная ситуация произошла в 1615 г. с предложениями

сделанными другим лондонским торговцем Инграмом, когда инициатива была

перехвачена Гофмаршальской конторой. Она естественно была заинтересована в

защите собственных административно-финансовых интересов и сохранении status

quo.

И на сей раз, когда намерения Кранфилда реформировать хаусхолд были

обнаружены, ему пришлось предложить слугам Гофмаршальской конторы сделать

собственные предложения. Но поскольку, они не проявили должной

заинтересованности, инициатива вернулась к Кранфилду и Бэкону.

Несмотря на то, что некое подобие предложений с большим опозданием было

сделано[441], М. Прествич справедливо считает, что Гофмаршальская контора

проявила полную неспособность к решительным мерам по реформированию

хаусхолда.[442] Считалось, что хотя слуги Гофмаршальской конторы являются

наиболее компетентными, чтобы сделать предложения о сокращении, они, скорее

всего, "[из-за собственного] интереса и боязни будут льстить, чтобы оказать

услугу".[443] Тем не менее, подобная ситуация вызвала общую задержку в

проведении реформы на несколько месяцев.

Другая временная задержка была вызвана болезнью Кранфилда. Нетерпенье

Бэкона и Бэкингема, которое они показывают в своих письмах, подтверждает

ключевую роль Кранфилда в проведении реформы.[444]

Учитывая интерес слуг Хаусхолда, Кранфилд настоял на том, чтобы был

создан специальный субкомитет с полномочиями исследовать злоупотребления

внутри департамента, вмешиваться в деятельность его слуг, т.е. иметь над

ними административное преимущество.

Паралич административно-финансовой системы Хаусхолда и консерватизм его

слуг были настолько сильны, что не многие верили в успех реформ. Совет

практически самоустранился. Бэкон писал, что среди его членов господствует

мнение, что "сегодня будет как вчера, а завтра как сегодня".[445] Поэтому

все детали реформ были разработаны вне Совета.

Комиссия Кранфилда сконцентрировалась на расходах Хаусхолда, его

раздутом штате, казнокрадстве и коррупции его слуг. Она предложила на 1/4

сократить количество присутствующих и их слуг, уменьшить количество столов

(до 60), сократить потребление пива и эля, навести порядок в поставках,

экономить на используемых материалах, ограничить получение слугами чаевых и

использование ими служебных привилегий.

Летом была подписана новая Houshold Book, как компромисс с

Гофмаршальской конторой, которая соглашалась на сокращение штата

хозяйственных департаментов двора и столов до 84. После краткосрочного

сокращения столов в результате смерти королевы Анны, в 1622 г. наметился

новый рост их количества, связанный с деятельностью Бэкингема. и

ослаблением контроля со стороны правительства. За последние три года их

стоимость возросла более чем на 10.000 ф.

Одна из главных заслуг Кранфилда заключается в том, что он ввел в

деятельность Хаусхолда коммерческие методы оплаты его расходов живыми

деньгами, а не казначейскими расписками (tally). Но вряд ли существенная

экономия была возможна без изменения общих принципов владения должностями и

роли двора в системе королевского представительства. Значение реформ

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30