Теория языкознания

могут быть признаны ни флективные языки (вопреки мнению Ф. фон Шлегеля -

Fr. von Schlegel), ни аналитические языки (вопреки О. Есперсену - O.

Jespersen). Язык должен оцениваться не по характеру его форм, а по его

способности выполнять свои основные функции.

Лингвистика должна иметь дело прежде всего со звучащей речью, учитывая

генетически вторичный характер письма.

Лингвистика должна непредвзято, оставив в стороне этические оценки и

нормализаторские устремления, заниматься объективным научным описанием не

только литературного языка, а всех форм речи, в том числе и анализом

научных, технических, деловых, публицистических текстов, непринуждённой

обиходной речи, просторечия, профессиональных и социальных арго, сленга,

территориальных диалектов.

Лингвистика должна относиться в равной мере уважительно ко всем языкам,

независимо от того, являются ли они письменными или бесписьменными,

пользуются ли ими сотни миллионов людей или небольшие этносы, считаются ли

они более престижными (с точки зрения перспектив получения образования,

построения жизненной карьеры и т.п.) или не принадлежат к таковым, признаны

ли они в той или иной стране государственными, официальными или не имеют

такого статуса.

Вторая треть 20 в.: господство системно-структурного языкознания

В языкознании 20 в. в русле структуралистского подхода были предприняты

попытки отказаться от обращения к иным наукам в целях объяснения специфики

естественного человеческого языка (и особенно от обращения к психологии) и

толковать язык как особое явление, не имеющее аналогов, исключительное по

своей природе (sui generis), как развивающаяся и функционирующая по своим

собственным законам знаковая система.

Структурализм в основном и определил лицо языкознания 20 в. (во многом

вплоть по 60-е гг.).

В целом основные требования структуралистского подхода (неодинаково

реализованные в разных его направлениях) могут быть охарактеризованы

следующим образом:

использование строгих методов лингвистического исследования, аналогичных

методам логики, математики, физики и т.д., которое исключало бы обращение к

внеязыковым, внесистемным (т.е. психологическим, социологическим,

эстетическим, географическим и пр.) факторам, к интуиции учёного;

признание целостности языка и характеристика каждого его элемента прежде

всего через указание на его взаимосвязи с другими элементами той же

языковой системы, на его место в системе, а не через перечисление его

физических или иных свойств;

различение языка как относительно замкнутой в себе знаковой системы

инвариантных единиц и речи / речевой деятельности как среды его

функционирования, как способа реализации языковых единиц в виде множества

их вариантов;

достаточно чёткое различение плана содержания и плана выражения языка в

целом и составляющих его единиц;

различение языковых единиц двуплановых (знаковых) и одноплановых

(незнаковых);

внимание к оппозициям (противопоставлениям) между языковыми единицами,

предполагающее наличие определённых сдвигов в плане выражения при сдвигах в

плане содержания (и определённых сдвигов в плане содержания при сдвигах в

плане выражения);

преимущественное (или - в крайних течениях структурализма, как, например, в

американской дескриптивной лингвистике - исключительное) внимание к плану

выражения языковых знаковых единиц, а не к их значениям и функциям;

описание языка как сложной системы, имеющей многоуровневое строение;

различение в нём уровня (или уровней) знаковых единиц и уровня (или

уровней) незнаковых единиц;

распространение методов, которые используются при описании знаковых единиц,

на описание незнаковых единиц (например, фононологических);

различение связывающих языковые единицы одного уровня отношений

парадигматических (отношений выбора между единицами, претендующими на

данную позицию в составе единицы более высокого уровня: или - или) и

синтагматических (отношений сочетаемости между единицами, входящими в

состав данной конструкции: и - и);

внимание к типам дистрибутивных отношений между языковыми фактами, по-

разному распределённых в речи / высказывании относительно друг друга;

преимущественное или исключительное внимание к синхроническому аспекту

(описание языка в его состоянии в данный исторический период), а не к

диахроническому аспекту (сопоставление разных временных срезов);

Эти и другие близкие к ним требования выдвигались такими классическими

школами и направлениями лингвистического структурализма, как Пражская,

Копенгагенская, Лондонская в Европе, дескриптивная лингвистика в США. Они

во многом принимались представителями структурализма в Швейцарии (Женевская

школа). По существу в духе принципов структурализма развивалась созданная в

конце 50-х гг. Н. Хомским (Noam Chomsky) трансформационная порождающая

грамматика. Разработке этих и им аналогичных идей существенно

способствовали представители отечественного языкознания (Московская и

Ленинградская / Петербургская лингвистические школы).

Структурное языкознание проявило себя прежде всего в области изучения

звуковой стороны языка. Старой классической фонетике была противопоставлена

фонология, для которой наиболее существенными оказались такие моменты, как,

во-первых, подчёркивание различительных функций звуковых единиц по

отношению к значимым единицам языка - словам и морфемам, и, во-вторых,

внимание не к материальным аспектам звуковых единиц, а к

противопоставлениям этих единиц в рамках звуковых систем.

Фонология добилась значительных успехов в моделировании системы фонем как

кратчайших звуковых элементов в строении плана выражения слов и морфем. В

этой области были созданы весьма точные методы научного анализа (метод

оппозиций, дистрибутивный метод). Впоследствии эти методы были успешно

применены при построении структурной морфологии.

В разработке фонологии чрезвычайно велик вклад отечественных учёных,

принадлежащих к Ленинградской / Петербургской фонологической школе Льва

Владимировича Щербы (сам Л.В. Щерба и его ученики и продолжатели Маргарита

Ивановна Матусевич, Лев Рафаилович Зиндер, Лия Васильевна Бондарко, Людмила

Алексеевна Вербицкая, Мирра Вениаминовна Гордина, Вадим Борисович Касевич и

др.) и к Московской фонологической школе (Рубен Иванович Аванесов, Пётр

Саввич Кузнецов, Александр Александрович Реформатский, Михаил Викторович

Панов, Виктор Алексеевич Виноградов и др.).

Вслед за исследованиями по фонологии (структурной фонетике) и структурной

морфологии стали появляться работы по структурному синтаксису.

Дескриптивисты разработали метод анализа по непосредственно составляющим

(immediate constituents analysis), позволяющий представить предложение в

виде иерархической структуры с его пошаговым разбиением на всё более мелкие

звенья, завершая процедуру выделением слов или морфем как конечных

составляющих. Люсьен Теньер (Lucien Tesniere) предложил теорию, в

соответствии с которой предлложение строится как иерархическая структура,

верхний узел в которой занимает глагол, обладающий набором валентностей.

Чешские и наши учёные выдвинули теорию, в соответствии с которой

предложение представляет собой парадигматический набор его форм,

различающихся значениями модальности, времени и т.п.

Постепенно, когда стало ясно, что дальнейшее игнорирование значения при

описании языка препятствует развитию лингвистики, структуралисты стали

обращаться к описанию формальными методами смысловой, или содержательной,

стороны языка. В результате такого поворота возникла структурная семантика,

или структурная лексикология, представленные теорией семантических полей,

компонентным анализом значения слов и т.п.). В русле структурализма

сложились лингвистика текста и начальные варианты анализа дискурса

(первоначально как теория связного текста).

К концу 60-х гг. 20 в. в недрах структурализма созрели предпосылки для

перехода от статического описания языка к его динамическому описанию, к

реализации идей о языке как прежде всего деятельности, которые выдвигались

ещё в 19 в. Вильгельмом фон Гумбольдтом (Wilhelm von Humboldt). Начали

создаваться одна за другой такие теоретические модели, как ряд

принадлежащих Н. Хомскому версий порождающей трансформационной грамматики,

провозгласившей главной языковой единицей предложение и сыгравшей серьёзную

роль в активизации синтаксических исследований; как разные семантические

модели языка, описывающие процессы формирования смысловых структур и их

воплощения в поверхностные грамматико-фонологические структуры.

Последняя треть 20 в.: пересмотр догм предшествующего периода и поиски

новых путей

60-70-е гг. 20 в. ознаменовались радикальным поворотом языкознания к

широкому пониманию границ своего объекта, т.е. отказом от принципа

редукционизма и вытекающих из него требований. Такой поворот был

обусловлен самой логикой движения лингвистической мысли по маршруту:

фонетика (фонология) >

морфология >

синтаксис (в его формальном аспекте) >

семантика (особенно семантика предложения) >

в конечном итоге прагматика и когнитивные (познавательные, мыслительные)

основы семантики.

Значение было объявлено объектом, изучение которого входит в число

обязательных, первоочередных задач лингвистики. И попытки осмыслить его

природу и сущность привели к основательной переоценке достижений

языкознания на структуралистском этапе. Довольно скоро обнаружилось, что

значение слова и в особенности предложения может быть познано достаточно

полно лишь при следующих условиях:

во-первых, если будут учитываться условия словесного контекста (ближайшего

окружения) в рамках высказывания или текста;

во-вторых, если будет принята во внимание прагматическая ситуация,

складывающая при производстве данного высказывания, т.е. будет учтено, кто

является автором высказывания, а кто его адресатом, каковы цели и намерения

говорящего, каковы ожидания слушающего, в какое время и в каком месте

совершается данный акт коммуникации, в какой обстановке происходит общение,

и т.д.;

в-третьих, если будет обращено внимание на то, что представляет собой

передаваемое смысловое содержание, как оно формируется, какие ресурсы

сознания и памяти говорящего (и слушающего) при этом используются, как, в

конечном итоге, язык взаимодействует с познанием мира человеком, его

когнитивной деятельностью (лат. cognitio 'познание, узнавание').

Лингвистика от изучения языка как замкнутой в себе системы единиц

приступила к изучению того, как язык функционирует в процессах восприятия,

понимания и порождения речи, как он взаимодействует с мышлением и

сознанием, как он реагирует на беспрерывно меняющиеся условия общения между

людьми в зависимости от социального и культурного контекста.

Структурализм во многом должен был сдать свои позиции. На протяжении ряда

последних десятилетий пересмотру подверглись многие каконы эпохи

лингвистического структурализма.

Сегодня лингвистика уже не настаивает и на следующих положениях, которые

вытекали из принципа редукционизма, а по существу отбрасывает их

??? Значение не входит в число лингвистических объектов. Семантика должна

быть выведена за пределы лингвистики.

??? Значение может быть истолковано исходя из внутриструктурных отношений

между значимыми единицами (из значимостей). Для построения приемлемого

высказывания и понимания воспринятого высказывания (т.е. для успешной

коммуникации) вполне достаточно только знания языка (языковой компетенции).

Предложение (высказывание) может быть понято вне речевого контекста

(контекста дискурса).

??? Связь речи и мышления не должна занимать внимания лингвиста. Связь

языковой системы и социума, этноса, культуры не является объектом

лингвистики.

??? Языковая система однородна (инвариантна) и независима от внешних

факторов, от ситуаций, в которых она используется. Изменения в языковой

системе объясняются только действием структурных факторов.

??? Фонетика должна быть выведена за пределы лингвистики и отделена от

фонологии.

Сегодня соссюровские дихотомии не трактуются как категорические императивы.

Соответствующие разграничения всё же могут проводиться лингвистом в

определённых случаях.

Синхронический и диахронический подходы по-прежнему различаются, но

синхрония не должна отождествляться со статикой, состоянием покоя.

Разграничение внутренней и внешней лингвистики допускается, но оно не

должно пониматься как требование вывести за рамки лингвистического

исследования, целью которого является описание языка во всём объёме его

свойств, учёт внеязыковых факторов, обусловливающих вариативность языка,

т.е факторов прежде всего социолингвистических и этнолингвистических.

Рассматривая языкознание как систему наук о разных уровнях и сторонах

языка, можно различать дисциплины, образущие центр этой системы (фонетика и

фонология, морфология, синтаксис, лексикология, семантика и прагматика), и

дисциплины, относящиеся к ближней или же дальней периферии

(этнолингвистика, социолингвистика, психолингвистика, нейролингвистика,

лингвистика текста, анализ дискурса, теория речевых актов, конверсационный

анализ и др.).

Язык / языковая система (по Соссюру la langue, по Хомскому competence

'умение, компетентность', собственно знание языка, его правил) и речь (по

Соссюру la parole, по Хомскому, performance 'исполнение') могут и должны

различаться, но не столько как отдельные, самостоятельные и к тому же

неравноправные объекты, а как две взаимодополняющие стороны (аспекты)

одного и того же объекта, а именно языка в широком смысле слова. Речевые

процессы заслуживают не меньшего внимания со стороны лингвиста. Л.В. Щерба

ещё в 1931 г. понимал языковой феномен в целом как прежде всего речевую

деятельность, непосредственно данную в опыте в виде совокупости речевых

актов, из которой он выделял высказывания / тексты, служащие лингвисту

исходным материалом для обнаружения стоящей за текстами языковой системы.

Некоторые лингвисты, представляющие функциональный подход, склонны

аналогичным образом приписывать приоритет не языковой системе, а речи /

речевой деятельности.

Интуиция исследователя сегодня реабилитирована в своих правах (на чём в

своё время настаивал Л.В. Щерба).

В последние десятилетия 20 в. получили развитие (нередко минуя прямое

воздействие структурализма) этнолингвистика, или лингвистическая

антропология, социолингвистика, психолингвистика, нейролингвистика,

линвистика текста (и более широкая по своему предмету и методам теория

текста), теория речевых актов, анализ дискурса (теория дискурса),

конверсационный анализ (анализ разговора), прагмалингвистика, вобравшая в

себя к настоящему времени идеи многих из только что названных дисциплин.

Огромные успехи достигнуты в разработке когнитивной лингвистики,

математической лингвистики, разных областей прикладной лингвистики (в

частности инженерной и компьютерной лингвистики).

Итоговые замечания

В современном мировом языкознании практически лидирует европейская (а

теперь европейско-американская) традиция. Она опирается прежде всего на

античную (греко-римскую) традицию и достижения европейской лингвистической

мысли Средневековья, эпохи Возрождения и эпохи Просвещения, но вместе с тем

она немало взяла в арабской и индийской традициях, существенно расширила

свои представления о структуре языка благодаря новейшим исследованиям в

области типологии языков и лнгвистической универсологии, знакомству с

множеством языков самого разного строя.

В нём сегодня, в основном мирно сосуществуя, переплетаются направления:

"традиционное", ориентированное в основном на античные корни,

грамматические теории Средневековья и универсальные грамматики 17-18 вв.,

но вместе с тем на каждом очередном этапе вбирающее в себя то, что внесли в

познание языка новые направления и что уже успело отстояться;

генетическое, возникшее в начале 19 в. вместе с формированием сравнительно-

исторического подхода к языкам и обогатившееся сегодня благодаря обращению

к типологическим, ареальным, математичесуким методам;

структурное, сложившееся в первой трети 20 в. и обязанное своим

происхождением идеям И.А. Бодуэна де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатова и Ф. де

Соссюра, деятельности школ Пражской, Копенгагенской, Йельской и Анн-

Арборской в США (Леонард Блумфилд - Leonard Bloomfield, Эдвард Сепир -

Edward Sapir, Зеллиг Харрис - Zellig S. Harris), Лондонской (Дж. Фёрс -

John Firth), французских и советских структуралистов;

генеративное, вызванное к жизни работами американского исследователя Н.

Хомского и лёгшее прежде всего в основу формализмов математической

лингвистики;

функциональное, выступающее во множестве теорий и концепций и

ориентирующееся на учёт человеческого (деятельностного) фактора в языковой

коммуникации.

Приоритет по-прежнему отдаётся звучащей речи, при этом преимущественно

спонтанной. Но вместе с этим активно разрабатываются проблемы понимания

письменных текстов.

Наметилось сближение фонетики и фонологии. Наряду со свойствами

фонологических единиц, вытекающими из их отношений между собой, во всё

большей степени учитываются и их материальные (субстанциальные) свойства.

Признавая приоритет синхронного подхода к описанию языка, оно считает также

весьма необходимым изучение языка в его истории (диахронии).

Новейшее языкознание одинаково интересуется как внутренней структурой

языка, так и влиянием на неё среды, в которой функционирует и развивается

языковая система (человек, этнос, социум).

Больше не ставится под сомнение необходимость, наряду с чисто описательным

и объяснительным подходами, подхода нормализаторского (он реализуется

составителями учебных грамматик и словарей, справочников по вопросам

орфографии, орфоэпии, культуры речи для широкого круга пользователей).

В число задач мировой лингвистики сегодня включаются проблемы языковой

политики и языкового планирования, которые, кстати, активно разрабатывались

нашими лингвистами в 20-30-е гг.

Новейшее языкознание стремится решать как эмпирические задачи (описание

отдельных конкретных языков мира), так и лингвофилософские и теоретические

задачи (объяснение сущностных свойств человеческого языка вообще; выявление

общих законов строения, функционирования и развития языков мира). Оно

стремительно развивается, и большинство новых идей, теорий, моделей

устаревают в наше время за 10-15, в лучшем случае за 20 лет.

В решении своих задач языкознание тесно контактирует со многими науками

гуманитарного (социального), естественного, логико-математического и

инженерно-технического циклов.

И что в особенности наглядно характеризует новейший этап его развития, в

нём всё более заметное место занимает разработка разнообразных прикладных

проблем педагогического, медицинского, психологического, социологического,

идеологического, инженерного характера.

Тем не менее можно признать, что ещё нет новой, целостной, интегральной по

своему характеру модели языка, которая полно бы отражала последние

достижения самого языкознания и смежных наук, синтезируя подходы структурно-

семиотический, функционально-коммуникативный, антрополого-лингвистический,

социолого-лингвистический, когнитивно-лингвистический. Построение такой

модели явится, как можно думать, результатом деятельности языковедов 21 в

Язык как система знаков

Вступление

Язык является одной из большого множества разноообразных знаковых систем,

которыми люди пользуются в целях коммуникации, передавая сообщения о каких-

то ситуациях в мире, о своих мыслях, чувствах, переживаниях, оценках,

планах, целях, намерениях, делясь со своими собеседниками информацией о

результатах познавательной деятельности. Само слово коммуникация восходит к

лат. communico 'делаю общим, делюсь'. Знаки, из которых строятся сообщения,

выполняют роль носителей определённых смысловых содержаний (значений).

Именно благодаря им оказывается возможным кодирование передаваемой в

сообщениях информации и реализация коммуникативных актов.

Знаки как бы замещают предметы, на которые они указывают и которые они

называют. Такое замещение в жизни людей имеет место довольно часто, так что

поневоле может сложиться впечатление, что люди живут не только и не столько

в мире вещей, сколько в мире знаков.

Знаки и образуемые ими знаковые системы изучает семиотика (во французской

традиции семиология). В развитие этой науки, основы которой были заложены

ещё представителями античной и средневековой философской мысли, в наше

время внесли большой вклад (если называть только наиболее авторитетные

имена) Чарлз Сандерс Пирс (Charles Sanders Peirce), Чарлз Уильям Моррис

(Charles William Morris), Фердинанд де Соссюр (Ferdinand de Saussure), Луи

Ельмслев (Louis Hjelmslev), Эрнст Кассирер (Ernst Cassirer), Роман Осипович

Якобсон, Карл Бюлер (Karl Buehler), Якоб фон Юкскюлл (Jakob von Uexcuell),

Томас Себеок (Thomas Sebeok), Роланд Барт (Roland Barthes), Умберто Эко

(Umberto Eco), Юрий Сергеевич Степанов.

Ч.У. Моррис предложил различать в семиотике три аспекта: синтактику,

семантику , прагматику. Смысловые содержания являются предметом семантики,

отношения между знаками подлежат ведению синтактики (синтаксиса), а

отношения между знаками и их пользователями исследует прагматика. Знак, как

правило, несёт определённую целевую нагрузку, сообщая об отношениях его

отправителя к своему адресату, к ситуации общения, к денотату и к самому

сообщению.

Каждый знак соотнесён в рамках конкретной знаковой ситуации (семиозиса) с

тем или иным предметом,

явлением, фактом, событием, положением дел как своим денотатом (или

референтом). Эта соотнесённость опосредствуется сознанием человека,

использующего знаки. Иначе говоря, не сам знак указывает на тот или иной

предмет или называет предмет, этот акт указания на предмет (акт референции)

осуществляет человек посредством выбора и употребления соответствующего

знака.

Знак, как писал Ч.С. Пирс, либо копирует объект (иконический знак), либо на

него указывает (индексальный знак), либо его символизирует, находясь в

условной связи с ним (знак-символ).

Свойства знаков

Основные свойства всякого знака заключаются в следующем:

Знак должен быть, с одной стороны, доступен восприятию со стороны адресата

(обладать свойством перцептивности).

Знак, с другой стороны, должен быть информативен, т.е. нести смысловую

информацию об объекте.

С точки зрения Ф. де Соссюра, в знаке различаются две стороны: означаемое

(signifie, сигнификат, образ предмета, идея, понятие, концепт, содержание,

в традиционном употреблении значение) и означающее (signifiant,

сигнификант, экспонент, выражение).

Обе стороны, по его мнению, психичны. Психичен и знак в целом. Такой знак,

естественно, не может быть воспринят. Следовательно, воспринимается не

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31