Последний приют поэта (о Лермонтове)

прочел в стенах «Домика» цикл лекций о творчестве Лермонтова для

сотрудников музея. А ведь даже проезд командируемых лиц музей не имел

возможности оплачивать.

Поистине добрым гением «Домика» на долгие годы стал Н.П. Пахомов.

Лермонтовед, знаток лермонтовской эпохи, искусствовед, Николай Павлович

своими огромными знаниями, опытом, бескорыстной помощью, советами, упорными

поисками нужных музею экспонатов оказывал «Домику» неоценимую помощь. Он –

и это самое главное – воспитал для «Домика» настоящих музейных работников.

Вот эта действенная помощь целого ряда организаций и отдельных лиц и

поставила впервые «Домик» на плодотворный путь научно-исследовательского

учреждения.

Хочется привести несколько фактов уже, так сказать, иного плана, но не

менее выразительных. Ремонт «Домика» пришлось тогда делать так называемым

«хозяйственным способом». Строительные организации города не пожелали

связываться с «мелочными работами». Все материалы и труд рабочих музей

оплачивал, поэтому, наличными деньгами, а они не всегда имелись на счету

«Домика». И вот однажды, когда срочно понадобилась значительная сумма,

секретарь музея З.А. Стоянова продала на эту сумму принадлежавшие ей

облигации и внесла взаимообразно деньги в музейную кассу. Не раз выручали

музей известный кавказовед, альпинист Я.И. Фролов и его жена...

Вспоминается и такой случай, может быть, и незначительный, но

удивительно трогательный. В «Домике» идет ремонт. Нужен алебастр... Нужен

немедленно, а его нигде нет! Между тем ремонт надо срочно заканчивать, так

как осталось всего несколько дней до уже объявленного просмотра новой

экспозиции. И что же? Ранним утром у калитки музея сотрудники обнаружили

ведро алебастра. Кто, какой почитатель Лермонтова поспешил прийти на помощь

«Домику»? Он так и остался неизвестным...

Чудесный бюст Лермонтова работы А.С. Голубкиной бесплатно получил

«Домик» от музея имени этого выдающегося русского скульптора.

Московская типография «Искры революции», вряд ли когда-либо ранее

слышавшая о «Домике» в Пятигорске, напечатала для него в кредит в 1938 году

виды лермонтовских мест. И одного имени поэта оказалось достаточным, чтобы

прийти музею на помощь. Превосходно выполненные глубокой печатью

иллюстрации послужили рекламированию «Домика» и дали некоторые денежные

средства.

Летом 1938 года в «Домике» побывал Алексей Николаевич Толстой. В

результате этого посещения в «Известиях» появилась статья «О музее «Домик

Лермонтова» в Пятигорске».

Под статьей стояли подписи: «А. Толстой, Д. Благой, Г. Гуковский,

В. Мануйлов, И. Оксенов, В. Кирпотин, М. Цявловский».

Вот о чем говорилось в этой статье: «В Пятигорске сохранился дом, в

котором Лермонтов провел последние дни своей жизни. В 1912 году этот дом

был куплен городскими организациями у частных владельцев и превращен в

Лермонтовский музей. С глубоким уважением относясь к памяти великого поэта,

трудящиеся проявляют большой интерес к «Домику Лермонтова». Число

посетителей особенно возросло за последние годы. В минувшем году с музеем

ознакомились свыше 65 тысяч посетителей. Это большей частью отдыхающие и

больные, которые съезжаются на курорты Минераловодской группы со всех

концов Советского Союза.

Вряд ли нужно доказывать, что «Домик Лермонтова» – музей всесоюзного

значения. Но до сих пор он находится в ведении Орджоникидзевского краевого

отдела народного образования. При всем своем желании крайоно, естественно,

не в состоянии обеспечить музей авторитетной научной консультацией и

необходимыми средствами. До сих пор, к сожалению, ни один из

государственных литературных музеев Москвы и Ленинграда по-настоящему не

заинтересовался судьбой «Домика Лермонтова» и не пришел к нему на помощь.

Недавно Пушкинское общество командировало в Пятигорск двух научных

сотрудников. Сейчас уже разработан план новой экспозиции музея. Этот план

соответствует современному состоянию наших знаний о Лермонтове.

Однако осуществление новой экспозиции чрезвычайно затруднено из-за

отсутствия средств, материалов и экспонатов. Необходима помощь центральных

музеев и всесоюзных организаций. Так, например, музею нужна мебель 30-40-х

годов XIX века. В Пятигорске такой мебели достать нельзя. А в музейных

фондах Русского музея в Ленинграде такая мебель в избытке хранится в

запасных кладовых.

Русский музей в Ленинграде и Институт литературы Академии наук СССР

могли бы передать «Домику Лермонтова» дублеты гравюр, изображающих дорожные

виды начала XIX века, Москву и Петербург 30-40-х годов, портреты писателей

– современников Лермонтова.

В витринах, посвященных кругу чтения Лермонтова, предположено

выставить современные ему издания Шекспира, Вольтера, Руссо, Байрона,

Вальтер-Скотта, Купера, Гете, Шиллера, Гюго, Сен-Симона, Диккенса, а также

первые издания Козлова, Дмитриева, Жуковского, Пушкина, Рылеева и других

русских поэтов – предшественников Лермонтова. Этих книг в Пятигорске нет,

они не часто появляются в продаже даже в специальных магазинах старой книги

Москвы и Ленинграда. Но в обменных и запасных фондах Всесоюзной Ленинской

библиотеки в Москве и Публичной библиотеки в Ленинграде, в библиотеках

наших старейших университетов эти книги должны быть во многих экземплярах.

Неужели «Домику Лермонтова» нельзя передать необходимые издания?

Выставленные в витрине, эти книги принесут гораздо большую пользу, чем в

подвалах запасных и обменных фондов.

Всесоюзная книжная палата могла бы подобрать комплект советских

изданий Лермонтова... Без этих экспонатов раздел «Лермонтов и наша

современность» просто немыслим.

Наконец, театры, которые ставят пьесы Лермонтова: «Два брата»,

«Маскарад» и оперу «Демон», должны были бы прислать макеты постановок,

афиши, рецензии.

К 125-летию со дня рождения Лермонтова, которое исполняется в 1939

году, «Домик Лермонтова» должен стать музеем, достойным памяти великого

русского поэта. Для этого следует передать музей в ведение Академии наук

СССР или Наркомпроса РСФСР и отпустить необходимые средства для

реконструкции. Но и этого еще недостаточно – нужна помощь названных выше

музеев, библиотек и культурных учреждений. Мы надеемся, что они откликнутся

на наш призыв».

Призыв выдающегося писателя и виднейших лермонтоведов сыграл

положительную роль в дальнейшем повышении значения «Домика» как

литературного памятника.

Две юбилейные даты: 14 октября 1939 года (125-летие со дня рождения) и

27 июля 1941 года (100-летие со дня гибели Лермонтова) ставили тогда перед

музеем большие задачи. Готовясь к проведению этих юбилеев, «Домик» в 1938

году совместно с Госфилармонией на Кавказских Минеральных Водах приступил к

организации большого цикла литературно-музыкальных концертов с передвижной

выставкой. Концерты эти были проведены на всех курортах Минераловодской

группы при бескорыстном участии известного писателя, автора литературных

произведений, посвященных Пушкину и Глинке, А.Н. Новикова и московского

музыковеда Е.И. Кан.

Популярность «Домика» все возрастала. «Музей «Домик Лермонтова» в

Пятигорске пользуется огромным вниманием отдыхающих. Его ежедневно посещают

свыше 500 экскурсантов», – сообщала 8 июля 1938 года газета «Вечерняя

Москва».

«Сейчас в музее «Домик Лермонтова» в Пятигорске бывают ежедневно более

500 посетителей», – подтверждала 10 июля того же года «Курортная газета» и

добавляла при этом, что отдыхающие на курортах проявляют самый живой

интерес к работе музея.

«Домик Лермонтова» теперь уже никому не пришло бы в голову

разыскивать, как некогда, держа в руках роман Лермонтова «Герой нашего

времени». Музей стал главной достопримечательностью Пятигорска, известной

всей стране.

XVII

В 1939 году был закончен внутренний ремонт «Домика». По рисунку

Арнольди, сделанному в 1841 году, восстановлен балкон, выходивший из

столовой в сад[39]. Сняты железные решетки, вделанные в окна «Домика» в

1914 году после кражи из него серебряных венков (решетки эти постоянно

вызывали недоумение посетителей: не были ли они при Лермонтове, и не была

ли его квартира тюрьмой?).

Не сразу решился вопрос, что выставлять в «Домике». Как его

показывать? Некоторым крупным лермонтоведам хотелось тогда же превратить

его в мемориально-бытовой музей Сотрудники же «Домика» считали, что в

Пятигорске, где, как часто говорили посетители музея, сам воздух напоен

воспоминаниями о Лермонтове, необходим музей литературно-биографический. И

пока нет отдельного здания для такого музея, экспозиция с показом жизни и

творчества поэта должна быть развернута в «Домике»

С такой экспозицией и был 2 июня 1939 года открыт «Домик Лермонтова».

Популярность «Домика» была уже так велика, что часы работы в нем

пришлось установить с 8 утра до 8 вечера, и все-таки все уголки двора и

сада были постоянно заняты группами посетителей, ожидающих своей очереди...

В «Домике» одновременно находилось по нескольку экскурсий.

Пришлось задуматься над тем, что же будет дальше? Маленький, совсем не

капитального строительства, флигель подвергался опасности. Он просто мог

рухнуть...

Когда в докладе на юбилейной лермонтовской сессии в Институте русской

литературы в Ленинграде автором этих строк была названа цифра посещаемости

«Домика» в 1938 году – восемьдесят семь тысяч – и добавлено, что в 1939

году за один день, 15 октября, музей посетили 1256 человек, – зал

Пушкинского дома как бы дрогнул от сразу вырвавшегося у многочисленной

аудитории возгласа: «Ох!»

«Так его же в пыль могут разнести!» – раздались тревожные голоса.

Как некогда перед общественностью Пятигорска остро стоял вопрос о

спасении «Домика» от частных владельцев, так не менее остро встал теперь

вопрос о сохранении «Домика» в целостности.

Советская общественность, теперь уже, разумеется, не только

Пятигорска, начала компанию «за спасение «Домика». В центральных газетах

появились тревожные сигналы. «Сберечь ветхое, изношенное здание «Домика», –

требовала 5 октября 1939 года «Литературная газета». «Не могут ветхие стены

«Домика» в течение долгого времени выносить все увеличивающиеся приливы

народной любви», – писала 10 октября 1939 года газета «Комсомолец Татарии».

Лермонтоведы направили в «Литературную газету» «Письмо в редакцию», в

котором, между прочим, говорилось: «В «Домике», представляющем собою

ценнейшую реликвию, ютится Лермонтовский музей: стены увешаны портретами,

картинами и фотоснимками с рукописей и документов. Места для музейной

экспозиции мало (47 кв. метров), но еще меньше места для посетителей, число

которых растет с каждым годом: в 1937 г. музей посетило более 65 тысяч, в

1938 г. – более 87 тысяч, а в этом году (1939) число посетителей доходило в

некоторые дни до 1000-1200. Положение совершенно ненормальное, не говоря о

том, что проводить в таких условиях массовые экскурсии невозможно, сам

«Домик» при таком натиске посетителей подвергается, конечно, всяким

опасностям. Надо еще прибавить, что музей приобрел за последние годы такую

популярность и такое значение, что в нем должна быть развернута библиотека

и организована научная работа по изучению жизни Лермонтова на Кавказе.

Для этого нужны тоже соответствующие помещения.

Мы полагаем, что настало время поднять вопрос о перенесении музея в

другое здание, где и музейная, и библиотечная, и научная работа могут быть

поставлены так, как этого требуют задачи пропаганды творчества Лермонтова и

его изучения. «Домик Лермонтова» должен быть отделен от музея, как особый

экспонат, как драгоценная историческая реликвия. Его нужно освободить от

экспозиции, реставрировать, обставить соответствующей мебелью и хранить как

последнюю квартиру Лермонтова.

Вопрос о здании для музея должен быть решен в самое ближайшее время:

вместе с приближением столетней годовщины со дня гибели Лермонтова (27 июля

1941 г.) число экскурсий будет расти, как будет расти и потребность в

специальной научной библиотеке при музее.

Пятигорск славится своими «лермонтовскими местами» – весь город,

начиная с таких зданий, как знаменитые «Ресторация» и «Домик Лермонтова» и

кончая горами Бештау и Машук, представляет собою своего рода исторический

экспонат, связанный с жизнью, творчеством и трагической гибелью великого

поэта. В таком городе Лермонтовский музей должен быть культурным центром и

занимать соответствующее своему значению и своей деятельности здание.

Пятигорская общественность и местные партийные и государственные учреждения

должны срочно заняться этим делом – как делом своей чести». Письмо

подписали Б. Эйхенбаум, Н. Бродский, Б. Нейман, В. Мануйлов, И. Андроников,

Н. Пахомов, В. Кирпотин, Е. Михайлова.

Итак, вопрос о спасении «Домика» вновь стал острым.

Рядом с Лермонтовской усадьбой находился земельный участок с небольшим

домом и сараем. Хозяин участка многие годы отсутствовал, и его даже не

удалось разыскать, поэтому Пятигорский горисполком вынес постановление о

передаче этого участка «Домику» с тем, чтобы на нем было построено здание

для литературного музея.

Академия архитектуры СССР живо откликнулась на просьбу «Домика»

составить проект здания для этого музея. Под руководством академиков Щусева

и Гольца аспиранты академии разработали десять проектов, из которых шесть

одобренных реставрационной секцией Всесоюзного лермонтовского комитета были

присланы в «Домик». В музее была устроена выставка этих проектов,

пользовавшаяся у жителей и гостей города большим успехом.

«Пятигорская правда» писала 22 ноября 1940 года: «В «Домике

Лермонтова» с 20 ноября открылась выставка проектов нового Лермонтовского

музея, который будет строиться в Пятигорске». «Молодой ленинец» даже

указывал срок окончания постройки нового музея. «Советскому народу

неоценимо дорого наследие гениального русского поэта Михаила Юрьевича

Лермонтова. Для увековечения памяти поэта в Пятигорске будет строиться

музей Лермонтова. Строительство музея, – сообщала газета, – начнется в 1940

году и закончится в 1941 году, к столетию со дня смерти М.Ю. Лермонтова. В

1940 году в строительство будет вложено 200 тысяч рублей».

Благоприятно разрешался вопрос и об ассигновании средств на постройку,

хотя музей и был переведен с апреля 1940 года опять на местный бюджет.

Все, казалось бы, шло прекрасно, как вдруг объявился хозяин участка, и

крайисполком не смог утвердить постановления Пятигорского горисполкома.

Юбилейная Лермонтовская комиссия, созданная в Ставрополе в связи с

исполнявшимся 27 июля столетием со дня гибели М.Ю. Лермонтова, внесла в

крайисполком чрезвычайно важное предложение, по которому 14 февраля 1941

года он принял следующее решение:

1. Предложить краевому отделу народного образования и исполкому

Пятигорского горсовета депутатов трудящихся реставрировать квартиру, в

которой проживал М. Ю. Лермонтов в 1841 году в г. Пятигорске («Домик

Лермонтова»), превратив его в мемориально-бытовой музей.

2. В целях сохранения «Домика Лермонтова» от разрушения и создания

специального литературного музея, отражающего жизнь и творчество

Лермонтова, считать необходимым перенести литературный музей Лермонтова в

здание бывшей «Ресторации», тесно связанное с жизнью и творчеством поэта в

г. Пятигорске.

Предложить директору музея «Домик Лермонтова» тов. Яковкиной

представить к 10 марта 1941 г. в исполком крайсовета смету по реставрации

здания бывшей «Ресторации».

3. Просить Совнарком Союза ССР: а) передать здание бывшей

«Ресторации», ныне принадлежащее Бальнеологическому институту, под музей

Лермонтова и б) отпустить необходимые средства для строительства дома

Бальнеологическому институту».

Сметы на реставрацию. «Домика» и здания бывшей «Ресторации» были

составлены без промедления. Коллектив «Домика» ожидал со дня на день

постановления Совнаркома. Перед Лермонтовским музеем открывались

замечательные перспективы…

Постановление получено не было: началась Великая Отечественная война и

перед страной встала гигантская задача: выстоять, разгромить захватчиков,

победить.

Оборвалась обширная программа работ, которые проводились по всему

Союзу в связи с 100-летием со дня смерти Лермонтова. Готовился и музей

«Домик Лермонтова» отметить эту печальную дату. Утвержденный юбилейной

комиссией план предусматривал реставрацию «Домика», большую городскую

выставку, передвижные выставки для колхозов Ставропольского края, научную

конференцию, экспедицию по маршруту Лермонтова 1837 года, издание сборника

работ о Лермонтове, издание популярных брошюр, фотоальбомов, юбилейных

листовок, концерты, радиопередачи, статьи в газетах. Уже была проделана

большая подготовительная работа, но в условиях войны пришлось лишь скромно

отметить юбилейный день – 27 июля.

Через несколько недель после начала войны состоялось решение

Пятигорского горисполкома о временном закрытии в городе музеев, в том числе

«Домика», но в отношении «Домика» это решение вскоре было отменено.

«Домик» начал работать. 2 сентября 1941 года был издан приказ Наркома

просвещения В.П. Потемкина об обеспечении бесперебойной работы

политучреждений, в том числе музеев, «в целях улучшения ее в военное

время», под угрозой привлечения к ответственности лиц, «допускающих их

закрытие или бездействие».

Но ассигнования на содержание музея, естественно, сократились до

минимума. Уменьшился штат сотрудников. Понизилось число посетителей, и

резко изменился их состав. Вместо шумных групп школьников, оживленных

экскурсий курортников приходили эвакуированные из западных областей СССР,

беженцы, приходили раненые из госпиталей.

Значение в то суровое время «Домика Лермонтова» хорошо определено в

одной из записей 6 сентября 1941 года:

«Заброшенный войной далеко от своей родины – Бессарабии, чувствую

особенное душевное удовлетворение, посетив «Домик Лермонтова», – место, где

жил и творил мой любимый поэт. В тиши его и моя душа отдохнула от всех

невзгод».

Стены «Домика» не раз слышали, что, побывав в «последнем жилище поэта,

так много страдавшего», люди уходили ободренные, с просветленной душой,

успокоенные.

Что же действовало на этих людей, испытывавших так много страданий, но

не согнувшихся под их бременем? Тишина ли «Домика» и сада? Трагическая ли

судьба поэта? Или его мужество, беззаветная любовь к Родине? А может быть,

то, о чем сказал Дмитрий Светлов в записи 20 июня 1942 года: «Каждый,

посетивший «Домик» – этот очаг великой русской культуры – становится

морально чище, культурнее».

В книге впечатлений часты записи: «Проездом на фронт посетил

«Домик»...»

Бывало, мерный звук твоих могучих слов

Воспламенял бойца для битвы...

Стихи Лермонтова и в дни Великой Отечественной войны выполняли то же

высокое назначение. Об этом тепло и образно говорил в своих стихах

лейтенант Николай Карпов:

Поэт-трибун, ты нас в атаку водишь!

Твой верный друг – народ, ты – не один...

Стихотворение Н. Карпова датировано 13 ноября 1944 года. Оно было

прислано в музей с обратным адресом полевой почты.

Чувства бойцов хорошо выражены также в записи капитана Андреева,

сделанной в книге посетителей музея 26 июля 1942 года: «В дни Отечественной

войны особо приятно посетить одно из мест русской культуры. Уезжая на

фронт, еще с большей силой буду драться с гитлеровской бандой –

разрушителями культуры, которую ценит и создает свободолюбивый народ».

Преклонением перед гением Лермонтова проникнуты слова лейтенанта

Быкова: «Мне хочется выразить то удовлетворение, которое получают все

посетители. Сколько энергии, сколько патриотизма у великого поэта. Его

любовь к Родине и ненависть к врагам еще больше вдохновляют нас на великие

подвиги в борьбе с ненавистным врагом».

Такие записи заполняли в годы войны сотни страниц книг для отзывов о

работе музея и маленький коллектив сотрудников «Домика» работал, понимая

свои задачи, свою возросшую ответственность.

«Прекрасную инициативу проявили работники «Домика-музея Лермонтова», –

писала 26 мая 1944 года «Пятигорская правда». «Они побывали во многих

госпиталях, провели там беседы о великом русском поэте Лермонтове, устроили

выставки экспонатов своего музея».

Уж постоим мы головою

За родину свою!

Эти строки из лермонтовского «Бородино» были начертаны крупными

буквами на кумаче, повешенном над входом в музей. Они стали лозунгом в дни

войны.

XVIII

Что, в конце концов, были все те невзгоды в жизни «Домика», которые он

претерпел за сто лет своего существования, перед реальной в годы Великой

Отечественной войны угрозой – быть уничтоженным!

Опасность нависла над музеем, когда вражеские самолеты в конце лета

1942 года начали сбрасывать на Пятигорск бомбы. Было отмечено, что фашисты

бомбят не только военные объекты и промышленные здания, но и просто группы

советских людей. А к «Домику» в эти дни так тянулся народ... В саду часто

собиралась густая толпа выздоравливающих раненых из близлежащих госпиталей.

Это могло в любую минуту привлечь внимание немецких летчиков.

Но еще грознее сделалась опасность, когда захватчики прорвались на

земли Ставрополья. Фронт приближался к району Кавказских Минеральных Вод. С

боями отходили советские войска, эвакуировались госпитали, городские

учреждения, жители Пятигорска...

А мы?.. Сотрудники музея твердо знали: «Домик» оставить нельзя!

Экспонаты музея не удалось вывезти в безопасное место, и они нуждались в

охране. Но даже если бы они и были вывезены, ведь оставался «Домик». О нем-

то в первую очередь и предстояло позаботиться. В трудную для Родины годину

нельзя было позволить разорить эти дорогие стены, хранившие память великого

поэта.

Коллектив «Домика» чувствовал ответственность и за экспонаты

Ростовского музея изобразительных искусств.

Этот музей в декабре 1941 года был эвакуирован в Пятигорск. Вывезти

его дальше в осложнившихся условиях военной обстановки на Кавказе оказалось

невозможным. Двадцать шесть ящиков – большинство из них огромной тяжести –

с картинами, скульптурами и другими экспонатами нашли временный приют в

одном из сараев Лермонтовской усадьбы. С приближением фронта к Пятигорску

хранитель музея эвакуировался... Ростовские экспонаты оказались на

попечении коллектива «Домика Лермонтова», состоявшего в те дни из трех

женщин – директора и двух научных сотрудниц М.Ф. Николевой и Н.В. Калиевой.

Впрочем, в трудное военное время научные сотрудники выполняли в музее все

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14