Русские войска во Франции и Македонии

легиона в Италии) и оставлен один, под командованием капитана М. Лупанова

(с 12 июня официально).

Не меньшее значение на расформирование новых русских батальонов повлияла

революционная и антивоенная пропаганда, т.к. в 1-ю категорию трияжа

записалось некоторое число солдат-агитаторов большевистского толка,

которые проводили разрушительную деятельность. Еще в апреле 1918 г. в 1-м

батальоне произошел неприятный инцидент. Старший унтер-офицер Сабуров и

младший унтер-офицер Ушаков вышли из строя и заявили о нежелании

сражаться и призвали остальных последовать их примеру. По приказу

начальника 8-го Зуавского полка Сабуров и Ушаков были арестованы и

расстреляны.

Арестованные вместе с ними 48 человек понесли тяжелые наказания, из

которых 15 человек начальник Марокканской дивизии разжаловал в рядовые.

По другим сведениям, было арестовано 60 человек, которых включили в

дисциплинарный батальон дивизии и отправили на самый опасный участок

фронта, где они все погибли. Сильные волнения наблюдались во 2-м и 4-м

батальонах.

Генерал А. Петен приказал расформировать батальоны, где имели место

случаи нарушения воинской дисциплины. Существование Русского легиона

оказалось под большим вопросом. Впрочем, первые успехи 1-го батальона

повлияли на то, чтобы оставить русских офицеров и солдат в составе

французских подразделений.

В конце мая противник предпринимает третье наступление, прорывает линию

французской обороны, захватывает Суассон, и до Парижа остается менее 70

км. В эти тяжелые для Франции дни Марокканскую дивизию посылают на самый

опасный участок фронта. Под Суассоном военнослужащие Русского легиона

вписывают одну из славных страниц своего существования, к сожалению,

обильно политые кровью.

Примером самоотверженности может служить поступок подпрапорщика

Дьяконова. Получив ранение несколькими пулями в грудь и левую руку, он не

мог быть вынесен с поля боя, т.к. его 1-й роте грозило окружение. Тогда

он собрал вокруг себя группу таких же тяжелораненых, и они организованным

огнем прикрыли отступление роты; дальнейшая судьба офицера неизвестна,

скорее всего, он погиб (был награжден до этого боя Георгиевским крестом 4-

й степени и Военным крестом с пальмой).

Вместе с другими подразделениями Марокканской дивизии русские легионеры

останавливают противника, деблокируют окруженный батальон зуавов,

попавший в окружение. В итоге 1 офицер убит, семеро - ранены; общие

потери рядового состава - 290 человек (до сражения в нем числилось свыше

400 человек).

После боев за Суассон французская пресса стала называть Русский легион

Легионом чести ( Legion Russe pour I ’ Honneur ). Подвиг русских солдат

оказался не забыт французами. В 1923 г. в Суассоне был воздвигнут

«Памятник Победы», на котором высечены все французские полки, сражавшиеся

в мае 1918 г. и среди них - Русский легион.

После июньских боев в начале июля Русский легион отводится в тыл.

Пополнение не поступает, к тому же французское военное министерство

проводит среди русских военнослужащих кампанию с целью оформить подписку

не только сражаться «до конца войны», но и предоставляло каждому

легионеру право выбора - либо продолжать служить в Русском легионе, либо

перейти в Иностранный легион, либо быть отравленным в Северную Африку.

Русский легион подвергся новой волне пробольшевистской агитации, активно

действующей среди раненых в госпиталях, среди тех, кто находился в

краткосрочном отпуске.

В результате т.н. чистки остались воевать действительно идейные люди,

желавшие выполнить тяжелую миссию до конца. Теперь в составе Русского

легиона находится всего около 100 человек под командованием капитана А.К.

Прачека (бывший командир 5-й роты 5-го Особого полка).

В этом составе русские военнослужащие приняли участие в июльских боях,

когда 15 июля германское командование предприняло последнюю попытку

наступления (т.н. второе Марнское сражение). 18 июля французская Х армия

генерала Мазеля перешла в наступление (в составе которой находилась и

Марокканская дивизия); противник был разбит. За июльские бои Русский

легион потерял 2 офицеров (плюс 1 офицер французской службы) ранеными, 17

легионеров убитыми и ранеными. В середине лета Марокканскую дивизию

отводят в тыл.

С августа во главе Русского легиона становится капитан Мартынов. У него в

распоряжении находятся две полные роты военного состава. В августе

происходит еще одна организационная перемена - Русский легион покидает 8-

й Зуавский полк и становится отдельным батальоном в 1-й бригаде

Марокканской дивизии.После этого во главе батальона, по уставу,

становится французский штаб-офицер (Иностранного легиона) майор Трамюзэ,

а Мартынов становится его помощником (1-ю стрелковую роту возглавлял

штабс-капитанБ. Сурин 1-й, 2-й командует штабс-капитан П. Сурин 2-й, а

пулеметной ротой временно командующий поручик Васильев и подпоручик С.М.

Урвачев).

После активных наступательных операций в марте-июле 1918 г. Германия

понесла большие потери в живой силе; боевой дух в войсках резко упал. С

августа начинаются наступательные действия войск Антанты.

В начале сентября Марокканская дивизия по-прежнему входит в состав Х

армии, но уже возглавляемую генералом Манженом. Дивизия сменяет на боевых

позициях 32-ю американскую дивизию и сразу начинает участвовать в

наступлении.

В своем секторе русский отряд отбивает у немцев важный объект -деревню

Терни-Сорни (2 сентября) посредством совершения маневра, в результате

которого Марокканская дивизия была спасена от ударов с флангов. Еще в

течение трех суток Русский легион оборонял деревню от многочисленных

попыток германцев отбить ее. Потери русских в эти дни составили 109

убитыми и ранеными.

14 сентября Русский легион вместе с другими подразделениями Марокканской

дивизии переходит в наступление, атакует линию Гинденбурга. Перед русским

отрядом ставится задача взять укрепленный район замок де Ля Мот. Для

этого требовалось прорвать сильную в фортификационном плане линию

Гинденбурга общей протяженностью в 2,5 км.

Русский легион выполнил задачу. Он с таким успехом атаковал немецкие

позиции, что достиг конечного рубежа на 1,5 часа раньше намеченного по

плану (атака началась в 5.50, к 6.30 рубежи были взяты, по плану - к

8.00). Было захвачено 700 пленных, штаб гвардейского германского полка.

Потери русских составили 9 убитых и 25 раненых. В сражении 14 сентября

отличился ефрейтор пулеметной роты Родион Малиновский: «Отличный

пулеметчик. Особенно отличился в атаке 14 сентября 1918 г., не обращая

внимания на опасность, под сильнейшей бомбардировкой [обстрелом] стрелял

по группам противника, оказывавшего сильное сопротивление».

В течение 15 сентября Русский легион удерживал замок де Ля Мот, а с утра

16 сентября Марокканскую дивизию отвели в тыл. Активную боевую

деятельность Русского легиона с этого момента можно считать завершенной.

За боевые заслуги 30 сентября Русский легион получает на знамя Военный

крест с 2 пальмами и право ношения особого отличия во французских

вооруженных силах - т.н. фуражер, род аксельбанта, носимого всеми чинами

части на левом плече. Французское командование высоко оценило действия

Русского легиона в сентябрьских боях, отметив его в приказах от 30

сентября и 11 декабря, где нет недостатка в эпитетах: «замечательное

самопожертвование», «умелые маневры», «превосходные боевые качества» и

т.д.

В частности, командующий Марокканской ударной дивизией генерал Доган

отмечает: «Входя в состав ударной дивизии, проявив редкое мужество во

время действий на Сомме с 26 по 30 апреля 1918 г., своим геройским

сопротивлением и ценою больших жертв способствуя остановке

неприятельского наступления на Амиен [Амьен]принял не менее блестящее

участие в операциях перед Суассоном 29,30 мая и 2 сентября 1918 г., где

проявил то же самоотвержение, безустанно борясь, чтобы удержать занятую

территорию, взяв, многочисленных пленных и важный военный материал.

Отборный батальон, все действия которого проникнуты беспощадной

ненавистью к врагу. Соединяет полное презрение к смерти с блестящим

порывом во имя священного долга».

На фронт Марокканская дивизия выдвигается в последний месяц 1-й мировой

войны - в ноябре 1918 г.; она занимает сектор Ленокур (Лотарингия,

Франция). К 1 ноября в батальоне Русского легиона (с пополнением во время

последнего пребывания в резерве) насчитывается три стрелковых, одна

пулеметная рота, всего - 564 человека. До заключения знаменитого

Компьенского перемирия с Германией 11 ноября 1918 г. Русский легион в

активных боевых операциях не был задействован. В составе дивизии он

прошел Лотарингию, Эльзас, Сарр, прошел через Германию до Рейна и до­шел

до Фридрихсгавена, около города Мангейма, откуда был направлен в

назначенный ему для оккупации города Вормс: «Велико было удивление и

негодование немцев узнать, что оккупирующие их войска - Русские.

Наш национальный бело-сине-красный флаг развевался на берегах Рей на.

Слово, данное Государем и Россией союзникам, в лице Русского легиона было

сдержано».

25 декабря 1918 г. Русский легион отправили в Плёр-на-Марне, где он стал

готовиться для отправки в Россию.

Так закончилась история Русского легиона. Поистине удивляешься тому, что

в смутное революционное время в составе русских войск во Франции и

Салониках нашлись люди, выполнившие долг перед Россией. Однако нельзя не

отметить отношение французского командования к Русскому легиону.

Несмотря на самые искренние заявления о храбрости русских солдат,

французское руководство рассматривало их не более как пушечное мясо и,

вполне возможно, ставилона одну доску с колониальными войсками, затыкая

ими самые опасные «дыры» на фронте. Даже одно назначение русских отрядов

в Марокканскую дивизию вместе с зуавами и мальгашами должно говорить нам

об этом. Эмигрантские авторы, рассказывая об участии Русского легиона в

боях в составе Марокканской дивизии, говорят о чести, оказанной русским,

поскольку эта дивизия имела больше всего награждений, и служить в ней

якобы считалось делом почетным.

Действительно, дивизия имела много наград, но она не могла не иметь их,

когда ее полки, не считаясь с потерями, французское командование бросало

в бой как смертников. Привилегия служить в Марокканской дивизии,

думается, состояла в том, чтобы сражаясь в ней, спасать от неминуемой

смерти жизни коренных фран­цузов, точно так, как это делал специально

созданный Иностранный легион.

ВОЗВРАЩЕНИЕ.

Очень непросто сложились судьбы военнослужащих, уцелевших после 4-х лет

Первой Мировой войны, рабочих батальонов и французских тюрем. Оставшихся

в живых можно разделить на две категории. Первая - вернувшаяся в Россию;

вторая, меньшая по численности - кто остался за рубежом по тем или иным

причинам. Разумеется, очень сложно проследить за всеми русскими

военнослужащими; точные цифры как прибывших в Россию, так и оставшихся за

границей неизвестны; данная тема требует специального исследования.

Французский историк и офицер 152-й пехотной дивизии, прикомандированный к

1-й Особой бригаде, подсчитал, что общие потери Особых бригад на двух

фронтах составили 20,0 тыс. чел. (из которых 8,0 тыс. убиты); в 1919 г.

вернулись в Советскую Россию 8.446 чел. Около 17,0 тыс. остались во

Франции или пропали без вести.

Русские офицеры и солдаты возвращались на родину разными путями. Во-

первых, путем официальной отправки их в Советскую Россию. Возможно, самый

первый эшелон ушел в Москву в первой половине мая 1918 г., состоящий из

инвалидов (подобные эшелоны были отправлены 19 января и в марте-апреле

1919 г.). Следующую партию отправили из Марселя на пароходе в

Новороссийск, к генералу А.И. Деникину (на переговоры о транспортировке

русских солдат Особых бригад в Россию, для пополнения ими рядов

Добровольческой армии, во Францию прибыл со специальной миссией генерал

Щербачев).

Отправка на новый фронт вызвала крайнее недовольство солдат, уставших от

войны, которых снова хотели заставить воевать. В рядах русских частей

вспыхнули волнения, в результате которых было арестовано 150 человек.

Недовольство продолжалось и после прибытия пароходов в Новороссийск

(февраль 1919 г.). «В первом же бою, заколов часть своих офицеров, они

[прибывшие из Франции] перешли к красным. Измена не всегда приводит к

желанным результатам. Конные части казаков, стоявших в резерве, и

офицерская рота успели их догнать. Большая часть их была перерублена.

Небольшая часть оставшихся верными из старых легионеров составила кадр

для 1-го Кавказского стрелкового полка и была назначена в Кавказскую

армию (генерала Врангеля). Фельдфебеля и подпрапорщики были произведены в

офицеры. После взятия Царицына шли вдоль Волги через Камышин на Саратов,

где их и застало общее отступление Добровольческой армии».

Весной 1919 г. в Россию, точнее, в Новороссийск снова прибывает эшелон с

русскими солдатами из Особых бригад, настроенных пробольшевистски. Во

избежание нагнетания напряженности пароходы отправили в Севастополь, где

и произвели высадку прибывших. В Крыму многие солдаты занимались

подпольной работой в пользу Советской России, состояли в партизанских

отрядах.

Так, в конце февраля 1920 г. был организован Тавельский партизанский

отряд, организатором и руководителем которого являлся Григорий Фирсов,

бывший солдат Особого полка (номер не установлен); в отряде находились

его сослуживцы - Николай Соколов, Бойченко. Воевали русские солдатыиз

Особых бригад в Крыму и на другой стороне. В сентябре 1919 г. в Россию

были отправлены два парохода (2,0 тыс. чел на борту) из Северной Африки.

По прибытию в Одессу солдат отправили на фронт. Из них в Красную Армию

ушло только 42 человека, остальные перешли на сторону армии П.Н. Врангеля

и в ее составе сражались до падения «черного барона».

В том же году из Северной Африки в Россию были отправлены 2 рейса,

составленные из куртинцев. В первом находилось 260 чел, которых привезли

в Россию (возможно, в Новороссийск). Из них на сторону Красной Армии

перешло 42 человека. Немного позже оттуда же перевезли 2-й эшелон

куртинцев (около 1,0 тыс. чел.),из которых около половины расстреляли за

бунт на корабле против офицеров, остальных сослали на каторгу.

Первый эшелон солдат и офицеров, служивших в Русском легионе, в составе 1-

й, 2-й и частично 3-й рот (всего 549 солдат и офицеров) под общим

командованием подполковника Эске отправился 21 января 1919 г. из Плер-на-

Марне по железной дороге в Марсель. Таким образом, остались 3-я и

пулеметная роты (около 350 чел.) под начальством полковника А.В.

Багрянского (бывший капитан 2-го Особого полка, исполнявший обязанности

начальника хозчасти полка). В середине февраля 1919 г. русские легионеры

вышли из порта Марсель на пароходе «Адмирал Чихачев», но из-за поломки

двигателя вернулись обратно. Позже русские военнослужащие снова вышли в

море, и 5 апреля 1919 г. находились в море около Константинополя

(Турция).Их дальнейшая судьба неизвестна.

Очередная партия русских солдат была сформирована во Франции и отправлена

из Марселя на пароходе «Петр Великий» (численность не установлена) в один

из черноморских портов, занятых белогвардейскими подразделениями. Всех

прибывших «беляки» отправили для дальнейшей службы только в гарнизонные

части. Одна ротаизэтого эшелона, квартировавшего в Армавире, во время

наступления Красной Армии в начале 1920 г. ударила в тыл оборонявшим

город белым частям, и способствовала взятию Армавира. После установления

власти большевиков все репатрианты по решению начальника дивизии

(сведения онем отсутствуют) были отпущены домой.

Другая партия солдат (среди которых находился и Р.Я. Малиновский)

вернулись из Франции в Россию почти по тому же маршруту, каким прибыла 1-

я Особая бригада - через Суэц, Красное море, Сингапур, Шанхай во

Владивосток (на пароходах последовательно «Луара» и «Рязань»).

В 1919 г. французское правительство неохотно соглашалось на репатриацию

русских солдат. Возможно,из-за нежелания Франции пополнять русскими

репатриантами рядыКрасной Армии. В это время складывается любопытная

ситуация. Еслив 1917 г. Франция пыталась добиться от Временного

правительства разрешения отправить русские войска на родину, аРоссия

несоглашалась, то после 1918 г. происходит с точностью до наоборот.

Теперь уже Советская Россия требует от Франции скорой отправки русских

войск на родину.

Отправка русских солдат производилась в течение 1919 г. небольшими

группами ( от 25 чел) - например, в ноябре, и более крупными - (130 чел),

отправившимся в Россию в июне: «Люди уехали счастливые, хорошо одетые и

обутые и, как водится, с изрядным багажом.

На 130 человек понадобился специальный вагон для багажа, который был

изрядно набит».

Советское правительство настойчиво требовало возвращения русских солдат

домой в Россию. Так, большевики посылают ноту Франции (№ 27 от 5 февраля

1918 г.), в которой «Народный Комиссар Иностранных Дел твердо надеется,

что Французское Правительство сделает все необходимое, чтобы предоставить

русским войскам средства для возвращения в Россию…». 22 апреля и 27 мая

НКИД РСФСР вновь обращает внимание Франции на незаконность задержания

русских войск за границей. 4 июля 1918 г. V Всероссийский съезд Советов

посылает приветствие русским солдатам за границей и выряжает надежду на

скорое их возвращение на родину.

Думается, что в основе подобных мотивов лежало не человеколюбие, а

нехватка штыков в Красной Армии (впрочем, данный аргумент относится и к

ее противникам). Уверенность в том, что большая часть заграничных русских

войск перейдет к большевикам, а не к их врагам, возможно, основывалась на

результатах агитационной работы, активно проводимой пробольшевистски

настроенными пропагандистами среди личного состава Особых бригад.

Впрочем, не всегда желания большевиков совпадали с желаниями прибывших из

Франции солдат. По одним сведениям, в начале 1919 г. из 2,4 тыс. чел, уже

прибывших в Советскую Россию, только сто человек согласились воевать за

Красную Армию.

Советское правительство добилось своего, получив согласие от французского

на репатриацию русских войск. В феврале 1919 г. во Францию направляется

специальная миссия Красного Креста для организации централизованной

отправки русских военнослужащих, очем велись переговоры представителей

Советского и французского правительств; последние ссылались на чисто

технические трудности отправки русских военных контингентов. Возможно,

что в результате именно данных переговоров в издаваемой в Париже газете

«Русский Солдат-Гражданин во Франции» (21 июня 1919 г.) появляются

следующие строки: «Приближается долгожданный момент отъезда на родину.

Мало помалу десятки тысяч русских людей, проведших несколько лет на

чужбине - кто во Франции и Македонии... вернутся в Россию...».

В июле 1919 г. в Македонии было сформировано 4 эшелона для отправки в

Россию, 1 -и эшелон был посажен на пароход «Истрия» (14-й рабочий

батальон и добровольцы в армию Деникина), во 2-й входили солдаты 20-го и

21-го рабочих батальонов; в 3-й - 22-го и 19-го батальонов. Все остальные

(какие конкретно батальоны - неизвестно) - в 4-й эшелон. Интервалы между

отправкой данных эшелонов были установлены в 8 суток. Но 23 июля

добровольцы в армию Деникина взбунтовались, их отряд расформировали и

отправили в дисциплинарный батальон.

14-й рабочий батальон прибыл в город Севастополь и размещен в

Белостокских казармах. После неудачной попытки склонить русских

военнослужащих-«македонцев» к вступлению в Белую армию, над ними

офицерские подразделения учинили кровавую расправу; в дальнейшем

новоприбывших отправили в гарнизоны для прохождения службы.

Имеются сведения, что всего к сентябрю 1920 г. общее число возвратившихся

на родину солдат и офицеров достигло 15,0 тыс. чел. Две трети из них

прибыли в Советскую Россию, треть - к А.И. Деникину и П.Н. Врангелю.

Некоторое число прибывших солдат из Франции воевало и на стороне

«зеленых».

20 апреля 1920 г. в Копенгагене (Дания) делегат французского

правительства, с одной стороны, и М.М. Литвинов, член коллегии

Наркоминдела, с другой стороны, подписали соглашение относительно

отправки задержанных в России французов во Францию в обмен на русских

военнослужащих из расчета 125 женщин и детей на 3,0 тыс. русских солдат.

«Второе соглашение [подписано там же] предусматривает отправку всех

других без исключения французов, в течение 3-х месяцев через Черное

море». Причем Советское правительство соглашалось объявить амнистию тем

французским гражданам, которые находились под следствием или уже были

осуждены. «С другой стороны, все русские солдаты, находящиеся на

территории республики (Франции) или в Салониках будут перевезены в Россию

в течение того же срока [т.е. 3-х месяцев]; обмен должен произойти из

расчета 100 французов на 250 русских».

В начале 20-х годов практически все желающие вернулись в Россию. Часть из

них прибыла на родину в результате обмена военнопленными войск Антанты,

которые имелись в Красной Армии к тому времени.

Многие вернувшиеся офицеры сражались против большевиков; они

самостоятельно перебираются в войска генералов Е.К. Миллера, А.И.

Деникина и др. (незначительное количество офицеров служило в войсках

Антанты, действовавших на территории бывшей Российской империи против

большевиков). Среди офицеров, решивших бороться против большевиков,

особую известность приобрел генерал М.К. Дитерихс, ставший впоследствии

начальником штаба Чехословацкого корпуса, командующим Восточным фронтом у

адмирала А.В. Колчака. М.К. Дитерихс получил особую известность как один

из инициаторов возбуждения дела по расследованию убийства Николая II и

его семьи (у А.В. Колчака служил и генерал Н.А. Лохвицкий).

В рядах белых армий сражались и погибли: полковник Г.С. Готуа, штабс-

капитаны Б. Сурин 1-й и П. Сурин 2-й, капитан М.К. Иордан, бывший

командир 6-й роты 5-го Особого полка и др.

Второй путь возвращения на родину – бегство из рабочих батальонов и

Северной Африки через Швейцарию и другие страны. Так, в начале февраля

1918 г. из русских солдат, сбежавших в Швейцарию и нелегально временно

проживавших там, были образованы две рабочие команды и отправлены на

мелиоративные работы. Их охраняли только негласные чины полицейской

службы; питание было плохое. Местное население относилось к русским

вполне доброжелательно. Дальнейшая судьба их неизвестна, возможно, они

были отправлены в Россию.

В марте 1918 г. границу Швейцарии переходит 360 человек. Впоследствии

они, вероятно, были репатриированы в Россию.

Другой известный случай массового побега (точное количество солдат

неизвестно) оказался примечателен тем, что бежавшие из Северной Африки

сумели добраться до России, и, пересекая последовательно границы Франции,

Швейцарии, Германии прибыли в Россию в конце июня 1918 г. и приняли

участие в подавлении левоэсеровского мятежа в Москве 6 июля.

Вторая категория русских военнослужащих осталась за рубежом. В

большинстве - конечно, офицеры, поступившие на военную службу во

французскую, американскую, сербскую армии, оставшиеся навсегда за

рубежом. Некоторая часть русских военнослужащих императорской армии -

поляки по происхождению, поступив в нарождавшуюся польскую армию (в

приложении к приказу № 140 по русским войскам во Франции и Салониках

специально оговаривался порядок зачисления в польскую армию), вероятно,

тоже не захотели возвращаться в Советскую Россию.

По-разному сложилась судьба 40,0 тыс. человек, покинувших Россию по

приказув составе четырех Особых бригад. Некоторые уехали, сами того не

зная, навсегда, не решившись вернуться на родину по тем или иным

причинам. Другие вернулись, но были ли те и другие счастливы?Одни

остались на чужбине, возможно, сожалея о том, что не смогут никогда

попасть на родину, вторых ждал бурлящий водоворот истории Советской

России.

Многие остались навечно лежать во французской и греческой земле, вдали от

родины, и заслуживают, по крайней мере, упоминания о них.

Первым памятником погибшим русским воинам на французской земле может

считаться создание надгробия на их могилах неподалеку от города Мурмелон,

а октябре 1916 г. созданном с помощью бойскаутской организации

«элереров». Начальник 1-го Особого пехотного полка М.Д. Нечволодов лично

набросал эскиз модели памятника. На торжественной церемонии по

установлению мраморной плиты прибыли начальник 1-й Особой бригады Н.А.

Лохвицкий, прикомандированный к штабу бригады королевич Черногорский Петр

Николаевич, французские офицеры.

Желая увековечить память павших русских офицеров и солдат на поле брани

Союз офицеров Экспедиционного Корпуса (основано в 1923 г.) купил летом

1934 г. рядом с военным кладбищем в 3,5 км от города Мурмелон, в Сен-Илер

лё Гран, участок земли, на котором при помощи всей русской общественности

во Франции в 1937 г. был воздвигнут Храм-памятник во имя Воскресения

Христова. Сен-Илер – единственное русское воинское кладбище во Франции (в

других местах страны русских военнослужащих хоронили на военных участках

местных кладбищах или в отдельных могилах).

Проект храма-памятника создал А.А. Бенуа, представитель известной

династии русских художников, архитекторов и искусствоведов. В апреле 1936

г. храм во имя Воскресения Христова был заложен, а 16 мая 1937 г. освящен

митрополитом Евгением. Храм построен по типу новгородско-псковских

церквей XV в. Данную композицию в 1938-1939 гг. А.А. Бенуа использует и

для храма Успения Божьей Матери на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа

под Парижем. На этом знаменитом кладбище русской эмиграции похоронены

генералы М.Д. Нечволодов, Н.А. Лохвицкий, В.Л. Тарановский.

На стене храма Воскресения Христова золотой смальтой выложена надпись по-

французски: «Русским солдатам, павшим на поле славы во Франции в 1916-

1918». Внутри храма существуют даже небольшой музей – макет местности

около села Оберив, боевые награды русским полкам от французского

командования, военные реликвии; на специальной памятной доске выбиты

имена погибших в боях Первой Мировой 4,0 тыс. чел.

За храмом – кладбище с останками 1.029 русских воинов, павших за Францию

в 1914-1918 гг. (454 человека покоится в отдельных могилах, 575 – в

общих). Здесь же находятся могилы с 36 останками советских воинов,

погибших в борьбе с фашизмом – «коричневой чумой» ХХ в. Их фамилии на

крестах еще можно разобрать, но что означают имена – Rvaron , Volsni ,

Miscoe , Mantzo ? Как попали в далекую Францию советские солдаты и кто

они были, еще предстоит разобраться историкам…

Кладбище посещается редко, но раз в году, на Троицу в воскресение, в Сен-

Илер съезжаются много людей, главным образом потомки солдат и офицеров

Особых бригад, в храме устраивается большая поминальная служба по русским

воинам, павшим за Францию.

7.396 русских воинов (по А. Пети) Особых бригад покоятся по селам и весям

Франции. Из них – 5.078 отдельных захоронений на общегородских кладбищах,

2.318 – на военных кладбищах. Кладбища располагаются в департаментах, по

которым прошлось огненное колесо Первой Мировой войны – Норд, Па-де-Кале,

Сомма, Уаз, Эн, Марна, Мёз, Мёрт-и-Мозель, Вож и в тылу, где умирали

вследствие полученных ранений – под Парижем, Лионом, в департаментах

Жиронда, Лазурный Берег и т.д.

Генерал В.Л. Тарановский скончался в январе 1937 г. и похоронен в Париже.

Генерал М.К. Дитерихс умер в октябре 1937 г. и похоронен в Шанхае.

Полковник Е.И. Радомский, командир 1-го Особого полка, умер в марте 1919

г. и похоронен в Орлеане. Полковник В.С. Нарбут, командир 5-го Особого

полка, умер в июле 1929 г. и похоронен в Париже. Полковник С.П. Киселев,

командир 5-го Особого полка (после В.С. Нарбута), умер в конце 1928 г. и

похоронен в Ницце.

В августе 1918 г. около Тулона был воздвигнут памятник на местном

кладбище церковью Крестовоздвиженского госпиталя. На памятнике имеется

надпись на русском и французском языках: «Вечная память Вам, Русские

воины, жизнь отдавшие за свою Родину и общесоюзное Дело. Август 1918 г.».

Имелся небольшой скромный памятник в честь павших русских воинов и в

Северной Африке, в местечке Djibba , на местном французском кладбище, где

хранилось неизвестное число останков русских солдат, умерших здесь в

рядах дисциплинарного батальона. «Работа [над памятником] продолжалось в

течение двух месяцев, почти без всякого инструмента, с одним зубилом, и

был сделан великолепный памятник. (...) На открытии памятника были одни

русские товарищи дисциплинарного отряда, командир аджутан [правильно:

аджюдан - унтер-офицерское звание в войсках Франции], переводчик и

сержант; из православного и католического духовенства никого не было».

Во Франции, на военном кладбище около города Сен-Квентин находится около

120 русских могил и здесь «...русские рабочие роты всего здешнего округа

поставили общий памятник»; 26 октября 1919 г. состоялось освящение

памятника священником Соколовским.

Имелся памятник и павшим русским солдатам в Македонии, при станции

Градобор, в 12 км от Салоник, созданный по личной инициативе солдат 21-го

батальона лагеря Градобор (открытие произошло 28 сентября 1919 г., в 2

часа дня). «Памятник создан на собственныя средства солдат и их личными

трудами под руководством художника Наседкина, которым вылеплены

изображенныя на памятнике фигуры».

В городе Плёре, в 10 км от Сезанны, находится обелиск в честь павших 1-й

и 2-й Особых бригад, который посетил 17 мая 1960 г. Н.С. Хрущев вместе с

Маршалом Советского Союза Р.Я. Малиновским.

Останки Добровольческой бригады покоятся в Седане (350 могил), Вузье

(257), Валансьене Сен-Рош (207), Камбре (191), Ирсоне (160), Сен-Квентене

(137), Мобёже (100), Серни-ан-Лаоннуа, Лаоне (по 54 могилы) и т.д.

Советская историография оказалась не справедливой к истории Особых бригад

во Франции и Македонии (Салониках), представляя одних героями, а других

уничижая. Пришла пора попытаться объективно взглянуть на военную историю

царской России, воздать должное всем тем, кто сражался в1-ю мировую войну

вместе с союзниками по Антанте против Центральных держав.

Не стоит, возможно, строго винить простых солдат, поддавшихся влиянию

большевистских агитаторов. Сейчас надо вспомнить всех павших на равнинах

Шампани, в скалистых горах Македонии, чей прах покоится в чужой земле и

тех, кто по прибытию в Россию из-за границы сражался во время гражданской

войны независимо от того, какой ориентации придерживались эти люди -

большевистской, монархической или еще какой-либо другой. Необходимо

вспомнить о них как о сыновьях одной страны, одной России.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9