Промышленная политика России

рентабельности по отраслям, сферам и видам производства.

Вот почему в своей преобладающей части российские экономисты

(теоретики и практики) придерживаются иного подхода к экономическому

реформированию, в том числе к оценке значимости в этом процессе

промышленной политики. Суть этого подхода – в опоре на государственное

регулирование с использованием не только рыночных методов, но и, прежде

всего, методов прямой государственной поддержки, прямого перераспределения

ресурсов и их концентрации на приоритетных направлениях развития реального

сектора экономики.

Взгляды сторонников активной промышленной политики (включающей

структурную, инвестиционную и научно-технической политику) с первых

реформационных лет были довольно широко представлены в экономической

литературе. Это касается и индивидуальных, и коллективных публикаций[23],

причем особо стоит выделить обнародование обстоятельных разработок ведущих

научно-исследовательских центров и госведомств. Среди них – выполненный в

середине 1993 г. по заказу Государственного комитета РФ по промышленной

политике Институтом народнохозяйственного прогнозирования РАН под

руководством академика Ю. Яременко доклад "Основные положения

государственной промышленной политики Российской Федерации"[24], а также

подготовленный отмеченным госкомитетом в том же году документ,

озаглавленный "Концепция и механизм реализации государственной промышленной

политики в 1994 году и на среднесрочную перспективу"[25]. Отмеченные и

другие разработки ориентировали на активную промышленную политику как

обязательную и важнейшую составляющую политики экономического роста,

акцентировали необходимость ускорения научно-технического прогресса,

приоритетного внимания к формированию высокотехнологичных отраслей и видов

производства, выхода обрабатывающих отраслей на мировой уровень

конкурентоспособности и их превращения в главный источник наращивания

экспортного потенциала страны, и т.п. При этом в качестве средств

реализации данных прогрессивных целеустановок, если суммировать

представленные в публикациях предложения рекомендовался полный ассортимент

мер, выработанных всей мировой практикой осуществления промышленной

политики.

Между тем эти предложения по активизации последней не были сколь-либо

системно реализованы: жизнь пошла, как уже отмечалось, по некоему смешанно-

компромиссному варианту. Тому был ряд причин. С одной стороны, мощным

препятствием послужило принципиальное неприятие любых идей усиления

регулирующей роли государства в рыночной экономике стоявшими у власти в

первые годы реформ праворадикальными сторонниками либерал-монетаризма.

Конечно, решающим образом сказалась общая экономическая ситуация,

ограничившая возможности активной политики в отношении реального сектора:

падение общественного платежеспособного спроса вследствие агрессивной

рестриктивной денежно-кредитной и финансовой политики и резкого, но

неравномерного повышения цен (особенно на элементы производственных

затрат); о6есценение оборотных средств предприятий, запредельная цена

кредита; гипертрофия трансакционного сектора (охватывающего финансовую и

торговую сферы), сосредоточившего в своих рамках подавляющую часть денежных

ресурсов и оставившего на голодном пайке сектор реальный; незаконный отток

валютных ресурсов за рубеж и вообще неуправляемость финансовых потоков,

неспособность государства обеспечить их проектируемую целевую

направленность. Эти аспекты российской трансформационной действительности в

критическом плане подробно рассмотрены во множестве экономических

публикаций, в том числе в материалах "Российского экономического

журнала"[26].

С другой стороны, следует, видимо, признать и несовершенство

концептуальных основ, программных и отдельных предложений сторонников

активной промышленной политики в период рыночной трансформации экономики. В

самой общей форме речь идет об их академизме или технократизме, о

нестыковке рекомендаций с реальной ситуацией – непредвиденно резким

углублением кризиса и падением способности исполнительной власти к

планомерной и преемственной по этапам реформы созидательной работе.

Проявился некий экономический романтизм: стремление сделать "все и сразу",

лечить больную экономику одновременно всеми известными "экономической

медицине" препаратами без учета императива этапности протекания болезни и

выздоровления, игнорируя, так сказать, аллергические риски у конкретного

больного. Предлагалось, следуя принципу "лучше быть и богатым, и здоровым",

параллельно обеспечить экономический рост и подавление инфляции, активную

инвестиционную деятельность и благосостояние населения, защищенность

отечественного производителя и приток иностранного капитала, и т.п. Все это

заслуживает более подробного и предметного рассмотрения (естественно, не

просто критики ради, а для того, чтобы осмотреться и определить путь

дальнейшего движения).

Прежде всего – о нереалистичности установок. Согласно упомянутому

госкомпромовскому документу "Концепция и механизм реализации

государственной промышленной политики в 1994 году и на среднесрочную

перспективу", только на первый год его действия определялись следующие

основные цели: прекращение спада и стабилизация промышленного производства;

удовлетворение государственных и общественных нужд России в товарах и

услугах, производимых промышленным комплексом; сохранение производственного

и научно-технического потенциалов и инфраструктуры промышленного комплекса;

создание максимально возможных благоприятных условий протекания структурных

преобразований; смягчение социальных последствий структурной

перестройки[27]. Какие из этих целей реализованы не то что в 1994-м, но

хотя бы сегодня? Вопрос чисто риторический. Правда, "проницательный

читатель" вправе заметить: о "риторике" легко вещать "с высот" 1999-го...

Факты, однако, таковы, что авторы "Концепции..." располагали достаточными

данными о негативных тенденциях в экономике, которые было абсолютно

невозможно переломить в одночасье: к уровню 1990 г. объем продукции

обрабатывающей промышленности сократился в 1993 г. на 37, а в 1994 г. – на

52 % (в машиностроении – на 35 и на 60 %). Объем производственных

инвестиций по годам уменьшался следующим образом: в 1992 г. – на 44 %, в

1993 г. – на 19, а в 1994 г. – на 35 %. Импорт машин, оборудования и

транспортных средств из стран "дальнего зарубежья" в 1993 г. был вчетверо

ниже, чем в 1990 г. В общем, имелись фактологические аргументы,

исчерпывающе вразумительные для того, чтобы не заниматься на

государственном уровне "маниловщиной" и не компрометировать тем самым саму

идею промышленной политики.

Что касается упомянутой несовместимости многих предлагавшихся на

ранней стадии реформирования шагов по стимулированию промышленного развития

с реальной (глубоко кризисной) экономической ситуацией и с другими

необходимыми мерами экономической политики, прежде всего мерами финансовой

стабилизации (причем имеются в виду шаги действительно необходимые, а не

провоцируемые догматическим "шокотерапевтическим" монетаризмом

праворадикалов), то она становится очевидной, если выписать, с одной

стороны, стандартные приемы финансовой стабилизации, а с другой, – "парные"

им действия по стимулированию производства. Тогда в рубрике "финансовая

стабилизация" окажутся: а) жесткое ограничение денежной эмиссии всех

формах, политика "дорогих денег"; б) увеличение доходов бюджета, в том

числе посредством высоких налогов; в) всемерная экономия бюджетных

расходов; г) свободный импорт ради наполнения внутреннего рынка и

формирования конкурентной среды. А в рубрике "поддержка отечественной

промышленности" – нечто противоположное: а) расширение кредитной эмиссии,

снижение процента за кредит, льготное кредитование; б) освобождение

приоритетных производств от налогообложения или предоставление

соответствующим производителям налоговых преференций; в) бюджетное

дотирование отечественных производителей, возмещение кредиторам через

бюджет разницы между высоким рыночным и предписанным государством льготным

процентом, формирование внебюджетных фондов развития производства и

страхования инвестиционных рисков, полная финансовая ответственность

государства за фундаментальную науку и многие направления НИОКР; г)

внешнеторговый протекционизм, применение экспортных премий, создание фондов

страхования внешнеторговых рисков, и т.п.

Игнорирование рядом авторов этой объективной противоречивости мер

промышленной политики и мер финансовой стабилизации (необходимой в качестве

общей макроэкономической предпосылки стабилизации реального сектора, в том

числе и, прежде всего, промышленности) снижало, а то и просто

"нуллифицировало" практический потенциал разрабатывавшихся этими учеными и

специалистами предложений по поддержке производства. Действительная же

задача состояла и состоит вовсе не в том, чтобы продемонстрировать закрытый

список разнообразных мер промышленной политики, а в том, чтобы ранжировать

их во времени, разнести по этапам развертывания экономической реформы,

дифференцировать по видам деятельности, соотнести с реальными

возможностями. В противном случае попытки предложить концепцию эффективной

промышленной политики оборачиваются простой демонстрацией эрудиции, а наука

– по сути своей практически значимый феномен – заменяется беллетристикой.

В данном контексте нелишне констатировать: для некоторых концепций и

предложений относительно промышленной политики (и практически для всех

популистски окрашенных предвыборных программ) была характерна жесткая

целеустановка на освоение современных высот научно-технического прогресса

едва ли не по всему производственному фронту, на приоритетное развитие чуть

ли не любых высокотехнологичных производств и фактически каждого вида

наукоемкой продукции. Дело, однако, в том, что эта прогрессивная и

стратегически безальтернативная линия нереализуема в период кризиса,

особенно в фазе его углубления, когда, как и случилось первой половине 90-х

годов в России, для подавляющего большинства предприятий обрабатывающей

промышленности главными задачами оказываются элементарное выживание и

минимизация ущерба от кризиса. Эта фаза неизбежно сопряжена с падением

платежеспособного спроса на товары, инвестиции, высокие технологии.

Создание новых производств требует большого объема первичных

капиталовложений, а их ни у предприятий, ни у государства нет. Хоть как-то

решить задачу подобной инвестиционной мобилизации можно только путем

значительного перераспределения ресурсов, а это немыслимо без

задействования внеэкономических методов народнохозяйственного управления и

без ухудшения воспроизводственных условий для тех предприятий, которые еще

сохраняют свои позиции и способны приносить доход себе и обществу.

Нельзя, наконец, не отметить, что те или иные конкретные предложения

по реализации государственной промышленной политики не соответствовали

интересам свободного предпринимательства и создания в стране рыночно-

конкурентной среды. К такого рода рекомендациям можно отнести, например,

некоторые позиции фигурировавшего в упомянутом докладе Института

народнохозяйственного прогнозирования РАН набора мер первоочередного

характера в рамках промышленной политики. В числе этих мер – "установление

контроля над ценами", "введение обязательного порядка хранения

амортизационных отчислений на специальных банковских счетах целевого

назначения", "введение специального валютного курса для централизованного

импорта и инвестиций", и т.п. Между тем усиление государственного

регулирования, в том числе в промышленной сфере, не должно вести к

подавлению либеральных начал в экономике и возращению ситуации, когда

государство было "главным предпринимателем". Возрастание его роли должно

выразиться прежде всего в создании в стране определенного хозяйственного

порядка, т.е. целостной эффективной системы институтов, правил

хозяйствования, юридических законов и кодексов поведения субъектов рынка и

самого государства. Решение этой задачи включает обеспечение правовой,

организационной, экономической защиты позитивных либеральных ценностей в

экономике. К ним относятся многоукладность и равноправие различных по форме

собственности субъектов рынка, конкуренция, свобода предпринимательства,

внешняя открытость экономики, рост предпринимательских доходов как функция

созидательной деятельности по удовлетворению общественных потребностей.

Государство обязано содействовать становлению корпоративного звена системы

управления экономикой, а затем считаться с этим звеном. Крупные корпорации

в смешанной экономике могут и должны взять на себя функции планирования и

организации обмена деятельностью предприятий в значимых для всего

общественного производства отраслевых и межотраслевых секторах и

хозяйственных комплексах, используя в своем (внутрикорпоративном) арсенале

как рыночные, так и планово-распределительные методы.

Именно в подобной системе координат смешанной социально

ориентированной рыночной экономики должна разворачиваться регулирующая

экономическая деятельность государства, включающая активное воздействие на

промышленное развитие. И именно потому, что эту систему начали принимать во

внимание и считать обязательным контекстом концептуально-программной

разработки российской промышленной политики, в ряде более поздних, нежели

отмеченные выше, публикаций на сей счет обнаруживаются и более

реалистические рекомендации[28]. Прежде чем попытаться, продолжив эту

наметившуюся позитивную линию, обозначить контуры адекватного условиям

сегодняшней России варианта промышленной политики, имеет, мается, смысл

хотя бы кратко охарактеризовать основные элементы содержания понятия

"промышленная политика" как такового и их системную связь с учетом

специфики экономик трансформационного типа.

1.2.4. Типы и инструментарий промышленной политики в переходных

экономиках.

Мировой опыт промышленной политики в странах с трансформируемой

экономикой свидетельствует, что первая разворачивается в двух плоскостях.

Это, с одной стороны, определение и реализация путей и мер государственного

регулирования реального сектора, с другой, – содействие развитию

предпринимательских начал и конкурентной среды в экономике ради

максимизации эффективности производства и достижения соответствия его

объемно-структурных параметров общественному спросу. Синтез этих

направлений призван обеспечить ориентацию усилий субъектов рынка на

достижение общеэкономических, национальных (региональных) целей. Иными

словами, оптимальное сочетание либеральных и дирижистских подходов к

стимулированию индустриального развития – обязательное условие

действенности промышленной политики в период рыночной трансформации

экономики.

Практика, далее, выработала два основных типа государственной

промышленной политики – общесистемный и селективный. Общесистемная

промышленная политика направлена на создание общих условий,

благоприятствующих развитию индустрии, и действует как бы по горизонтали.

Ее меры не имеют какого-либо избирательного назначения (четкой нацеленности

на отрасль, корпорацию, регион), а более или менее равномерно влияют на

всех субъектов рынка, формируя экономическую и институциональную,

организационную и правовую среду их активности. Она является

преимущественно макроэкономической.

Такого рода политика имеет либеральный характер, ибо ее обязательный

вектор – обеспечение хотя бы формального равенства внешних условий

(экономических и правовых) для всех рыночных субъектов; в этой связи

существенна ее опора на меры финансовой стабилизации преобразования

отношений собственности (приватизации). Вместе с тем общесистемная

промполитика является дирижистской: на ее основе государство в определенном

смысле формирует хозяйственный порядок, задающий для названных субъектов

некоторые допустимые и общепринятые рамки деятельности и как бы извне

навязывающий им правила хозяйственного поведения; он непременно включает в

себя меры госвоздействия на экономическую жизнь: налоговый, денежный,

валютный и таможенный режимы, трудовое законодательство, технические и

экологические стандарты, и т.п.

Что касается селективной промышленной политики, то она выступает как

нацеленное влияние на определенные группы субъектов рынка (предприятия,

отдельные виды производства или целые отрасли либо регионы). Ее действие –

как бы вертикального характера: осуществляясь из центра по ступеням

народнохозяйственной иерархии вплоть до первичного звена производства

(предприятия), она в этом смысле имеет преимущественно микроэкономический

характер.

В подобного рода политике более отчетливо проявляются регулирующая и

управленческая деятельность государства, его интервенционизм в отношении

реального сектора. Вместе с тем, селективная поддержка индустрии становится

наиболее эффективной (а ее фактический итог – максимально соответствующим

целевым намерениям субъектов промышленной политики) лишь если в максимально

возможной мере выполнены общесистемные требования к формированию

макроэкономической, инфраструктурной и правовой среды деятельности

субъектов рынка. Ели же эти требования игнорируются, попытки проведения

селективной промышленной политики дают сбои и подчас вызывают

непредвиденные результаты, оставаясь эпизодами, не получающими логического

распространения. Например, государственная финансовая поддержка тех или

иных звеньев индустрии, оказываемая в условиях нерешенности инфляционной

проблемы (а тем более при гиперинфляции), в кратчайшие сроки

обесценивается, и эффект селективности снимается сам собой. Такая

поддержка, как показал российский опыт, оказывается малорезультативной

также при отсутствии действенной общегосударственной системы контроля за

финансовыми потоками: бюджетные дотации или кредитная эмиссия,

предназначенные для поддержки реального сектора, этом случае "неведомыми

путями" направляются в финансовый сектор, используются в спекулятивных

операциях, а в конечном счете конвертируются в твердую валюту и попадают за

рубеж. Таким образом, "селективная поддержка реального сектора"

оборачивается своей противоположностью – ограблением отечественного

производства.

Итак, активная, системная и эффективная селективная промышленная

политика предполагает наличие некоторых обязательных экономических и

организационных условий. Вот почему и соответствующие рекомендации могут

быть научно ценными и практически значимыми вовсе не на том основании, что

они где-то и когда-то ранее дали положительный результат, а лишь в той

мере, в какой они соответствуют специфике сложившейся конкретной ситуации и

опираются на определенные достигнутые предпосылки. Селективный подход в

поддержке избранных блоков индустрии применяется прежде всего в

обстоятельствах выхода экономики из кризиса, когда начинает

восстанавливаться нормальный процесс расширенного общественного

воспроизводства и появляются первые возможности реального накопления. В

подобные периоды не просто бессмысленны, но и контрпродуктивны предложения

относительно "фронтального наступления" в промышленности – вроде тех,

которые фигурировали в программе одного из политических блоков в выборах в

Государственную Думу второго созыва (1995 г.): было обещано "создать

гарантированную систему государственной поддержки военно-промышленного,

авиационно-космического комплексов, гражданского машиностроения и легкой

промышленности; развивать и обновлять базовые отрасли народного хозяйства:

угольную, нефтяную, газовую энергетику, транспорт". На самом же деле в

периоды, о которых идет речь, с предельной остротой возникает вопрос о

критериях выделения объектов селективной господдержки. Значительная часть

экономистов (особенно занимающихся политикой) выделяют соответствующие

приоритеты согласно приоритетам современного мирового научно-технического

прогресса ("самое передовое", "самое прогрессивное", "ориентированное на

XXI век", и т.п.). Когда-то эти постановки окажутся не просто правильными,

но и императивными. Однако в условиях кризиса, депрессивной стабилизации

или даже упомянутых обстоятельствах поворота к экономическому росту

подобный технократический подход почти столь же контрпродуктивен, что и

выдвижение задачи наступления по всему индустриальному фронту. В данной

связи представляется важным оценить технократические предложения через

призму ряда сугубо экономических критериев выбора приоритетов господдержки

промышленного производства, применяясь при этом к реальностям этапа

становления рыночного хозяйства.

Первый (и коренной) критерий – наличие и надежные перспективы роста

платежеспособного спроса (внутреннего и внешнего) на определенные виды

продукции и услуг. Резкое падение этого спроса вследствие значительного

повышения цен, равно как и обесценение оборотных средств предприятий и

денежных накоплений населения в результате жесткой рестриктивной денежно-

кредитной и финансовой политики, стали главной причиной углубления спада

производства в России после 1991 г. и основным препятствием для проведения

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11