Промышленная политика России

- систематизированы исследования различных экономистов;

- проведен собственный анализ на основе публикуемой

статистики;

- отмечены достоинства и недостатки проводимых реформ в

промышленности;

- выявлены тенденции развития промышленного производства в

период с 1992 по 1998 гг.;

- выявлены основные факторы, обуславливающие состояние

отечественной промышленности в исследуемый период.

1.2. Промышленная политика.

1.2.1. Место промышленной политики в реформационном выборе России.

Печальный опыт показал, что за годы радикальных реформ еще не созданы

условия для устойчивого социально-экономического развития[17]. Не преодолен

системный кризис, охвативший все отрасли производства и обращение товаров,

а также финансово-кредитную сферу. Главная причина состоит в том, что

реформы слабо затронули производственную, торговую и финансовую

деятельность предприятий. Практически не сформирована новая, отвечающая

требованиям развитого рынка, организационная структура производства, не

подготовлен высокопрофессиональный слой предпринимателей. Все это негативно

сказалось на реформировании собственности и использовании внутренних

ресурсов, на укреплении межхозяйственных, межрегиональных и

межгосударственных экономических и финансовых связей.

Основное внимание сосредоточено на либерализации общества, создании

частной собственности и обеспечении полной свободы действий фактически

сложившихся за истекшие десятилетия заводов и фабрик, организационная

структура которых нуждалась в перестройке. В итоге не достигнуты основные

цели реформ. Базовая сфера экономики не развивается, что резко ослабляет

финансовое положение государства. Следовательно, необходима существенная

корректировка реформ. При этом важнейшая задача – реформирование

предприятий, их организационной структуры и методов хозяйствования.

Решение задач реформирования реального сектора невозможно без

проведения определенной промышленной политики[18]. Ее значимость для судеб

страны очевидна, ибо сегодня только самый ленивый не подчеркивает, что

результаты "радикальной экономической реформы" сделали вполне реальной

угрозу необратимой дезиндустриализации России.

Как свидетельствует мировой опыт, промышленная политика наиболее

необходима в переломные периоды, например, при переходе к рыночной

экономике. Она нужна и традиционно рыночным, индустриально развитым странам

в условиях развертывающегося процесса либерализации и глобализации мировой

экономики. Органы государственной власти не могут быть свободны от

ответственности за неэффективное, не отвечающее интересам общества решение

задач социально-экономического развития, замедление экономического,

технологического, управленческого и гуманитарного прогресса.

Промышленная политика способствует устранению устаревших

производственных структур и формированию новых; ускорению научно-

технического и управленческого прогресса, повышению приспособляемости к

объективным требованиям глобализации мировой экономики Сведение же ее к

селективной дотационно-льготной поддержке государством отдельных

предприятий, а тем более проектов, неправомерно.

Ядро промышленной политики – оптимальное решение инновационно-

инвестиционных проблем экономического роста. Эти два аспекта тесно связаны.

Внедрение изобретений, новых технологий и инноваций требует немалых

капиталовложений Ограниченность последних, в свою очередь. диктует

необходимость динамичного расширения масштабов инноваций сообразно

требованиям научно-технического, производственно-экономического.

управленческого и информационного прогресса. Не случайно на мировом рынке

главенствующее место занимают конкурентные преимущества накопленных знаний.

В современных условиях решение проблем промышленного производства

страны связано с изменениями, происходящими в мирохозяйственной среде.

Поэтому так, важно учитывать: объективные перемены в геоэкономической и

геополитической ситуации в мире; интересы отдельных стран-партнеров по

внешнеэкономическим связям, их государственно-политических и деловых

кругов, национальных и транснациональных компаний, международных

экономических и иных организаций; международные правовые кормы, правила и

обычаи; конкурентные преимущества своей страны и ее ведущих корпораций

(предприятий), активно участвующих (или способных участвовать) в

международном промышленном сотрудничестве. Следовательно, способ достижим

лишь при ориентации на тщательно просчитанные научно-технические

возможности отраслевых комплексов и предприятий и те виды

конкурентоспособной продукции, особенно высоких технологий и услуг,

которые могут найти свои ниши на мировом рынке.

В ходе российских экономических реформ вопросы государственной

промышленной политики и ее структурно-инвестиционного направления составили

одну из популярных тем экономических публикаций и всякого рода предвыборных

платформ партий, движений и отдельных участков борьбы за электорат. На

правительственном уровне рассматривались концепции промышленной политики и

соответствующие программы развития. Создавались государственные органы,

ответственные за разработку и реализацию этой политики, потом, впрочем,

исчезавшие. Равным образом не суждено было сбыться программам и многим

рекомендациям, поскольку они или не вписывались в рамки праворадикальной

правительственной экономической политики, или были умозрительными,

правильными лишь в самой общей постановке. Приходится констатировать: по

истечении всех реформационных лет выработать общественно признанную,

теоретически ясную и практически действенную промышленную политику не

удалось.

Уже в первые годы реформы сменились несколько концепций политики в

промышленной сфере. Сначала (в 1992 г.) возобладали постулаты

дерегулирования, отрицания необходимости государственного регулирования

промышленного развития. Но вскоре (уже в конце 1992 г. и в 1993 г.) под

угрозой углубления и ускорения спада производства начали применяться меры

общей (фронтальной) поддержки промышленности путем взаимозачета

задолженностей предприятий и льготного кредитования, что имело пагубные

инфляционные последствия. Далее возобладала идея селективной поддержки

отдельных видов производства по определяемым государством приоритетам;

однако число "приоритетов" оказалось чрезмерным, их определение, мягко

говоря, не было свободно от субъективизма, возросла опасность отраслевого

лоббизма и разбазаривания средств. Вот почему критерии отраслевой селекции

уступили место критериям относительно более высокой эффективности проектов

(к 1994 г. появился президентский указ об инвестиционном конкурсе проектов

на основе государственной экспертизы: победителю сулилось получение от

государства 20 % инвестиционных средств). Однако в связи с финансовым

кризисом государство не смогло выполнить обещанное, и "микро революция в

инвестиционной политике"[19] не состоялась.

В 1995-1996 гг. господствовал "макроэкономический подход", т.е.

делалась ставка на финансовую стабилизацию: это рассматривалось как

необходимое и вполне достаточное условие для экономического роста,

оживления инвестиционной деятельности и широкомасштабного притока в

отечественное производство иностранных инвестиций. Между тем, несмотря на

успехи в подавлении инфляции в 1996-1997 гг. ожидавшийся "инвестиционный

бум" не наступил. А уже в августе 1997 г. один из тогдашних руководителей

исполнительной власти заявил: "Промышленная политика пока России не по

карману"[20]. В общем, круг замкнулся.

Идея активной промышленной политики была реанимирована в программных

заявлениях четвертого постсоветского правительства[21], однако

скоротечность его пребывания у власти после финансового кризиса осени 1998

г. (отставка, как известно, последовала в мае-99) не позволил

конкретизировать и, главное, реализовать новый подход к индустриальному

развитию. Следующее правительство также не успело продемонстрировать своего

реального отношения к рассматриваемой проблеме (исключение составили меры

по реанимации и координации различных объектов военно-промышленного

комплекса). Таким образом, и в научном, и в практическом планах проблема

остается открытой. В этой связи представляется важным проанализировать

условия причины отсутствия в российской реформационной практике внятной

промышленной политики и наметить линию поведения в этой сфере на

предстоящий период.

1.2.2. Реальности промышленной политики[22].

Известно, что облик промышленной политики в стране предопределяется

ее экономическим потенциалом. Сегодня для всякого непредубежденного

наблюдателя очевидны шокирующие результаты по большому числу обобщающих

параметров нашей экономики. Валовой внутренний продукт уменьшился

относительно 1990 г. на 45 %, продукция промышленности – более чем вдвое,

инвестиции снизились в 4 раза. Особенно сложна ситуация в наукоемких

отраслях экономики, в науке, в образовании, культуре. Эти крайне негативные

тенденции были многократно усилены паническими действиями 17 августа. Если

в июле спад ВВП составил 4,5 %, то в сентябре – 10 %. Инфляция приблизилась

к 40 %.

В этих условиях объективно сильна аргументация относительно

откладывания задач промышленной политики, для проведения которой, дескать,

нет необходимых условий.

Активность промышленной политики действительно органически должна

быть взаимосвязана с результативностью политики экономической. Но связь эта

не может толковаться однолинейно: сначала реформы в экономике, а потом –

активность в промышленной политике. Трудно отделаться от ощущения, что

подобная ложная посылка и стала первопричиной основных неудач в

экономической политике 1990-1998 гг. Сегодня говорят, что промышленная

политика невозможна потому, что нет денег, что слишком мал государственный

бюджет. Ранее ресурсы государства были намного большими, но промышленную

политику и тогда не менее активно отвергали.

Итак, прежде всего надо ответить на вопрос, есть ли у нашего

государства и его управляющего ядра понимание реального места промышленной

политики в современном и будущем мире? И есть ли желание и воля этой

политикой заниматься? Пожалуй, активную промышленную политику уже

невозможно "отложить до лучших времен". Если поддаться такому настроению,

то самостоятельная промышленная политика через несколько лет станет вещью

просто недоступной.

Какие обстоятельства говорят в пользу осуществления активной

промышленной политики, несмотря на жесткий финансовый кризис?

Первое – это наличие в стране потенциального инвестиционного ресурса,

который либо заблокирован, либо трансформирован "теневыми" отношениями в

некую псевдодеятельность.

"Теневой" сектор экономики увеличился за последние годы до

значительных величин. Если официально запроектированный на 1999 г. валовой

внутренний продукт (ВВП) страны выражается величиной 4 трлн. руб., что

эквивалентно примерно 186 млрд. долл., то с учетом "теневой" экономики

некоторые эксперты оценивают его суммой в 500 млрд. долл. Понятно, что в

"теневом" секторе государством налоги не собираются. Но они тщательно

извлекаются внегосударственными способами, попадая в сферы, далекие не

только от промышленной политики, но и от конструктивного потребления,

поддерживающего в стране спрос.

Созданная в ходе трансформаций псевдорыночная система стимулов в

сфере инвестиционных ресурсов повернула на определенном этапе преобладающий

массив финансовых потоков в область спекуляций. Это резко сузило ресурсную

базу воспроизводства в реальном секторе экономики. Есть расчеты,

показывающие, что в 1994 г. переток средств из производственной сферы в

сферу финансовых спекуляций достиг 14% в год, что было почти равно всему

фонду накопления.

Крен в сторону финансового бизнеса осуществлялся при отсутствии

действительно развитых финансовых рынков – рынков ценных бумаг, банковских

услуг и производственных финансовых операций. Отсутствовали сколько-нибудь

отработанные механизмы контроля за рисками на финансовых рынках. Зато

заинтересованными лицами отлажены способы увода капиталов за рубеж.

Операции с государственными ценными бумагами, предназначенными для

обеспечения нормальных отношений по заимствованию средств правительством и

осуществления разнообразных финансовых сделок на открытом рынке,

превратились в пирамиду разорения государства спекулянтами и откачивания

валюты из страны нерезидентами.

Спекулятивному размаху финансовых рынков может быть противопоставлена

только сила социально здорового государства, опирающегося на мощную

реальную экономику. Можно полагать, что обоснованность подходов

правительства к промышленной политике способна изменить мотивацию в

экономике тех, кого сейчас называют "новыми русскими", не говоря уже о

деловитых предпринимателях и соответственно настроенных иностранных

инвесторах.

Второе – значительный масштаб сбережений и накоплений, не находящих

пока надежного производительного применения.

С самого начала реформ наблюдалась тенденция значительного снижения в

структуре денежных расходов населения доли сбережений в форме вкладов в

банки и покупки ценных бумаг. Вместе с тем масштаб (процент) всех

сбережений населения был значительным, и среди них быстро возрастала доля,

приходящаяся на иностранную валюту.

По экспертным данным, за 1996-1997 гг. население России купило в

банках около 100 млрд. долл. А после августа 1998 г. были отмечены волны

ажиотажного спроса на инвалюту с одновременным существенным снижением

вкладов в банках. Таким образом, на руках населения значится не менее 50-60

млрд. долл. Сколько же времени еще можно игнорировать этот выведенный из

экономического оборота ресурс! В нормальных условиях развития экономики он

естественным образом должен превращаться в инвестиции. Но такое возможно

только при доверии населения к властям. Нужно честно признать, под влиянием

каких устремлений и с чьей подачи были допущены шаги, надолго подорвавшие

это доверие. Первый непоправимый удар был нанесен правительством

(известного состава) в начале 1992г.: население практически потеряло

сбережения в Сберегательном банке, а ведь они составляли 216,4 млрд. руб.

на конец 1990 г., или 33,6% по отношению к ВВП. Не менее безжалостными к

сбережениям населения оказались известные действия аналогичного

правительства в августе прошлого года. Как видим, факты усиления

экономического недоверия населения к власти в значительной мере

провоцированы ее увлеченностью монетарными факторами и не проявлением

интереса к реальным процессам воспроизводства. Потому и сегодня перелом по

восстановлению доверия вкладчиков к банкам и государству может произойти

только на базе реальной инвестиционно-промышленной политики.

Третье. Даже при малых инвестиционных ресурсах в стране можно и нужно

так направлять экономическую политику, чтобы явственно обозначались и

стимулировались "точки роста". В России на сегодня таковыми могут быть

пищевая индустрия, ряд отраслей АПК, легкая промышленность, строительство

жилья (в том числе с использованием технологий ипотечного кредитования),

наукоемкий малый бизнес и другое.

Четвертое. В стране имеются значительные неинвестиционные источники

экономического развития. Известно, что почти 70 % производственных

мощностей стоит. Свыше 20 миллионов квалифицированных работников либо не

имеют возможности трудиться, либо довольствуются занятиями, не отвечающими

их опыту и квалификации. Вполне реально оживление промышленного развития

путем загрузки производственных мощностей. Процесс расширенного

воспроизводства и увеличения спроса может быть возобновлен также

стимулированием текущих потребительских расходов.

Пятое. Россия по-прежнему (несмотря на понесенные потери) располагает

достаточно уникальным в сравнении со многими другими (даже высокоразвитыми

странами) стратегическим ресурсом – многопрофильным научным и

образовательным потенциалом. Потери этого потенциала, связанные с оттоком

специалистов в менее квалифицированные области, еще могут быть восполнены

по мере устранения примитивных акцентов в экономической политике. Очень

важно именно сейчас (а не позже) наладить реальное стимулирование

наукоемкости сохраняющихся и перспективных очагов индустрии. Более того,

нужен переход к научно-инновационной ориентации экономической политики в

целом

. Для этого имеются естественные предпосылки и вполне убедительные

предположения, что от такого рода шагов экономическая политика и финансовые

отношения станут более эффективными, перспективными.

1.2.3. Концептуально-методологические подходы к разработке

промышленной политики.

Один из них вытекает из теоретических основ и практической сущности

либерально-монетаристской модели рыночного реформирования,

реализовывавшейся в течение ряда лет в России: 1992-1993 гг. – в наиболее

жестком и одиозном ее виде (в варианте "шоковой терапии"); 1994-1996 гг. –

в относительно более умеренном, "градуалистском" проявлении (связанном

постепенным движением к воплощению либеральных целей и ценностей с

одновременным сокращением после "ваучерного" этапа приватизации круга и

интенсивности других реформационных мероприятий); в 1997-1998 гг. (вплоть

до августовского финансового кризиса) – с упором на применение

монетаристских методов ради сохранения достигнутой к этому времени весьма

хрупкой и относительной депрессивной стабилизации.

Либерально-монетаристская модель исходит из того, что формирование

рынка – спонтанный процесс: стоит-де либерализовать экономику, и отношения

его субъектов начнут эффективно саморегулироваться под действием "невидимой

руки рынка". Поэтому упор делается на дерегулирование, акцентируется снятие

присущих огосударствленной (централизованно управляемой и планово-

распределительной) экономике ограничений на задействование рыночных

механизмов. Приоритетной задачей считается финансовая стабилизация,

достигаемая рестриктивной денежно-кредитной и финансовой (в части расходов

государственных средств) политикой в целях сокращения денежного предложения

(платежеспособного спроса). Экономическая роль государства минимизируется

как применительно к сфере управления хозяйством (особенно на микроуровне),

так и в плане обладания собственностью на средства производства, в связи с

чем форсируется массовая приватизация. Для обеспечения бездефицитности

госбюджета и противодействия инфляции резко сокращаются, а затем и

ликвидируются все формы бюджетной поддержки предприятий. Проводится линия

на максимальную открытость экономики в отношении мирового рынка, включая

минимизацию препятствий экспансии импортеров (мотивируемую необходимостью

обогащения товарного набора на внутреннем рынке и создания конкурентного

давления на отечественных производителей). Отношения в экономике строятся

по принципу естественного отбора: гибель слабых – благо, ибо она расчищает

поле действия тем, кто успешно адаптировался к условиям рынка. Понятно, что

в либерально-монетаристской модели не представлен в качестве особого

объекта реальный сектор (производство товаров и услуг): его

функционирование трактуется как вторичный и автоматически возникающий

результат финансовой стабилизации и применения монетарных методов.

Где же в этой модели место для государственной промышленной политики?

Его нет, по крайней мере, на период до достижения финансовой стабильности и

подавления любой ценой инфляции. Методы такого подавления, жесткий зажим

денежного предложения суть как раз методы угнетения реального сектора. А

"любая цена" преодоления инфляции – это спад производства (в России –

двукратный), не говоря уж о разрушении социальной сферы. Последовательные

сторонники либерально-монетаристского подхода, не видя в этом трагедии,

утверждают: под воздействием общего спада платежеспособного спроса (со

стороны юридических и физических лиц) происходит некая санитарная чистка в

реальном секторе, после и в результате которой формируется его новая

структура, соответствующая общественному платежеспособному спросу и

интересам новых собственников средств производства.

Все это означает, что тезис "отсутствие государственной промышленной

политики есть лучшая экономическая политика" является принципиальной

позицией авторов и адептов либералистских реформ. Между тем сегодня можно

считать окончательно установленным, что либерально-монетаристская модель

(ее насаждаемая МВФ конкретная вариация) неадекватна российским условиям:

полный ее крах ознаменовался финансовым кризисом осени 1998 г. Мировой опыт

продемонстрировал, что такая модель может быть продуктивной для стран,

которые не имеют развитого производства и начинают выстраивать его "с

чистого листа" (для них достижение финансовой стабильности действительно

обеспечивают и необходимые, и достаточные условия начала экономического

роста), но противопоказана странам со сложным хозяйством, громадным

накопленным национальным богатством и инерционным реальным сектором

экономики, отягощенным высокой ресурсоемкостью и диспропорциями, резкими

различиями технико-технологического уровня, а потому и уровня

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11