Социально-политическая борьба в Новгороде XII- нач. XIII вв.

Новгорода и его веча, то следует предположить, что в этом случае

для партий создавалась идеальная ситуация для политической игры на

этих самых интересах окружения малолетнего князя.

Причиной задержки Мирошки во Владимире И. Я. Фроянов считает

тонкую политическую игру Всеволода Большое Гнездо, который таким

образом вызвал неудовольствие новгородцев против князя Ярослава, и

тот лишился стола.[256] И здесь И. Я. Фроянов вновь делает ударение

на том, что речь идет обо всей новгородской общине в целом, без

какого бы то ни было изъятия. Именно она и выступала в качестве

самостоятельной активной силы.[257] Однако, скорее всего, это лишь

видимая сторона дела. Сам И. Я. Фроянов отмечает, что единая община

связана общими интересами перед лицом внешних сил. У боярских

партий были свои интересы. Логично предположить, что они время от

времени претерпевали некоторые изменения и коррекцию. В Новгороде

постоянно существовало лишь два относительно общих и статичных

интереса: 1) экономическая выгода; 2) стремление к относительному

суверенитету. Все иные интересы в той или иной мере были с ними

либо связаны, либо попросту зависели от них. Потому в определенных

условиях все интересы совпадали. Однако это вовсе не обязательно

происходило. Дело в том, что две цели были общеновгородскими,

причем стремление к суверенитету являлось частью ментальности

новгородского общества. Потому цели второго плана в определенной

ситуации большей частью общины попросту консервировались, осознанно

или неосознанно. Более того, полное согласие новгородцев в решениях

ниоткуда не следует. Летописец лишь констатирует факт и делает

обобщение. Решения принимались на вече большинством, а значит,

именно вече и следует понимать под новгородцами. Всегда были

несогласные, которых частенько били и топили в Волхове. Это было

неотъемлемой частью новгородской вечевой демократии. Кроме того, в

вече участвовало, в любом случае, не все население общины. О его

составе идут споры до сих пор. О роли боярства мы уже говорили.

Если предположить обратное, то вырисовывается неправдоподобная

система с единогласным голосованием, мнением и желанием всех и

одной правдой на всех. Не следует стиль письма летописи понимать

буквально, так как наше сегодняшнее понимание может не

соответствовать тому смыслу, который имел в виду летописец.

Согласно И. Я. Фроянову, смерды не принимали участия в вече и

мятежах. Тогда почему под “всеми новгородцами” нельзя понимать одни

лишь боярские группировки, без прибавления свободного люда? “Полное

согласие” – вообще понятие в некоторой степени сомнительное и

относительное, да еще применительно к массе людей. Человеку

подобное не свойственно. В отношении понятия “согласие” человеческое

общество всегда расколото в той или иной мере, хотя бы в

незначительной части индивидов, то есть слово “полное” и

аналогичные ему в данном случае некорректны, либо условны. Тем не

менее, источники не дают оснований предполагать участие в смуте

смердов. По мнению В. В. Мартышина, в восстании 1209 г. “видимо,

принимали участие смерды”.[258] Другими словами, исследователь сам

дает понять, что оснований так считать нет, но такое участие

объективно вытекает из концепции, которой он руководствуется.

Относительно популярности Мирошки, приведшей, в конечном счете,

к избранию на посадничество его сына Дмитра, кроме уже

обозначенных вариантов с главенством антикняжеских сил,

антисуздальских сил либо наоборот, следует отметить еще один

возможный вариант. В данном случае просматривается феномен

популярности обиженных, а точнее, пострадавших за правду. Недаром

летописец заметил, что Мирошка “сидел два лета за Новгород”.

Переходя непосредственно к событиям 1209 г., следует, в первую

очередь, обратиться к вопросу о напутственной речи Всеволода и

причинах, побудивших его сделать это. Речь Всеволода Большое

Гнездо, воспроизведенная летописцем в Новгородской Первой летописи,

имеет основополагающее значение для понимания сути событий 1209 г.

в Новгороде. От того, как истолковывается этот эпизод, зависит

вся суть гипотезы, выдвигаемой исследователем. Это хорошо видно на

примере нижеприведенных историков и их теорий. В. И. Буганов считает,

что “Всеволод, полновластный правитель в своей земле, пытается

распространить свою власть, юрисдикцию на Новгородскую землю, «дает»

его жителям «волю и уставы старых князей», но в то же время

считается с реальностью, подтверждает права и вольности новгородцев

- «любить» и «казнить» тех, кого они сами хотят. Имеются в виду

введенные самими новгородцами в ходе борьбы с князьями права на

смещение и призвание князей, на избрание представителей новгородской

администрации”.[259] В. Л. Янин полагает, что длительное правление

Мирошкиничей привело “к фактическому возникновению семейной

олигархии”, и что князь своей речью провоцировал расправу с

посадником Дмитром.[260] С. М. Соловьев высказал мнение, что Всеволод

поступил так “вследствие жалоб новгородских, возбудивших

неудовольствие великого князя на посадника с приятелями его и на

самого сына, который позволял им насильственные поступки”.[261]

По версии В. В. Мавродина, “поводом к восстанию послужило

негодование, которое вызвал у новгородцев посадник Дмитр Мирошкинич,

тесно связанный с приглашенным в Новгород суздальским князем

Всеволодом Большое Гнездо”.[262] Думается, что такое толкование

достаточно спорно. Уже сам факт участия в событиях Всеволода

Большое Гнездо говорит об определенном упрощении исследователем

повода к новгородской смуте 1209 г. Скорее, поводом послужила речь

суздальского князя, декларировшая права и свободы новгородцев. Вовсе

не обязательно недовольство Дмитром являлось причиной смуты, хотя

оснований считать именно так намного больше, чем согласиться с В.

В. Мавродиным и посчитать его поводом к беспорядкам. Учитывая

пункты обвинения, сформулированного на вече, в целом можно

согласиться с В. И. Бугановым в том, что “деспотическое правление

Мирошкиничей привело к взрыву”.[263] Однако это была сугубо

внутренняя новгородская причина, которая напрямую все же не привела

к перемене власти в Новгороде. Р. Г. Скрынников замечает, что

провоцировать расправу с Дмитром не было нужды, так как “члены

этой семьи были выборными должностными лицами, и властью они

пользовались, пока располагали поддержкой и доверием веча”. И

вообще Дмитр “получил смертельную рану и вскоре же умер”, что

поставило на повестку дня вопрос о выборе посадника”.[264] На это

сразу же следует заметить, что Новгородская Первая летопись не

дает нам сведений ни о смертельном характере ранения Дмитра, ни,

тем более, о данном обстоятельстве как о причине его гибели.

Такой вывод можно сделать из известия Никоновской летописи, но об

этом ниже. Если же не принимать к сведению известия этой

летописи, то причина смерти Дмитра вовсе не очевидна. Ее

выгодность для определенного круга лиц наводит на некоторые

подозрения. Так, по словам В. И. Буганова: “Поплатился жизнью и сам

Дмитр Мирошкинич”.[265]

Особый интерес вызывает взгляд И. Я. Фроянова на речь

Всеволода Большое Гнездо. Исследователь ставит под сомнение

достоверность самого этого факта, подозревая летописца в

угодничестве новгородцам. В случае, если факт все же имел место,

он характеризует его, как пустую декларацию и политическую игру со

стороны Всеволода, скрывающего подлинные замыслы. Они открываются,

по мнению ученого, когда князь изолировал Дмитра, Константина и 7

лучших мужей. Данный факт он расценил как отношение

покровительства, а не вражды.[266] Следует заметить, что летописец,

действительно, мог интерпретировать события в угоду своей точке

зрения на происходившие события, и вероятнее всего, это и

происходило в действительности. Однако не следует при этом

недооценивать Всеволода. По-видимому, князь действительно вел свою

игру ради достижения необходимых ему целей. Объясняется это очень

просто – у него такая работа. Нам важно понять, в чем эта игра в

данном случае заключалась.

Не лишним будет обратить внимание на общую картину

сложившейся на тот момент обстановки, изложенную в начале рассказа

летописца за 1209 г. Итак, летопись повествует о том, что Всеволод

Большое Гнездо собрал войско и пошел на Чернигов, а затем вдруг

передумал, так как сильно усомнился в верности рязанских князей.

Посовещавшись, он двинул войско на Рязань и добился необходимой

коррекции политической конъюнктуры. Затем, согласно НПЛ, он принялся

натравливать новгородское войско на “злых” в Новгороде. Причем

происходило это в обстановке, когда Дмитр был ранен и, надо

полагать, утратил контроль над ситуацией. В целом же получается,

что Всеволод, установив правду и справедливость в одном месте,

незамедлительно пытается проделать нечто подобное в другом. То есть

у него роль своего рода третейского судьи. Надо полагать, что

слова его достигали цели по той причине, что правитель для

населения являлся не только конкретным князем, исполняющим

управленческие функции, но был сам по себе носителем некой

сакральной сущности и вследствие этого в случае успешного правления

имел особое влияние на людей. То, что Всеволод забрал к себе

Дмитра, Константина и “вятьшихъ” 7 новгородцев, достоверно говорит

только об одном - произошла полная изоляция правящей верхушки

Новгорода. Для них это, скорее всего, было спасением, так как

новгородцы на расправу бывали быстры, и воды Волхова приняли не

одну жертву смут. Потому вне зависимости от целей Всеволода, для

изгнанников это было несомненное благо. В целом интерпретация

мотивов Всеволода в данном случае полностью зависит от нашего

понимания напутственной речи. Представляется, что взгляд В. Л. Янина,

изложенный ранее, более реален, нежели И. Я. Фроянова. В таком

случае схема смены посадника и власти в Новгороде 1209 г. сильно

смахивает на военный переворот, проведенный под знаменем

традиционного стремления к самостоятельности Вольного Новгорода и с

использованием веча для придания легитимности произошедшему. Обычно

волнения в Новгороде проходили по схеме: недовольство граждан-вече-

смута. В 1209 г. схема несколько иная: недовольство войска с

подстрекательством владимиро-суздальского правителя (причем, что было

раньше еще вопрос) - изоляция руководства Новгорода - вече-смута. То

есть на лицо присутствие внешнеполитического фактора в качестве

детонатора.

Вече Новгорода независимо от того, делилось оно на

группировки по “партийным” или территориальным признакам, или же

состояло из однородной массы народа, представляется органом власти,

не лишенным такого порока, как подверженность манипуляциям. Ничто

не совершенно. Косвенным подтверждением этого может служить тот

факт, что вече не выступило против Дмитра, когда он вводил нужные

ему поборы, заставлял повозы возить и так далее. Оно прекрасно с

этим мирилось до той поры, пока не вернулось из похода войско,

взвинченное напутствием Всеволода. Все это наводит на мысль о том,

что позиции Дмитра в Новгороде были отнюдь не зыбки, ему

прекрасно удавалось сотрудничать или же манипулировать вечем. Это

также может служить причиной изоляции раненого Дмитра Всеволодом, а

позднее удаления из Новгорода и его детей. Совершенно очевидно,

что в случае, если Всеволод фактически организовал военный

переворот, ему было объективно необходимо изолировать Дмитра. Иначе

развитие событий могло пойти несколько в ином русле. Проще говоря,

сторонники Мирошкиничей в Новгороде оказались полностью

дезорганизованы и неспособны к сопротивлению.

Также могут быть различными и причины, побудившие Всеволода

изолировать своего сына Константина. Например, самоустранение на

время мятежа, чтобы остаться чистым. Или же с Константином у

Всеволода могли возникнуть некоторые проблемы во взаимопонимании

ввиду разлагающего влияния новгородской политической атмосферы.

Второй вариант более вероятен, так как в этом случае становится

более понятным приезд Святослава и последовавшие события, но об

этом ниже. Кроме того, Константин родился в 1186 г., и в 1209 г.

ему было всего лишь 12 лет. Подобные факты также могут служить

определенной почвой для размышлений при изучении роли Всеволода в

новгородских событиях 1209 г. Однако несомненно, что в 1209 г.

Всеволод применил способ, позволявший проводить нужную ему политику

в условиях изменившихся в течение XII в. новгородских политических

реалий. Старые методы чаще всего приводили к потере контроля над

ситуацией, что мы неоднократно наблюдали в XII в.

Итак, получив плату и благословение от Всеволода Большое

Гнездо, новгородское войско без правящей верхушки Новгорода Великого

отправилось домой. Как пишет Дж. Феннел, призыв Всеволода к

насилию был подхвачен с рвением.[267] По прибытии на место им

было организовано вече “на посадника Дмитра и на братью его”, где

с ними стали сводить счеты путем припоминания и постановки в

вину всего “зла” которое те творили, по мнению присутствовавших на

данном собрании.[268] Среди основных вин при этом числились

повеление “на новгородицихъ сребро имати, а по волости куры брати,

по купцемъ виру дикую, и повозы возити”.[269] Причина введения

этих поборов в НПЛ никак не освещается. Потому неясно, из чего

Р. Г. Скрынников делает заключение о том, что Дмитр их “ввел по

случаю похода в Рязанскую землю”.[270] Тем более что поход на

самом деле намечался в Черниговскую землю.[271] Хотя полностью

исключить такой вариант, конечно, нельзя. Кроме того, не ясно, на

каком основании В. В. Мавродин констатирует, что по волости брали

кур именно со смердов. Далее он делает некоторое пояснение: “Как

видно, часть обвинений была предъявлена Дмитру Мрошкиничу

недовольным его социальной политикой новгородским купечеством; другая

же часть (увеличение числа кур, собираемых «по волости», повозная

повинность, взимание какого-то чрезвычайного побора – «серебра»)

исходила от новгородцев горожан и от жителей новгородской

«волости», т. е. смердов”.[272] Источники подобных уточнений не

делают и подобные констатации относительно смердов можно отнести

только к сфере догадок.

Следует согласиться с И. Я. Фрояновым в том отношении, что

перед нами не классовый конфликт. Характеристика его в качестве

внутриобщинного также близка к реальности с теми лишь уточнениями,

которые касаются роли Всеволода в этом конфликте.[273] По крайней

мере, видимая сторона медали предстает именно таким образом.

Представляется сложным судить о составе веча 1209 г. по той

причине, что собралось оно по прибытии войска из похода и, скорее

всего, именно ополченцы стали основной его составляющей. В этой

связи совершенно верно утверждение И. Я. Фроянова о том, что состав

войска определил состав веча, то есть присутствовали свободные

люди.[274] Присутствие, а тем более влияние на вече несвободного

населения источниками никак не подтверждается.

Относительно обвинений, выдвинутых против Дмитра, надо

признать, что, согласно НПЛ, мы не имеем оснований, как это

сделал М. Н. Тихомиров, выделять основные и неосновные. Выделение

какого-либо слоя новгородского общества особо недовольного поборами

и прочими неудобствами представляется неправомерным, что и отмечено

у И. Я. Фроянова.[275] Однако, соглашаясь с тем, что обвинения

сформулированы от всей вечевой общины, тем не менее, надо

отметить, что не следует переоценивать данное обстоятельство по

причинам, указанным в начале рассмотрения этих событий.[276] Вече

стало закономерным звеном в цепи событий, начало которых кроется в

произошедшем у Коломны и в роли Всеволода, сыгранной там.

Согласно летописи, сотворив вече, новгородцы во вполне

свойственной им манере перешли к делу – проще говоря, к грабежу и

поджогам. По мнению Дж. Феннела, “толпа взбунтовалась в характерном

для новгородцев стиле”.[277] Весьма интересной является версия

произошедшего, изложенная И. Я. Фрояновым. Согласно ей, “богатства

древнерусской знати росли за счет публичных платежей, то есть

являлись своего рода компенсациями за отправление знатными людьми

общественно полезных функций”. Потому имущество Дмитра

рассматривалось как некоторая вариация общинной собственности,

находящейся временно в руках данного человека. Отсюда и дележ по

3 гривны по всему городу и на щит.[278] Все это, на первый

взгляд, объясняет произошедшее (после веча или во время еще

вопрос, так как в одном варианте НПЛ говорит: “и все зло; идоша

на дворы их грабежьмъ”, а в другом: “и иное все зло; и поидоша

на дворы их грабежомъ”, так что, судя по одному варианту, грабеж

шел параллельно вечу), если бы не два “но”. Во-первых, коли

собственность общинная, зачем ее поджигать? Во-вторых, в НПЛ четко

написано: “а житие ихъ поимаша, а села их распродаша и челядь,

а скровища ихъ изискаша и поимаша бещисла, а избытъкъ разделиша

по зубу, по 3 гривне”[279] Причем слово “избытъкъ” фигурирует в

обоих вариантах летописи. В результате получается, что сначала

грабили, жгли, продавали общинное имущество, а потом избыток решили-

таки поделить поровну. Картина, прямо скажем, несколько странная.

Кроме того, в таком случае опровергается тезис В. И. Буганова о

том, что все погромы и распродажи были следствием решений,

принятых на вече.

Н. И. Костомаров не только обратил внимание на слово

“избытъкъ”, но и пытался объяснить произошедшее. Данное слово дало

ему основание предположить “что не вся сумма проданного имения

делилась: может быть, известная часть шла в новгородскую казну, и

также князю”. В целом же имущество в Новгороде, подлежащее дележу,

оценивалось, продавалось и делилось на каждый двор, сколько

придется.[280] Данное положение если и имело место, то в случае с

1209 г. оно верно лишь отчасти. Об этом говорит сама Новгородская

Первая летопись, указывая на дележ на “зуб и на щит”. Под

последним, видимо, понимается войско, находившееся в Новгороде. В.

И. Буганов также замечает, что именно “часть захваченного

(«избыток») разделили поровну между всеми «по всему городу»”.[281]

По мнению Р. Г. Скрынникова, именно по решению веча владения

Мирошкиничей были отданы на поток и разграбление.[282] Данное

утверждение спорно, так как Новгородская Первая летопись на это, в

принципе, прямо не указывает. Другое же утверждение исследователя,

видимо, более соответствует происходившему и непосредственно тексту

НПЛ. Он говорит о том, что “грабеж Мирошкиничей обогатил многих

лиц, и чтобы спрятать концы в воду они сожгли двор Дмитра”.[283]

Он также замечает, что делили “учтенное после грабежа имущество и

деньги”. Причиной тому, по мнению исследователя, послужило то, что

власти Новгорода “спешили успокоить, прежде всего, ратников,

вернувшихся из трудного похода”.[284] Думается, что все же о

“коллективном дележе имущества Дмитра Мирошкинича, осуществленном по

принципу равенства”,[285] говорить не приходится. На наш взгляд в

данном случае ближе к источнику в своих рассуждениях стоит Р. Г.

Скрынников. Ситуация в Новгороде по прибытии рати из похода

попросту вышла из-под контроля. Говорить о реальной власти кого-

либо в тот момент в Новгороде, да еще способного усмирить

взбунтовавшееся войско, попросту не приходится. Порядок стал

восстанавливаться, лишь когда накал страстей пошел на спад.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9