Оружие и доспехи русского войска 9-16 вв.

а затем и двуручные клинки снабжены деталями новых для своего времени

романских мечей. На- ряду с общеевропейскими формами на Руси использовались

мечи с пяти - трехчастными навершиями, вероятно, частично местного

восточноевропейского происхождения. Возможно, мечи с бронзовыми деталями

рукоятей вывозились из русских городов в юго-восточную Прибалтику и

Волжскую Болгарию.

102 клинка конца IX - XIII в. из числа найденных на территории Древней

Руси, Латвии и Волжской Болгарии в 1963 - 1964 гг. были подвергнуты

специальной расчистке и на 76 из них обнаружены ранее неизвестные

ремесленные клейма, различные начертания и дамаскировка (Кирпичников А. Н.,

1966в, с. 249 - 298). О месте происхождения того или иного меча судили по

его отделке и украшениям. Ныне же оказалось, что прямой ответ на этот

вопрос часто дают надписи на самих вещах. На 25 изученных мечах конца IX -

начала XI в. обнаружены имена западноевропейских оружейников, работавших в

районах Рейна и Дуная. Перечислим их: Ulfberht, Ingelrii-ingelred, Cerolt,

Ulen, Leutlrit, Lun .Некоторые из этих имен встречены многократно, другие

открыты впервые. Мы получили возможность судить о работе древних

мечедельцев, узнав их продукцию. Наиболее крупной была мастерская

Ulfberh'а. До сего дня в европейских коллекциях зарегистрировано не менее

125 мечей с этой, очевидно, семейной маркой. Можно предполагать, что в

древности эти лезвия расходились сотнями, если не тысячами. В производстве

клинков существовала, видимо, значительная основанная на "конвейерном"

разделении труда концентрация рабочих сил и технических достижений, далеко

опережающих свое время. Несмотря на торговые запреты, франкские клинки

проникали в значительно удаленные районы Европы, в том числе к норманам,

финнам и русским.

Наряду с мастерскими, подписывавшими свои изделия, существовали и такие,

которые клеймили лезвия всякого рода знаками несложного геометрического

рисунка. На 10 обследованных клинках оказались кресты, круги, спирали,

полумесяцы. Эти знаки, несомненно, имели не только маркировочное, но и

магическое значение, они символизировали огонь, солнце, возможно, отвращали

злых духов. Где изготовлялись эти "безбуквенные" изделия? Багдадский

философ IX в. ал-Кинди - автор единственного в своем роде трактата о мечах

всего мира, писал, что у франкских мечей в верхней части находятся кресты,

круги и полумесяцы. Перечень знаков поразительно совпал с теми, которые

были открыты на некоторых клинках, найденных на территории Древней Руси.

Таким образом, родиной этих вещей, так же как и подписанных, был франкский

запад.

Происхождение остальных как клейменых, так и "чистых" полос IX - XI вв.

неясно. Среди последних следует упомянуть меч X в. из Гнездова со

стилизованным изображением человека. О такого рода клейме писал ал-Бируни,

указывая, что стоимость меча с изображением человека выше стоимости лучшего

слона. Приведенное высказывание иллюстрирует не индийское происхождение

гнездовского меча, а международную распространенность некоторых сюжетов

клеймения холодного оружия. Не явились ли результатом подражания подписным

те из исследованных нами два меча, у которых буквы превратились в

орнаментальный повторяющийся значок? Не исключено, что объектом копирования

языческих кузнецов могли также стать полосы с символическими знаками.

К произведениям нелокализованных мастерских относятся семь клинков с

дамаскированным узором. Для европейской металлургии X в. техника

сложноузорчатой сварки была в основном уже пройденным этапом. Тогда

сварочный дамаск стали употреблять только для надписей. Дамаскированные

мечи в.- отзвук уже уходящей технической традиции. Не случайно дамаскировка

присуща всем трем нашим древнейшим мечам IX в.

64% мечей IX - XI вв. судя по их метам указывают на каролингские

мастерские. Между тем, как писалось выше, около 1000 г. на смену

общеевропейским все настойчивее выдвигались местные формы рубящего оружия.

Касалось ли это только рукоятей мечей или и их лезвий?

Клеймо, начертанное уставными кирилловскими буквами, неожиданно открытое на

упоминавшемся выше мече из Фощеватой (на Полтавщине), наконец, прояснило

этот вопрос. Надпись обнаружилась в верхней трети дола клинка, она

двухсторонняя и наведена инкрустированной в металл дамаскированной

проволокой. Техника ее исполнения не отличается от известных каролингских

мечей X в. На одной стороне полосы можно прочесть имя мастера Людота или

Людоша, на другой слово "коваль" (т. е. кузнец). Надпись явно не

владельческая, а производственная. Полученная на основании

лингвистического, типологического и искусствоведческого анализа дата меча

показала, что он сделан не позднее первой половины XI в. Подпись клинка

является древнейшей сохранившейся русской надписью на оружии и металле

вообще и передает старейшее дошедшее до нас имя ремесленника. Судя по этой

надписи на Руси существовала специализированная оружейная мастерская

задолго до того, как об этом сообщают письменные источники. Рукоять

фощеватовского меча, отделанная в орнаментальном стиле надгробных

рунических камней XI в., дала повод считать сам меч едва ли не единственным

бесспорно скандинавским из числа найденных на Руси. Ныне же оказалось, что

мы имеем дело с изделием, подписанным грамотным русским мечедельцем.

Собственным клеймом он обозначил свою продукцию, значит, по отношению к

привозной она была вполне "конкурентоспособной". После Каролингской империи

Киевское государство оказалось второй страной Европы, где изготовлялись

собственные подписные мечи. Без преувеличения можно сказать, что никогда

ранее археология не получала такого прямого и убедительного свидетельства

существования на Руси эпохи князей Владимира и Ярослава столь

высокоорганизованного и специализированного ремесла.

Обнаружение русского клинка, однако, не отрицает того, что в X и в XII -

XIII вв. в Восточной Европе преобладали привозные каролингские, а затем

романские мечи. Большинство подписей на мечах романской эпохи представляют

подписи ремесленников (Etcelin, Ingelrii), "пробирные" марки и особенно

латинские сокращения.

Особое внимание привлекают клейма, которые состоят из сложных сокращений

(далее эти надписи именуем сокращенными). Такие клейма употреблялись

длительное время и отличались большим разнообразием. Наряду с

древнерусскими материалами здесь рассматриваются также клейма на мечах,

найденных на территории Прибалтики. Включение в данный обзор прибалтийских

материалов обусловлено тем, что они, так же как и древнерусские, являются

предметами импорта и характеризуют торговые связи единого географического

региона.

Полный учет сокращенных надписей европейских мечей позволил впервые после

швейцарского ученого Вегели разработать для них новую классификацию,

отражающую более полно развитие клинковой эпиграфики на протяжении пяти

веков. Наша классификация надписей исходит из общего их содержания, а также

из формул, терминология и сложность которых претерпевали в развитии большие

изменения. Важен также учет палеографических данных и орнамента.

Комплекс признаков, лежащих в основе классификации, в отдельных случаях

сужает датировки, установленные по типологии мечей. При отсутствии навершия

и крестовины клинка исследование надписей может оказаться единственным

способом установить время его изготовления.

Вместе с тем наличие массового материала, создающего возможности для

сравнения, позволяет выработать систему прочтения клейм, а раскрытие их

содержания существенно для уточнения хронологии. Со времени Вегели делались

попытки прочтения отдельных надписей, однако прежние исследования

обнаруживают недостаточное внимание к изучению форм букв. Это

обстоятельство, как и понимание надписей почти всегда как строго

инициальных, закрыло путь к пониманию клейм. Итак, знание форм букв и

сокращений -исходная палеографическая основа исследования.

Необходимым также представляется учет фразеологии современных источников, в

частности касательно титулования бога, богоматери и пр., что особенно полно

раскрывается в церковных службах. Литургия была в значительной мере

источником средневековых надписей, и в ней можно обнаружить также истоки

мечевой эпиграфики.

Литургические источники клинковой эпиграфики не исключают ее

оригинальности, которая не очень обнадеживает в деле идентификации текстов.

И все же элементы последней уже налицо. Они дают подтверждение правильности

раскрытия клейм.

Раскрытию клейм помогают некоторые частные наблюдения и особенности

начертания. Так, в ряде случаев удается разбить надпись на четкие составные

части, подметить искусственную их расстановку. В других -клеймо на одной

стороне меча находит продолжение на другой. Наконец, большое значение имеет

уяснение элемента ne, что позволяет проникнуть в общий характер надписей.

Все многообразие надписей делится на два типа в зависимости от основной

идеи их составителя. Иногда он хотел нанести на меч один или несколько

священных терминов. В таком случае надпись получала значение словесного

символа. Чаще в клеймах отражено посвящение клинка богу, богородице,

кресту. Тогда надпись выступает как одна или несколько посвятительных

формул (при этом иногда добавлялись символы). Простота символов, связанная

к тому же с первыми шагами словесного клеймения, заставляет обратить

внимание на них в первую очередь.

Перейдем к краткой характеристике групп надписей.

I. Надписи-сигли. Каждый вид состоит всегда только из одного слова, которое

передается сиглем. Иногда надпись-сигль многократно повторяется на одном и

том же клинке.

Содержание почти всех сиглей, рассматриваемых изолированно, поддавалось бы

раскрытию с большим трудом. Взятые в совокупности, они рельефно отражают

определенный арсенал религиозной терминологии. Значение трех сиглей,

раскрываемое в надписях (X-Christus, I-Iesus, О-omnipotens), можно считать

широко распространенным. Оно объединяется одной темой, подсказывающей

содержание остальных сиглей: А-altissimus(Всевышний), R-re- (demptor

(Искупитель), S-Salvator (Спаситель).

Чтение шести сиглей -ключ, который помотает в решении пространных надписей,

так как эти сигли оказываются костяком большинства остальных клейм.

II. Сложные символы. Каждый вид -результат сочетания как рассмотренных, так

и других букв. Идея сочетаний та же, что и надписей-сиглей, но во второй

группе символы получили усложнение путем добавления к основному термину

приложений и определений или соединения равносильных терминов. Хронология:

некоторое число видов группы относится к IX - XII вв., но широкое их

употребление приходится на XIII - XIV вв. Тем самым символы XIII - XIV вв.

выступают как вторая после надписей- сиглей ступень развития символов. Этот

вывод делается на основе изучения подгрупп, на которые распадается 11

группа.

III. Простейшие формулы. Начиная с этой группы, все надписи в основных

частях имеют характер посвятительных формул. Установление построения и

смысла посвятительных формул облегчено наличием несокращенной надписи "in

nomine domini" (во имя господа). Однако для их раскрытия требовалось

выяснить сокращение служебного выражения формулы: ne-nomine - in nomine (во

имя). Особенно замечательны клейма: 9 - найденное на мече при раскопках

Изяславля, оно получает узкую датировку; X 13 - надпись на мече из

Люмадского могильника на о. Саарема, известном памятнике искусства, ее

графика, получившая новое толкование, позволяет сузить хронологию на целый

век. Хронология: возникнув в архаический период, простейшие формулы

получают особое распространение в XII - начале XIII в., но затем идут на

убыль.

IV. Группа "in". Начиная с этой группы, происходит усложнение построения

формул, сопровождающееся увеличением пространности надписей. Признак группы

- начальное сочетание "in", которое является аббревиатурой служебного

выражения (in nomine) или его началом (предлогом).

Интерес среди рассматриваемых видов представляет X 1, дающий пример

перехода от именного клеймения к сокращенным надписям. Хронология: все виды

группы отличаются архаическими чертами (выражение "innomine", центрическое

построение части текста, эпиграфические признаки) и датируются XI - XII вв.

V. Группа "benedic". Виды обычно начинаются со слова, давшего группе

наименование и входящего в формулы освящения мечей. Важность этих давно

изданных формул для понимания клинковой эпиграфики отметил немецкий

палеограф В. Эрбен, но в его время (начало XX в.) были известны лишь два

плохо воспроизведенных вида. Теперь во фразеологии надписей У группы

определенно устанавливается основа в виде формул освящения мечей.

Хронология узкая: вторая половина XII - первая четверть XIII в. Тем самым

группа знаменует собой переход от сложных клейм 1V группы к длинным клеймам

XIII - XIV вв.

VI. В противоположность остальным группам она объединяет разные по

содержанию виды. Для них связующим началом, кроме хронологии, является чаще

умеренная еще сложность формул и сохранение остатков терминологии IV

группы. Среди наших видов замечателен X 5 - надпись на Преображенском мече

из-под Новосибирска. Группа имеет такое же переходное значение, что и У

группа. Хронология обычно близкая; последняя четверть XII - первая половина

XIII в.

VII. Группа "ned". Группа установлена Вегели и названа так по характерному

сочетанию, которое может заменяться равнозначными ("nd" и др.). С VII

группы начинается расцвет сложных клейм, которые одновременно часто имеют

пространный вид. Клеймо на мече из-под Макарецкой дачи на Черниговщине

привлекает внимание тем, что это одна из самых длинных надписей (# 8).

Хронология: все виды группы времени ее расцвета относятся к середине XIII

в.

VIII. Группа "nr". Показательно сочетание "nr" ( "nomine redemptoris").

Хронология: характерные виды относятся ко второй половине XIII - первой

четверти XIV в.

IX. Группа "dig-dic. Группа установлена Вегели и хорошо известна по

западным находкам. Разграничение конечных букв двух сочетаний, давших

наименование группе, делалось в схемах клейм небрежно, хотя смысл сочетаний

несомненно должен быть разным. Учитывая последнее обстоятельство, группу

можно разбить на три подгруппы: "A", где встречается только сочетание "dig"

(почти всегда "sdig"); "В", где в каждом виде оба сочетания; "С", где

только сочетание "dic". Все виды датируются повидимому, в рамках последней

четверти XIII - первой половины XIV в. Будучи, возможно, частично

современной VIII группе, IX группа оказывается несколько долговечнее ее. С

исчезновением IX группы в середине или конце XIV в. прекращается практика

наносить на мечи сокращенные надписи.

Сабли.

Широкое внедрение сабли, в первую очередь в лесостепной полосе, стало

возможным в связи с выдвижением конницы как главного рода войска. Отметим

здесь особые боевые свойства этого оружия. Благодаря изгибу полосы и

наклону рукояти в сторону лезвия, сабля обладает рубяще-режущим действием.

Удар имеет круговой характер, он получается скользящим и захватывает

значительную поверхность тела. Применение сабли предоставляет воину-коннику

большую маневренность в движениях, позволявшую дальше и вернее достать

противника. В регионах с сильной пехотой и малоподвижными строями

применение сабли было ограничено. Для пехотинца более удобным был меч. Он

лучше, чем сабля, был приспособлен для целей тяжеловооруженной борьбы.

Длительное соседство меча и сабли отражало не только тактические и

технические различия военного дела Запада и Востока, но и необходимость

успешного противоборства русских со степным противником его же оружием.

Если в XI - первой половине XIII в. сабля использовалась в основном в

южнорусских районах, то в XIV в. под военным давлением Золотой Орды зона ее

применения отодвинулась значительно севернее, включив Псков и Новгород.

Южнее Москвы боец того времени явно предпочитал саблю прямому клинку. В

конце XV столетия сабли вытеснили мечи почти повсеместно..

Первые дошедшие до нас русские сабли (17 из 150 относящихся к X - XIII вв.)

датируются X - первой половиной XI столетия. Их преимущественно находят в

курганах князей, бояр и дружинников в южных районах Руси, вблизи границы со

степью, Начиная со второй половины XI в. искривленные клинки встречаются не

только на юге страны, но и в Минске, Новгороде, Суздальском ополье. Почти

половина всех находок того времени происходит из курганов Киевского

Поросья, т. е. с территории, где обитали федераты киевских князей - черные

клобуки. Типология сабель, как и мечей, основана на изменении нескольких

взаимосвязанных частей оружия. клинок X - первой половины XI в.,

достигающий 1 м, к XII - XIII вв. удлиняется на 0 - 17 см. Одновременно

увеличивается кривизна полосы (измеряемая в наивысшей точке изгиба) с 3 -

4,5 см (X - первая половина XI в.) до 4,5 - 5,5 см и даже 7 см (вторая

половина XI - XIII в.). Ширина клинка, первоначально равная 3 - 3,7 см,

достигает в XII - XIII вв. 4,4 см (в среднем 3,5 - 3,8 см). Таким образом,

трехвековая эволюция сабельной полосы про- исходила в сторону удлинения,

большего изгиба и некоторого увеличения веса. Что касается сабель XIV в.,

то они отличались равномерной плавной кривизной, что больше сближало их с

формами XIII, чем XVI в. При длине 110 - 119 см и ширине лезвия 3,5 см

выгиб их полосы составлял 6,5 - 9 см. Все отмеченные изменения с наибольшей

полнотой прослеживаются на русском материале, однако свойственны они и

саблям печенегов, половцев и венгров. Можно, таким образом, говорить об

определенном единстве развития данного оружия в Восточной и отчасти

Центральной Европе в период средневековья.

Навершия сабельных рукоятей уплощенно-цилиндрической формы очень

утилитарны. Более характерны увенчания грушевидной формы. Обнаруженные в

аланских и венгерских древностях, они в отечественных находках не

встречаются позже первой половины XI в. Самым подвижным, типологически и

хронологически изменчивым элементом сабли была гарда .Таковы древнейшие из

них прямые или слегка изогнутые, с шарообразными увенчаниями на концах.

Некоторые отливались из бронзы, несомненно, в Среднем Поднепровье. В XI -

XIII вв. наиболее популярными были прямые перекрестья с ромбическим

расширением в средней части. Благодаря щиткообразным расширениям гарда

приобретала большую прочность на излом при повреждении, а также более

надежно соединялась с рукоятью и плотнее удерживала надетые ножны. В XII -

первой половине XIII в. возникают перекрестья, концы которых или несколько

опущены, или, расширяясь, переходят в дисковидные или овальные увенчания.

При таком устройстве гарды вражеский удар, с какого бы направления он не

приходился, не мог соскользнуть на рукоять и таким образом оказывался как

бы "запертым" со всех сторон. Несколько иначе предохраняла руку гарда с

боковым защитным мысиком и круглым стержневидным, как у романского меча,

перекрестием. Можно усмотреть здесь влияние меча на саблю. Хронологически

это явление можно приурочить к XIII в., когда ' замечается утяжеление сабли

и развивается массивность ее отдельных частей.

В XIV - XV вв. форма гард все более унифицируется, эволюционно они восходят

к наиболее распространенному перекрестью домонгольской эпохи. Именно в тот

период, т. е. в XII - первой половине XIII в., в первую очередь в

южнорусских городах, происходило усовершенствование сабельного эфеса,

отражавшее общевосточноевропейские поиски, что, возможно, способствовало

проникновению подобных новинок даже к таким разборчивым ценителям

искривленного холодного оружия, как степняки. Во всяком случае сабли,

найденные в черноклобуцких курганах 1150 - 1240 гг., совершенно не

отличаются от обнаруженных в русских городах. В отличие от мечей сабли

редко украшались, что затрудняет определение их этнической принадлежности.

Основания для этого дают лишь отдельные орнаментированные растительным

орнаментом образцы. Судя по этим клинкам собственное их производство

началось не позже первой половины XI в. Корни этой самостоятельности уходят

еще в X в., в эпоху великого подъема Руси, когда ковались собственные мечи.

Отечественные ремесленники наряду с венграми приняли, очевидно, участие в

изготовлении шедевра оружейного ремесла так называемой сабли Карла

Великого, ставшей позднее церемониальной инсигнией Священной Римской

империи. Изукрашенные "золоченые" сабли продолжали ковать на Руси и в XII -

XIII вв. Об этом свидетельствует полоса первой половины XIII и.,

обнаруженная при раскопках древнего Изяславля. На ней расчищены

орнаментальные клейма, удостоверяющие ее местную южнорусскую выделку.

Копья.

Главнейшим оружием ближнего боя было копье. С выдвижением конницы в

качестве основного рода раннефеодального войска оно стало важнейшим

наступательным средством. Кавалерийские копья вплоть до середины XV в.

использовались при конных атаках и сшибках всадников в качестве оружия

первого натиска. В отличие от мечей и сабель копья (равно как и боевые

топоры) принадлежали к несравненно более распространенному оружию. Они

встречаются повсеместно, особенно много их в погребениях на территории

северной Руси, относящихся к X - XIII вв. Длина древка копья приближалась к

росту человека, но кавалерийские могли достигать 3 м.

Наконечники копий, как правило, лишены индивидуальных украшений. Их

сопоставление осуществлялось на основании формы пера. Однотипные предметы

объединены в группу "сквозного" хронологического развития в рамках IX - XIV

вв. Перечислим эти классифицированные изделия с указанием их главных

особенностей.

Копья с пером ланцетовидной формы. Около 1000 г. эти наконечники,

достигавшие в длину 40 см, уменьшаются, а их втулка расширяется с 2,5 до 3

см и удлиняется. Распространены у многих народов Европы времени викингов.

Наконечники с пером ромбической формы длиной до 30 см, шириной лезвия около

3 см для русского орудия X в. нехарактерны, так как их основное развитие

относится к У1 - VIII вв. Наконечники копий с относительно широким пером

удлиненно-треугольной формы. Плечики (могут быть несколько подняты или

опущены) всегда ясно выражены. Обычная длина 20 - 40 см, ширина 3 - 5 см,

диаметр втулки около 3 см. Подобные наконечники восходят к общеславянским

прототипам, а в рассматриваемый период встречаются в курганах дружинников,

но почти нигде не преобладают среди других форм. Зато эти образцы типичны

для многочисленных деревенских курганов центральной и северной Руси XI в.

Объясняется это тем, что данное оружие, по-видимому, служило не только как

боевое, но и как охотничье. Копья описанного типа имеют разновидности. У

одной из них скошены плечики, что позволило удлинить лезвие до 38 - 45 см

почти без увеличения его веса. Другая отличается узким (1,5 - 3 см) длинным

пером (до 50 - 60 см). Наконечники, судя по находкам, относятся скорее к

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6