Норма, образец в русской культуре второй половины XVIII века

просветительского преобразования, о проявленности «Московского» и

«Петербургского» человека в культурном пространстве Просвещения, о

специфике самоопределения в системе смыслов, ценности и значений эпохи. Но

в каждом человеке происходило постепенное накопление «просвещенного»

потенциала, потом в человеке возникает и то состояние «культурного

напряжения», которое заставляет его действенно определяться во времени и

пространстве эпохи. И не всегда это самоопределение было оппозиционным по

отношению к основной тенденции развития.Просвещения как явление

человеческой самоорганизации, движущая сила, не может однозначно

классифицировано или разведено по «географическим» локальным пространствам.

В. М. Живов в статье «Государственный миф в эпоху Просвещения и его

разрушения в России конца XVIII века» писал, что «культура русского

Просвещения была государственной культурой, непосредственным воплощением

варианта государственной мифологии, …мифологическим действом

государственной власти» /24, с. 670/. И поэтому вполне закономерно автор

приходит к выводу: «Русское Просвещение – это мираж. Одни деятели русского

Просвещения искренне верили в его реальность, другие были его невольными

участниками, но это не меняло его мифологического существа» /24, с. 671/

.Нам представляется это утверждения не совсем справедливым. Наличие самих

исключений неизбежно разрушает предлагаемую автором цельность состояния

«миражности» русского Просвещения; В.М. Живов в значительной мере сузил

хронологические рамки эпохи Просвещения; автор неправомерно оценивает

просветительскую энергию и культурный ареал той самой государственной

идеологии, которую он признает в качестве действительной силы исторического

движения движения России; понятие «миражности» связано с семантикой

призрачности, иллюзорности. Если же признать справедливой основную мысль

автора статьи, то необходимо признать весь русский XVIII век глобальной

мифологической государственной иллюзией, «не-бытием». На наш взгляд надо

помнить, что всякие идеи имеют под собой действительную силу, обладают

энергетикой, вовлекающей людей в свою культурную сферу. Процесс

распространения просветительских идей – процесс действительности. Помимо

этого, следует иметь в виду, что в мифологическое действо государственной

власти вступал человек, уже обладающий новым типом сознания, верящий в

преобразовательную силу разума, знания, наук, закона и сознательно

выстраивающий свою жизнь как служение отечеству и общему благу. Особую

модель формирования образа жизни, типа поведения или деятельности содержат

«Записки» Екатерины II.

Как отмечал К. Масон, что все «язвы и злоупотребления» в ее

царствования не бросали темной тени на «личный характер этой государыни.

Она казалась глубоко человечной и великодушной. Все те, кто к ней

приближались, испытывали это; все те, кто узнавали ее близко, были

восхищены чарами ее ума … Ее обманывали, ее обольщали, но она никогда не

была под игом господства. Ее деятельность, правильность образа жизни, ее

умеренность, ее мужество, ее постоянство даже ее трезвость – таковые

моральные качества, которое было слишком несправедливо приписать лицемерию»

/55, с. 38/.

Но оценивая плоды правления Екатерины II в целом (а в XVIII века она

оставалась на троне дольше, кто-либо чем из коронованных особ), приходим к

выводу, что то была эпоха славы и могущества России, закрепившей за собой

статус великой державы. Как признается Екатерина II в своих «Записках», что

рано или поздно «станет самодержицей российской империи», и шаг за шагом, с

замечательной последовательностью, шла к этой цели. Такая задача была в тех

обстоятельствах под силу, пожалуй, только ее характеру /34, с.30 /.

Екатерина очень последовательно и целенаправленно шла к тому, чтобы

слыть «просвещенной монархией» и добивалась этого своим трудом и терпением.

Ее государственная политика приобретала охранительный характер, тем самым

как писал В.М. Живов: «Эмансипация культуры освободила здесь огромный

религиозно-мифологический потенциал, который прежде всего – в русском

Просвещении – был отнесен к государству и монарху как устроителем

космической гармонии на земле …».

1.2 Идеологемы просвещенного абсолютизма, и просвещенной монархини в

русской культуре второй половины ХVIII века

Популярной в обществе становится идея воспитания просвещенного монарха

– гражданина через науки и искусства. На первом витке общественного

развития складывались идеи «философа на троне» как идеального правителя и

«просвещенного абсолютизма» как идеальной государственной системы.

Формирование и пропаганда просветительских идеологем становится

прерогативой государственной идеологии и государя, как бы ранее ставшим

пресвященным, «философом на троне». Функции просвещенного учителя нации

переходят к монарху, он задаёт и просветительскую конфигурацию

«проводникам» - подданным, слугам отечества, определяя статусное положение

дворянства.

Явные и скрытые парадоксы просвещенного екатерининского века, его

внутренняя раздвоенность всегда интриговало русское общественное сознание.

Вспомнить хоть А.С. Пушкина Екатерина для него, с одной стороны - «Тартюф

в юбке и короне», с другой – мудрая матушка – государыня «Капитанской

дочки». Но тем не менее как конструировал Карамзин: Русский народ никогда

не чувствовал себя так счастливо, как в годы царствования Екатерины» /40,

с.4 /.

Екатерина соморекламировала, самоутверждала себя в качестве

просвещенной монархии. Она была честолюбива настолько, что с первых дней

своего пребывания в России готовилась стать русской самодержицей,

воспитывала себя в уважении к русским нравам, обычаем, русской истории.

Сразу сроднившись с новым отечеством, жадно самоучкой впитывая

всесторонние знания и изучая все касающееся России, она самодержавно

правило столь расширившейся в ее царствования империй. Особенности ее

характера, внешность и ее данные помогли стать императрицей. Вот как описал

ее К. Рольер: «Приятный и благородный стан, гордая поступь, прелестные

черты лица и осанка, повелительный взгляд, все освещало в ней великий

характер» /55, с.32 /.

Характер Екатерины, ее стремления, духовные запросы и потребности с

самого начала были иными, чем у ее мужа. За семнадцать лет, прошедшие с

приезда в Россию до восшествия на престол, она постаралась и сумела

приблизить к себе людей, которые помогли в дальнейшем. Довольн рано

Екатерина пристрастилась к чтению и вскоре от французских романов перешла

к трудам философов – просветителей – тех, кто были в то время властителями

дум образованной Европы. Как писал лорд Бекингхэмилер «От природы способная

к всякому умственному и физическому совершенству, она вследствие вынужденно

замкнутой ранее жизни, имела досуг имела развить свои дарования в большой

степени, чем обыкновенно выпадает на долю государям, и приобрела умение не

только пленять людей в веселом обществе, но и находит удовольствие в более

серьезных делах» /55, с.33 /.

Екатерина Вторая занималась самообразованием, хотела себя просветить

и делала все, чтобы стать «просвещенной монархиней», она формирует свой

имидж, для того, чтобы стать Великой императрицей и быть образцом эпохи.

Английский посланник Уильямс так описывает Екатерину в 1755 году: «Как

только она приехала сюда, то, начала всеми средствами стараться приобрести

любовь русских. Она очень прилежно училась их языку и теперь говорит на нем

в совершенстве. Она достигла своей цели и пользуется здесь большой любовью

и уважением. Ее наружность и обращение очень привлекательны. Она обладает

большими познаниями Русского государства, которое составляет предмет ее

самого ревностного изучения. Ни у кого нет столько твердости и

решительности» /23, с.8 /.

Читала она и труды по истории Англии, Франции, сочинения известных

юристов и экономистов. Впоследствии, уже став императрицей, она и сама

занялась сочинительством. Ее перу принадлежат пьесы, статьи, сказки,

мемуары, работы по истории, языкознанию. И это помимо разнообразной

переписки, которую на протяжении много лет вела с многочисленными русскими

и иностранными корреспондентами, а так же работы над законопроектами.

Вместе с тем увлекаясь «возвышенными» идеями, Екатерина никогда не

пренебрегала реальностью, вполне земными интересами. Ради сохранения

власти она была готова жертвовать любыми принципами и философскими идеями.

При этом за годы пребывания на вторых ролях она стала опытным царедворцем,

хорошо разбиралась в людях, знала психологию, умела использовать их

достоинства и недостатки, научилась угождать, нравиться. Многие мемуаристы

отмечали, что Екатерина была прекрасной собеседницей, умела выслушивать и

воспринимать нужные идеи, приспосабливая их для своих нужд. Императрица не

была безразлична к лести, но важные посты при ней получали прежде всего те,

кто обладал необходимыми знаниями и способностями.

В течение многих лет, она упорно завоевывала симпатии своих будущих

подданных. Впоследствии в своих мемуарах она признавалась: «Вот

рассуждение, или, вернее заключение, которое я сделала, как только увидела,

что твердо основалась в России, и которое я никогда не теряла из вида не на

минуту:

- нравиться великому князю;

- нравиться императрице;

- нравиться народу.

Признаюсь, что когда я теряла надежду на успех в каком-либо пункте, я

удваивала усилия, чтобы выполнить остальные два, и, следовательно, я думаю,

что довольно хорошо исполнила свою задачу» /27, с.12/. Эти еще в молодости

интуитивно обретенные мудрые установки Екатерина совершенствовала всю

последующую жизнь.

Екатерина поближе познакомилась с кипевшей страстями жизнью двора и

борьбой различных «партий» вокруг всего и вся, когда она овладела русской

речью и стала лучше понимать происходящее, когда еще никому и в голову не

приходила мысль увидеть ее на троне, она уже четко продумала свое поведение

в свете:: «Я больше чем когда-либо старалась приобрести привязанность всех

вообще, от мала до велика; я никем не пренебрегала со своей стороны и

поставила себе за правило считать, что мне все нужны, и поступать сообразно

с этим, чтобы снискать себе всеобщее благорасположение, в чем и успела»

/30, с. 233/.

Она все очень хорошо понимала и, что еще более существенно, делала

верные выводы. Целью ее действий было достижение российского престола,

Екатерина жестко определила себе «правило нравиться людям», с которыми ей

«приходилось жить, усваивать их образ действий, их манеру». Эта цель,

независимо ни от каких других привходящих обстоятельств, делает ей честь:

«Я хотела русской, чтобы русские меня любили» /30, с. 61/ .Как показало

время, и в этом она успела.

Ко времени вступления на российский престол Екатерина была хорошо

знакома с новейшими достижениями европейской философской, политической и

экономической мысли, на основе которых у нее сложилась определенное

представление о том, что необходимо делать для процветания государства. В

соединении со знанием российской действительности эти представления

повлияли на формирование политической программы императрицы. Некоторые

частные предложения этой программы, а также способы ее реализации со

временем корректировались, но основные цели и идеи оставались неизменными.

Поскольку идейно эта программа, а следовательно, и внутренняя политика

Екатерины основывались на принципах Просвещения, то и сам этот период

русской истории получил в литературе название «просвещенного абсолютизма».

Эта идеология приобрела определенную направленность в соответствии с

социальными нуждами и интересами различных слоев населения.

В ряды стран Восточной Европы монархи для укрепления своих позиций

использовали популярные среди просветителей идеи «просвещенного

абсолютизма»: Фридрих II в Пруссии, Иосиф II в Австралии, Екатерина II в

России. Хотя Вольтером, Дидро и другими идеологами Просвещения им были

присвоены титулы «просвещенных монархов», однако эти характеристики

относились по большей части не к тому, что они уже реально сделали, а к

тому, чего просветители ожидали от них в будущем.

«Просвещенный монарх» в идеале должен был вырастать правильно понятые

интересы большинства граждан и этим, по представлениям просветителей,

отличаться от феодального монарха, отражающего только эгоистические, идущие

вразрез с благом остальных граждан интересы небольшой прослойки

привилегированных поданных. Власть государя формально не ограничивалось

общественным мнением, она ограничивалась законами. Государь исполнял волю

граждан, выраженную в новых законах.

Еще в XVIII веке Западноевропейским мыслителем в частности, Томасом

Гоббсом была сформулирована знаменитая теория общественного договора,

согласно которой государство было создано людьми, договорившимися между

собой о передаче ему, государству, передачи ему части своих прав с тем,

чтобы оно его защищало. Но раз государство – творение человеческих рук, то,

следовательно, его можно совершенствовать для общего блага с помощью

удобных и полезных знаков /4, с. 140/.

Идеи авторов теории общественного договора были развиты французскими

просветителями XVIII века и, в частности, Шарлем Луи Монтескье автором

знаменитого сочинения «О духе знаков» которое высоко оценивала Екатерина

II. Монтескье полагал, что существуют три формы правления: монархия,

республика и деспотия. Чтобы монарх не стал деспотом, необходимы законы, по

которым он будет править и которые будут определять его, а также его

подданных права и обязанности. Осуществляя свою власть, государь делит ее

между учреждениями. При этом необходим специальный орган власти, который

следил бы за исполнением и соответствием знаков всеобщему благу. Как защита

от деспотии государя суд. Мудрый и просвещенный законодатель, действуя на

основе точных знаний о положении дел в стране, ее обычаев и традиций,

постепенно совершенствует законы, которые должны быть написаны простым,

доступным каждому языком.

Сформулированные Монтеснье идеи были взяты Екатериной на вооружение и

составили фактически основу ее теоретических воззрений. Эти воззрения

наложились на представления императрицы о национальных интересах и нуждах

России. Прежде всего Екатерина считала себя наследницей и продолжательницей

дела Петра Великого, с которым всю жизнь как бы соревновалась в славе. Его

главную заслугу Екатерина видела в европеизации России, в превращении ее в

мощную империю с ведущей ролью в мировой политике.

Вполне созвучна представлением Екатерины была идея создававшегося

Петром регулярного государства. Вместе с тем к современной ей Европе

императрица относилась достаточно критично и вовсе не считала необходимым

заимствовать у Запада все подряд. Одним важнейшим тактическим принципом

Екатерины показавшее ее мудрой, правительницей была постепенность

преобразований и реформирование государства. Именно постепенность дала

возможность довольно безболезненно провести те же реформы, которые Петр

Третий, например, пытался проделать в три дня, что и стало одной из причин

его свержения.

Желание дать законы способствовало тому, что с начала своего

правления Екатерина осуществила несколько важных преобразований, которые в

целом прошли в подготовке реформ: сенатская реформа 1763 г., отмена

секуляризации церковных земель, изменение положения русской православной

церкви. Для депутатов комиссии она написала собственный Наказ, о котором

уже оговаривалось выше, но стоит сказать о том, что в нем она постаралась

соединить основные идеи Монтескье и других ведущих философов –

просветителей и правоверов того времени. Закончив работу над Наказом,

Екатерина должна была представить его лицам из своего ближайшего окружения.

Камнем преткновения в Наказе был вопрос о крепостном праве, которое

императрица считала экономически вредным и противоречащим принципам

гуманности и справедливости. Наказ начинался с рассуждения о необходимом

характере законов, который должен соответствовать историческим особенностям

народ , для которого они создаются. При этом для такой большой страны, как

Россия, необходим самодержавный образ правления, ибо всякий другой был бы

губителен. Цель самодержавия – благо всех подданных. Самодержавный государь

правит в соответствии с законами, за соблюдением которых следит сенат. Все

граждане равны перед законом, и свобода граждан состоит в том, что они

могут делать все, что разрешено законом.

В качестве одной из важнейших задач – Уложенной комиссии выдвигалась

разработка законов об отдельных сословиях. Поэтому специальные главы

«Наказа» посвящены дворянству и «среднему роду людей» (так Екатерина

называла третье сословие).

Глава о крестьянстве в Наказе отсутствовала, и не известно, была ли

она изначально.

Большой раздел документа был посвящен понятиям преступления,

следствия, суда и наказания. Законы, утверждала Екатерина, создаются не для

устрашения, а для воспитания граждан. Таково основное содержание Наказа –

одного из важнейших документов екатерининского царствования.

Многие авторы, писавшие о нем, сетовали на то, что его положение, как

им показалось, осталось лишь декларацией, невоплощенной в жизнь. Наказ был

всего лишь инструкцией для депутатов Уложенной комиссии: это им поручалось

выработать законы, основанные на сформулированных императрицей принципах, и

воплотить эти законы, но влияние Наказа практически не ощущалось, хотя

депутатам и предписывалось ежемесячно его перечитывать. Истины Наказа

казались отвлеченными и как будто совсем не соприкасались с реальностями

российской жизни /59, с. 134/.

Так закончился первый этап екатерининских реформ, характерной

особенностью которого было стремление императрицы осуществить

преобразования совместно с представителями различных социальных групп.

Важнейшим выводом, сделанным Екатериной из этой попытки, было представление

о глубоком консерватизме широких слоев ее подданных, а следовательно, и о

невозможности по-настоящему радикальных реформ. Одновременно императрица

получила реальную картину настроения общества и отныне вынуждена была

учитывать их, определяя тактику и темпы дальнейших преобразований.

С. М. Соловьев изучив работу Комиссии об Уложении 1977 г., четко

уловил главное ее назначение: она была созвана с целью «познакомиться с

умоначертанием народа, чтобы испытать почву прежде, чем сеять, испробовать,

что возможно, на что будет отклик и чего еще нельзя начинать» /55, с. 21/.

Таким образом, созыв Комиссии имел для императрицы прежде всего

интерес практический. Так, в одной из ранних своих заметок она выделяет

особой строкой чрезвычайно крамольное для России середины XVIII века

утверждение: «Рабство есть политическая ошибка, которая убивает

соревнование, промышленность, искусства и науки, честь и благоденствие»/30,

с. 646/.

Уже в 1775 году первым плодом реформ стал один из наиболее

значительных актов екатерининского царствования – «Учреждение для

управления губернией Всероссийской империи» /4, с. 87/.

Покончив с организацией системы управления, Екатерина приступила к

реализации главного своего замысла – созданию законодательства о

сословиях.В день своего рождения 21 апреля 1785 г. Она издала сразу два

обширных документа, которые в исторической литературе принято именовать

Жалованными грамотами дворянству и городам.

Грамота подтверждала дарованное Манифестом «О вольности дворянства»

1762 г. Право дворян служить или не служить по своему выбору и наниматься

на службу в иностранные государства. В губерниях создавались губернские

дворянские собрания, в обязанности которых входило ведение дворянских

губернских родословных книг для записи всех местных помещиков. В памяти

российских дворян Екатерина осталась истинной благодетельницей и

защитницей. Все это создало представление о екатерининской эпохи как «о

золотом веке» русского дворянства. Однако было бы неверным думать, что

работая над грамотой, Екатерина Вторая забыла об интересах государства и

своих просветительских принципах.

Жалованные грамоты дворянству 1785 г., этот законодательный акт

окончатьльно возвысил дворян над другими сословиями и слоями общества.

Екатерининская эпоха поистине стала «золотым веком» для них, временем

наивысшего торжества крепостничества.

О корректировке первоначальных представлений императрицы о границах

возможных преобразований говорит и записанное с ее слов изложение разговора

с Дидро, взявшего на себя роль советника по проведению необходимых, на его

взгляд, реформ в России: «Я долго с ним беседовала, но более из

любопытства, чем с пользою. Если бы я ему поверила, то пришлось бы

преобразовать всю мою империю, уничтожить законодательство, правительство,

политику, финансы, и заменить их несбыточными мечтами я ему сказала:

«г. Дидро, я с большим удовольствием выслушала все, что вам внушал ваш

блестящий ум. Но вашими высокими идеями хорошо наполнить книги, действовать

же по ним плохо. Составляя планы различных преобразований, вы забываете

различные наши положения. Вы трудитесь на бумаге, которая все терпит, между

тем как я, тружусь для простых смертных, которые чрезвычайно чувствительны

и щекотливы» /23, с. 12/. Этим она хотела показать ее желание, которое

всегда «имела», содействовать благу государства.

Как Екатерина Вторая мудро заметила: «… нередко недостаточно быть

просвещенным, иметь наилучшие намерения и власть для исполнения

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5