Эволюция центральных представительных органов власти в России

элитарности, партийности. В механизме законотворчества изначально был

сознательно заложен принцип противопоставления двух палат во имя усиления

личного, авторитарного принципа (в данном случае монархизма). Конституция

1906 г. писалась под Николая II. Все остальное, все эти законодательные

пробки, были следствием, порождением этого изначального порока.

Однако само существование двух палат в принципе не может быть

отброшено без должной мотивации. Лозунг «Долой Государственный совет»,

выброшенный кадетами, был спорен, и по нашему мнению, неверен. Госсовет

строился по принципу представительства земель-регионов и профессий-

сословий. Этот принцип не был последовательно выражен, более того, искажен

до неузнаваемости. Он нуждался в освобождении от бюрократических искажений,

в последовательном проведении, завершении и т. д.

И в плане соотношения Думы и власти исполнительной наблюдается та же

картина. Воздействие Думы на «историческую власть» возрастало и шло в целом

в правильном направлении. Но было оборвано. Одним словом, Госдума образца

1906 — 1917 гг. могла органически развиваться, совершенствоваться,

самоорганизовываться в сторону настоящего народопредставительного органа

(народовластия). Этот процесс был оборван насильственно, искусственно.

* * *

Учреждение Государственной думы и ее Наказ не предусматривали и

депутатских объединений в ней.

Однако и запрета на образование депутатских союзов, групп, фракций не

существовало. Наказ допускал выступления по мотивам голосования от имени

групп депутатов. Члены Государственной думы, принадлежащие к одной партии,

образовывали думскую фракцию. Имели место случаи, когда ряд партий,

политические установки которых в основном совпадали, образовывали общую

фракцию. В IV Государственной думе со II сессии одна политическая

организация («Союз 17 октября») образовала сразу две фракции (фракцию

земцев-октябристов и думскую группу «Союза 17 октября»). Многие партийные

фракции имели полуофициальные группировки (левых, умеренных, центристов).

Были также группировки регионально-национального характера.

В партийные фракции вступали депутаты, не входившие до выборов в

соответствующую партию (партии), беспартийные или члены мелких партий. В

некоторых фракциях такие депутаты получали статус неполноправных членов,

«примыкающих».

Из неразвитости партийной системы и особенностей избирательного закона

(многоступенчатых выборов, мажоритарной системы на всех уровнях) в

Государственную думу избиралось много беспартийных депутатов. Они вступали

в партийные фракции или оставались вне фракций и могли образовывать свои

объединения. Предпринимались попытки создать на основе таких фракций

политические партии, однако ни одна партия, влиятельная вне Думы, таким

путем создана не была. Образовывались также фракции не на чисто

политической, а на национальной, региональной или конфессиональной основе.

В такие фракции объединялись польские и мусульманские депутаты, во II Думе

была казачья группа.

Всего в Государственной думе первого созыва к моменту ее роспуска было

8 фракций, в Государственной думе второго созыва — 11 фракций, в

Государственной думе III созыва — 12 фракций одновременно, Государственная

дума IV созыва начала свою работу с 11 фракциями, к 1917 г. их число

достигло 15 (все 5 членов социалистической фракции находились на поселении

в Сибири).

Фракции (могли именоваться группами, а объединение польских

националистов называлось «польское коло») обычно возглавлялись

председателем, могли иметь его товарища, секретаря, казначея. Крупные

фракции избирали бюро (комитет). В него с решающим голосом могли входить и

не являющиеся депутатами представители центрального комитета партии. Иногда

фракцией коллегиально руководило бюро. Крупные фракции могли иметь свои

комиссии (отраслевые и функциональные). Например, трудовая группа II Думы

почти все важные законопроекты предварительно обсуждала в своей юридической

комиссии. Фракция «Союза 17 октября» III Думы имела 21 комиссию: в том

числе по государственной обороне, по вероисповедальным вопросам,

редакционную, по церковным вопросам, о мерах борьбы с пьянством, по наказу

и др. Комиссии фракций могли быть вспомогательными органами представителей

фракции в думских комиссиях или же самостоятельно разрабатывать и обсуждать

законопроекты, которые затем рассматривались общим собранием фракции.

Специального аппарата, содержащегося за счет государственного

казначейства, думские фракции не имели. Из-за небольшой площади

Таврического дворца фракции не получали даже постоянных помещений и могли

заседать в различных комнатах в очередь с думскими комиссиями. Если

позволяли средства, фракции тоже содержали аппарат за счет свою средств,

обычно он был небольшим и осуществлял чисто технические функции. Так

фракция «Союза 17 октября» III Думы, 154 депутата, подавляющее большинство

которых были людьми состоятельными, образовала в ноябре 1907 г. канцелярию

из 6 служащих: секретаря фракции, его помощника, 2 переписчиц и 2

рассыльных. У прочих фракций аппарат был меньше.

Наряду с постоянным аппаратом фракции пользовались услугами различных

экспертов, которые могли составлять тексты предложений, собирать материал,

разрабатывать различные проекты.

Думские фракции контактировали с местными организациями своих партий,

а также с другими идеологически и политически близкими структурами и

социальными слоями (октябристы — с земствами, большевики — с петербургскими

рабочими).

Большинство думских фракций прямо не зависело от центральных партийных

органов. Исключение составляли фракции кадетов (партии народной свободы) и

российской социал-демократической рабочей партии (во II Думе также и партии

социалистов-революционеров), многие из членов которых были обязаны

депутатскими мандатами не собственному влиянию (как большинство членов

Думы), а партийной принадлежности.

Фракции заявляли о своем образовании совещанию Думы, которое

регистрировало эти заявления. Начиная со II Думы сведения о фракциях стали

публиковаться в официальных справочниках Государственной думы.

Все фракции были представлены в совете старейшин палаты. По фракциям

депутаты садились в зале заседаний. Как уже указывалось, по фракциям

избирались думские комиссии; для того, чтобы иметь и них представительство,

фракция должна была включать не менее 10 членов. Фракции обсуждали

важнейшие законопроекты (до их рассмотрения думскими комиссиями) и другие

вопросы, вносили поправки и формулы перехода.

Обязательность решений фракций для их членов была различной в разных

фракциях. У РСДРП, кадетов, а также во фракциях, противостоящих думскому

большинству (трудовая группа III и IV Дум, фракция правых), существовала

достаточно жесткая дисциплина, в других же члены фракций голосовали как

угодно, по совести. Установление в них обязательного голосования было

практически невозможным. Например, так называемая «конституция» фракции

«Союза 17 октября» требовала, чтобы постановление об обязательности

голосования принималось 3/4 голосов (при кворуме 60 человек). Но и в случае

принятия этого постановления несогласные с ним могли при голосовании в Думе

воздержаться.

Многие фракции были неустойчивыми идеологически, организационно и

часто распадались. Многие депутаты нередко переходили из одной фракции в

другую в одну сессию.

В Государственной думе никогда не было, как уже отмечалось, стойкого

однопартийного большинства, что вызывало необходимость взаимодействия

фракций и создания блоков. Фракции могли устраивать совместные заседания

или согласовывать свои действия путем переговоров лидеров. Могли

создаваться информационные бюро. Межфракционные блоки, как правило, были

недолговечны. Единственное устойчивое объединение такого рода,

прогрессивный блок, включающий 5-6 фракций и большинство депутатов,

существовал в IV Думе с 1915 г.

В Думе, отмечали современники, были очень сильны тенденции иной

группировки, кроме политических партий. Претендовали постоянно на особое

для них представительство крестьяне, священники... Все время действовало

полувлиятельное думское «масонство» (Милюков, Маклаков, Керенский и др.).

Существовавшие в III и IV Думах группы крестьян и священников объединяли

депутатов соответствующих сословий, состоящих в различных фракциях. Эти

группы не регистрировались и не имели особого представительства в совете

старейшин и думских комиссиях, однако обладали определенной дисциплиной и

иногда солидарно голосовали против мнения своих фракций. Крестьянская

группа пользовалась определенным влиянием и порой проводила через Думу свои

законопроекты. В IV Думе существовала казачья группа (в мае 1914г. включала

15 членов, в основном кадетов и прогрессистов). Она имела своего

председателя и была зарегистрирована.

Имелись также объединения депутатов, интересующихся какой-либо

отраслью законодательной деятельности. В ноябре 1907 г. возникло совещание

членов Государственной думы, интересующихся работами обеих палат в области

промышленности, торговли и финансов. В IV Думе существовали городская

группа и земская группа. Эти объединения имели должностных лиц и

регистрировались. Прогрессивный блок был практически созданием «думского

масонства».

Неустойчивость думских фракций, создание помимо или внутри них

различных групп и блоков говорит не только об организационной

идеологической неустойчивости депутатского корпуса, но дает основание

говорить о принципиальной недостаточности, односторонности партий для

выражения интересов определенной, социальной группы (класс-сословия) и

согласования этих лично-групповых интересов с общенациональными,

общегосударственными. Часто партийным целям подчинялась вся деятельность

фракции.

Так во имя исполнения партийного долга социал-демократическая фракция

второй Думы пошла в Сибирь. Милюков пожертвовал кадетской фракцией первой

Думы во имя «белых риз» кадетизма. Ограниченность, недостаточность партийно-

фракционной деятельности вызвала к жизни такие надпартийные гибкие и

эффективные формы организации, как думское масонство, и похоронило Думу.

Влияние последнего ярче всего сказалось в деятельности прогрессивного

блока.

О партийности и социально-профессиональной принадлежности депутатского

корпуса лучше всего скажут цифры.

В первую Государственную Думу ко времени ее роспуска избрали 499

членов, при этом избрание 11 депутатов было аннулировано, один ушел в

отставку, один умер, а 6 не успели приехать. По возрастным группам члены

Думы распределялись следующим образом: до 30 лет — 7%, до 40 лет — 40%, до

50 лет — 37%, 50 лет и старше — 15%. Из 478 депутатов высшее образование

имели 189 человек (42%), среднее — 62 (14%), низшее (25%), домашнее — 84

(19%), 2 депутата были неграмотны.

В первую Думу было избрано: 121 земледелец (21 волостной старшина и

один волостной писарь), 10 ремесленников, 17 фабричных рабочих, 14

торговцев, 5 фабрикантов и управляющих фабриками, 46 помещиков и

управляющих имениями, 73 земских, городских и дворянских служащих, 16

священников, 14 чиновников, 39 адвокатов, 16 врачей, 7 инженеров, 16

профессоров и приват-доцентов, 3 преподавателей гимназий, 14 сельских

учителей, 11 журналистов и 9 лиц неизвестных занятий.

111 членов занимали выборные должности по земскому или городскому

самоуправлению (председатели и члены земских и городских управ, городские

головы и старосты гласных).

Члены думы в начале ее работы по партийной принадлежности

распределялись следующим образом: кадеты — 182, члены национальных партий —

60, левые — 47, прогрессисты — 36, октябристы — 26, правые — 8,

демократические реформаторы — 4, члены торгово-промышленной партии — 2,

беспартийные — 83. К 26 июня 1906 г. в I Думе было 176 кадетов, 102

трудовика (в том числе 9 членов Всероссийского крестьянского союза, 23

социалиста революционера, 2 свободомыслящих, 1 радикал), 33 члена польского

коло, 26 мирнообновленцев, 18 социал-демократов, 14 беспартийных

автономистов, 12 прогрессистов, 6 демократических реформаторов, 100

беспартийных (многие из которых были правыми).

В Думу первого созыва был избран цвет земского либерального

конституционного движения. По словам В. А. Маклакова, в первой Думе

«большинство было серой, для законодательства не подготовленной массой.

Зато в ней было блестящее, далеко поднимавшееся над средним уровнем

меньшинство».

Во второй Государственной Думе по подсчетам Калинычева 39% депутатов

имели высшее образование, 21% — среднее, 32% — низшее, 8% — домашнее и 1 %

были неграмотные.

Из 509 депутатов, избранных к 1 апреля, лишь 46 когда-либо занимали

выборные должности по местному и городскому самоуправлению. Сокращение

более чем вдвое по сравнению с первой думой. Так ощутимо сказалось лишение

активных избирательных прав большой группы земцев-кадетов, участников

Выборгского воззвания.

По возрастным группам депутаты распределялись следующим образом. До 30

лет - 72, до 40 лет — 195 (42%), до 50 лет - 145 (32%), до 60 лет — 39

(8%), свыше 60—8 (2%). Среди депутатов можно выделить 169 крестьян и лиц,

занимающих должности по крестьянскому самоуправлению, 32 рабочих и

ремесленника, 20 священников, 25 земских, городских и дворянских служащих,

10 мелких частных служащих (конторщиков, официантов), 1 поэт, 24 чиновника

(в том числе 8 судебного ведомства), 3 офицера (не попадающие в другие

группы), 10 профессоров и приват-доцентов, 28 других преподавателей, 19

журналистов, 33 юриста (адвокатура), 17 коммерсантов, 57 земледельцев-

дворян, 6 промышленников и директоров заводов.

Только 32 (6%) члена Думы являлись депутатами первой Думы, 2 —

бывшими членами Государственного совета. По партийным фракциям члены Думы

распределялись так: трудовая крестьянская фракция — 104 депутата, кадеты —

98 депутатов, социал-демократическая фракция — 65 депутатов, группа

беспартийных — 50 (3 мирнообновленца), польское коло — 46, фракция «Союза

17 октября» и группа умеренных — 44, группа социалистов-революционеров —

37, мусульманская фракция — 30, казачья группа — 17„ народно-

социалистическая фракция — 16, группа правых монархистов — 10 депутатов (в

том числе 2 члена Союза русского народа), 1 депутат принадлежал к Партии

демократических реформ.

В. А. Маклаков писал, что из-за махинаций на выборах администрации и

привлечения к ответственности подписавших Выборгское воззвание Дума имела

«ненормально серый состав. Она не могла идти в сравнение с первой, в

которой были почти все громкие имена нашей общественности. Во второй Думе в

подавляющем большинстве homines novi, из которых только впоследствии

некоторые стали известны). Дума была неудачной и по составу, и по своему

исключительно низкому культурному уровню; в этом отношении из всех 4

русских Дум она побила рекорд».

Другой член II Думы, Сергей Булгаков оценивал уровень палаты еще

резче: «Я не знавал в мире места с более нездоровой атмосферой, нежели,

общий зал и кулуары Государственной Думы. Возьмите с улицы первых

попавшихся встречных, присоедините к ним горсть бессильных, но

благомыслящих людей, внушите им, что они спасители России... и вы получите

Вторую Государственную Думу».

Депутаты Третьей Думы — 434 человека по возрасту распределялись

следующим образом: до 39 лет - 81 (19%), 40-49 лет - 166 (38%), до 60

лет - 129 (30%), до 70 лет - 42 (10%), старше 70 лет - 16 (4%).

Всего в третью Думу было избрано 487 депутатов (в том числе на места

выбывших). Из них высшее образование имели 230 (47%), среднее — 134 (28%),

низшее — 86 (18%), домашнее — 35 (7%), о двух депутатах нет сведений.

В числе членов Думы было 242 землевладельца (50%), 133 земских деятеля

(27%), 79 земледельцев (16%), 49 священников (10%), 37 адвокатов (8%), 36

промышленников и коммерсантов (7%), 25 чиновников (5%), 22 частных служащих

(5%), 22 врача (5%), 20 учителей (4%), 16 рабочих и ремесленников (3%), 12

литераторов и публицистов (2%) и 2 инженера. Многие депутаты фигурируют в

нескольких группах, 68 депутатов III Думы являлись депутатами какой-либо из

двух первых, в том числе 11 (2%) обеих. 4 члена III Думы являлись бывшими

членами Государственного совета. 118 членов Думы когда-либо работали на

выборных должностях в местном самоуправлении.

В I сессию члены Государственной Думы распределялись по фракциям

следующим образом: Союз 17 октября — 154 депутата, умеренно-правые — 70

депутатов, кадеты — 54 депутата; правые — 51 (во фракциях правых и умеренно-

правых и в национальной группе было 32 члена Союза русского народа и 41

член других правых партий), в прогрессивной группе — 28 (в том числе 7

мирнообновленцев), в национальной группе — 26, в социал-демократической

фракции — 19, в трудовой группе — 14, в польском коло — 11, в мусульманской

группе — 8, в польско-литовско-белорусской группе — 7 депутатов.

Беспартийных не было. В V сессию (1911 — 1912 гг.) партийное распределение

депутатов было следующим: фракция «Союза 17 октября» включала 121 депутата,

русская национальная фракция — 77 депутатов, конституционно-демократическая

фракция — 53 депутата, фракция правых — 52 депутата, прогрессивная группа —

37 депутатов, группа независимых националистов — 16, социал-демократическая

фракция — 13, группа правых октябристов, польское коло и трудовая группа —

по 11, мусульманская группа — 9 и польско-литовско-белорусская группа — 9

депутатов. 23 члена Думы были беспартийными.

О созыве Думы можно сказать следующее. Среди 442 членов

Государственной Думы IV созыва к концу ее первой сессии высшее образование

имели 224 (как минимум 114 юридическое, историко-филологическое, 52%),

среднее - 112 (26%), низшее - 82 (19%), домашнее - 15 (3%), неизвестное

(начальное или домашнее) — 2. 186 депутатов работали на выборных должностях

в органах местного самоуправления.

В Думе в конце I сессии состояло 126 членов (в том числе 8 — члены

Думы всех созывов, 7 — члены Думы I и III — IV созывов и 22 — члена Думы II

— IV созывов) и 14 членов Думы I и II созывов, не избранных в III Думу (6

членов I и IV Дум, 7 членов II и IV Дум). Остальные 299 депутатов (68%)

были новичками в Государственной думе.

К концу II сессии (12 мая 1914 г.) в Думе фракция русских

националистов и умеренно-правых насчитывала 86 членов, фракция земцев-

октябристов — 66, фракция правых — 60, фракция народной свободы — 48 членов

и 7 примыкающих, фракция прогрессистов — 33 члена и 8 примыкающих, группа

центра — 36 членов, группа «Союза 17 октября» — 20, независимая группа —

13, трудовая группа — 10, польское коло — 9, социал-демократическая фракция

— 7, мусульманская группа и белорусско-литовско-польская группа — по 6,

российская социал-демократическая рабочая фракция — 5 членов. 17 депутатов

не входили в партийные фракции. В их числе было 5 правых, 5 правых

октябристов, 3 октябриста, 2 прогрессиста и 2 левых. В 1915 г. из фракции

русских националистов и умеренно-правых выделилась группа прогрессивных

националистов (около 30 депутатов). В 1916 г. из фракции правых выделилась

группа независимых правых (32 депутата). Численность прочих фракций

изменилась незначительно.

Эта Государственная дума, по словам депутата Шидловского, оказалась по

своему составу значительно слабее третьей хотя бы потому, что в ней процент

лиц, способных к серьезной работе, был значительно ниже. По возрастным

группам члены IV Думы (состоящие в ней к концу I сессии) распределялись

так: до 25-30 лет — 22, до 40 лет — 128, до 50 лет — 153, до 60 лет — 105,

свыше 60 лет — 27 человек.

* * *

Несколько слов о материальном обеспечении народных представителей. Оно

было определено заранее до начала работы Думы. Депутатам Думы вначале 1906

г. были определены выплаты суточных: 10 рублей в день на все время работы

думской сессии. 6 июля 1906 г. порядок оплаты был уточнен. Депутатам

назначено было годичное жалованье в размере 4 тыс. 200 руб. Члены думской

комиссии во время работы комиссий и в сессионном месяце получали 10 руб. в

день суточных (за каждый день работы комиссии). Оплачивали все путевые

расходы, гостиницы и пр. Материальное благополучие большей части депутатов

не зависело от думского жалованья, были помимо богатых депутатов, крупных

помещиков, предпринимателей и депутаты-интеллигенты, как-то: врачи,

адвокаты, профессора, они имели должностные оклады и гонорары, что было

несопоставимо с депутатским жалованьем. Но для депутатов из крестьян оно

казалось огромным. Для примера скажем, что крестьянская семья, переселяясь

в Сибирь, получала ссуду до 170 руб. на обзаведение (не считая, конечно,

земельного надела, лесного материала для строительства дома и двора и пр.).

Депутатская десятка (суточная) была весьма весома. Проезд в столичном

трамвае стоил пятак (в войну гривенник). Килограмм хлеба (ситного) — 12

коп., картофель — 2 коп. за кг, мясо (говядина) — 50 коп. за кг, масло —

менее рубля и пр. Билеты в театры (галерка) — около 30 коп. Квартплата

исчислялась из расчета 20 коп. за кв. метр жилья".

Визит к врачу обходился в 20 коп. Для сопоставления — депутатское

жалование приравнивалось к среднему довольству чиновника четвертого класса,

действительного статского советника.

Для сопоставления и размышлений укажем, что перед Великой войной 1914

г. содержание царского двора обходилось казне около 0,5% годового бюджета,

что инженер в год получал на казенных заводах до 2 т. руб. в год, на

частных — до 3-х тысяч. Земский врач имел содержание до 1,5 тыс. руб.

Примерно столько же — офицер (средних чинов), причем 95% офицеров не имели

недвижимой собственности (безземельные дворяне), профессорский годовой

оклад составлял 3-5 тыс. руб. Средний заработок квалифицированного рабочего

— от 300 до 360 руб., сельский священник и учитель получали по 150-200 руб.

Заработок интеллигента в среднем был в 3-4 раза больше заработка рабочего;

у профессора — в 10-15 раз, но уже в годы НЭПа это соотношение выражалось

один к четырем

Депутат Думы получал квартиру от казны, имел право на отпуск (летний

двухмесячный перерыв в заседаниях Думы и, кроме того, полтора месяца для

работы в округах с избирателями и для решения личных дел). Естественно, что

Дума не заседала в праздничные дни, сессии прерывались на время Рождества и

Пасхи (двухнедельные перерывы). Заседания Думы начинались в 11 часов утра,

а длились с перерывом на обед иногда до позднего вечера. Во время думской

сессии депутаты сами определяли порядок своей работы. Предусматривалось

законом, что депутат, пропускающий заседания без уважительных причин,

подвергался денежному штрафу в 25 руб., если депутата удаляли из зала

заседаний — а Дума имела право удалять от 1 до 15 заседаний — то суточные

за эти дни не выплачивались.

Если депутат не подчинялся решению председателя и продолжал нарушать

спокойствие, он удалялся из зала специальными лицами, так называемым

приставом Думы и его помощниками, находившимися в распоряжении

Председательствующего. Права пристава были точно определены на этот счет

документами внутреннего распорядка Думы.

6. Вывод

Традиции российской политической культуры достаточно богаты и

многообразны для того, чтобы посвятить им обширные исследования как в

целом, так и по отдельным аспектам их проявления. В данной работе затронут

лишь элемент политической культуры — традиция выборности в истории

российского общества. Не претендуя, естественно, на всеохватность изложения

и окончательность выводов, я надеялся описать ключевые моменты в развитии

выборных органов власти в России.

Мы не должны забывать о традициях выборного управления в истории

России, о том, что демократизация выборного правления, служащая в наше

время чуть ли не предметом поклонения российской политической элиты, — не

только западное и отнюдь не одновариантное явление.

Если бы пути развития страны определялись созданием тех или иных

политических институтов и изданием соответствующих законов, то следовало

признать, что Россия имела все шансы стать «демократической страной», так

как обладала древними выборными органами и коллективистской психологией

крестьянского населения. К примеру, можно только удивляться размаху

выборного процесса в ходе выборов русского царя — единоличного правителя

огромной территории — в 1613г. И это происходило в России начала XVIIв.,

после десятилетней Смуты, нескольких лет интервенции, при полной потере

центрального управления. Осознание масштабов этого события, отнюдь не

рядового в тогдашней Европе, делает странными рассуждения об отсутствии в

российском обществе политической культуры, отсутствии традиций гражданской

инициативы, безоговорчном подчинении народа любому правителю и т.п.

Характерные для России «долготерпение» и верноподданничество имеют, по-

видимому, другие объяснения, но никак не отсутствие в её истории опыта

самостоятельной организации общества. Выборы, и даже выборы главы

государства, — не новость для России. Другой вопрос: нужны ли они ей, а

если нужны, то в каком виде? Поиск ответа на этот вопрс требует глубоких

исследований и широкого общественного обсуждения.

7. Список литературы

1. Реформы Ивана Грозного: очерки социально-экономической и политической

истории России середины XVI в./А. А. Зимин, М. — Наука, 1960 г.

2. История государства и права/ И. А. Исаев, М. —1993 г.

3. Ключевский В. О. Сочинения в 9 томах/ т. 3 и т.8, М. — 1976 г.

4. Земский собор 1598 г/ С. П. Мордовина, Вопросы истории, №2, 1971 г.

5. Становление сословно-представительных учреждений в России/ Н.Е. Носов,

Л. —1969 г.

6. К истории земских соборов XVI в./ Н. И. Павленко, Вопросы истории, №5,

1968.

7. Чтения и рассказы по истории России/ С.М. Соловьев, М —1989 г.

8. Сословно-представительные учреждения (земские соборы) в России в XVI

в./ Вопросы истории, №5, 1958 г.

9. Земские соборы русского государства XVI — XVII в.в./ Л. В. Черепнин,

М. —1968 г.

10. Соборы середины XVI в./ С. О. Шмидт, История СССР, №4, 1960 г.

11. История государственного управления в России/ М. 1997 г.

12. Глубокие корни: выборное начало/ Страхов А., Свободная мысль, №5,1999

13. Государственная Дума Российской империи/ Смирнов А.Ф. М. — 1998

14. От Земских соборов к учредительному собранию/ Смирнов А.Ф., Журнал

Российского права №10,2000

15. Монархическая государственность/ Тихомиров Л.А., М. —1998

16. История государственных учреждений в дореволюционной России/ Ерошкин

Н.П., М. —1983

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9