Средневековый религиозный дуализм

Эти люди по его словам, знали, что их бог постоянно испытывает их, и

поэтому они не последовали за Иисусом и не поверили его призыву, а

поэтому их души остались в Аду. 1

А вот что говорит о нем Климент:

Но и Платон собственной персоной, и пифагорейцы, как и Маркион

после них (хотя последний был далек от утверждения, что все жены

должны быть общими) полагали, что рождение есть зло. Последователи

Маркиона считают природу злой на том основании, что материя является

злом, поскольку произошла от неправедного демиурга. По этой причине,

не желая наполнять космос, созданный демиургом, они воздерживаются

от брака. Они противятся собственному творцу и стремятся к другому

Богу, именуемому благим, а не к тому, который, как они говорят,

является богом иного типа. По этой причине они не желают оставлять

что-либо после себя на этой земле и воздерживаются вовсе не по своей

воле, но скорее из ненависти к творцу и из нежелания пользоваться

его творениями. Однако, отказываясь от божественных щедрот и даров,

они непоследовательны в своей нечестивой теомахии. Ведь не желая

размножаться, они все же едят созданную им пищу и дышат его

воздухом. Они сами являются его творениями, наконец. Поэтому, даже

если, как они уверяют, они получили иное евангелие, открывающее

гносис, они должны почитать господина этого мира хотя бы за то, что

они получили это откровение здесь, на этой земле.

Но и Платон собственной персоной, и пифагорейцы, как и Маркион

после них (хотя последний был далек от утверждения, что все жены

должны быть общими) полагали, что рождение есть зло. Последователи

Маркиона считают природу злой на том основании, что материя является

злом, поскольку произошла от неправедного демиурга. По этой причине,

не желая наполнять космос, созданный демиургом, они воздерживаются

от брака. Они противятся собственному творцу и стремятся к другому

Богу, именуемому благим, а не к тому, который, как они говорят,

является богом иного типа. По этой причине они не желают оставлять

что-либо после себя на этой земле и воздерживаются вовсе не по своей

воле, но скорее из ненависти к творцу и из нежелания пользоваться

его творениями. Однако, отказываясь от божественных щедрот и даров,

они непоследовательны в своей нечестивой теомахии. Ведь не желая

размножаться, они все же едят созданную им пищу и дышат его

воздухом. Они сами являются его творениями, наконец. Поэтому, даже

если, как они уверяют, они получили иное евангелие, открывающее

гносис, они должны почитать господина этого мира хотя бы за то, что

они получили это откровение здесь, на этой земле. 2

Примерно в то же время проповедовал свое учение и некто Север, вот что

пишет о нем Епифаний:

Он также приписывает творение нашего мира властям и силам. В

неименуемой выси и Эоне находится благой Бог. Дьявол, как он

говорит, приходится сыном великому правителю, правящего сонмом сил,

причем иногда он называет его Саваоф, а иногда – Ялдаваоф. Он рожден

им и является тем самым змеем. Он был сброшен вниз высшей силой и,

извиваясь на своем пути вниз, впал в безумную страсть и совокупился

с землей, как с женщиной. Из его семени возникло виноградное дерево.

То обстоятельство, что виноградная лоза извивается, он истолковывает

мистически, говоря, что по причине того, что виноградное дерево

лишено симметрии, оно так искривлено. Белое вино он сравнивает со

змеем, а красное – с драконом… Поэтому вино затуманивает разум

человека … На этом основании они полностью воздерживаются от вина.

Они утверждают, что женщина – это тоже дело рук Сатаны…, поэтому

все те, кто вступает в брак, тем самым сотрудничают с Сатаной.

Человек также наполовину от Бога, а наполовину – от Сатаны. Верхняя

часть, говорит он, создана Богом, а та, что ниже пупка – злой силой.

Поэтому все то, что вызывает наслаждение, происходит из этой низшей

части. 1

И здесь мы снова видим характерные признаки гностических взглядов:

радикальный дуализм, осуждение ветхозаветного бога и проповедь полного

воздержания. Вообще учителей гностиков было в то время много, существовало

множество различных учений и сект, и только самые крупные из них попали в

поле нашего внимания.

Последняя большая гностическая школа датируется первой половиной II в. Ее

основателем был учитель по имени Валентин, являвшийся ярким представителем

александрийского гностицизма. Созданная им школа, впоследствии распалась на

две ветви: западную и восточную, что косвенно характеризует его учение, как

вмещавшее в себя достаточно материала, чтобы питать различные направления.

До нас сохранились всего несколько фрагментов сочинений Валентина. В

основном это проповеди, гимны и послания. Его учение распространялось через

эти источники, а также в устной традиции. Ему приписывается всего один

богословский трактат: "О трех природах". Среди отцов церкви писавших против

Валентина, первое место должно быть отведено Иринею. Его пять книг“Против

ересей” - направлены главным образом против валентинианства. Ересь

Валентина Ириней считает корнем всех ересей и тот, кто поразит ее, будет в

состоянии поразить любую ересь. Близко к Иринею излагает учение Валентина

Епифаний. Несколько иначе излагает систему Валентина Ипполит. Климент

Александрийский сохранил для нас фрагменты собственных сочинении Валентина.

Общий недостаток наших источников состоит в том, что отцы в своих

сочинениях, указывая на широкое разномыслие во взглядах среди

последователей Валентина, не разграничивают учения, непосредственно

распространяемого Валентином, от учения его школы.

О жизни Валентина известно немного. По всей видимости, он родился в

начале II в. в Египте и получил эллинское образование в Александрии, где,

возможно, уже в гностической форме и принял христианство. Там он мог

слушать Василида, на это косвенно указывает ряд сходств в учениях обоих

гностиков. Сам Валентин, по Клименту Александрийскому, считал себя учеником

Февды, который в свою очередь был учеником ап. Павла. Свое учение Валентин

начал проповедовать В Египте. Около 140 года он переезжает в Рим, где

активно вовлекается в церковную жизнь и основывает влиятельную школу. Его

популярность в Риме была столь высока, что он едва не избирается Римским

епископом. Однако вскоре происходит разрыв Валентина с церковью. Тертулиан

пишет об этом следующее:

…Валентин ожидал, что он станет епископом, поскольку был

замечателен в своих познаниях и красноречии. Однако после того,

как ему предпочли исповедника (martyrii), он счел себя

оскорбленным, покинул истинную церковь и, подобно (злобным)

духам, которые не могут найти себе покоя, пока не отомстят, со

всей силою обрушился на истину. Он зачал от семени некой древней

доктрины и повторил путь этого змея.1

Покинув Рим в начале 60 годов, он отправляется на Кипр. Его смерть

относят к концу 60 годов, где он умер неизвестно.

Переходя к обзору учения Валентина следует заметить, что источником его

гносиса было видение. Ересеологические источники дают нам не менее шести

относительно полных описаний его системы. В целом она создает впечатление

грамотно составленной религиозной поэмы с глубоким философским контекстом.

Все источники соглашаются, что первоначало или потенция и мощь всего

было сосредоточено в самосущем и благом божественном Бытии, которое тоже

называется Бездной Бытия или Божественной Глубиной. Само по себе оно

непостижимо и в нем пребывает его Мысль, именуемая также Благодатью и

Молчанием. Это первоначало - одновременно и пифагорейская монада и сизигия

Глубины и Молчания. Из этой сизигии развивается путем эманации вся полнота

духовного мира, которая составляет плерому и содержит не менее 30 эонов.

Первыми является сизигия Ума и Истины, Ум называется также Отцом и

Единородным. Вместе с первой, вторая пара образует совершенную тетраду. От

нее последовательно образуются еще две сизигии: Слово и Жизнь, Человеки

Церковь. Вместе эти четыре сизигии образуют высшую огдоаду. Из второй

тетрады также происходит серия эманаций. Почему движение остановилось на

тридцатом эоне неизвестно. Но эти тридцать эонов составили полноту Божества

в его раскрытости.

Внутри плеромы, естественно, существует различие между эонами по

наполненности духовной жизнью. В то же время все эоны пронизывает сильное

стремление к познанию Божественной Глубины, которая реально познается

только Единородным. Прообразом Божественной Глубины является Ахамот. В свою

очередь демиург олицетворяет Единородного. Демиург, руководимый Ахамот, сам

того не осознавая, устрояет мир по идеям плеромы. Не зная человека, создает

его из психического и земного элементов по подобию Человека горнего, а

Ахамот вдыхает в него пневматическое начало. Поэтому земной человек стал

выше своего непосредственного творца-демиурга. Его природа состоит из

материи, души и духа, что с течением истории привело к образованию трех

категорий людей: материальных (иликов), обреченных на погибель, душевных

(психиков), единосущных демиургу и способных достичь спасения через добрые

дела, и духовных (пневматиков), самой природой определенных к спасению. Вот

что пишет Климент:

“Страх Божий – начало мудрости” Интерпретируя эти слова,

последователи Василида говорят, что Архонт, услышав слова Духа-

служителя, был потрясен, не ожидая услышать и увидеть столь

великую и благую весть. Это его потрясение было названо страхом,

который является началом мудрости, распределяющей, разделяющей,

совершенствующей и восстанавливающей Ведь [Бог] сущий надо всем

дает начало не только космосу, но и разделению избранных [родов].

Валентин, кажется, имеет в виду нечто подобное, когда в одном из

своих писем пишет следующее:

«Ангелов охватило нечто подобное страху перед этим творением

[Адамом], когда он произнес слова, которые превосходили его

тварную природу, благодаря невидимо в него вложенному семени

высшей природы, которое свободно выразило себя через него. Так и в

поколениях земных людей человеческие произведения пугают самих же

создателей, например, статуи, образы и все тому подобное,

созданное людьми во имя Бога. Именно таким же образом, Адам,

будучи слепленным во имя Человека, вселил [в ангелов] страх перед

этим Человеком, сущим от начала, как будто сотворенный сам собой.

[И ангелы], потрясенные до глубины души, немедленно скрыли свою

работу». 1

И далее он же пишет:

Значит и он (Валентин), в согласии с Василидом, учит о роде

людей, спасаемых по природе, о неком особом роде, который пришел в

этот мир свыше для того, чтобы победить смерть, которая является

произведением создателя этого космоса.

Когда в естественном развитии мира наступило время зрелости, на

землю сошел сотворенный демиургом психик Мессия. С ним при крещении в виде

голубя соединился горний Иисус-Сотер. Таким образом тело нижнего Христа

состояло из пневматической и психической природ и только такие две

категории людей способны получить спасение. Материальное тело было

представлено докетически. Валентин рассматривал плоть как источник зла. Вся

жизнь Христа и проповедь была символикой откровения. “Его 30 лет от

рождения до крещения указывали на 30 эонов, из которых слагается плерома.

Воскресив 12-летнюю дочь Иаира, исцелив 12 лет страдавшую, Он символически

указал на страдания 12-го эона - Софии”. Распятие не имело никакого

сотериологического значения, пневматический элемент отделился от Христа,

когда его привели к Пилату. Психический элемент страдал на кресте лишь

таинственно, изображая эон Иисуса.

Все духовные семена, посеянные Ахамот в душах людей через полученное

знание, достигнут своей полноты и освободятся от уз материи. Вместе с

демиургом, существом по своей природе добрым, но только ограниченным, они

поднимутся в оставленную Ахамот огдоаду и там найдут совершенное

успокоение. "В то же время скрытый в глубине вещей огонь прорвется наружу и

истребит и иликов и недостойных психиков и саму материю".

Качеством, обязательным для «избранных», Валентин, похоже, считал

самоконтроль, власть над собой. Вот пишет Климент:

Упомянув об одном из видов самоконтроля, связанным с укрощением

сексуального желания, невозможно не вспомнить также и обо всем

остальном, к чему стремится наша душа, потакая своим желаниям, и

вместо того, чтобы ограничиться необходимым, растрачивает себя в

стремлении к роскоши. Контроль над собою предполагает безразличие к

деньгам, удобствам, имуществу, пренебрежение к зрелищам,

способность обуздать свою речь и злые мысли. Именно по причине

утраты самоконтроля некоторые ангелы, влекомые силою вожделения,

упали с неба на землю. Валентин так говорит в своем письме к

Агатопу:

«Во всем проявлял он контроль над собой. Являя божественность

своей природы, Иисус ел и пил уникальным образом, не извергая пищу

обратно. Сила его самоконтроля была столь велика, что пища не

разрушалась внутри него, поскольку он сам не подвержен тлену».1

В целом система Валентина выражает оригинальную комбинацию

предшествующих гностических построений и эллинистической философии. В

гностицизме его школа была самой влиятельной. Во взгляде на природу Христа

последователи Валентина разделились на две школы. Одни называли себя

Анатолийцами (восточные), их центр был в Александрии. Они учили, что тело

Христа было только пневматическим. Другие, называвшие себя Италийцами

(западные), с центром в Риме, учили также и о психическом теле Христа. О

других особенностях и взглядах этих школ ничего не известно. Восточная

школа была активна в Египте, Сирии и Малой Азии. К ним принадлежал хорошо

известный гностик Марк, который изменил систему своего учителя Валентина

числовыми спекуляциями, фактически дав ей неопифагорейскую интерпретацию, а

также он ввел практику специальных культовых обрядов. Против Италийской

школы особенно выступал Ириней Лионский. Ее представителями были Птоломей,

система которого передана в полемике Иринея, и Гераклион, написавший первый

комментарии на Евангелие от Иоанна. Этим комментарием пользовались Климент

Александрийский и Ориген. Общие свидетельства о существовании гностической

школы Валентина, в основном в Египте, Сирии и Месопотамии, восходят к V

веку.

Говоря о гностицизме не следует забывать свидетельства философов

неоплатоников. Гностики пришлись не ко двору не только крепнущей в конце

второго – начале третьего века христианской церкви. Их заметили и не

одобрили философы, особенно платоники – причиной этого, по-видимому, было

то, что по многим пунктам учение Платона (как и идеалистическая философия

вообще) напоминает взгляды гностиков. Ведь Платон и все платоники учат, что

материальный мир лишь тень идеального мира; что тело – это темница души,

что спасение души – знании, а достичь истинного знания можно путем

освобождения души от тела; что подобное познается подобным, так что в

познании бога душа с ним соединяется, ибо родственна ему по природе;

говорил он также и о трех природах человека – духовной, душевной и

телесной. Большинство этих элементов можно найти и у Валентина, и у

Оригена, и в новонаходимых гностических папирусах. 1

Но платонизм представлял собой хотя и религиозную, но все же философию, и

его представители старались строить все свои утверждения, какими бы

фантастическими они не казались, на стройных и логичных доказательствах.

Гностицизм же был скорее религией, то есть основывался на откровениях,

мистических прозрениях своих пророков и на вере их последователей, и не

нуждался ни в доказательствах, ни в логическом обосновании. Сходство

концепций гностиков и неоплатоников казалось последним крайне неприятным и

досадным обстоятельством – не хватало еще, чтобы их, ученых мужей, могли

спутать с кучкой фокусников и шарлатанов! Неудивительно, что отец

неоплатонизма Плотин направил против гностиков свой единственный

полемический трактат и потребовал от своих учеников продолжения начатой им

самим работы.

Принципиально индивидуалистический и богемный характер гносиса не

позволил ему, в отличие от христианства или платонизма, оформиться в

цельное движение. Как результат, гностики оказались чужими и среди своих

(иудеев и христиан), и среди чужих (например, языческих философов).

Порфирий в Жизнеописании Плотина, 16 упоминает о гностиках, которые

посещали лекции Плотина. Говорит он следующее:

«Были среди них христиане, а также другие, сектанты, которые

начали [свое учение] ] с древней философии, такие как

последователи Аделфиона и Акулина, которые владели многочисленными

трактатами Александра Ливийского, Филокома, Демострата и Лида и

[на их основе?] сочинили «откровенные» книги Зороастра, Зостриана,

Никотея, Инородца, Месоса и им подобные. Ошибаясь сами и вводя в

заблуждение многих, они утверждали, что Платон не сумел понять

всей глубины умопостигаемой реальности. Плотин часто критиковал их

во время своих лекций, а также написал книгу, которую мы назвали

Против Гностиков. Нам же он оставил [опровергнуть] то, чего он не

касался. Амелий сочинил сорок книг против [трактата] Зостриан». 1

Трактат Плотина «Против гностиков» состоит из 18 небольших глав, в которых

он развивает свою аргументацию. Плотин половину своей работы тратит на

разоблачение формальных нестыковок и нелогичностей в построениях гностиков

– как будто сны и видения должны подчиняться требованиям логики, как будто

есть религия на Земле, которую можно назвать логичной! На самом деле

подвергать целесообразно подвергать логическому анализу только научное

знание – с целью выявления степени его достоверности. Что же до всех

вымыслов, будь то искусство или религия, они могут оцениваться только с

точки зрения их практической пользы. Но вернемся к Плотину. Он критикует

гностиков за то, что они вводят странные понятия типа paroikeseis изгнания,

antitypoi праобразы, metanoiai обращения и «гипостазируют» множество

сущностей. Плотина возмущает идея о злом демиурге – творце этого мира,

которого проповедовали известные ему гностики. И самое главное: согласно

Плотину, гносис – это не философия, в том смысле, что он нерационален и

нелогичен, поэтому вместо того, чтобы аргументировать свое мнение, гностики

предпочитают высмеивать чужое:

«Они лучше бы ясно высказали свое собственное мнение, как это

подобает философам…, вместо того, чтобы высмеивать [мудрых],

почитаемых знающими с древности, уверяя, что сами они чем-то лучше,

чем греки».

Плотин выступает в защиту греческой культуры и философии, идеалам которых

гностики наносят большой урон:

Ибо, если разобраться, часть своего учения они позаимствовали у

Платона; все "новое", посредством которого они создают свою

собственную философию, к истине отношения не имеет.

Это из Платона они взяли "кару", "реки преисподни" и переход из

тела в тело; а для разнообразия в Царство Разума они ввели:

Подлинное Существование, Принцип-Разум, Второго Творца и Душу.

Неправильно поняв прочитанное, они придумали, что существуют: один

Ум, который пассивно включает в себя все существующее, другой —

отдельно существующий ум, предвидящий, и третий — проектирующий

Вселенную (хотя в качестве творящего Принципа этим проектирующим

Умом они подменяют Душу) и они думают, что, по Платону, это третье

существо и есть Творец.

Они абсолютно неверно истолковали теорию Платона о методе

творения и во многих других отношениях обесчестили его учение:

они, как нам следует понимать, смогли проникнуть в Природу Разума,

в то время как Платону и всем остальным блестящим учителям это так

и не удалось.

Если же вернуться к задаче этой работы, то есть к выделению гланых общих

элементов в воззрениях гностиков, то мы их видим перечисленными и здесь.

Например:

Они утверждают, что снизошедшая Душа увидела и осветила уже

существующую Тьму. Тогда откуда же возникла эта Тьма? Если они

говорят нам, что к созданию Тьмы привело падение Души, то тогда

очевидно, что Душе было некуда падать; причиной падения была не

Тьма, но природа самой Души. Стало быть, теория относит весь

процесс к изначальной неизбежности: вина присуща Первичным

Сущностям.

Эпикур отрицает Промысел Божий и говорит, что удовольствия и

наслаждения — это все, что нам осталось; но учение, которые мы

здесь обсуждаем, еще более развратно; оно критикует Промысел Божий

и самого Господа; оно с презрением относится к любому, известному

нам закону; древнюю добродетель и все, что сопутствует ей, оно

подвергает насмешкам, чтобы на этой земле не осталось ничего

милого; оно подрывает корни упорядоченной жизни и праведности,

которая изначально присуща нравственному человеку и доведена до

совершенства мыслью и самодисциплиной: все, что делает нас

благородными человеческими существами, попрано.

В сущности, эта школа обречена, ибо пренебрегает добродетелью; в

ней вы не найдете и намека на интерес к ней; нам не говорят, что

такое есть добродетель и какие бывают ее разновидности; ни слова в

ней нет о тех благородных и многочисленных рассуждениях на эту

тему, которые оставили нам мыслители древности; нам не сообщают

также из чего она слагается, или каким образом ее можно достигнуть,

как следует обращаться с Душой, как ее очистить.

Здесь мы видим упоминания о радикальном дуализме гностиков, типичном для

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7