Первые конституции азиатских государств. Сравнительный анализ

противникам конституции пришлось уступить.

Торжественная церемония провозглашения конституции состоялась днем 23

декабря 1876 г. на площади у здания Порты. Когда под сводами зала, в

котором в эти часы собрались на первое заседание участники международной

конференции, отдалось эхо орудийного салюта, турецкий представитель сделал

заявление о важном событии, в корне меняющем политическую ситуацию в

османской империи. Однако представители держав не согласились с

утверждением турецкого делегата о том, что работа конференции в создавшейся

обстановке представляется неоправданной.

Они не признали новую конституцию гарантией осуществления необходимых

реформ в балканских провинциях. Конференция продолжалась, но поставленная

Портой цель все же частично была достигнута: ссылаясь на конституцию,

турецкие представители стали решительно отвергать все предложения держав, с

тем, чтобы сорвать работу конференции.

Таким образом, реформы, проведенные в Японии и османской империи, не

изменили положения основной части населения. Разные социальные слои

общества были недовольны существовавшими режимами. Это недовольство в обеих

странах проявилось в нарастающей политической активности. И в Японии и в

Турции возникли оппозиционные течения, целью которых было установление

конституционного правления в своей стране.

Силы, боровшиеся за введение конституции в этих странах, были

представлены в основном интеллигенцией, крупной буржуазией и помещиками,

высшими чиновниками. Но, ни в Японии, ни в османском государстве в эту

борьбу не были включены широкие массы крестьян. Хотя, в Японии делались

попытки сочетать либеральное и крестьянское движение. Однако реального,

положительного результата эти попытки не принесли.

В рассматриваемых странах власти упорно боролись с конституционным

движением, подвергая аресту и ссылкам его участников. Тем не менее,

реформаторы продолжали вести борьбу за введение конституционного режима, а

японское и турецкое правительства вынуждены были пойти на уступки

оппозиционерам и создать комиссии, которые приступили к разработке

проектов конституции. Однако эти комиссии представляли собой ограниченный

круг лиц, пытавшийся сохранить все приоритеты монархии.

В Японии в ходе борьбы за первую конституцию стали возникать

политические партии, которые имели собственные программы. Но эти партии не

выражали интересов широких слоев населения и поддерживались крупными

японскими фирмами. Их появление, однако, явилось прогрессивным для страны

явлением – на этой основе в Японии зародилась система партий и

парламентаризм.

В Османской империи такого процесса не наблюдалось. Там

конституционное движение началось с “общества новых османов”, которое через

печать активно пропагандировало свои идеи. К тому же в Турции очень важным

фактором, подтолкнувшим к принятию конституции, был внешний фактор – угроза

вмешательства иностранных держав во внутренние дела Османской империи. Этим

объясняется тот факт, что конституция здесь была принята на десятилетие

раньше, чем в Японии.

Несомненно, принятие конституции и в Турции и в Японии являлось

вынужденным шагом, т.к. власти панически боялись нараставшей волны

недовольства, массовых протестов, антиправительственных выступлений. Однако

сам факт принятия этих конституций имел прогрессивное значение. Впервые в

двух азиатских странах устанавливались конституционные режимы, в основу

которых были положены идеи из европейских конституций. И хотя данный режим

в Турции продержался не долго и на смену ему пришел реакционный режим

Абдул Хамида, была заложена основа, фундамент нового строя, позволивший

продолжать борьбу за окончательное укрепление конституционного порядка.

Глава III. Анализ статей японской и турецкой конституций

( 1. Содержание конституции Японской империи

“Конституция Мэйдзи” была с большой помпой обнародована 11 февраля

1889 г. Выбор именно этой даты, официально праздновавшийся как “день

основания империи” (кигэнсэцу), символизировал связь новой конституции с

“исконными порядками управления империей” времен мифического императора

Дзимму. Новая конституция, а главное - ее официальные комментарии освещали

положения тэнноистской идеологии.

Этот обстоятельный и до мелочей разработанный документ (конституция

состоит из 76 статей, разделенных на семь глав) представляется умелым

переложением принципов, заимствованных у европейских конституций и, прежде

всего, прусской конституции 1850 г. Но эти принципы до такой степени

приспособлены к особенностям японского монархического устройства, что

конституция служит не столько введению определенных политических свобод и

прав, сколько их ограничению. Будучи попыткой прекратить общественное

брожение, вызванное “движением за свободу и народное право”, конституция

отражает стремление правящей бюрократии эклектически сочетать местные

теории императорской власти с заимствованными западными концепциями для

наиболее полного и действенного обоснования своего господства.

Согласно ст.1, “в Японской империи царствует и ею правит император,

принадлежащий к единой и непрерывной во веки веков династии”, ст.3

добавляет к этому, что “особа императора священна и неприкосновенна”, ст.4

определяет императора “верховным главой государства”, а ст.11 закрепляет

его прерогативы как верховного главнокомандующего армией и флотом.1

Конституция предоставляет неограниченные права главе государства –

право императора осуществлять законодательную власть совместно с

парламентом (ст.5), право императора утверждать и издавать законы и указы,

касающиеся их опубликования и исполнения (ст.6), право императора на созыв,

открытие, закрытие парламента, а также отсрочки его сессий и роспуск палаты

представителей (ст. 7), право императора на определение организации и

состава армии в мирное время (ст.12), право объявлять войну, заключать мир,

вступать в международные соглашения (ст. 13), объявлять осадное положение

(ст. 14), право жаловать дворянские звания, чины, ордена и другие знаки

отличия (ст. 15), даровать амнистии, помилования, смягчения наказаний (ст.

16)2.

Таким образом, вся полнота верховной власти принадлежала императору на

основании “божественного права”.

Это особенно ясно видно из комментариев к конституции, составленных

Ито Хиробуми, который подчеркивал, что “… конституция – дар

Благожелательного и милосердного императора народу”3. Провозглашая

императора сакрализованным центром нового конституционного порядка, Ито

отмечал: министры ответственны перед монархом, а не перед парламентом,

деятельность которого рассматривалась как служение императору и внесение

таким образом “… своей доли в гармоничное существование уникального

государства - семьи”4.

Если глав первая конституции Японской империи была посвящена правам

императора, то вторая глава провозглашала права и обязанности его

подданных. В статье 18 этой главы говорилось, что “условия, необходимые

для того, чтобы быть японским подданным, определяются законом”5, а в статье

19 отмечалось, “японские подданные, удовлетворяющие условиям, указанным в

подлежащих законах и указах, могут быть допускаемы ко всякой гражданской и

военной службе и ко всем другим общественным должностям”6. В обязанности

японских граждан входила служба в армии и флоте и уплата податей (ст. 20,

21). Конституция провозглашала свободу избрания и перемены места жительства

(ст. 220), запрет на незаконный арест (ст. 23), неприкосновенность жилища

(ст. 25), тайну переписки (ст. 26). Однако в данных статьях допускалась

оговорка – “За исключением случаев, предусмотренных законом, что

предполагало возможность вмешательства в частную жизнь японцев. Конституция

предусматривала неприкосновенность собственности (ст. 27)”, свободу

вероисповедания, “… поскольку это не нарушает общественного спокойствия и

порядка и не препятствует исполнению гражданских обязанностей” (ст.

28)8,свободу слова, печати, общественных собраний и союзов (ст. 29)9.

Таки образом, конституция, провозглашая основные права и свободы,

практически не давала возможности для сколько-нибудь свободного участия

простых японцев в политической жизни страны, поскольку политические права

народа отождествлялись с их долгом перед “божественным” императором.

Третья глава конституции была посвящена императорскому парламенту. Он

разделился на палату пэров и палату представителей (ст. 33). Первая

состояла из членов императорской фамилии, из членов титулованного

дворянства и из лиц, непосредственно назначенных императором (ст. 34)10. В

палату представителей входило 300 выборных депутатов”. По избирательному

закону, опубликованному одновременно с конституцией, право выбирать

предоставлялось мужчинам старше 25 лет, платившим не менее 15 иен прямого

налога и проживавшим в своем избирательном округе не менее полутора лет.

Избранными могут быть лица не моложе 30 лет. Каждый кандидат в депутаты

должен был внести высокий денежный залог. Депутаты избирались на 4 года12.

Конституция запрещала быть одновременно членами обеих палат (ст. 36).

Как орган законодательной власти парламент имел право принимать и

отвергать правительственные законопроекты (ст. 38), пользовался правом

законодательной инициативы (ст. 37)13. Конституция определяла схему работы

парламента. Императорский парламент созывался каждый год (ст. 41). Сессия

его продолжалась три месяца, а в случае необходимости сессия могла быть

продолжена по указу императора (ст. 42). В случае острой необходимости

созывалась чрезвычайная сессия, продолжительность которой также

определялось императорским указом (ст. 43). Открытие, закрытие, продление

или отсрочка сессий императорского парламента должны были иметь место

одновременно для обеих палат (ст. 44). В случае если палата представителей

распускалась, одновременно должны были объявляться новые выборы, и новая

палата созывалась в течение 5 месяцев со дня роспуска парламента (ст. 45).

Для открытия прений и законности постановлений каждой палаты требовалось

присутствие не менее 1/3 всех ее членов (ст. 46). В обеих палатах решения

принимались абсолютным большинством голосов (ст. 47)14. Конституция

провозглашал неприкосновенность членов парламента. В частности, ст.53

гласила: “Члены обеих палат в течение сессии не могут подлежать задержанию

иначе, как с согласия парламента…”15. В работе парламента в любое время

могли принять участие министры и уполномоченные правительства (ст.54).

Четвертая глава конституции включала в себя всего лишь две статьи,

касающиеся государственных министров и тайного совета. В статье 55

говорилось, что каждый из государственных министров дает свои советы

императору и ответственен перед ним за них.

Все законы, императорские указы и акты всякого рода, касающиеся

государственных дел, должны быть скреплены государственными министрами.

Согласно конституции 1889 г., тайный совет обсуждал важнейшие

государственные дела (ст.56)16.

Таким образом, кабинет министров нес ответственность не перед

парламентом, па перед императором. В том случае, когда парламент отклонял

проекты бюджета, правительство могло не уходить в отставку, а принять

бюджет предыдущего года. Тем самым, парламент был лишен возможности

воздействовать на политику кабинета. Император мог издавать указы по тем

или иным важным вопросам государственной политики в межсессионный период, с

последующим их утверждением парламентом.

Конституция определяла тайный совет как высший консультативный орган

при императоре “состав его был увеличен до 27 человек, которых назначал

император из высших сановников, имевших большой опыт государственной

службы”17. Тайный совет был независим от парламента и кабинета. Фактически

каждое сколько-нибудь важное решение кабинета или парламента должно было

получить санкцию совета.

Все это до крайности ограничивало права и деятельность японского

парламента.

Отдельная глава конституции была посвящена судебной власти (глава V).

В ней говорилось, что “судебная власть осуществляется судами именем

императора и согласно закону. Организация судов определяется законом”18

(ст. 57). По конституции, ни один судья не отрешался от своей должности

иначе как за наказуемое деяние, по приговору условного или дисциплинарного

суда (ст.58). Суды не могли входить в рассмотрение исков, касавшихся прав,

о которых утверждалось, что они нарушены незаконными действиями

административных властей, и подлежащих ведению административного суда,

особо установленного законом (ст. 61)19.

Таким образом, конституция 1889 г. утверждала заново созданную

систему судебных органов. Что касается финансов, о которых подробно

говорилось в шестой главе, определенную роль в финансовых вопросах играл

парламент: он утверждал доходы и расходы государства в форме годового

бюджета, очень большой расход непременно представлялся на утверждение

парламента (ст.64)20. Но право парламента в этой области также были

ограничены, о чем свидетельствовала статья 67 – “императорский парламент не

может без согласия” правительства отменить или уменьшить расходы,

определяемые согласно конституции властью императора, или расходы,

проистекающие из использования законов или возникающие из законных

обязательств правительства”21.

Глава седьмая данной конституции содержала в себе дополнительные

постановления. В ней говорилось, что когда в будущем представится

необходимость изменить постановления конституции 1889 г., то

соответствующий проект будет внесен в императорский парламент по повелению

императора. Далее оговаривалось, что не одна из палат не может открыть

прений иначе как большинством в присутствии 2/3 общего числа ее членов, и

никакое изменение конституции не может быть принято иначе как большинством

не менее 2/3 присутствующих членов (ст. 73)22. Дополнительные постановления

предполагали, что изменения в статусе императорского дома не подлежат

обсуждению императорского парламента, и что никакое постановление данной

конституции не может быт изменено статусом императорского дома (ст.74)23.

Итак, конституция провозглашала верховную власть императора. Она также

утвердила единую судебную систему. Конституция 1889 г. установила схему,

при которой император правил государством с помощью тайного совета,

министров и парламента. Однако в действительности японский император, в

отличие от русского царя и германского кайзера, не принимал активного

участия в управлении страной. Конституция представляла собой юридическое

оформление союза помещиков и буржуазии под эгидой реакционной монархии.

Парламентская буржуазная оппозиция добивалась ликвидации “клановых”

правительств – бюрократии и военщины из Сацума и Тёсю. Однако на основе

агрессивной внешней политики оппозиция довольно быстро нашла общий язык с

правящими кругами.

К 1889 г. в Японии происходит идеологическое оформление культа

императора. Последствия этого оформления, а также введения конституции

Мэйдзи очень верно определяет американский исследователь политической роли

императора в довоенной Японии Д. Титус: “Во-первых, институт императорской

власти был поднят в недосягаемости критики “японского подданного”. Высший

священнослужитель, верховный главнокомандующий и конституционный монарх,

император должен был представлять трансцендентный институт государственной

власти”, далекий от дыма человеческих жилищ, причем никто никогда не мог

нарушить его священности. Эта дистанция, внушающая благоговение, должна

была обеспечить основу народной лояльности и покорность государству. Во-

вторых, император не обладал свободой действия в открытом политическом

процессе. Его личная воля, подверженная ошибкам, не была идентична

императорской воле, являвшейся, по определению, вечной волей императорских

предков. Это, в свою очередь, означало ограничение его публичной роли

формальными ритуалами, такими, как синтоистские обряды и формальное

санкционирование государственных решений. Устранив императора от открытого

и прямого участия в процессе принятия решений и в то же время осуществляя

все государственные аспекты именем императора, олигархия, очевидно,

надеялась гарантировать собственную власть, развить японские политические

институты на прерогативу сверху и лояльность снизу”24.

( 2. Основные положения конституции Османской империи

Провозглашенная 23 декабря 1876 г. первая турецкая конституция не

содержала каких-либо ограничений и условий власти султана. Все они были

аннулированы. В ней не было упоминаний о какой-либо административной

автономии нетурецких провинций, предусматривавшихся в первоначальном

проекте Мидхат-паши. В ст.1 конституции Османской империи говорилось, что

“империя заключает в себе нынешние страны и владения и привилегированные

провинции. Она составляет одно нераздельное целое, от которого никогда не

может быть отделена никакая часть по какому бы ни было поводу”25.

В ст.3 конституции 1876 г. подтверждалась неразрывное единство

прерогатив власти султана и халифа, которые, согласно издавна сложившейся

традиции, принадлежали старшему члену династии Османов”26. В ст.4

говорилось, что султан, будучи халифом, является высшим авторитетом

мусульман, покровителем и хранителем святынь ислама. Он – падишах османских

подданных27. При этом в статье 5 разъяснялось, что султан ни перед кем

никакой ответственности не несет. Особа его священна и неприкосновенна28.

Не султан, и не члены династии ответственны перед народом, а наоборот, как

гласила ст.6, “свобода членов Османской династии, их личная собственность,

как движимая, так и недвижимая, их оклады и все виды содержания

“гарантируются ответственностью всего населения”29.

Прерогативы верховной власти султана изложены в ст.7 конституции:

назначение и отставка министров; распределение чинов, должностей, знаков

отличия, утвержденные в должности управителей вилайетов в соответствии с

регламентом, определяющим привилегии, дарованные отдельным вилайетам; право

чекана монеты30.

Как и в прошлом, имя султана провозглашалось в мечетях на общих

молитвах. Он облагал правом утверждать условия договоров с другими

государствами, объявлять войну и заключать мир, осуществлять верховное

командование сухопутными и морскими войсками. Под контролем высшей власти

султана находились и исполнение норм шариата, и функционирование

государственной администрации. Помилование и смягчение приговоров судов

также относилось к прерогативам султана. Он имел право созыва парламента,

приостановки его деятельности или роспуска, мог требовать переизбрания

депутатов. Следует отметить, что в текст конституции 1876 г. не вошло.

Находились и исполнения норм шариата, и функционирования государственной

администрации. Помилование и смягчение приговоров судов также относилось к

прерогативам султана. Он имел право созыва парламента, приостановки его

деятельности или роспуска, мог требовать переизбрания депутатов. Следует

отметить. Что в текст конституции 1876 г. не вошло положение Корана,

запрещающее правителям под угрозой законного возмущения подданных всякие

нововведения, не согласующиеся с нормами священной книги.

Таким образом, все эти статьи, входившие в раздел конституции под

названием “Об Оттоманской империи”, подчеркивали неограниченный характер

власти султана.

Далее в конституцию был включен раздел, касающийся государственного

права османов.

Провозглашение конституции 1876 г. было, с одной стороны, несомненным

достижением либерального крыла правящей верхушки, с другой, маневром

султана Абдул-Хамида II, желавшего любой ценой удержаться у власти пред

угрозой ультиматума великих держав и внутреннего кризиса. В конституции

содержались положения, характерные для доктрины османизма, что

свидетельствовало о том, что она все еще сохраняла некоторое значение для

правящей верхушки. В составе Османской империи пока находились значительные

территории, населенные христианами, а какой-либо альтернативой для их

удержания не было. В статье 8 конституции объявлялось, что все подданные

империи какой бы религии они не придерживались, являются османами31. В

конституции объявлялось, что все османы “пользуются личною свободою”,

которая является неприкосновенной (ст.9,10)32. Государственной религией по

конституции, объявлялся ислам, но в то же время утверждалось, что “…

государство… покровительствует свободному отправлению всех исповеданий,

признанных в империи, и сохраняет религиозные привилегия, предоставленные

разным общинам, при том условии, чтобы не наносилось никакого ущерба

общественному порядку и добрым нравам” (ст.11)33.

Все османы провозглашались равными перед законом, имели одинаковые

права и обязанности перед государством независимо от исповедуемой религии

(ст.17). По конституции, допуск к общественным должностям обусловливался

знанием турецкого языка – официального языка османского государства

(ст.18). Все османские подданные допускались к общественным должностям в

зависимости от их подготовленности, их заслуг и способностей (ст.19)34. В

конституцию был включен ряд законодательных актов, известных со времен

Махмуда II и танзимата. Например, о порядке распределения и взимания

налогов в зависимости от имущественного положения населения (ст.30); о

гарантии сохранности движимого и недвижимого имущества (ст.21); о праве на

создание коммерческих, промышленных и сельскохозяйственных объединений в

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10