Польское восстание 1863 года и роль России

нападение на крепость Новогеоргиевск (Модлин).[33] Все ненадежные офицеры и

солдаты крепостного гарнизона в последние дни были перемещены в другие

пункты, вследствие чего повстанцы не могли рассчитывать на поддержку

изнутри. Центральный национальный комитет разослал по местам приказ

произвести нападение имеющимися силами на местные гарнизоны царской армии.

Было решено также приложить все силы к тому, чтобы освободить г. Плоцк и

сделать Плоцкое воеводство, в котором псостанческая организация была

особенно многочисленной, базой для дальнейшего развития восстания.

Напротив, Варшава, в которой находился большой гарнизон отборных, в том

числе недавно присланных гвардейских войск, должна была в первое время

оставаться спокойной. Кроме того, Центральный комитет решил, что для

усиления влияния и авторитета повстанческого правительства последнее должно

выйти из подполья и стать явным, избрав для своей резиденции освобожденную

от захватчиков территорию; вначале таким местом намечался г. Плоцк.

Решение о сохранении спокойствия в Варшаве имело как положительную,

так и отрицательную стороны. Оно предохраняло столицу от бомбардировки из

цитадели и от напрасного и большого кровопролития, но оно в то же время

сохраняло ее в качестве оперативной базы для противника и выключало из

активной повстанческой жизни самые революционные патриотические силы —

трудящиеся массы столицы. Решение о легализации повстанческого

правительства было ошибочным потому, что обрекало его на бездеятельность до

того неопределенного момента, когда оно сможет надежно обосноваться в

освобожденном городе; кроме того, обнародование имен, никому до того не

известных, не могло существенно возвысить авторитет правительства. Как

показал последующий опыт, можно было успешно руководить восстанием и из

подполья.

17 января Падлевский выехал из Варшавы, чтобы возглавить повстанческие

отряды, направлявшиеся в Плоцку. Через день после этого оставшиеся члены

Центрального комитета решили в интересах «гибкости управления» установить

пост военного диктатора, которому бы подчинялись все повстанческие власти и

весь польский народ.

В качестве такого диктатора был назначен Людвиг Мерославский,

находившийся в Париже.

Решение об установлении поста военного диктатора было новой серьезной

ошибкой комитета, так как оно устраняло демократическую форму власти —

коллективное политическое руководство — и вводило менее надежную

единоличную военную диктатуру. Назначение же на пост военного диктатора

Мерославского было уже совершенно не оправданным. Руководство восстанием

передавалось в руки человека, который свои личные интересы ставил выше

национальных; по самому своему характеру он не мог сплотить вокруг себя

дружное руководящее ядро и немалое время вел подрывную работу против самой

повстанческой организации. Достаточно сказать, что Мерославский с осени

1862 г. усиленно старался вызвать восстание в ближайшее время именно

потому, что рассчитывал на передачу ему всей власти над польским народом.

Как ярый националист, ненавидевший всех русских, в том числе и русских

революционеров, он мог лишь изолировать польское восстание от русской

революции и тем самым ослабить его и в этом отношении. Против установления

диктатуры и назначения Мерославского решительно выступал Стефан Бобровский,

когда же назначение состоялось, он в знак протеста вышел из состава

Центрального национального комитета.

Самоотречение комитета от власти обусловливалось в действительности

желанием избавиться от непосильной ответственности. Яновский, Микошевский,

Майковский и Авейде не были способны возглавить революционную борьбу,

неверие в ее успешный исход побуждало их уклоняться от ответственности за

судьбы восстания. А один Бобровский, обладавший действительно выдающимися

способностями и преисполненный готовностыо к борьбе, не мог отравиться с

положением; следует помнить, что ему в это время было лишь 22 года и что он

находился в Варшаве всего лишь три недели.

После решения об установлении поста военного диктатора Центральный

комитет совершил новую ошибку. 22 января, в самый канун восстания, четыре

члена Комитета (Авейде, Яновский, Майковский и Микошевский) выехали из

Варшавы по направлению к Плоцку. Таким образом, в самый ответственный

момент восстание осталось без руководства. В Варшаве в качестве начальника

столичной организации остался Бобровский.

В ночь на 23 января выступило на борьбу около 6 тыс. повстанцев,

собранных в 33 отрядах, однако только в 18 местах были произведены

нападения на царские войска. Следовательно, в первую ночь восстания с

оружием в руках выступила лишь незначительная часть организации. Во многих

местах деятелям партии белых удалось перехватить приказы повстанческих

властей и не допустить до выступления отряды. В других местах сказалась

слабость командиров или нехватка оружия, вследствие чего некоторые отряды

разошлись еще до встречи с противником. Почти все нападения первой ночи

происходили в восточной половине страны, где было относительно больше

загоновой (мелкой) шляхты и обеспеченных крестьян. Большинство нападений

окончилось неудачей.

Характерным для первой ночи было нападение на Плоцк, который

предполагалось сделать столицей повстанческого лагеря. В окрестностях этого

города еще за несколько дней перед восстанием собралось несколько

повстанческих отрядов, состоявших в большинстве своем из варшавских

беглецов; эти отряды должны были одновременно напасть на город. Однако

вместо нескольких тысяч, которых ожидало командование, собралась лишь

тысяча человек. В городе находилось около 400 русских солдат. Когда

наступила полночь, темная и дождливая, был дан сигнал к выступлению.

Повстанцы напали на русские войска, но участвовали при этом не все отряды,

собранные в окрестностях города, а только некоторые. Остальные же либо были

разогнаны перед вступлением в город, либо не сумели добраться к

назначенному месту. Жители города, напуганные многочисленными арестами,

произведенными в самый канун выступления, не вышли на помощь повстанцам. В

результате этого нападавшие были с легкостью отброшены лучше вооруженным, к

тому же информированным противником. Повстанцы потеряли несколько человек

убитыми, около 150 были взяты в плен. Важнейшая операция первой ночи

окончилась неудачей ^

Примером удачного выступления может служить нападение на г. Луков,

расположенный в Подляском воеводстве, несколько южнее Седлец. Повстанцы в

количестве около 300 человек пехоты (в которой было много крестьян) и 50

человек конных неожиданно напали в два часа ночи на город, в котором

находились две роты солдат. Многие солдаты были убиты, остальные сбежались

на [рынок, откуда их вытеснили за город. Повстанцы захватили значительное

количество карабинов и амуниции, но не сумели удержаться в городе, когда на

помощь гарнизону пришел новый отряд.

В общем восстание в первый день не дало тех результатов, на которые

рассчитывают восстающие и которые имеют весьма важное, подчас решающее

значение для дальнейшего развития событий. Ни один губернский город не был

освобожден. Царские войска понесли совершенно ничтожный урон. Нападения

повстанцев были произведены в 18 пунктах, в то время как противник имел

свои части в 180 пунктах.

Тем не менее, повстанческие выступления вызвали большую тревогу среди

командования царских войск. Нарушение телеграфной и дорожной связи с

Петербургом, произведенное повстанцами, порождало впечатление о

значительных успехах последних. По приказу командования в течение недели

была произведена концентрация войск, в результате которой число занятых ими

пунктов сократилось в четыре раза. Не исключено, что кроме стремления

усилить отдельные части своих войск, царское командование умышленно

оттягивало время своего наступления, чтобы дать возможность повстанцам

полностью обнаружить себя, а затем обрушиться на них со всей силой и

уничтожить. Военное командование и другие сторонники твердого режима с

известным удовлетворением встретили взрыв восстания. Они рассчитывали на

то, что вооруженная борьба заставит изменить политику в Польше, парализует

влияние Велепольского и его сторонников, приведет к ликвидации сделанных

уступок и восстановлению прежнего национального гнета.

В то же время концентрация царских войск создавала благоприятные

возможности для повстанцев. Значительные территории страны, включая многие

уездные города, были очищены от противника. В течение нескольких недель

повстанцы могли собираться и действовать на этих территориях почти

беспрепятственно. Они могли также развернуть широкую агитацию среди

крестьян и смелым проведением аграрной реформы поднять их на борьбу за

национальное освобождение. Все зависело от того, сумеет ли руководство

восстанием использовать создавшиеся возможности.

Беда заключалась в том, что в это время руководства восстанием почти

не существовало. Четыре члена национального правительства путешествовали по

стране. Когда они, будучи в Кутно, узнали, что выступления в Плоцком

воеводстве окончились неудачей, а на юге успешно действует Лянгевич, они

двинулись на юг. Оказалось, что Лянгевич далеко не так силен, как

предполагалось; кроме того, к Лянгевичу, находившемуся в Свентокшишских

горах, добрались только два члена правительства, остальные два не успели и

вернулись в Варшаву, откуда тотчас же отправились навстречу Мерослаоскому.

Когда и другая половина вернулась в Варшаву, то и она отправилась навстречу

Мерославскому, так как стало известно, что первая делегация не может найти

его. Мерославскому так и не удалось проникнуть в глубь страны, а

национальное правительство потратило на путешествия почти месяц.[34]

Центральное руководство восстанием осуществлял в это время почти один

Бобровский, находившийся в Варшаве. Ему помогала Исполнительная комиссия.

Бобровский прилагал все силы к тому, чтобы расширить и укрепить восстание.

Он восстановил связь Варшавы с провинциальными организациями; создал службу

снабжения повстанческих отрядов продовольствием, одеждой и обувью, поставив

во главе этого дела энергичного и преданного революционера, мастера-

механика Лемпке; создал также санитарную службу, обеспечившую отряды

медицинской помощью. Особенно заботился Бобровский о том, чтобы вовлечь в

восстание народные массы, в том числе и крестьянство. Он рассылал аграрные

декреты и соответствующие инструкции, в которых строго обязывал командиров

повстанческих отрядов зачитывать и осуществлять эти декреты повсеместно;

сопротивляющихся аграрной реформе надлежало наказывать самым суровым

образом вплоть до применения смертной казни; гминных войтов, не внушающих

доверия, надлежало смещать и заменять другими людьми, по возможности

крестьянами. Бобровский стремился придать восстанию народный характер.

Однако далеко не всюду его указания проводились в жизнь. В самой

Исполнительной комиссии также оказались правые, в том числе и Гиллер,

навязавший свои услуги тогда, когда увидел, что восстание расширяется; он

вновь возглавил отдел печати и пропаганды.

В первую неделю восстания, когда царское командование было занято

концентрацией своих войск, повстанцам удалось укрепить свои силы.

Увеличилось количество отрядов, некоторые отряды выросли до двух-тpex тысяч

человек. Однако руководители восстания и командиры отрядов не приняли всех

мер для того, чтобы поднять широкие неродные массы на борьбу с царизмом и

поэтому повстанцам не удалось добиться существенных успехов в борьбе с

противником. С первых дней февраля царские войска начали наступление

крупными частями и в течение месяца положение повстанческих отрядов

ухудшилось. В январе произошло 58 стычек, в феврале — 76. Наряду с

отдельными победами имели место и серьезные поражения повстанческих сил,

например, сражения в Венгрове и Семятичах.

В Венгрове, расположенном в Седлецком уезде и оставленном русскими

войсками на основании приказа о концентрации, в начале февраля собралось

около 2,5 тыс. человек, из которых часть была вооружена охотничьими

ружьями, остальные—косами. Командовали этими отрядами Юзеф Матлинский (Янко

Сокол) я Болеслав Яблоновский, бывший слушатель польской военной школы и

Кунео. Поблизости от Венгрова, в Мокободах и Людвинове, были расположены

крупные отряды косынеров для прикрытия основных сил. В ночь на 3 февраля

царские войска начали бои во всех пунктах. Повстанцы дрались храбро и не

раз переходили в контратаки. Однако тактические ошибки повстанческого

командования (неудачная расстановка сил, упущение возможности успешного

нападения на противника} привели к тому, что повстанцы, несмотря на

геройскую борьбу, вынуждены были уступить перед лучше вооруженным

противником и оставить восстание в Белоруссии. Однако повстанцам не удалось

достигнуть этого. 6 февраля на Семятичи напал царский отряд, но был

отражен. После этого повстанцы произвели удачную атаку на противника.

Вскоре противник получил подкрепление, после чего повстанцы имели против

себя 2,5 тыс. регулярного «русского войска. К Тихорскому также подходили

отряды Рогинского, Янка Сокола, Яблоновского и Левандовского, благодаря

чему количество повстанцев должно было превысить 4 тыс. человек. Однако 7

февраля, когда русские войска начали атаку, оказалось, что Яблоновский еще

не успел прибыть к Семятичам, а Тихорский слишком рано оставил поле битвы,

испугавшись значительной, как ему казалось, угрозы со стороны русской

пехоты. Левандовский и Рогинский также вынуждены были отступить, оказывая

упорное сопротивление противнику. Все отряды понесли серьезные потери; а

после битвы разъединились. Большинство повстанцев вернулось в Царство

Польское. Следует отметить, что оба эти поражения были обусловлены прежде

всего недостатками в организации и командовании повстанческих отрядов.

Весьма трудными были и походы Падлевского в Плоцком воеводстве, где он

был военным начальником. Местные помещики всячески препятствовали

повстанцам и однажды собирались даже выдать Падлевского и других командиров

в руки царских властей, а рядовых либо распустить, либо выгнать за границу.

Падлевскому не удавалось собрать в своих отрядах свыше тысячи человек, на

которых почти непрерывно наседали царские войска и заставляли их совершать

длинные переходы. Произошло несколько стычек, большей частью неудачных для

повстанцев, в одной из которых погиб бывший член Центрального комитета

Эдвард Рольский^.

Несколько успешнее развивалось восстание в южной части страны, где

командовали Куровский и Лянгевич. Куровский, начальник Краковского

воеводства, с первую ночь восстания не сумел прибыть в назначенное время к

ожидавшим его отрядам, вследствие чего сорвал намечавшееся нападение на

Кельцы, которые можно было легко освободить вследствие слабости

находившегося в нем гарнизона. Видя такое начало, некоторые повстанцы даже

ушли из отрядов. После того как царские войска по приказу о концентрации

очистили весь юго-западный угол Краковского воеводства, Куровский оказался

здесь единственным хозяином, и оставался им в течение трех недель. Занятый

им район (Олькушский) был весьма развит в промышленном отношении, к тому же

примыкал к Галиции, граница с которой на значительном пространстве была

очищена от русских войск. Но Куровский не сумел использовать благоприятного

положения. Его отряд, выросший до 2 тыс. человек, был весьма плохо вооружен

и организован. Когда же Куровского начали окружать царские войска, он не

смог выработать надлежащего плана действий и, направившись на северо-восток

для соединения с Лянгевичем, предпринял неумелую лобовую атаку на хорошо

защищенный г. Мехов. Особенно отличились в этой битве зуавы француза

Рошбрена, отчаянно атаковавшие противника (зуавами назывались отборные

воины, имевшие особое обмундирование и названные так в честь отличавшихся

своей храбростью алжирских войск, состоявших на французской службе). Однако

повстанцы не могли одолеть русских солдат, воевавших из укрытий, и атака

закончилась полным поражением: было убито около 300 человек, много было

ранено и взято в плен. После этого Куровский удалился в Краков.

Начальник Сандомирского воеводства Лянгевич, бывший преподаватель

математики и артиллерии в польской военной школе в Кунео, после первых

стычек с царскими войсками укрепился в Вонхоцке, расположенном в 0па-

товском уезде, недалеко от промышленного местечка Сухеднева. Здесь он легко

мог найти как добровольцев в повстанческие отряды, так и оружие. Полторы

недели Лянгевич стоял в Вонхоцке, никем не тревожимый. Он собрал здесь

свыше 1000 человек, которых частично вооружил огнестрельным оружием. После

этого вся деятельность Лянгевича фактически свелась к оборонительным

стычкам с русскими войсками и отступлениям (битвы под Вонхоцком, на Лысой

горе, под Сташовом). Поскольку военные действия Лянгевича на общем фоне

восстания казались успешными, ему было присвоено звание генерала и поручено

командование также Краковским воеводством. Соединение с отрядом Езеранского

и увеличение количества повстанцев до 3 тыс. человек не принесло Лянгевичу

серьезных успехов; наоборот, в первой же битве после этого, разыгравшейся

24 февраля в Малогоще (в Келецком уезде), Лянгевич потерпел серьезное

поражение: около 300 человек было убито, еще больше было ранено. После

этого Лянгевич направился на юг и в течение двух недель маневрировал в

пограничных районах, временами принимая бой с царскими войсками.

В первые недели восстания отряды состояли из тех же слоев, что и сама

повстанческая организация, т. .е. из ремесленников, рабочих, служащих,

студентов, крестьян, дворовой службы, мелкой шляхты. Оружие повстанцев

составляли косы (прикрепленные к древку не поперек, а вдоль), пики, топоры,

реже — охотничьи ружья и пистолеты, наконец, оружие, захваченное у

противника. Несмотря на чрезвычайные трудности борьбы, в том числе и

природные (зимний период), первые повстанцы были преисполнены энтузиазма и

жажды сражаться с врагом. Они рассчитывали лишь на собственные силы и

верили в победу. Не имея оружия, повстанцы шли в бой, чтобы «руками добыть

ка1рабины, а карабинами пушки». На запрос Лянгевича об оружии Бобровский

отвечал, что оружие для восстающих всегда находится у противника.

Малочисленные и плохо вооруженные повстанцы шли в открытый бой с

могущественным противником. Беззаветная преданность справедливому, святому

делу рождала этот героизм и приносила известные успехи. Повстанцы не могли

одолеть многочисленную и хорошо вооруженную армию русского царизма, но они

добились того, что восстание развивалось. Оно не погибло через несколько

дней, как того ожидали царские правители, Велепольский и польские имущие

классы, но продолжалось уже много недель и все более усиливалось. И в этом

заключался главный успех восстания в его первый период.[35]

Генерал Людвиг Мерославский принял порученный ему пост, устроил по

этому случаю особую церемонию, но из Парижа выехал только 10 февраля.

Спустя неделю он перешел русскую границу в направлении Влоцлавка (в северо-

западном углу Царства Польского) и получил в свое распоряжение отряд

повстанцев численностью около 100 человек. Здесь он выпустил воззвание, в

котором призывал многомиллионный народ к восстанию, рекомендуя обеспеченным

и образованным людям поднять на борьбу «необозримые тучи деревенского

люда». Однако через два дня, 19 февраля, Мерославский потерпел поражение в

стычке возле деревни Кшивосонд. После этого он получил новый отряд

численностью до 700 человек, но и этот отряд вскоре же был рассеян царскими

войсками возле деревни Нова Весь. Оба поражения были обусловлены прежде

всего неуменьем Мерославокого вести партизанскую «малую» войну, его

неосторожностью и непредусмотрительностью. Расстроенный неудачами,

Мерославский не нашел иного решения, как покинуть родину: 23 февраля он

перешел прусскую границу и вернулся в Париж, не послав в Варшаву

предварительно никакого уведомления.

Неприглядная история с Мерославским вызвала большое разочарование в

национальном правительстве. Оно решило, что если Мерославский не приедет в

страну до 8 марта, то постановление о его назначении отпадет само собой.

Мерославский не приехал и его диктатура, таким образом, прекратилась. Она

не принесла восстанию ничего, кроме ущерба.

В это время (в конце февраля) национальное правительство пополнилось

представителями Исполнительной комиссии, однако вскоре после отсева

некоторых членов оно осталось почти в прежнем составе, именно: Бобровский,

Авейде, Яновский, Гиллер, Майковский и директор пароходного общества на

Висле Леон Круликовский.[36]

Восстание началось без предварительной подготовки крестьянства к

участию в нем. Руководители повстанческой организации опасались, что

массовое движение вооруженных крестьян против царизма может перерасти в

социальную революцию против польских помещиков. Естественно, что крестьяне

в массе своей не поднялись на борьбу за национальное освобождение.

Фактическое отношение различных групп крестьянства к восстанию в

первые недели было самым различным.

Многие крестьяне участвовали в повстанческих отрядах с первых дней

движения. Это имело место главным образом в восточных воеводствах —

Подляском и Люблинском, где повстанческой организации удалось завербовать

многих крестьян еще перед восстанием. Отряд ксендза Бжоски, совершивший

нападение на г. Луков, состоял в большинстве своем из крестьян. В отряде

ксендза Пашковского, совершившего наиадение на Ласкажев, были одни

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9