Крещение Руси

Волгу сковывал лед, и дельта становилась недоступной ладьям. Острова дельты

были покрыты бэровскими буграми - огромными холмами высотой с

четырехэтажный дом. Эти бугры и дали убежище настоящим хазарам.

В ином положении оказалось еврейское население. Изучать волжские протоки

еврейским купцам и их родственникам смысла не было: они для того и

создавали свою монополию внешней торговли и ростовщичества, чтобы жить в

комфорте искусственного ландшафта - города. Евреи были чужды коренному

населению - хазарам, которых они эксплуатировали. Естественно, что хазары

своих правителей, мягко говоря, недолюбливали и спасать их не собирались.

В осажденном городе евреям бежать было некуда, потому они вышли сражаться

со Святославом и были разбиты наголову. Уцелевшие бежали «черными» землями

к Тереку и спрятались в Дагестане. («Черными» земли к северу от Терека

назывались потому, что из-за малоснежной зимы в этом районе сильные ветры

легко поднимали со снегом пыль, и возникали «черные» вьюги.)

Святослав пришел и на Терек. Там стоял второй большой город хазарских

евреев - Семендер. В городе и окрестностях было четыре тысячи

виноградников. (Ныне это пространство между станицами Червленной и

Гребенской; оно описано Л.Н.Толстым в повести "Казаки".) Семендер имел

четырехугольную цитадель, но она не спасла город. Святослав разгромил

Семендер и, забрав у населения лошадей, волов, телеги, двинулся через Дон

на Русь. Уже по дороге домой он взял еще одну хазарскую крепость - Саркел,

находившуюся около нынешней станицы Цимлянской. Саркел был построен

византийцами в период их короткой дружбы с Хазарией, и создал его грек -

архитектор Петрона. В Саркеле Святослав встретил гарнизон, состоявший из

наемных кочевников. Князь одержал победу, разрушил крепость, а город

переименовал в Белую Вежу. Там в дальнейшем поселились выходцы из

Черниговской земли. Взятием Саркела завершился победоносный поход

Святослава на Хазарию.

Итак, Святослав полностью разгромил Хазарское царство, взяв главные

города хазар. Заодно Святослав победил племена ясов и касогов (черкесов) на

р. Кубани и овладел местностью в устьях Кубани и на Азовском побережье под

названием Таматарха (позднее Тмутаракань). Наконец, Святослав проникнул на

Волгу, разорил землю камских болгар и взял их город Болгар. Словом,

Святослав победил и разорил всех восточных соседей Руси, входивших в

систему Хазарской державы. Главной силой в Черноморье становилась теперь

Русь. Но падение Хазарского государства усиливало кочевых печенегов. В их

распоряжение попадали теперь все южнорусские степи, занятые раньше

хазарами; и самой Руси скоро пришлось испытать большие беды от этих

кочевников.

В результате похода 964-965 гг. Святослав исключил из сферы влияния

еврейской общины Волгу, среднее течение Терека и часть Среднего Дона. Но не

все военно-политические задачи были решены. На Кубани, в северном Крыму, в

Тмутаракани еврейское население под именем хазар по-прежнему удерживало

свои главенствующие позиции и сохраняло финансовое влияние. Однако основным

достижением похода, бесспорно, явилось то, что Киевская Русь вернула себе

независимость.

Результаты похода 964-965 гг. не могли не поднять авторитет Руси в глазах

византийского союзника, который старался всеми силами привлечь Святослава к

решению внешнеполитических проблем империи. Византийскому правительству

требовался человек для переговоров со Святославом. Выбор пал на

византийского дипломата, сына стратига херсонесской фемы (области),

Калокира. Калокир был человек столь же энергичный, сколь и честолюбивый.

Язык славян и их нравы он знал хорошо, ибо встречался с ними в Херсонесе, а

будучи византийским офицером, плечом к плечу со славяно-русами сражался в

Сирии против мусульман. В Киеве Калокир заключил выгодный для Византии

договор, по которому руссы обязались принудить к покорности Болгарское

царство и помочь Византии в ее борьбе с дунайскими болгарами. Собрав

большую рать, Святослав завоевал Болгарию и остался там жить в городе

Переяславце на Дунае, так как считал Болгарию своей собственностью. «Хочу

жить в Переяславце Дунайском, — говорил он. — Там середина (центр) моей

земли, там собираются всякие блага: от греков золото, ткани, вина и плоды,

от чехов и угров — серебро и кони, из Руси меха, воск и мед и рабы».

Но честолюбивый посол втайне мечтал об императорской короне. Он решил

опереться на войско русов и, свергнув старого императора Никифора II Фоку,

захватить власть в Константинополе.

Престарелый Никифор II Фока - прекрасный полководец и администратор - был

крайне непопулярен в собственной столице. Фока поддержал монахов с горы

Афон, выступив за бедное духовенство против богатых монастырей и епископов.

Император сильно урезал доходы церкви.

Так он приобрел средства на военные расходы и... вражду церковных

иерархов. Кроме того, базилевс (титул императора Византии) увеличил налоги

на ремесленников и рыбаков, а с налогами выросли цены. Городское население

роптало. Фоку поддерживали только пограничные воины - акриты, но они

оказались слишком далеко от столицы в решительный момент. В довершение

своих бед Фока был стар и некрасив. Его жена, императрица Феофано, отдала

свое сердце красавцу Иоанну Цимисхию. Созрел заговор. Заговорщики с помощью

императрицы проникли во дворец и безжалостно убили старого императора.

Однако, став императором, Цимисхий сослал Феофано и непосредственных убийц,

сделав исключение для себя, на острова Эгейского моря.

К несчастью Калокира, замысел которого открылся еще при Фоке, Цимисхий

оказался способным и деятельным полководцем. Новый базилевс бросил на

Святослава и Калокира созданные его предшественником отличные войска. Кроме

того, еще Фока успел распорядиться, чтобы союзники Византии - левобережные

печенеги - напали на Киев. Поэтому Святославу пришлось оставить Болгарию и

устремиться на Русь спасать собственную столицу, свою старую мать и детей.

Но когда он подоспел к Киеву, война уже завершилась, не начавшись.

Пришедшие с севера войска воеводы Претича остановили печенегов. Их хан

обменялся с Претичем оружием и, заключив мир, ушел в приднепровские степи.

Святослав, бросивший все в Болгарии, обнаружил, что в Киеве он совсем не ко

двору. Там крепла христианская община, и ее не устраивал князь-язычник. Сам

Святослав не жаловал христиан, да и вообще ему было «не любо сидеть в

Киеве». Умиравшая Ольга просила его подождать на Руси до ее кончины. Он

исполнил ее желание, но, похоронив мать, сейчас же ушел в Болгарию, где

ситуация изменилась не в его пользу, оставив князьями на Руси своих

сыновей. Греки не желали допустить господства русских над болгарами и

потребовали удаления Святослава назад на Русь. Однако Святослав отказался

покинуть берега Дуная. Тогда византийцы вышли на равнину Северной Болгарии

и захватили город Преславу. Болгары быстро перешли на сторону греков: руссы

уже разочаровали их насилиями и жестокостью. Успевший покинуть Преславу

отряд русов вместе с Калокиром ушел на Дунай в город Переяславец.

Дальнейшая судьба Калокира нам неизвестна. Печенеги тоже оставили

Святослава. Покинутый союзниками, он с небольшой дружиной противостоял

теперь и византийским войскам, и восставшей Болгарии.

Началась война. Весной 971 года византийский император Иоанн Цимисхий,

прервав притворные переговоры со Святославом, подошел к Переяславцу с

лучшими войсками империи. Одновременно в Дунай вошла греческая эскадра из

300 кораблей. Переяславец пал после трехдневного штурма, и наступил

последний акт трагедии. Руссы не могли воевать «в чистом поле» из-за

отсутствия конницы и заперлись в городе Доростол. Греки обложили эту

небольшую крепость со всех сторон. Руссы приняли бой, они сражались

героически: в пешем строю атаковали византийцев, и только удар латной

конницы спас Цимисхия от поражения. Всю ночь после этой битвы, когда в

русской дружине не осталось ни одного не раненого воина, в крепости горели

костры. Руссы на берегу Дуная приносили в жертву младенцев и петухов, моля

своих богов о победе.

Большие потери с обеих сторон и голод в русском стане подтолкнули

противников к переговорам. Посреди Дуная встретились роскошная ладья

императора ромеев и простой челнок, в котором одним из гребцов был князь

Святослав. Русский вождь в белой рубахе до колен ничем по виду не отличался

от простого воина. Бритая голова, длинный чуб, опущенные вниз усы и серьга

в ухе делали его облик практически восточным. Грекам не нужна была жизнь

Святослава и его дружины. Они согласились дать русам уйти. Святослав за это

обещал отступиться от Болгарии. Пропущенные греческой эскадрой русские

ладьи спустились по Дунаю в Черное море и добрались до острова Березань (в

древности - остров Буян) в Днестровском лимане. Дальнейшие события кажутся

довольно странными. Святослав не пошел к столице, а расположил обессиленное

ранами, лишениями и переходом войско на Березани. Скоро обнаружился

недостаток продовольствия. Казалось бы, нужно было двигаться по речным

долинам к Киеву. Так и поступил один из воевод князя - Свенельд. Он покинул

Святослава, с частью воинов поднялся по Южному Бугу и вышел к Киеву. Что же

заставило Святослава остаться на острове Березань и провести там

мучительную, голодную зиму 971/972 годов? Вряд ли это была боязнь

столкновения с печенегами. Ведь прошел же Свенельд, а главное - печенеги

были единственными, кто продавал русам провизию, следовательно, какие-то

отношения с кочевниками у Святослава были. Скорее, дело было в том, что на

Березани в войске Святослава произошел раскол.

Руссы-язычники обвинили в поражении руссов-христиан, входивших в дружину.

Неудачу похода язычники объяснили гневом своих богов - Перуна и Волоса, и

остров увидел страшные сцены. Были замучены и убиты все дружинники-

христиане, среди погибших оказался и родственник Святослава – Улеб. В Киеве

не могли не знать о кровавых событиях на Березани. Киевские христиане,

составлявшие большую и влиятельную общину, поняли, что их ждет, когда

Святослав с ожесточенной дружиной войдет в собственную столицу.

Как же развивались события дальше? Все летописи сообщают, что весной 972

г. руссы двинулись с Березани к Киеву. Войско Святослава, истомленное

войной, на пути домой было захвачено в днепровских порогах печенегами и

рассеяно, а сам Святослав убит. Так печенеги довершили поражение русского

князя, начатое греками. Почему-то для возвращения войско Святослава избрало

не узкий и тихий Южный Буг, а порожистый Днепр, где у злополучных

днепровских порогов руссов ожидали левобережные печенеги. В короткой битве

дружина Святослава была полностью истреблена, и печенежский хан Куря

обзавелся чашей, сделанной из черепа князя.

Возникает вопрос: кто предупредил кочевников о том, что Святослав с

измученным голодом и болезнями войском идет по Днепру? Это мог сделать тот,

у кого было достаточно времени, кто поддерживал связь с Березанью, знал

условия жизни на острове, а главное, очень не хотел, чтобы эта дружина

пришла в Киев.

Историки прошлого века считали, что печенегов на Святослава направили

византийцы. Но для этого им нужно было проплыть все Черное море, чтобы

уведомить синклит (совет) императора, с решением синклита вновь через

Черное море добраться до левобережья Днепра, найти в необъятной степи

печенегов и, вручив полагающиеся по такому случаю дары, уговорить

степняков. Мы можем допустить, что у Цимисхия чудом хватило времени

получить информацию о дружине Святослава, а затем снестись с печенегами. Но

если базилевс хотел истребить русов, он мог сделать это проще - сжечь

«греческим огнем» беззащитные ладьи русов еще на Дунае.

Кто действительно был заинтересован в гибели князя и его войска, так это

киевские христиане, во главе которых стоял старший сын Святослава Ярополк.

Он-то знал, что происходит на Березани, и он мог сговориться с печенегами.

Еще в 969 г. воевода Претич братался с печенежским ханом. Следовательно,

можно считать, что вина за смерть Святослава и гибель его дружины лежит не

на христианах Константинополя, а на христианах Киева.

Территорию, которая со времен Олега (879 – 912, годы правления) была

подвластна русским князьям, Святослав, еще до своей смерти, передал своим

малолетним сыновьям: Ярополку (ему достался киевский престол) и Олегу

(ставшему древлянским князем). В дальний Новгород Святослав отправил еще

одного сына, Владимира, бывшего в глазах современников не ровней Ярополку и

Олегу. Очевидно, что мать Владимира была не варяжского, а славянского рода,

и занимала невысокое положение ключницы и считалась не женой, а скорее

наложницей князя, т.к. многоженство тогда имело место. Владимира, еще

ребенка, сопровождал его дядя и наставник Добрыня.

По смерти Святослава между его сыновьями (Ярополком, Олегом и Владимиром)

вспыхнула междоусобица. Возглавивший после смерти княгини Ольги Киев и

киевскую христианскую общину Ярополк Святославич был связан договорами с

Константинополем и печенегами. На севере, в Новгороде, христианству

противостоял балто-скандинавский культ Перуна (по-литовски Перкунаса), бога

обновленной языческой религии. И хотя Киев оставался языческим городом,

культ Перуна, принесенный с берегов Балтийского моря, киевлянам вовсе не

был симпатичен. Академик Б.А. Рыбаков справедливо считал, что Перун не

является исконно славянским божеством. Славяне верили в Хорса - Солнце

(персидский Хуршид), почитали женское божество Мокошь, небесного Даждьбога,

скотьего бога Волоса. Как всякие уважающие себя боги, славянские тоже

требовали почитания, но не человеческих жертв. Совсем другим был культ

Перуна, бога войны и громовержца, с приходом которого земля обагрилась

кровью жертв.

Ненависть киевлян к культу и поклонникам Перуна обострилась. Случаи

человеческих жертв только подталкивали многих к крещению - ведь никому не

хотелось быть принесенным в жертву, а это угрожало каждому. Жрецы, выбрав

жертву, убивали ее, оставшиеся же в живых должны были ликовать.

В столь острой ситуации столкновение полярных мировоззрений, а вернее,

мироощущений, было неизбежным. Началась долгая и упорная борьба Ярополка со

сторонниками Перуна, которых возглавлял сводный брат Ярополка Владимир, сын

наложницы Святослава - ключницы Малуши.

Летописец описывает все последующие события как деяния князей. Но мы

знаем, что в действительности князья были очень молоды. Владимиру и

третьему сыну Святослава - Олегу было около 15 лет, Ярополк был чуть

старше. Эти юноши вряд ли могли проводить самостоятельную политику. За ними

стояли опытные и влиятельные мужи, опиравшиеся на население определенных

земель. Именно поэтому последующая политическая борьба столь интересна и

существенна для нашей темы.

Глава V.

Становление христианства при князьях

Владимире и Святославе.

Итак, победа печенегов над Святославом, принесшая Ярополку власть, на

какой-то период объединила Древнюю Русь. Почти все славяно-русские земли по

Днепру и Новгород на севере подчинились Ярополку. Киевский воевода, по

существу, стал инициатором похода на древлян - короткий набег на Овруг

избавил его от младшего брата Олега - князя древлян, - который погиб в

суматохе, образовавшейся после отступления его войска. Воины торопились

укрыться за стенами города Овруга и многие из них попадали в ров; такая

участь постигла и Олега. Ярополк подчинил его земли Киеву.

Владимир же со своим дядей Добрыней был послан в Новгород еще

Святославом. Узнав о событиях в древлянской земле, боясь старшего брата,

Владимир Святославич и Добрыня бежали в Швецию.

Казалось, было достигнуто желанное единство страны. Но оно оказалось

хрупким, ибо славяно-русские пассионарии того времени были полны стремления

бороться за близкие им мировоззрения и желанные цели.

Из Скандинавии Владимир вернулся с наемным войском. Он приехал в

Новгород как приверженец «злых» балтийских богов. Потрясенное усобицами

государство являло признаки внутреннего разложения, и Владимиру пришлось

потратить много сил, чтобы дисциплинировать варягов, у него служивших, и

усмирить отделившиеся племена (вятичей, радимичей). Пошатнулось после

неудачи Святослава и внешнее могущество Руси. Владимир вел много войн с

разными соседями за пограничные волости, воевал также с камскими болгарами.

Предлогом для военного похода на юг, к Киеву, стали действия Ярополка,

приведшие к братоубийству. Возглавив войско из варягов и новгородцев,

Владимир сначала напал на Полоцк, убил его князя Рогволода и присоединил

Полоцкую землю к Новгороду. Затем последовал захват Смоленска. И вот в 980

году великим путем «из варяг в греки» Владимир подошел к Киеву.

В окружении Ярополка оказались изменники. Очевидно, он не всех устраивал.

Воевода Блуд ложными советами поставил князя в очень трудное положение:

Владимир блокировал его в крепости Родне. Среди осажденных начался голод.

Тот же Блуд посоветовал Ярополку выйти из крепости и договориться с братом

о мире. Встрече порешили быть в шатре между крепостным рвом и палатками

осаждавших. Когда Ярополк вошел в шатер, два прятавшихся там варяга

пронзили его мечами. Так языческая партия одержала полную победу. Усобица

завершилась победой Владимира.

Однако Владимир, человек неглупый, хотя жестокий и беспринципный, увидел,

что культ Перуна непопулярен на юге. Пассионарная (наиболее энергичная)

часть киевлян уже крестилась. Владимир, естественно, следил за

общественными настроениями в столице, так как не мог с ними не считаться,

особенно после того, как расстался со своей варяжской дружиной, не желая

платить варягам заработанные ими в походе деньги. Не без помощи киевлян

варягов собрали на берегу Днепра, якобы для того, чтобы выплатить

жалованье. Потом посадили в лодки без весел, оттолкнули от берега и

сказали: «Плывите по реке вниз, в Царьград, там заработаете много денег, а

к нам не возвращайтесь». Но одновременно Владимир послал гонцов в

Константинополь. Они предупредили греков, чтобы те не доверяли варягам, ибо

их бог Перун не только «злой», но и лживый. Владимир посоветовал грекам

принять варягов, но разделить их и разослать по несколько человек в разные

гарнизоны, чтобы в окружении местных воинов варяги были безопасны.

Если Ярополк, испытавшей влияние своей бабки-христианки в детстве,

отличался веротерпимостью и даже благоволил сторонникам «греческой веры»,

то Владимир в момент завоевания Киева был убежденным язычником. После

убийства брата новый князь приехал устроить на одном из городских холмов

языческое капище, где в 980 году были поставлены истуканы племенных богов:

Перуна, Хорса, Даждьбога, Стрибога и др.

Так в конце X века в Киеве была предпринята попытка оживить традиционное

язычество, поддержав его авторитетом государственной власти. Язычество,

казалось, переживало расцвет: идолам приносились человеческие жертвы, князь

и большое число горожан с одобрением воспринимали эти кровавые ритуальные

убийства, которые в предшествующие годы, десятилетия были почти что забыты

(по крайней мере, в Киеве).

Однако именно при князе киевском Владимире (978-1015, годы правления)

происходит событие величайшего значения, определившее дальнейший путь

развития Руси - принятие христианства. В первые годы своего правления князь

Владимир, получивший языческое воспитание в Новгороде, куда его в

восьмилетнем возрасте направил княжить Святослав (в 970 году), показал себя

усердным язычником. «И стал Владимир княжить в Киеве один, - говорит

летопись, - и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного

Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Даждьбога,

Стирбога, Симаргла и Мокоша. И приносили им жертвы, называя их богами... И

осквернилась кровью земля Русская и холм тот» (под 980 год).

Во внешнеполитической деятельности Владимира в 80-х годах Х в. сочетались

успехи и неудачи. На северо-востоке с Русью соседствовало сильное

Булгарское царство, принявшее одну из мировых религий - ислам. Волжская

Булгария непосредственно граничила с двумя городами-княжествами: Муромом и

Суздалем. В непрекращающихся пограничных конфликтах брали верх то булгары,

захватывая Муром, то славяне, занимая булгарские становища. В результате

постоянной борьбы на границах население Волжской Булгарии (являющееся одним

из предков современных казанских татар) было смешанным. Нападавшие на

русские селения булгары убивали мужчин и захватывали в плен женщин и детей.

Детей мусульмане продавали в рабство, а женщин делали своими наложницами.

От смешанных браков рождались Мурады и Фатьмы. Но потом на булгарские

селения нападали суздальцы и муромцы. Захваченных детей они делали своими

работниками, а пленных булгарок брали в жены. На свет появлялись Всеславы

да Любавы. Таким образом, различие между двумя этносами было не

антропологическим, не расовым и даже не экономическим, ибо хозяйственные

системы в Волжской Булгарии и Северо-восточной Руси были очень похожи. Эти

отличия были религиозными. Но религиозный мусульманский фанатизм в Волжской

Булгарии еще не восторжествовал, и вера служила лишь индикатором отличий

волжских булгар от славян.

Попытка Киева присоединить Великий Булгар, стоявший на берегу Волги

(недалеко от нынешней Казани), была безуспешной. Отмечая неудачный поход

Владимира и Добрыни (985), летописец скупо заметил, что с тех, кто носит

сапоги, дани не получить, а надобно искать лапотников. Итак, на этом

направлении деятельность Владимира успеха не имела.

Зато ему удалась другая операция. Лишь в сочинении Иоанна Мниха есть

упоминание о захвате Тмутаракани, где еще находились остатки иудео-хазар.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5