Мировоззрение скифов в понимании Д.С. Раевского и других авторов

скифских вождей или военачальников, и детали убранства боевых колесниц

или погребальных повозок, и даже музыкальные инструменты,

применявшиеся в ритуалах шаманского типа. Е.В. Переводчикова и Д.С.

Раевский предприняли анализ морфологических характеристик скифских

наверший и обычного для них археологического контекста с целью

развернутой интерпретации функций этих предметов в скифском мире.

Исследователи пришли к следующему выводу: "навершия увенчивали

ритуальные – в частности, жертвенные – столбы, трактовавшиеся как

материальное воплощение мирового дерева, маркирующего центр

мироздания, или четырех деревьев, сотнесенных со сторонами света ..."

[49]

Этот вывод подтверждается следующим:

обычно навершия находят по четыре экземпляра (по числу сторон света);

У многих индоевропейских народов есть обычай украшать жертвенные

столбы некими верхушками. Функцией подобных столбов была сакрализация

пространства, в котором совершались определенные обряды.

Итак, религиозная система скифов базируется на мифологической

основе. В абсолютном большинстве культов прослеживаются архаические

черты.

Глава 2

Искусство скифов

Скифское искусство – сложное культурное явление, в котором,

безусловно, нашли отражение и религиозные, и социальные аспекты жизни

скифского общества.

Б.Н. Граков выделяет в скифском искусстве два направления:

геометрическое и звериный стиль. "Перший з них найкраще вiдбився в

керамiцi, де часто по чорному глянцованному полю прокреслювались,

iнодi затертi бiлою пастою, поясы геометричних фiгур: зигзаги,

заштрихованi ромби i трикутники. Така орнаментика почала з`являтися ще

в другому тисячолiтти до нашо( ери на окремих посудинах так звано(

зрубно( культури поряд з чорним лискуванням"[50].

Д.С. Раевский выделяет также группу антропоморфных изваяний,

которые до него большинством исследователей почему-то просто

выпускались из виду. По мнению Д.С. Раевского, "...первые шаги

зарождавшегося скифского искусства были ознаменованы сосуществованием

в его репертуаре зооморфных и антропоморфных образов"[51].

Автору данной работы представляется необходимым также выделить

в отдельную группу бытовавшие в скифском обществе работы на скифскую

тематику, выполненные в античном стиле.

На герометрическом орнаменте в даной работе останавливатья не

будем. Остальные три направления скифского искусства хотелось бы

рассмотреть подробнее.

Наименее изучены антропоморфные изваяния скифов. Это большие

каменные статуи, расположенные на некоторых курганах. Изваяниям

придано подобие форм человеческого тела путем обозначения шеи и талии,

последней – при помощи пояса. Круг деталей, которые встречаются на

этих фигурах, достаточно узок. Это пояс, акинак, гривна, ритон, горит,

фалл, топор, оселок, меч на боку и нагайка. Притом наличие всех

этих предметов на статуе не обязательно. Чаще всего встречаются пояс и

меч. Лицо как правило выполнено очень схематично, индивидуальных

особенностей оно, по видимому, не отражает. Подобных изваяний найдено

относительно немного. Датируются они примерно V в. до н.э., в

последующий период их колличество резко сокращается (найдено всего

несколько изваяний), а потом они волобще исчезают.

Назначение этих статуй однозначного ответа не имело до выхода в

1983 году статьи Д.С. Раевского, который для выяснения их назначения

ставит следующие вопросы:

1. " Кого эти изваяния изображали

2. С какой целью они создавались и воздвигались на курганах

3. Если на протяжении периода бытования изваянийпроисходило какое-

то их переосмысление, то в чем оно заключалось, чем было

вызвано и как протекало

4. Чем объясняется бытование в Скифии антропоморфных изваяний в

то время когда никакие иные изображения людей в скифском

искусстве неизвестны, и как согласовывается этот факет с

семантикой изваяний"[52].

По мнению исследователя, в космическом аспекте эти изваяния

являются воплощением мирового дерева. При доказательстве этого тезиса

Раевский опирается на концепцию М.М. Бахтина, который в своей работе

"Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и

Ренессанса" указывает, что в изображениях человеческого тела "верх" и

"низ" имеют абсолютное и строго топографическое значение. Верх, в его

толковании, – это небо; низ – это земля; земля же – это поглощающее

начало (могила, чрево) и начало рождающее (материнское лоно). Если

более детально рассмотреть рассматривать телесный аспект, нигде четко

не ограниченный от космического, то, как пишет Раевский, "верх – это

лицо (голова), низ – производительные органы, живот и зад..."[53]

По мнению Раевского, скифские изваяния очень хорошо подходят под

эту схему. Статуи сочетают в себе "наглядное воплощение вертикали, с

подчеркнутым указанием на ее неоднородность, с членением на зоны,

каждая из которых обладает специфическими характеристиками и

функциями, при этом вычленяются именно те зоны человеческого тела,

которые являются метафорическим изображением зон космических: с одной

стороны голова, а с другой – "телесный низ" с его порождающей

функцией, что в ряде случаев подчеркнуто наличием изображения фалла.

Теперь становится понятным, паочему именно охарактеризованный выше

способ антропизации каменного столба (посредством гривны и пояса)

нашел в скифской культуре наибольшее распространение и оказался столь

живучим"[54].

Раасмтрим по отдельности семантику наиболее часто встречающихся

на изваяниях предметов.

Гривна и пояс носили функцию разграничения зон тела и,

соответственно, в космологическом аспекте – обозначение зон

мироздания.

Как пишет Раевский, "функции акинака и изваяния синонимичны с

точки зрения космологической и ритуальной символики образа"[55]. В

главе о религиозных воззрениях скифов вопрос соотнесения акинака с

космической вертикалью был рассмотрен более подробно, поэтому

останавливаться здесь на этом вопросе автор считает излишним.

Ритон Раевский также рассматривает как аналог мирового дерева по

той причине, что он изготовлялся из рога животного или ритону

придавалась форма рога. Несколько забегая вперед, скажем, что рогатые

животные (как и травоядные вообще) сотносились в Скифии со средней

зоной мироздания, которая, как уже указывалось, часто толкуется как

эквивалент мирового дерева в целом. Наиболее часто встречающимся в

Скифи зооморфнфым образом был олень, ветвистый рог которого даже

визуально очень сходен с деревом.

На изваяниях ритон изображен на поясе (т.е. в средней зоне). "В

этой связи – пишет Д.С. Раевский – показательно, что на оленных камнях

изображения копытных животных размещены по преимуществу в

пространстве между поясом и ожерельем, т.е. как раз там, где в

скифских изваяниях помещается ритон"[56].

Оселок – проедмет, необходимый каждому воину. Часто эти

предметы встречаются в захоронениях. Очевидно, он подчеркивал

принадлежность изваянного к конкретной социальной группе. Теми же

функциями обладали топор, меч, горит и нагайка. Кроме того, ритуальные

топорики с солярной символикой часто встречаются в захоронениях

знатных воинов, значение меча сопоставимо со значением акинака.

Значением фалла, очевидно, было подчеркивание связи низа тела с

нижней зоной мироздания.

Итак, иображенные на изваяниях люди принадлежали к воинскому

сословию и, повидимому, обладали некими сакральными функциями. Это

предположение основывается на том, что в изваяниях подчеркнута

трехчленность. Сами эти люди принадлежат к среднему миру – миру людей,

что, по мнению автора, доказывается тем, что большинство предметов,

сопровождающих изваяния, находится именно в средней зоне – привешены к

поясу или находятся в руках. Несмотря на схематичность всего

изображения, лицо и фалл изваяны гораздо более примитивно, что говорит

о том, что мастер не придавал им столь же большого значения, как

предметам. Вообще все изваяния выполнены грубо, что выглядит странным

в сравнении с предметами звериного стиля того же времени. Все

предметы, которые сопровождают изваяние, как правило встречаются и в

царских погребениях. В погребениях же рядовых воинов возможно наличие

лишь некоторых предметов этой группы. Для примера приведем одно из

захоронений рядовых воинов, джатируемое V в. до н.э. "В 1980 г. у с.

Новокиевка Калачинского района Херсонесской области при исследовании

кургана срубной культуры (к. №2) было открыто впускное скифское

захоронение"[57].

Инвентарь, найденный в захоронении выглядео так: "... У пояса

погребенного находился короткий железный меч. Возле ног погребенного

обнаружен изготовленный из розоватого песчанника оселок"[58]. Оба этих

предмета фигурируют и в изваяниях.

Д.С. Раевский предполагает, что изваяния изображали

одновременно Таргитая и царей скифов и воздвигались, чтобы

восстановить порядок, нарушенный вследствие их смерти, от которой до

похорон проходило довольно много времени (ведь тело царя должно было

быть провезено по всем подвластным ему народам, да и подготовка к

инвеституре нового царя, по видимому, занимала немало времени). В

таком случае изваяние "очень легко могло бы быть осмыслено как

заместитель умершего, и, следовательно, как его воплощение и

изображение. Такое понимание тем более естественно, что Таргитай,

представленный по нашему мнению на этих изваяниях,есть, согласно

скифской мифологии, предок скифских царей, а иногда именуется просто

первым царем. Следовательно, любой царь мыслился ка земное воплощение

этого божества и изображение Таргитая есть в то же время изображеение

конкретного царя, и наоборот... Однако в каждом конкретном случае

различное соотношение плана выражения и плана содержания приводит к

преобладанию одной из сторон этой двуединой семантики"[59].

Раевский выделяет две важных особенности скифских антропоморфных

изваяний:

1. "... при усилени внимания к детализации, к более подробной

моделировке человеческого тела, к изображению атрибутов, на

первый план выступают конкретные черты, присущие именно

данному изваянию, за счет угнетения, затушевки общей для всех

изваяний идеи, для выражения которой было достаточно...

минимальных изобразительных средств. В таком случае

доминирующую роль начинали играть те элементы, которые

позволяли видеть в данном памятнике изображение конкретного

умершего, а не те, которые являлись средствами воплощения

космологической идеи и образа божества.

2. антропоморфные фигуры скифских изваяний представляют вселенную

в целом, это своего рода синтетический образ, лишенный

сюжетности, воплощающий не действие, а мифологическое

представление о мироздании во всем его объеме, образ закрытый.

Один персонаж передает здесь идею целой структуры, а не какого-

то ее элемента, взаимодействующего с другими"[60].

Само наличие антропоморфных изваяний безусловно наносит сильный

удар концепции исключительно зооморфного характера мировоззрения

скифов на ранних этапах их истории. А, как пишет Раевский,

"практическая одновременность появлений рассмотренных изображений и

древнейших памятников звериного стиля служит дополнительным аргументом

в защиту гипотезы о формировании последнего на той же древневосточной

основе, которая столь ощутима в раннескифской антропоморфной

иконографии и свидетельствует против концепции о принесении звериного

стиля из глубин Центральной Азии"[61].

Вместе с тем нельзя сказать, что звериный стиль целиком иполностью

создан скифами и никаких заимствований в нем не было. Рассмотрим это

культурное явление подробнее.

Звериный стиль гораздо более, чем антропоморфные изваяния, изучен

и лучше представлен в коллекциях. Вообще это направление зарождалось

практически у всех народов на определенной ступени развития, поэтому в

данной работе нам важно будет выяснить следующее:

10. является ли скифский звериный стиль новообразованием и, если

нет, то где лежат его истоки;

чем скифский звериный стиль отличался от прочих;

12. выяснить семантику образов скифского звериного стиля и их

место в скифской системе мироздания.

Как пишет Раевский, "Скифский звериный стиль – это "искусство,

представляющее собой семиотическую систему, сформировавшуюся в

результате синтеза исконно присущего скифам (как и другим народам на

архаической стадии развития культуры) зоологического

классификационного кода с заимствованной иконографической традицией,

использованной для описания скифской модели мира"[62].

Д.С. Раевский выделяет два ареала распространения скифского

звериного стиля по признаку стиля, вместе с тем подчеркивая его

единство: "Традиционно один их них можно назвать скифо-тагарским. Его

определяет ведущий образ травоядного животного – летящего оленя со

стилизованно-гипертрофированным рогом. Эта традиция была

распространена на территории степей от Скифии до Центральной Азии. Для

искусства савроматско-сакского мира (от Приуралья на северо-западе до

Горного Алтая на юго-востоке характерны образ хищника и его борьбы с

травоядным, своеобразная стилизация изображений хищников)"[63].

Как пишут А.М. Хазанов и А.И. Шкурко, "Скифский звериный стиль,

на наш взгляд, в своей основе является новообразованием, как новым

образованием была вся скифская культура, а в известной мере и

идеология – идеология кочевников, в обществе которых развивались

процессы классообразования, у которых индивид впервые начал

противопоставлять себя обществу"[64].

Вместе с тем звериный стиль встречается и у многих других народов.

Притом везде и издревле он нес не столько повествовательные, сколько

магические функции.

Предметы, выполненные в скифском зверином стиле по содержанию

можно разделить на оригинальные и имеющие аналогии в других культурах

более раннего или современного скифам периода, которые они могли

заимствовать.

Б.Н. Граков разделяет эти мотивы так: "Придивляючись до окремих

мотивiв стилю, можна увищена веденому перепiку багити мотивы мiсцевого

походждения (лось, олень, ведмiдь, вовк, орел): зайшлi (лев, пантера,

гiрський козел, барс, грифон). На тематику родовых символiв

нашарувались чужi елементи"[65], как считает исследователь, это –

урартские, ассирийские, иранские мотивы.

Как пишут Хазанов и Шкурко, "Ведущая роль в создании

оригинальных сюжетов и образов звериного стиля должна быть связана с

аристократией"[66].

Примечательно, что военно-аристократическое начало превалирует и в

дошедших до нас отрывках скифского эпоса.

К заимствованным же образам большинство исследователей относят, в

частности, сцену терзания травоядного животного хищником. Е.Е.

Кузьмина объясняет эту точку зрения так: "Древнейший предмет с этим

сюжетом в Скифии – келермесское зеркало переднеазиатской работы.

Следовательно, скифы заимствовали сцену терзания в ближневосточном

искусстве. Некоторые более поздние вещи с этой композицией –

ахеменидские и греческие"[67].

Как указывает Кузьмина, "Сцена терзания была впервые создана в

Месопотамии и Эламе в начале IV тысячелетия до н.э., часто

изображалась на монументальных памятниках и в глиптике. По мнению

исследователей переднеазиатского искусства, эта композиция имеет

астрально-космологический характер, в пользу чего свидетельствует

изображенике над сценой небесных символов, в т.ч. орла, а на теле льва

– солярные розетки. Часто изображение дуплицируют, что подчеркивает

цикличную повторяемость символизируемого им явления"[68].

По гипотезе В. Хартнера и Р.Э. Этингаузена, у шумеров "сцена

терзания львом козла изображала наступление осени, а борьба льва с

быком или оленем в искусстве символизировала весеннее возрождени

природы. Правильность данной трактовки подтверждается тем, что сцена

терзания часто изображается рядом с деревом жизни или прорастающим

злаком"[69]. Такой земледельческий символизм этой композиции у шумеров

объясняется таким образом: Плеяды – звезда быка, и т.д. заходят или

восходят в шумерском небе соответственно осенью и зимой. По гипотезе

Кузьминой, эта сцена из Месопотамии через Элам, Египет, Ионию,

Грецию, Фракию и Иран попала в Скифию. Временем этого заимствования

исследовательница определяет эпоху родового строя. В дальнейшем

понимание скифами этой сцены изменяется: они "подобно ахеменидам стали

рассматривать ее как двойной смысл – весны, возрождения и царского

могущества..."[70], что подтверждается и в исследованиях Шкурко и

Хазанова: "Сцена терзания в Евразийских степях украшает царские

инсигнии, чаще всего – оружие и сосуды, что возвращает нас к легенде о

священных дарах"[71], которые, как мы помним из главы о религии

скифов, являлись символами царской власти.

По мнению Д.С. Раевского, заимствование особенно ярко

проявляется на ранних этапах.

Несмотря на то, что некоторые образы скифского звериного стиля

заимствовались из восточной традиции, исполнение их скифскими

мастерами налагало на них особености, по которым мы смело можем

отнести эти произведения именно к скифскому звериному стилю. К таким

типично скифским элементам относятся:

"вписанные" образы (хвост и концы лап клермесской пантеры в виде ряда

свернувшихся хищников и т.д.)

частое воспроизведение не всей фигуры животного, а лишь частей его

тела, при этом важную роль играет то, какие именно части тела

животного изображены. Голова – эквивалент всего животного, задние ноги

хищника усиливают его связь с хтоническим миром.

четкая геометрическая схема изображения в зверином стиле, что особенно

проявляется в мельгуновских бляхах.

Как пишет Раевский, "Традиционно эта черта в специальной

литературе возводится к приемам резьбы по дереву или кости. Между тем

Н.Л. Членова уже отмечала, что именно резные изображения из известных

материалов зачастую отличаются, напротив, округлостью и мягкостью

рельефа и сгладженностью углов и граней даже в тех случаях, когда тело

животного геометризировано..."[72]

Сам Раевский делает следующее предположение относительно

назначения геометризации: как кажется, "указанная особенность не

коренится в технологнии изготовления скифских памятников или их

прототипов, а восходит к стремлению геометризировать зооморфный образ

в духе предскифского орнамента, и тем самым облегчить тиражирование.В

этой связи интересно замечание Е.В. Переводчиковой, что прием

моделировки тела животного широкими, сходящимися полд углом

плоскостями в скифском искусстве ранее всего проявляются в изображении

оленя, то есть в наиболее популярном в Скифии и, соответственно,

требовавшем наиболее массового воспроизведения. Впоследствии,

закрепившись в искусстве, этот прием уже не всегда, конечно,

дтиктовался практической необходимостью"[73].

Как справедливо отмечает Б.Н. Граков, "При всей сложности

стилизации и выработанности схем очень верно передавались детали их:

ггорбатый нос лося, приподнятая сверху бивнем губа кабана и его

пятачок, выгнутая спина кошки, глаз орла и т.д"[74]. Таким образом,

при схематизировании и геометризировании мастера стремились сохранить

индивидуальный облик животного, что, повидимому, было очень важно для

скифов.

Рассмотрим наиболее часто встречающиеся образы скифского звериного

стиля.

Как отмечал М.И. Арутюнов, наиболее распространенными образами в

искусстве скифского звериного стиля в раннее время были:

схематизированная голова птицы, идущий, лежащий или свернувшийся в

кольцо хищник – пантера-и лежащие козел и олень. К аналогичному выводу

пришел А.И. Шкурко, обследоваваший широчайший материал памятников

звериного стиля лесостепной зоны... Как пишет Раевский, "Уже здесь мы

обнаруживаем прямую перекличку как с присущим скифскому миру

преобладанием тернарных структур, соотнесенных с тремя уровнями

космической модели, так и с имеющим фантастически глобальное

распространение способом описания этой модели средствами

зоологического кода. Речь идет о четкой трехчленной вертикально-

проецированной системе: птицы – копытные – змеи-рыбы (шире – класс

хтонических животных), причем птицы связаны с верхом композиции, , с

небом, копытные – со средней частью, с землей, змеи-рыбы – с низом, с

подземным царством. Отчетливо дифференцированные признаки, опирающиеся

как на различие в облике, так и на различные среды обитания,

обеспечивает здесь наглядное маркирование различных зон мироздания с

помощью зоологических символов"[75].

"Из травоядных больше всего изображались олень, лось, дикий козел,

кабан, очень редко – заяц..."[76]

Наиболее распространенный в Скифии и вместе с тем наиболее

изученный образ – образ оленя, реже – барана или лося. Фигурки оленей

– фвактически символ скифского искусства в целом. Впервые они

появляются на оленных камнях.

Некоторыми исследователями популярность этого образа в Скифии

объясняется тем, что в архаический период развития скифского общества

олень являлся тотемом этого народа. Это подтверждается тем, что

самоназвание многих родственных скифам народов – "сака" — означает

"олень". На самом деле этимология слова "сака" до сих пор вызывает

споры. К тому же это – единственное доказательство тотемной теории

поппулярности образа оленя и толкования его именно с этой точки

зрения.

С другой стороны, именно тотемная теория хорошо объясняет

предположение Д.С. Раевского, основанное в том числе и на

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5