Эволюция семейных ценностей американской семьи 19 века

способствовали расширению потребностей и запросов. Те люди, которые не

могли полностью положиться на своих соседей, и те, чьи родственники уехали

в отдаленные районы страны, вынуждены были искать для себя иную опору.

Страхование в определенном смысле заменило им связь с семьей, соседями,

членами общины. Кроме того, оно решало проблему гарантии безопасности

учреждением единого материального фонда, из которого человек при

необходимости мог позаимствовать средства. Точно так же, как строительство

водопровода в городах, подобное предоставление людям возможности

заимствовать средства из единого крупного фонда способствовало

разъединению, обособлению людей. Страхование было личным делом каждого.

Человек, имеющий хорошую страховку, гораздо меньше нуждался в поддержке

родственников и получал с нее пособие независимо от их согласия, даже не

ставя их в известность.

По своей природе страхование — новый вид потребительского сообщества

— было широкомасштабным институтом демократической направленности.

Женщины в растущих городских средних классах были в лучшем положении,

в котором, однако, имели место сходные проблемы, как-то: работа вне дома,

юношеская самостоятельность, материнское содружество. Внешне городской

средний класс был предан, прежде всего, идее утверждения стиля жизни, в

котором главным были дом и материнство.

Итак, сложились условия для более полного, чем когда бы то ни было,

воплощения индивидуалистской идеологии.

Рождаемость резко упала с 6—8 детей в среднем в 1800 году до 4—5,75

спустя столетие. Появление в городах булочных, прачечных, готовой одежды и

консервов сократило объем традиционно домашней работы. Появление новых

домашних удобств, таких, как водопровод, кухонные плиты, сократило

физические усилия, необходимые для приготовления пищи или стирки. [18 ,146]

Благодаря этим переменам гораздо больше времени и внимания женщины

смогли уделять духовному и физическому воспитанию детей.

Строившиеся дома все более отражали викторианскую приверженность

уединенности (отдельная спальня для каждого ребенка и тщательное разделение

семейного пространства в гостиных, где можно принимать людей).

«Профессионализация» женской сферы предусматривала отдельные комнаты

соответственно для различных видов деятельности: шитья, музыки, завтрака,

обеда и сна. Предполагалось, что в таких домах большая часть работы должна

выполняться прислугой, чья комната была скрыта «черной» лестницей и прямо

сообщалась с кухней. Управлять хозяйством в таком доме было непросто;

появились женские журналы, такие, как: «Уименз хоум компаньон» (1873),

«Уименз хоум джорнэл» (1878), «Ледиз хоум джорнэл» (1883)" и «Гуд

хаускипинг» (1875). В них содержались советы известного лидера женского

движения Катарин Бичер современным женам. [18 ,147] Журналы также

предлагали рекламу товаров для дома, которые были призваны приблизить

домашнее хозяйство и искусство его ведения к совершенству, а заодно

содействовать росту потребления соответствующей продукции. Семья, в

известном смысле, превращалась в коллектив потребителей.

Характерной чертой американского общества в 1890-е годы стало

преобладание промышленных городов над традиционными маленькими общинами.

Женщины и мужчины одинаково трудились на больших и шумных фабриках,

принадлежавших огромным корпорациям с вертикальной структурой управления.

Новый класс стремился контролировать предложение и спрос на сырье, готовую

продукцию, рабочую силу; рационализировать производственный процесс, дробя

его на мельчайшие компоненты, с применением нового оборудования и

технологий. Жены и дочери преуспевающих менеджеров жили в пригородах, куда

можно было доехать на трамвае, вдали от огромных убогих и нездоровых

районов, которые заселялись прибывавшими иммигрантами. Жены фермеров на Юге

и на Западе видели, как их мужья стремительно погрузились в избирательную

политику — сферу, из которой сами женщины были исключены, — в надежде

выбраться из долговой кабалы, после того как банки и железные дороги

разрушили их кооперативы.

В этот период урбанизации, индустриализации и многочисленных

конфликтов возникло два новых социальных типа женщин: «новая женщина»

среднего класса и «девушка-работница», — представительницы каждого из

которых обладали такой мерой индивидуальности и самостоятельности, что

напугали многих своих современниц. Их взаимодействие вдохновило появление

новой «домашней политики» и расцвет добровольных женских ассоциаций, что

привнесло в средний класс некоторые аспекты материнского содружества. Тем

не менее, индивидуальность новой женщины и девушки-работницы наметила сдвиг

от викторианской культуры общего домашнего очага в сторону

самостоятельности, развлечения и потребления [18 , 153].

Создание к концу XIX века общества неограниченного потребления и

общества новых производственных технологий изменило ведение домашнего

хозяйства.

По мере того, как все эти механические приспособления, использующие

коммунальные ресурсы – воду, газ и электричество – входили в повседневный

американский быт, и по мере того, как домашняя хозяйка переходила от

угольной печи к приборным щиткам [5 , 462], менялось ее представление о

семейной жизни и о ее роли в ней.

Как видно из вышесказанного, со второй половины XIX века американская

семья несет бремя перемен, образа жизни и отношений с другими общественными

институтами, имеющими немаловажное значение для культуры в целом, и

находящимся в этом смысле в передних рядах.

Меняется отношение к браку и безбрачию, а единобрачие заменяется

правом вступать в повторные браки, меняется отношение к измене, сексуальным

отношениям супругов [32].

2.3. Демократизация образования США (XIX век)

2.3.1. Период конца XVIII – середины XIX века

(до гражданской войны)

Судьба школ и других образовательных заведений в США были тесно

связаны с историей формирования буржуазной экономики страны и общественно-

демократическими процессами, происходящими в ней. Эта связь и определила

специфику развития американских образовательных учреждений XIX столетия.

Так как поселенцы были разной национальности и принадлежали к тому или

иному религиозному направлению, то и школы в различных колониях

складывались не по единому типу. Но и в этом многообразии преобладали школы

английского типа. Как правило, школы функционировали на средства местных

управлений или частных пожертвований. В конце XVIII века в США по-прежнему

не существовало стройной системы образования. Оно носило в основном частный

характер, и его выгодами могли пользоваться лишь богатые. Между начальной и

средней школой не было достаточной преемственности.

Национальная система образования США со всеми ее специфическими

особенностями, начала складываться после Войны за независимость. Большие

заслуги в становлении системы образования нового буржуазного государства

принадлежат видным американским просветителям Б. Франклину и Т.

Джефферсону. Последний в заметках о штате Виржиния [1 , 155-279] писал, что

«единственным надежным хранителем власти и правительства является сам

народ. И как раз для того, чтобы люди стали в этом надежными, необходимо до

определенной степени усовершенствовать их сознание… Поправка к нашей

конституции должна в этом помочь нашему народному образованию". [1, 156] В

1786 году в письме к Уиту Джефферсон излагает мысль о том, что самый важный

законопроект во всем подготавливаемом своде – закон «о распространении

знания среди народа». «Для сохранения свободы и счастья нельзя, - по его

словам, - изобрести более прочного фундамента». [1, 156] В сентябре 1817

года в плане создания начальных школ Джефферсон пишет: «право это или же

долг общества – заботится о своих маленьких гражданах против воли их

родителей? И как далеко простирается это право и долг на охрану жизни

ребенка, его собственности, его образования, его морали и нравов». В билле

«О всеобщем распространении знаний» (1779) он предусматривал осуществление

всеобщего обязательного образования и организацию для этой цели школы двух

ступеней – элементарной и грамматической. [10, 511] Создание бесплатной

начальной школы проектировалось на средства, получаемые в результате сбора

налогов. Следующей ступенью были четырехгодичные, средние (грамматические)

школы.

В первую половину XIX века почти во всех штатах были приняты законы о

введении бесплатного начального образования. Так, к началу сороковых годов

XIX столетия государственная начальная школа охватила около половины детей

штатов новой Англии, седьмую – центральных и шестую часть детей – западных

штатов. [10, 513]

Очевидно, что уже первые законодательные акты говорят о стремлении

подчинить школу потребностям экономики, прочно связать ее с нуждами

развивающейся промышленности и сельского хозяйства. Дух практицизма,

который характерен для американской школы и сегодня, обусловлен этими

историческими причинами. Отделение государства от церкви (1818 год)

позволило легче перейти к созданию светской школы. Это привело к тому, что

в американских школах, меньше ощущалось религиозное влияние, чем в странах

западной Европы того времени [25, 155]. Федеральное правительство передало

делообразование в руки законодательных собраний штатов. Тем самым была

закреплена исторически сложившаяся децентрализованная система образования,

при которой немаловажную роль играла общественность, так как школы

содержались на средства жителей. Децентрализация способствовало привлечению

населения к решению многих школьных вопросов и создавало более

благоприятные условия для развития образования.

По мнению же Бурстина [6, 205], процесс демократизации образования в

Америке XIX века, с самого начала шел под влиянием различных факторов.

Первое: неопределенность американского права и нечеткость различий

между колледжами и университетами способствовали разрушению монополии в

образовании.

Ни пороки, ни добродетели древних монополий (Оксфорда и Кембриджа) не

могли быть перенесены за океан, так как многие традиции образования Старого

Света затушевывались и теряли всякий смысл в Америке, в частности правовые

полномочия различных органов управления колониями, особенно это касалось

права создавать корпорации и устанавливать монополию, отличались друг от

друга, ничто не имело так много последствий, как эта неопределенность

правовой ситуации в Америке.

Накануне революции, по крайней мере, девять созданных в колониях

учебных заведений (которые существуют и поныне) уже присуждали степени. В

это время в Англии было всего лишь два учебных заведения, обладавших правом

присуждать степени, - Оксфорд и Кембридж, чья уходящая корнями в далекое

прошлое монополия все еще обеспечивалась искусно выработанными правовыми

нормами, определяющими отличительные особенности этих заведений. Законность

права старейших американских колледжей — Гарварда, Уильям-энд-Мэри и Йеля —

присуждать степени основывается, как сказал бы юрист, на «праве давности»,

т.е., проще говоря, они в течение долгого времени присуждали степени и

никто им этого, по сути, не запрещал. История американского высшего

образования могла бы быть совершенно иной, как, впрочем, и многое другое в

американской культуре, если бы на американскую почву было полностью

перенесено принятое в Англии резкое разграничение между корпорацией,

обладающей монопольным правом присуждать степени и называющейся

«университетом», и всеми «другими заведениями»; если бы был создан

единственный для всех американских колоний королевский университет; если бы

всем колониям было четко и определенно запрещено присуждать степени.

Второе: контроль извне сделал колледж частью общества.

Ученые, группировавшиеся вокруг университета, ревностно оберегали

свою власть. А в Америке протестантский дух, присущий колониям, был,

безусловно, созвучен усилению «мирского» (т.е. неакадемического) контроля.

Протестантская Реформация предоставила мирянам возможность

участвовать в управлении церквами; другим моментом в подрыве власти класса

священнослужителей явился допуск мирян к управлению университетами. «Со

времен Реформации, — писал один из американских авторов в 1755 году, —

понятие священности 7 колледжей и других религиозных папских заведений было

отброшено... [6 , 211]

Стало очевидным, что участие «мирян» в управлении колледжами в

большей степени определялось объективными условиями и отсутствием в Америке

каких-либо институтов.

Колледжи создавали небольшие общины; светские советы по управлению

помогали в распределении ограниченных ресурсов колледжей и были

посредниками между ними и общиной, без поддержки которой никаких колледжей

не было бы вообще. Управление новыми институтами неизбежно попадало в руки

представителей всей общины.

Таким образом, еще в колониальный период возникла та модель

управления извне, которая в дальнейшем всегда будет присуща американским

колледжам, где из представителя общины создавался совет попечителей,

который на законном основании владел колледжем и управлял им. Американским

колледжам не суждено было стать самоуправляющимися гильдиями людей науки.

В третьих, географическое расстояние, представители многочисленных и

разнообразных колледжей, разделенных значительными расстояниями, никогда не

были объединены в сообщества ученых людей и не осознавали себя таковыми.

Первостепенной целью американских колледжей было не умножение числа

образованных людей на континенте в целом, а скорее обеспечение того или

иного региона страны знающими священниками, юристами, врачами, торговцами и

политическими деятелями. В Америке высшее образование строилось по

территориальному принципу. Это различие имело большое значение, поскольку

рассредоточение высшего образования служило укреплению местной основы

федерального союза. Приближенность колледжа к дому, и, следовательно,

меньшая стоимость обучения, по всей видимости, были решающими факторами при

выборе колледжа.

В четвертых, социальная и географическая мобильность. Колледжи,

имевшие непрочное положение, конкурировали друг с другом, стараясь

завоевать себе репутацию, обеспечить финансовую поддержку, и, самое

главное, привлечь студентов.

Несмотря на конкуренцию между колледжами, стоимость высшего

образования, все же не была низкой. И хотя честолюбивые родители могли

получить ссуду на образования своего сына, было очевидно, что обучение в

колледже не для бедных. В начале XIX века еще не существовало широкой

постоянной системы стипендий. Тем не менее, принимая во внимание все вместе

взятое, положение с высшим образованием в Америке, было намного лучше, чем

в Англии. Отличительной чертой американского колледжа являлся не объем

передаваемых им знаний, а сведения о том, где и кому эти знания

передавались.

Преимущество американских высших школ заключалось в их количестве. По

традиционным меркам, американцы были менее образованными. Но они создали

новые критерии ценности образования [6 , 205-220].

Примечательной в этой связи была новая, более универсальная роль,

которую играли женщины. Уже в начале XIX века, рост влияния средних классов

и распространение грамотности, привели к улучшению положения в образовании

женщин. Американки были более разносторонними, более активными, играли

более активную роль, и в целом их деятельность вне семейного очага была

более успешной [6 , 220].

Огромное расстояние, географическая и социальная мобильность,

нехватка школ для детей представителей новых классов, расширили круг

обязанности женщин, возложив на них ответственность за обучение членов

семьи.

В 20—30-е годы XIX века/возник новый, гораздо более серьезный тип

школ. Их основательницы, Эмма Уиллард, Катарин Би-чер и Мэри Лайон,

стремились дать женщинам образование, которое бы позволило им стать не

только истинными республиканками, но и просвещенными педагогами. Таким

образом, учительская профессия расширила границы общественной деятельности

женщин, — предпосылкой для этого послужило новое понимание семейного и

морального долга.

Число образованных молодых женщин возрастало пропорционально

повсеместному массовому спросу на учителей там, где граждане хотели

овладеть грамотой. Так как женщины-учительницы удовлетворяли растущие

потребности нации в образовании с наименьшими экономическими затратами,

учительская профессия стала преимущественно женской. Для советов

попечителей и директоров школ с самого начала стало очевидным, что женщинам

можно платить вдвое, а то и втрое меньше, чем мужчинам. К 1830 году в одном

из районов штата Массачусетс из каждых пяти школьных педагогов трое были

женщинами. А к концу 1830 года каждая пятая белая уроженка Массачусетса в

течение некоторого времени преподавала в школе! Определяющим событием,

давшим толчок этому новому движению, стало предложение города Троя, штат

Нью-Йорк, сделанное в 1821 году Эмме Уиллард, основать женскую гимназию — в

ее распоряжение предоставлялись здание и группа помощниц. К тому времени

[18,78] Уиллард стала горячей энтузиасткой женского образования, она

считала, что ключ к процветанию новой республики — в возможностях,

заложенных в женском характере, которые могут должным образом реализоваться

только в том случае, если женщина получит настоящее образование. Она

обогатила идеал матери-республиканки, воспитывающей добропорядочных

сыновей, образом женщины-педагога, наставляющей мальчиков и девочек на путь

истинный. С 1821 по 1872 год из стен гимназии Уиллард вышло более

двенадцати тысяч выпускниц. Они-то, эти бывшие гимназистки, и составили

основной контингент женщин-педагогов от Новой Англии до крайнего Юга.

Многие основали собственные женские академии. Типичным примером может

служить Каролин Лайви. После окончания Троянской гимназии она вышла замуж

за священника и поселилась с ним в Риме, штат Джорджия. Здесь она

возглавила местную женскую академию, просуществовавшую долгие годы, где

учились пять тысяч девочек, которые изучали естествознание, язык и этику,

воплощая в жизнь мечту Эммы Уиллард [18,78].

Еще более пылко, чем Эмма Уиллард, отстаивала взаимосвязь между

семейным долгом и образованием Катарин Бичер. Она считала, что женское

начало, роднившее всех женщин между собой, способно преодолеть классовые,

географические и религиозные различия, так как все женщины — духовные

сестры, Веря в нравственное превосходство женщин, она полагала, что спасти

нацию в моменты социальных катаклизмов могут образованные женщины — матери

и педагоги. Она восставала против эгалитаристов, боровшихся за

предоставление женщинам политических и экономических прав, и считала более

целесообразным политизировать семейные обязанности.

Мэри Лайон, основавшая гимназию в Маунт-Холиоке, внесла значительный

вклад в солидаризацию женщин на основе религии и принадлежности к женскому

полу и тем самым способствовала созданию новой формы финансирования школ и

учителей. Она предложила открыть школу для девочек, «построенную

исключительно на христианских принципах» и предназначенную для «тех, кто

занимает скромное положение в обществе». Обращаясь к женщинам за финансовой

поддержкой, она говорила: «Дело оказания помощи учителям — великое дело, и

его необходимо осуществить, иначе наша страна погибнет, а мир так и

останется под каблуком у мужчин», Люси Стоун, известная аболиционистка и

защитница женских прав, вспоминала, что женщины, занимавшиеся в ее швейном

кружке, сразу же откликнулись на призыв Лайон. «Белошвейки, тратившие время

и деньги на помощь мужчинам в получении образования, бросили иголки и,

прекратив работу, заявили: "Пусть мужчины, чьи плечи шире, а руки сильнее,

сами зарабатывают на образование, мы же употребим свои куда более скромные

возможности на то, чтобы обеспечить образование самим себе» [28,79].

Уиллард, Бичер, Лайон произвели революцию в образовании своего

времени. В XIX веке мужчин и женщин, прошедших ту или иную школьную

подготовку, было больше, чем когда бы то ни было раньше. К 1840 году 38%

белых американцев в возрасте от пяти до двадцати лет посещали школу. К 1850

году большинство белых женщин владели грамотой, что составляло резкий

контраст с XVIII веком, когда около половины женщин не умели даже поставить

подпись (и еще более резкий контраст с рабынями Юга, которым учиться читать

и писать было запрещено законом). Теперь многие женщины могли размышлять о

своем, месте и роли в обществе. Женщины заявили о своей миссии педагогов и

социальных реформистов, и это выходило за рамки домашнего круга.

Растущее число женщин среднего класса начало приобретать в школах

опыт сознательной жизни в период между детством и замужеством. Именно в

высших школах и колледжах, особенно в пансионах, где они жили в атмосфере,

которая стимулировала их способности и чувство женской солидарности.

2.3.2. Период середины XIX – конца XIX века

(после гражданской войны)

Некоторые женщины, глубоко убежденные в своем особом предназначении и

будучи исключенными, из сферы профессиональной деятельности мужчин среднего

класса, посвятили себя созданию женских профессий, которые впервые

позволили женщинам среднего класса вести экономически независимый образ

жизни. В 1870-е годы кампания по феминизации преподавательской работы,

проводимая под руководством Катарин Бичер, полностью увенчалась успехом.

Потребность в учителях росла, и это поощряло женщин получать образование. В

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8