Эволюция семейных ценностей американской семьи 19 века

женского протеста против любого рода дискриминации.

Работа Э. Черилна, статья Попеное раскрывают остроту семейных проблем

и чрезвычайную политизированность тематики для нашего времени. Давая

историческую оценку развития семьи, он выдвигает, по сути, консервативный

тезис об утрате семьей своего былого могущества, влияния, потерю многих

прежних функций. По его мнению, в кризисном состоянии находится

специфическая функция семьи по рождению детей и приближающаяся депопуляция.

Мы полагаем, что его структурно-функциональный анализ ошибочен. В то же

время феминистическая критика функционализма семьи не решает проблем

современной семьи.

В теоретико-методологическом плане новому направлению в зарубежной

историографии не удалось выработать какого-то цельного концептуального

подхода, нельзя не признать, что американские историки выработали ряд

конкретных подходов и методик, которые заметно расширили рамки и обогатили

возможности изучения проблем семейно-личностных отношений в истории.

Изучение характеристик поколений и взаимоотношений между ними на уровне

семьи и общин, размеров и структуры домохозяйств, стадий в развитии семьи

(«семейного цикла»), «жизненного пути» граждан, статуса женщин в бытовой и

производственной сферах позволило поднять на новый уровень знание о прошлом

США, хотя вновь полученные конкретные сведения не всегда удавалось

интегрировать в общеисторические трактовки общественных процессов.

Семья – первичная ячейка общества, от состояния этой сферы во многом

зависит его развитие. Известный американский социолог Д. Янкевич

утверждает, что почти все глобальные изменения в американской жизни, так

или иначе, проистекают из процессов, происходящих внутри семьи [???].

Автор данной дипломной работы ставит перед собой цель – рассмотреть,

какие процессы, протекающие в американском обществе в XIX веке, привели к

переменам в массовом сознании и по-новому поставили проблемы семьи и брака.

В соответствии с этим, ставятся следующие задачи: определить роль семьи в

социальной структуре американского общества, рассмотреть традиции и

ценности американской семьи, проанализировать процесс эволюции семейных

ценностей и его последствия для развития института семьи в США; проследить

состояние и основные проблемы в семьи как социального института.

При написании данной дипломной работы автор придерживался

общелогических правил, которыми следует руководствоваться при любой форме

познания. Были использованы следующие приемы: анализ и синтез, дедукция,

индукция, абстрагирование, идеализация, аналогия.

Дипломная работа построена на принципах историзма, объективности,

причинности и рациональности. Автор использовал следующие методы:

Сравнительно-исторический, диалектический, метод классификации и

типологизации.

Глава I

АМЕРИКАНСКАЯ СЕМЬЯ В КОЛОНИАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ США

1. Период начала XVII- середины XVIII веков

Европейцы начали прибывать на восточное побережье Северной Америки в

семнадцатом веке. Многие прибывали в Америку со своими семьями. Пуритане,

гугеноты, паломники, квакеры и моравские братья, составлявшие жесткий

костяк новой политики, прибыли в Америку с целью создать общество, в

котором они бы не были больше угнетаемым меньшинством, но стали бы

большинством, обладающим полной властью. Теперь погоду делала их точка

зрения на мораль и, когда со временем, двадцать тысяч пуритан объединились

в колонии, они уже обладали достаточной силой, чтобы навязать эту мораль

другим.

Американская экономика развивалась традиционным для колонии путем.

Метрополия сбывала в них свои промышленные изделия, получая от этого

изрядный доход. Что же касается колоний, то их удел заключался в поставке

сырья, служившего материалом для британской промышленности. На протяжении

всего предреволюционного периода основным видом занятий колонистов являлось

сельское хозяйство. Американская экономика, конечно, не была чисто

сельскохозяйственной. Быстро развивалось ремесло и промышленность. Англия

уже прочно вступила на путь капитализма, а в Америке метрополия предприняла

попытки насадить и закрепить старый порядок – феодализм. Переселившиеся в

Америку лорды-собственники эксплуатировали труд белых сервентов и черных

невольников. Но наряду с лордами-собственниками на берегах Нового Света

обосновались также свободные фермеры и ремесленники – люди с небольшим или

средним состоянием.

О.В. Бертон утверждает, что было бы ошибкой представлять жизнь в

колониях, как уменьшенную копию английской социальной жизни того времени.

Америка не имела столицы, фешенебельных курортов, городов, где бы жизнь

лилась нескончаемым, бурным потоком увеселений, и даже городов с уютным

сельским очарованием, как в Англии. Америка была настолько провинциальной,

что даже не имела титулованной аристократии. [20 ,185]

На протяжении всего колониального периода между губернаторами и

законодательными ассамблеями шла борьба, отражавшая обострение обстановки,

связанная с ростом политического самосознания американцев. С середины

восемнадцатого века в развитии общественной мысли колонии происходят

серьезные перемены, которые были прямым следствием роста среднего сословия

и формирования национальной буржуазии.

Говоря о состоянии американских колоний к началу освободительного

движения, необходимо подчеркнуть, что, в общем, американская семья имела

четко выраженный облик, причем ее фундаментом служила европейская и, прежде

всего английская семья. В этом нет ничего удивительного, ибо большинство

колонистов были выходцами из Англии.

Тип семьи в США, получивший распространение в колониальный период,

основывался на так называемой “семейной экономике”, имел нуклеарную

структуру, то есть состоял из двух поколений – супругов и их детей. Семья,

помимо экономических функций и функций воспроизводства, исполняла роль

социального регулятора. Поскольку с раннего возраста детский труд

использовался в домашнем хозяйстве, воспитание детей отличалось строгостью

и аскетизмом. Известный этнолог М. Мид подчеркивала социальную гибкость

нуклеарной семьи, особенно важную для условий иммиграции (и внутренних

миграций), в которых всегда жила Америка [13 ,350]

Но, как особенно убедительно показали новейшие работы, немалое

значение имели родственные связи, выходившие за пределы отношения «родители-

дети», которые составляют сущность нуклеарной семьи [21 ,5]. Такие

родственные связи, игравшие значительную экономическую и психологическую

роль, были наиболее развиты и строились на основе этнических традиций.

Женщины составляли органичный элемент массового переселения в

Северную Америку, начавшегося в XVII веке. Теперь, когда прошло время

первопроходцев и искателей наживы (а это были главным образом мужчины) и

переселенцы направлялись сюда уже с тем, чтобы прочно обосноваться, многие

женщины покидали родину. Они, как, впрочем, и мужчины, имели различное

происхождение и были движимы самыми разными побуждениями. Часто с надеждой,

а иной раз и от отчаяния английские пуритане и квакеры, ирландские

католики, голландские фермеры и шотландские пресвитериане устремлялись в

Америку, дабы обрести свободу вероисповедания и нажить состояние.

Воспитание, полученное женщинами в Старом Свете, повлияло на формирование

отношения к жизни, их чаяний и надежд. Как мы уже заметили, Иллет довольно

идеалистически трактует отношения между американскими мужчинами и

женщинами. Она пишет: «В Америке, при возрастающем наплыве поселенцев,

число женщин гораздо меньше, чем мужчин; в то время, при неверности и

опасности путешествия, на которые отважились очень немногие женщины Старого

Света, эта разница в числе, была еще значительней. Отношения между

мужчинами и женщинами установились по известному экономическому закону:

чего менее, тем более дорожат. Приобрести жену удалось немногим

счастливцам, а при уединенном образе жизни первых поселенцев… женитьба тем

более была необходимостью. Для дома нужна была работница. Каждая женщина

имела множество обожателей ее. Мужчине, заподозренному в грубом деспотизме,

несравненно труднее найти себе жену.» [2 , 5]

О.В. Бертон указывает, что социальный статус жительниц колоний был

максимально приближен к статусу англичанок, в том смысле, что они были

уважаемы, свободны, находились в безопасности, но в полном невежестве[20

,186].

Оторванность семей переселенцев от своих корней наложило свой

отпечаток на характер внутрисемейных отношений, который был менее

авторитарен и гораздо меньше был связан с клановыми понятиями.

На этой бескрайней земле жизнь женщин определялась такими факторами,

как демографический дисбаланс — мужчин было много больше, чем женщин;

высокая рождаемость и столь же высокая смертность; социальное устройство,

при котором границ между семьей и общиной, между частной и социальной

жизнью практически не существовало. И все же, по причине широкого

распространения пуританской морали, культурная традиция предписывала

женщинам определенные задачи и отводила им роль подчинения мужчине.

Уже в первых североамериканских колониях сложились прочные

стереотипные представления о роли мужчин и женщин. Иммигранты из Европы

безоговорочно верили в превосходство мужского пола, даже протестанты,

боровшиеся против приоритета мужчин в лоне католической церкви и

утверждавшие, что все души равны перед богом, повторяли: в семье женщине

надлежит слушаться мужа. Джон Кэльвин писал: «Пусть женщина удовольствуется

своей зависимостью и не заблуждается на свой счет – природа обделила ее по

сравнению с более сильным полом» [18, 29].

А посему послушание жены было сродни богобоязненности мужа и являлось

метафорой, за которой скрывалась вся иерархия социальных отношений,

обусловленная политическим устройством общества.

Женщину закрепощала не только религия, но и право. Согласно

английским законам, муж выступал в роли «опекуна» своей жены. Получая

статус fете соvert (замужняя женщина – иск. фр.), женщина лишалась какой бы

то ни было юридической самостоятельности. Она не обладала правом

собственности и не могла подписывать контракты, ей запрещалось даже

зарабатывать деньги. Социальное положение жены определялось социальным

положением мужа. Только fете sо1е — одиноким женщинам старше двадцати

одного года и вдовам — принадлежало законное право распоряжаться имуществом

и заключать сделки. Вдовы, продолжавшие дело своих покойных мужей, были

наделены особо значительными юридическими полномочиями. [21, 30]

В XVII – первой половине XVIII века Новый Свет был жесток и полон

опасностей. Здесь женщине было предоставлено право выбора жениха и

обзаведение собственным хозяйством, но в реальности ее уделом становилось

социальная изоляция и частые похороны близких. Каждый четвертый ребенок

умирал в возрасте до одного года, а половина детей не доживали до

совершеннолетия. Многие женщины оставались вдовами, так как по статистике,

только каждый третий брак имел продолжительность до десяти лет. Жены часто

переживали своих мужей - с двумя-тремя детьми на руках [22, 36].

В Новую Англию из центральных колоний переселялись, как правило,

целые семьи.

Повседневный ритм работы женщины-колонистки поможет нам представить

себе ту среду, в которой она выполняла стоявшие перед ней задачи.

Вообразите большую комнату — двадцать на пятнадцать футов, — где основное

место занимал глубокий камин в семь футов шириной. Вдоль стен — одна или

две кровати, стол, иногда стул и несколько комодов. В первые годы

колонизации весь дом состоял из одной такой комнаты. Со временем

надстраивался чердак, куда надо было забираться по лестнице, — он служил

спальней или кладовой; иногда добавлялась вторая комната с камином,

присоединенным к единственному дымоходу. На задах пристраивались сенцы,

служившие дополнительной кладовой, сарайчики для стирки белья и хранения

молока, курятники и помещения, где варили сидр или пиво. Но центром

семейной жизни по-прежнему оставалась большая комната, иначе говоря,

«зала». Целостность этого пространства отражала единство семьи в ведении

хозяйства, однако у представителей каждого пола были свои, четко

определенные обязанности. Эллет в своих мемуарах приводит слова одного

члена наблюдательного комитета Христофора Маршала, в которых он описывает

занятия жены: «исполнение ее обязанностей, во всех мельчайших подробностях,

заняло бы большую часть моего времени, потому что она с раннего утра до

поздней ночи постоянно занята работами в семействе, которое за эти четыре

месяца очень увеличилось; к тому же, сверх этого увеличения, наш дом –

совершенная гостиница, полная приходящих и уходящих, из которой редко кто

уйдет с пустым желудком и сухими губами. Это требует ее постоянного

присутствия не только для угощения, но и для приготовлений на кухне,

печенья хлеба и пирогов и пр. и накрывания на стол. Ее дело – содержание

дома в чистоте, попечение об огороде, резка и сушка яблок, которых запасены

полные четверики; прибавьте к этому приготовление, без помощи каких-либо

снарядов, сидра, который составляет постоянное питье семейства, ее присмотр

за стиркой белья и глаженье ее нарядных платьев и моих тонких рубашек, чем

она постоянно занимается сама; прибавьте к этому приготовление двадцати

больших сыров и это от одной коровы, молочное хозяйство, не считая уж

шитья, вязанья и пр. и пр. Таким образом, она исправно ведет хозяйство и не

ест хлеб в праздности; да она простирает руку свою и подает помощь

нуждающимся друзьям и соседям. Я полагаю, что ей с тех пор, как мы

поселились здесь, пришлось быть не более четырех раз в гостях – у соседей.»

[2, 21]

Иллет отмечала, что «в то время школы были плохи вообще, а особенно

школ для девушек было так мало, что там, где их не допускали в общие школы,

они не имели никакой возможности получить образование.» [2, 23]

Мало кто из женщин в колониях получал образование, однако в Новой

Англии было заведено отдавать молодых девушек в другие семьи в качестве

подмастерий или прислуги, где их были должны обучать чтению и вести

хозяйство. Эти девочки, начиная с шестилетнего возраста, получали навыки

домоводства и первые уроки чтения от своих матерей. Что касается их

братьев, они гораздо лучше владели грамотой. Кроме того, их отдавали в

обучении различным ремеслам. Женщины получали свое «образование» в

беспрерывной работе по дому, во время занятий семейным ремеслом и на

рыночной площади.

Как на Севере, так и на Юге, если дела на ферме шли туго, женщины

работали в поле. На южной границе они толкли и мололи зерно, занимались

огородничеством, доили коров, изготовляли сыр и масло, шили и стирали

одежду. До конца столетия прядильщиц и ткачих было мало, не многие владели

и ремеслом производства свечей. Благодаря тому, что на крупных плантациях

возделывались торговые культуры, и велась бойкая торговля с Англией и Вест-

Индией, ткани и свечи были доступным товаром (за исключением периодов спада

в производстве табака). О необходимости производительного труда женщин и о

четком перечне их обязанностей свидетельствуют контракты; так, в одном из

них, подписанный арендатором фермы, — в нем оговаривается, что он будет

обрабатывать поля совместно с женой и одним помощником и что его жена будет

«выпекать хлеб, доить коров, обстирывать слуг и выполнять все обязанности,

которые надлежит выполнять женщине на плантации» [18, 36].

Пуританские священники и колониальные суды то и дело рассматривали

дела по обвинению женщин в детоубийстве, супружеской измене, «греховном

зачатии», ереси и колдовстве. Женщины присутствовали в суде в качестве либо

истиц, либо ответчиц — что свидетельствует об их неформальной роли

блюстительниц морали внутри общины, но в то же время и о полном отсутствии

каких-либо формальных полномочий, так как они никогда не были судьями,

адвокатами или прокурорами. Два самых громких процесса в Новой Англии XVII

века, имевших социальное и политическое звучание, были инспирированы

женщинами и являются наглядным примером того, как рьяно боролись

протестанты против духовного равенства всех членов общества, основанного на

приоритете мужчины.

2. Период конца XVIII века

Экономическое процветание колоний было обусловлено бурным развитием

торговли через Атлантику, начавшимся в конце XVII века, — оно привело к

росту городов, формированию купеческой элиты в северных и центральных

колониях и прослойки плантаторской аристократии на рабовладельческом Юге,

где возделывался рис и табак. Классовая эволюция XVIII столетия стала

причиной социальной поляризации, как среди мужчин, так и среди женщин. В то

время как одни богатели, большинство — в первую очередь городское население

— вовсе не имело собственности.

Постепенно, на протяжении жизни нескольких поколений коренных

уроженцев Америки, выравнивался дисбаланс в соотношении между полами,

существовавший среди иммигрантов. К XVIII веку женщин было примерно столько

же, сколько мужчин, но юноши покидали поселения, отправляясь на поиски

новых земель, и тогда в некоторых общинах перевес оказывался на стороне

женщин (приблизительно на 15%) [18, 42]. Вследствие этого браки стали

заключаться в более зрелом возрасте, а вдовы теперь реже стали выходить

второй раз замуж. Молодые люди стали уходить к границам, а девушки выходили

замуж гораздо позже – родители уже не могли диктовать детям свою волю, как

это было принято раньше. Притом, что девушки обрели некоторое право на

самостоятельный выбор жениха, но не обрели подлинной экономической

независимости. Ослабление внешнего контроля над их жизнью имело для женщин

двоякие последствия. Что касается большей сексуальной свободы, то о ней

свидетельствует учащение случаев беременности до замужества (в XVIII веке с

каждым десятилетием это явление становилось все более типичным).

К началу XVIII века, когда второе и третье поколения переселенцев уже

прочно обосновались на обжитых местах, предметы быта стали более

изысканными: в обиход вошли скатерти, вилки, стулья и зеркала. Обязанности

домохозяек, будь то жены купцов из Филадельфии или плантаторов из

Вирджинии, изменились — они стали многочисленнее, но в то же время круг их

сузился. Предметы быта требовали соответствующего ухода. А правила хорошего

тона предполагали досуг для общения: чай в обществе друзей или (на Юге)

времяпровождение с бесконечными гостями и родственниками, которые могли

нагрянуть в любое время и задержаться на недельку-другую. В связи с этим

стали культивироваться декоративно-прикладные искусства, например

рукоделие, а равно и более утонченные социальные традиции: застолья и

развлечения.

В XVIII веке возникло такое понятие, как «милая светская женщина», —

в нем воплотились различия в образе жизни обеспеченной горожанки, чьи

усилия были сосредоточены на поддержании дома и семьи, и сельской труженицы

(женщины более низкого происхождения), которая по-прежнему сочетала две

роли: социальную и экономическую. Светской женщине не требовалось вникать в

проблемы своего мужа, помогать ему в торговле или любых других делах. В

прислуги она нанимала уже представительниц другого класса, а не девушек из

семей ее же круга (те обучались умению управлять домашним хозяйством).

Вследствие развития коммерции расширились возможности получать работу

по найму, но таковая не обеспечивала стабильного заработка. Большинство

одиноких женщин шли в домашнее услужение или занимались традиционной

женской торговлей (например, продавали дамские шляпки). Некоторые вдовы

осваивали ремесло своих мужей. Иные становились владелицами таверн или

гостиниц («Султан из перьев», «Голубой якорь», «Роза и корона» в

Филадельфии), а также открывали «дамские школы» в надежде привлечь молодых

любознательных учениц. Многие женщины работали в типографиях. В торговых

районах женщины часто продавали товары в розницу: одежду, шляпы и другие

предметы женского туалета [23, 84].

Жены плантаторов Юга также управляли домашним хозяйством, — оно

становилось более сложным и увеличивалось в размерах, — но источники их

богатства — ведущие сельскохозяйственные культуры и труд рабов —

сформировали совершенно иную среду для их деятельности. В начале XVIII века

новоявленная знать Вирджинии стала возводить роскошные особняки, дабы

закрепить, таким образом, свой статус и растущее превосходство над грубым,

неотесанным окружением, «Большой дом», высившийся над остальными

постройками - флигелями, амбарами и расположенными поодаль кварталами для

рабов, — олицетворял собой власть патриарха. Общественные заведения —

магазины, таверны, здания судов — посещались исключительно мужчинами, Даже

в церкви прихожане занимали места сообразно своему положению и полу: после

того как женщины и небогатые - мужчины рассаживались «по чинам» на семейные

скамьи, джентльмены «стайкой» входили в церковь уже после начала службы и

уходили «таким же манером», словно все остальные были публикой в зрительном

зале. В отличие от тесных, об одну комнату, домишек на маленьких фермах все

пространство большого дома было разделено по назначению — столовые,

гостиные, библиотеки, — что усугубляло различия в сферах деятельности

мужчин и женщин. [20, 188]

По мнению О.Г. Кирьяновой, неограниченная законами власть мужчины-

собственника, как правило, превращала его в деспота. Особенно отчетливо это

проявлялось в семье южных плантаторов. Замужняя женщина не могла подписать

контракт, чтоб заняться каким-либо видом частного предпринимательства, не

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8