Борьба за власть в 20-е - 30-е годы в СССР

слишком далеко в критике раскола между аппаратом и массами) еще ослабила

его позиции. Стенограмма этого заседания, где без конца прерываемые

выступления оппозиционеров практически не поддаются прочтению,

свидетельствует об ухудшении отношений внутри партии, снижения уровня

политической культуры и культуры поведения делегатов, о растущей

нетерпимости. «Тезисы» Сталина о «построении социализма в одной, отдельно

взятой стране» были приняты единогласно. Выпущенные сотнями тысяч

экземпляров, они вооружили «большинство» примитивной аргументацией,

понятной низовому партийному пропагандисту, поскольку в ее основе лежала

национальная честь и вера в силы народа, который первый проложил дорогу к

социализму. Резолюция 15 партконференции не только осудила оппозицию, но и

потребовала от нее публичного признания своих ошибок.

В течение нескольких месяцев поверженная оппозиция не подавала

признаков жизни. Подавление китайских коммунистов в Шанхае в мае 1927г.

дало повод 48 оппозиционерам 25 мая подписать декларацию, разоблачающую

бездарность и непролетарский характер правительства, оказывающего доверие

Чан Кайши. Крайне деликатное было дело, ведь Великобритания только что

порвала дипломатические отношения с СССР, и «большинство» под предлогом

войны яростно клеймило любую форму оппозиции, якобы ввиду сложной

международной обстановки. Июльский пленум постановил исключить из состава

ЦК Троцкого и Зиновьева. Однако решение было вновь отложено после того, как

оба мятежных лидера в очередной раз дали согласие публично покаяться и

«безоговорочно подчиниться власти ЦК».

Но с наступлением осени 1927г., начиная осознавать реальное положение

вещей, оппозиция, на которую постоянно обрушивались всевозможные обвинения

(часто включающие и аргументы антисемитского толка: «Может быть,

происхождение Троцкого мешает ему поверить в возможности русского

народа?»), решила дать последний бой.

В сентябре она представила программу реформ и, в частности,

потребовала, чтобы следующий ЦК, выбранный на 15 съезде, был тесно связан с

массами и не подчинялся аппарату. Так как ЦК запретил распространять эту

программу среди делегатов съезда, оппозиция попыталась напечатать ее

нелегально. Единственный результат этой попытки был печален. ГПУ

использовало ее как предлог, чтобы уничтожить всю организацию.

Пленум ЦК, состоявшийся 21 – 23 октября, вывел из своего состава

Троцкого и Зиновьева. Через две недели Троцкий открыто нанес контрудар: 7

ноября, в 10-ю годовщину Октябрьской революции, во время праздничной

демонстрации его сподвижники (Зиновьев и Радек в Ленинграде, Раковский в

Харькове, Преображенский и сам Троцкий в Москве) развернули лозунги со

своими призывами. Это была последняя капля. 14 ноября Троцкого и Зиновьева

исключили из партии, а Каменева и Раковского – из ЦК. Еще 93 видных деятеля

оппозиции были исключены из партии на 15 съезде.

Около 20-ти человек, включая Каменева и Зиновьева, покаялись в надежде

восстановиться в партии после испытательного срока, большинство же

сторонников Троцкого и он сам отказались от такого публичного унижения. 19

января 1928г. «Правда» сообщила об «отъезде» из Москвы Троцкого и еще

тридцати оппозиционеров. На самом же деле за два дня до этого они были

сосланы в Алма-Ату.

Десять лет спустя, анализируя причины разгрома оппозиции, Троцкий

объяснил его «победой сталинской бюрократии над массами». Но такое

объяснение не подкреплено никаким фактическим материалом и, следовательно,

не выдерживает проверки им. «Массы» были на стороне оппозиции в 1926-1927

гг. не больше, чем в начале 20-х годов, до «победы сталинской бюрократии».

На самом же деле в структуре партии, где меньшинство было обязано

подчиняться большинству, смена направления была не более чем волей случая.

Она зависела от изменений в составе партии; условий, в которых велись

дискуссии, и, безусловно, от того, кому принадлежали рычаги управления и

структуры власти внутри партии. Как видно из вышеизложенного материала, в

20-е годы все эти факторы были против оппозиции. Именно они, а не «победа»

и просчеты деятелей оппозиции (также описанные выше), сыграли в судьбе

оппозиционеров решающую роль.

Перерождение партии

Через десять лет после Октябрьской революции в партии насчитывалось

более одного миллиона членов и кандидатов. Число же вступивших в партию до

октября 1917г. постоянно сокращалось. Одновременно с этим шел процесс

«плебеизации» и «окрестьянивания» партии. При этом следует учесть, что

понятия «плебеизация» и «пролетаризация» отнюдь не равносильны.

Несмотря на многочисленные массовые кампании, направленные на

привлечение рабочих в партию, только треть коммунистов составляли рабочие.

Более 60% партийных занимались чаще всего пусть не квалифицированным, но и

отнюдь не физическим трудом в гипертрофированном государственном

бюрократическом аппарате. Так же, как и вначале 20-х годов, вступление в

партию оставалось едва ли не единственным способом подняться по социальной

лестнице. Многие и многие горели желанием воспользоваться им. Как

следствие, постепенно стал падать общий политический уровень – подавляющее

большинство членов партии в отличие от «старых» большевиков никогда не

читало не то, что классиков марксизма, а едва было знакомо с «Азбукой

коммунизма» Бухарина и Преображенского или «Основами ленинизма» Сталина.

Это, разумеется, играло на руку властям, значительно облегчая обработку

первичных организаций райкомами и обкомами.

В 20-е годы усилился контроль вышестоящих организаций над низовыми: во

время обсуждения важных вопросов на собрании, как правило, присутствовал

председатель райкома, наделенный функциями фискала, которому было поручено

следить за малейшими отклонениями от «генеральной линии». В «особо

серьезных» случаях на места присылали инструкторов из Орграспреда,

подчиняющихся непосредственно Секретариату. Орграспред, созданный в 1924

году в результате слияния Оргбюро и Учраспреда, превратился к тому времени

в главный отдел Секретариата, на который возлагались обязанности по

назначению партийных кадров и управлению партийными органами.

В 1926 году вышло новое постановление, установившее порядок назначения

на тот или иной партийный пост. Кандидаты на 5500 самых важных партийных

должностей (общее количество партийных постов составляло 25 тысяч)

назначались непосредственно Орграспредом и ЦК. Остальные рекомендовались

райкомами и обкомами, имевшими собственную номенклатуру. Теоретически все

ответственные посты считались выборными, но в действительности эти выборы

всегда «готовились» инстанцией, которой был подответствен этот пост.

Партийные власти попытались составить досье на всех коммунистов. Это досье

(не полностью и с большим трудом) было собрано только к концу 30-х годов. В

20-х годах стала набирать силу Центральная контрольная комиссия, во главе

которой стояли соратники Сталина: до 1926 г. ее возглавлял Куйбышев, потом

Орджоникидзе. По Уставу 1924 г. функции ЦКК и местных контрольных комиссий

заключались в последовательной борьбе против всех группировок и фракционных

движений внутри партии, систематическом наблюдении за нездоровыми явлениями

в области идеологии, чистке идеологически вредных или морально развращенных

элементов. Каждый год контрольная комиссия вызывала 4-6% коммунистов по

самым разным поводам, в основном за пьянство (25-30%), политическую

пассивность (25%) – чаще за «активную оппозицию» (5-6%) за различные

проявления карьеризма, злоупотребления властью, бюрократизм (18-20%),

неприкрытое воровство (10%), веру в Бога (5-6%), принадлежность к социально

чуждому классу (2-4%). При нэпе контрольные комиссии ограничивались

«легкими чистками» (предупреждениями, порицаниями, редко исключениями: в

1924-1927 годах ежегодно исключался 1% всех коммунистов), стараясь

сохранить более или менее достойный образ партии и наказывая только за

самые вопиющие нарушения. Однако с 1927 года наметились изменения, которые

затем привели к чисткам всей партии и государственного аппарата 1929-1932

г. На этот раз под лозунгом «идеологической монолитности» становилось более

суровым отношение к политической оппозиции (тысячи троцкистов были

исключены из партии после окончания работы 15 съезда) Связи между ГПУ и

контрольными комиссиями, следящими за малейшими отклонениями в какую-либо

сторону, стали более тесными.

Кризис и возрожденная оппозиция

15 съезд подвел итоги многолетней борьбы с троцкизмом и заявил о его

ликвидации. Споры об определении экономической политики были краткими. В

резолюциях съезда наметилась пока еще плохо сформулированная тенденция к

изменению политического курса «влево». Это означало «усиление роли

социалистических элементов в деревне» (делегаты имели в виду развитие

совхозов-гигантов, например совхоз им. Шевченко в Одесской области, об

опыте которого писали тогда все газеты); ограничение деятельности кулаков и

нэпманов путем значительного повышения налогов; поощрительные меры в

отношении беднейшего крестьянства; преимущественное развитие тяжелой

промышленности. Выступления партийных деятелей свидетельствовали о глубоких

расхождениях: Сталин и Молотов были особенно враждебно настроены против

кулаков-«капиталистов», а Рыков и Бухарин предупреждали делегатов съезда об

опасности слишком активной «перекачки» средств из сельского хозяйства в

промышленность. И тем не менее все они лишь формулировали общие задачи.

Съезд не принял никакой конкретной программы. Казалось, что будущее НЭПа

еще впереди.

Между тем, как только закончился съезд, власти столкнулись с серьезным

кризисом хлебозаготовок. В ноябре поставки сельскохозяйственных продуктов

государству сильно сократились, а в декабре положение стало просто

катастрофическим. Партия была захвачена врасплох. Еще в октябре Сталин

публично заявил о «великолепных отношениях» с крестьянством. В январе 1928

г. пришлось взглянуть правде в глаза: несмотря на хороший урожай, крестьяне

поставили только 300 млн. пудов зерна (вместо 430 млн., как в предыдущем

году).

Экспортировать было нечего. Страна оказалась без валюты, необходимой

для индустриализации. Более того, продовольственное снабжение городов было

поставлено под угрозу. Снижение закупочных цен, дороговизна и дефицит

промтоваров, снижение налогов для беднейших крестьян (что избавило их от

необходимости продавать излишки), неразбериха на пунктах сдачи зерна, слухи

о начале войны, распространяемые в деревне, - все это вскоре позволило

Сталину заявить о том, что в стране происходит «крестьянский бунт».

Для выхода из создавшегося положения Сталин и его соратники в

Политбюро решили прибегнуть к срочным мерам, напоминающим продразверстку

времен гражданской войны. Сам Сталин отправился в Сибирь. Другие

руководители (Андреев, Шверник, Микоян, Постышев, Косиор) разъехались по

основным зерновым регионам (Поволжье, Урал, Северный Кавказ). Партия

направила в деревню «оперуполномоченных» и «рабочие отряды» (было

мобилизовано 30 тыс. коммунистов). Им было поручено провести чистку в

ненадежных и непокорных сельсоветах и партячейках, создать на месте

«тройки», которым надлежало найти спрятанные излишки, заручившись помощью

бедняков (получавших 25% зерна, изъятого у более зажиточных крестьян) и

используя 107 статью Уголовного кодекса, по которой любое действие,

«способствующее поднятию цен», каралось лишением свободы сроком до трех

лет. Начали закрываться рынки, что ударило не по одним зажиточным

крестьянам, так как большая часть зерна на продажу находилась, естественно,

не только у «кулаков», но и у середняков. Изъятие излишков и репрессии

усугубили кризис. Конечно, власти собрали зерна лишь не намного меньше, чем

в 1927 г. Но на следующий год крестьяне уменьшили посевные площади.

Хлебозаготовительный кризис зимы 1927 – 28 г. сыграл решающую роль в

последующем: Сталин сделал ряд выводов (изложенных во многих его

выступлениях в мае-июне 1928 г.) о необходимости сместить акцепт с

кооперации, ранее горячо защищавшейся Лениным, на создание «опор

социализма» в деревне – колхозов-гигантов и машинно-тракторных станций

(МТС). Благодаря значительным возможностям этих «опор» по производству

сельскохозяйственной продукции для продажи на рынке предполагалось, что они

дадут государству 250 млн. пудов зерна (одну треть действительных

потребностей), что позволит обеспечить снабжение ключевых отраслей

промышленности и армии, а также выйти на внутренний и внешний рынок, тем

самым вынудив крестьян продавать излишки государству. Начиная с 1927 г.

стала складываться система «контрактации» (контракт, предусматривающий, что

в обмен на продукцию, которую крестьяне поставляют государству, они

получают от него необходимую технику), позволяющая государству улучшить

контроль за имеющимися продовольственными излишками. Летом 1928 г. Сталин

уже не верил в НЭП, но еще не пришел окончательно к идее всеобщей

коллективизации. По плану дальнейшего развития народного хозяйства

(составленному на небольшой срок: три-четыре года) частный сектор должен

был существовать и в дальнейшем. В то же время набирала силу политическая

борьба с «правой оппозицией».

На апрельском пленуме ЦК 1928 г. было высказано недовольство снова

начинавшейся политикой продразверстки, напоминавшей о временах гражданской

войны. На одном из заседаний стало известно также о промышленном саботаже в

тресте «Донуголь» (Шахтинский район Донбасса), где для работы привлекались

буржуазные специалисты и поддерживались связи с западными финансовыми

кругами. Через несколько недель начался публичный процесс против 53 человек

(последний раз подобный суд состоялся над эсерами в 1922 г.). Этот

показательный процесс, которому надлежало сплотить коммунистов в борьбе

против оппозиционеров, уклонистов и других врагов, укрепил миф о «наемных

саботажниках» ( вслед за ним появились мифы о «кулацкой угрозе» и

«опасности справа»). Несмотря на крайне напряженную обстановку, в апреле

1928 г. большинство членов ЦК еще не было готово следовать за Сталиным. В

резолюциях, принятых на Пленуме, осуждались перегибы по отношению к

зажиточным крестьянам. Был отвергнут законопроект о новом

сельскохозяйственном Уставе, где пожизненное землепользование разрешалось

только членам колхозов. Споры между сторонниками и противниками нэпа велись

одновременно в ЦК, Политбюро (где Сталин, поддерживаемый Куйбышевым,

Молотовым, Рудзутаком и Ворошиловым, располагал незначительным

большинством; Калинин колебался, а Рыков, Томский и Бухарин составляли

«правую оппозицию») и в учреждениях, занимающихся планированием.

Экономисты Госплана разработали план умеренного промышленного роста, где

темпы накопления капитала соотносились с темпами роста

сельскохозяйственного производства в рамках нэпа. Со своей стороны

экономисты из ВСНХ во главе с Куйбышевым предложили план более быстрого

роста (135% за пять лет), основанный главным образом на вере в энтузиазм

советских людей и на положениях экономиста Струмилина, разработавшего

теорию, согласно которой «задачей большевиков было перестроить экономику, а

не изучать ее. Нет такой крепости, которую большевики не смогли бы взять

штурмом… Вопрос темпов промышленного роста решался с помощью человеческой

воли».

На пленуме ЦК, состоявшемся с 4 по 12 июля 1928 г., произошло

столкновение различных точек зрения. В речи Сталина, опубликованной только

несколько лет спустя, подчеркивалось, что политика нэпа зашла в тупик, что

ожесточение классовой борьбы объясняется все более отчаянным сопротивлением

капиталистических элементов, что крестьянству придется потратиться на нужды

индустриализации. Последнее из этих положений Сталин позаимствовал у

Преображенского, не приняв, однако, ни оговорок, ни сомнений последнего.

Впрочем, в своих резолюциях пленум не пошел за Сталиным. Бухарин, по его

собственному выражению «пришедший в ужас» от выводов генсека, которые, как

он считал, доведут страну до террора, гражданской войны и голода, и

уверенный, что Сталин будет маневрировать с целью добиться преимущества на

следующем пленуме, решил перенести полемику в массы. Ранее никто, даже

делегаты 6 конгресса Коминтерна (Москва, 17 июля – 1 сентября), не были

информированы о разногласиях в руководстве партии.

30 сентября Бухарин публикует в «Правде» «Заметки экономиста», в

которых излагает экономическую программу оппозиции. Согласно автору статьи,

кризис в стране был вызван ущербностью планирования, ошибками в политике

ценообразования, дефицитом промышленных товаров, неэффективностью помощи

сельскохозяйственной кооперации.

Курс еще можно было изменить, но только за счет определенных уступок

крестьянству (открытие рынков, повышение закупочных цен на хлеб, а при

необходимости и покупка хлеба за границей). Таким образом, Бухарин выступил

за возврат к экономическим и финансовым мерам воздействия на рынок в

условиях нэпа. Создавать колхозы следовало только в том случае, когда они

оказывались более жизнеспособными, чем индивидуальные хозяйства.

Индустриализация необходима, но только если она будет «научно

спланирована», проводить ее надо с учетом инвестиционных возможностей

страны и в тех пределах, в которых она позволит крестьянам свободно

запасаться продуктами.

Несмотря на высокий научный уровень, статья Бухарина вызвала мало

откликов. Сталин же тем временем выковал миф об опасном уклоне в партии,

конечная цель которого – реставрация капитализма в СССР, о таинственной

«оппозиции справа». Таинственной, потому что имен названо не было. Весьма

тонкий ход – кто бы поверил, что Бухарин или Рыков стоят во главе «опасного

уклона»? Миф, однако, возымел действие. В ноябре 1928 г. пленум ЦК

единогласно осудил «правый уклон», от которого отмежевались Бухарин, Рыков

и Томский.

И на этот раз они руководствовались желанием сохранить единство

партии. Пригрозив отставкой, добившись незначительных уступок, они все же

во имя сохранения единства партии (!) проголосовали за противоречившие их

принципам сталинские резолюции о необходимости догнать и перегнать

капиталистические страны благодаря ускорению индустриализации и развитию

обширного социалистического сектора в сельском хозяйстве.

Такое поведение лидеров оппозиции только способствовало их поражению.

Они сами заперли себя в мышеловку, приняв участие в единодушном голосовании

в Политбюро и ЦК, осудивших анонимный «правый уклон» и одобривших новую

линию партии, они не могли высказывать свои мысли без риска быть

обвиненными в двоедушии и фракционности. В течение нескольких недель,

последовавших за пленумом, «правая оппозиция» потеряла два бастиона:

московскую парторганизацию, первый секретарь которой, сторонник Бухарина

Угланов, был снят со своего поста, и профсоюзы. 8 съезд профсоюзов, нарушив

обещание ввести семичасовой рабочий день, одобрил сталинские тезисы об

ускоренной индустриализации. Влияние председателя профсоюзов Томского было

значительно ослаблено вводом в президиум пяти сталинцев (в том числе

Кагановича) и установлением более жесткого контроля Политбюро над

руководством профсоюзов. Желая предупредить возможное соглашение между

оппозиционными группировками, Сталин наконец решился выдворить сосланного в

Алма-Ату Троцкого за пределы СССР.

Впрочем, «левая оппозиция», ослабленная разрозненностью ее активистов

и растерявшаяся в связи с принятием новой линии партии – на первый взгляд

близкой «левой идее», - опасности больше не представляла. Когда Троцкий

решился (21 октября 1928 г.) призвать коммунистов всех стран на борьбу с

планами Сталина, Политбюро, воспользовавшись этим, обвинило его в создании

нелегальной «антисоветской партии». 21 января 1929 г. Троцкий был выслан в

Турцию. В тот же день, в пятую годовщину смерти Ленина, Бухарин повторил

свою концепцию, опубликовав статью в «Правде», посвященную «Политическому

завещанию Ленина». Он показал разницу между ленинским планом кооперации –

«мирным, постепенным и добровольным» в результате подлинной «культурной

революции» – и сталинским проектом коллективизации, основанном на

принуждении. Вывод Бухарина: третьей революции быть не должно.

Предназначенная, как и «Заметки экономиста», для осведомленного

читателя, эта статья не вызвала особой реакции Сталина. А вот появившиеся

на следующий день сообщения, что 11 июля 1928 г. имели место контакты

Бухарина и Сокольникова с Каменевым, значительно подорвали престиж лидеров

оппозиции. Теперь они должны были объясняться перед ЦКК и выслушивать

обвинения в «двурушничестве» и «фракционности».

Апрельский пленум ЦК партии 1929 г. завершил разгром наконец–то

публично разоблаченной оппозиции. В ходе его заседания, отвергнувшего

последнее предложение «правых» (двухлетний план, задуманный с целью

улучшить положение дел в сельском хозяйстве), Сталин в неопубликованной

тогда речи заклеймил прошлые и настоящие ошибки Бухарина: от его оппозиции

Ленину в 1915 г. до «поддержки кулака».

На 15 партконференции (апрель 1929 г.) оппозиция уже не выступала

против пятилетнего плана в варианте, предложенном ВСНХ, который в числе

прочего предусматривал коллективизацию 20% крестьянских хозяйств в течение

пяти лет и ускоренную индустриализацию. Вскоре Бухарин был снят с поста

главного редактора «Правды», а затем (3 июля) отстранен от руководства

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6