Начальный период Великой Отечественной войны.

обязались не нападать друг на друга и не участвовать во враждебных

друг другу коалициях, но и договорились о разделе ряда стран

Европы.

В своём выступлении на сессии Верховного Совета СССР 31 августа

1939 года Молотов провозглашал: «Советско-германский договор о

ненападении означает поворот в развитии Европы… суживает поле

возможных военных столкновений в Европе и служит, таким образом,

делу всеобщего мира»[16].

На следующий день началась вторая мировая война. Утром 1 сентября

1939 года немецкие войска вторглись в Польшу. 3 сентября Англия и

Франция объявили войну Германии. Война стала принимать мировой

размах. Однако, имея на западном фронте подавляющее превосходство,

Франция И Англия военных действий реально против Германии не вели и

фактически, Польша была брошена на произвол судьбы. К началу

октября 1939 года последние очаги польского сопротивления были

подавлены.

В середине сентября 1939 года сталинское руководство приступило к

реализации секретных статей договора о ненападении, приняв участие

в расчленении Польши. 17 сентября Красная Армия вступила на

территорию Польши под предлогом «взять под свою защиту жизнь и

имущество граждан западной Украины и Белоруссии». Формально,

Советский Союз войну Польше не объявлял. Красная Армия вышла на так

называемую «Линию Керзона» (ещё в 20-е годы международно-признанную

как восточная граница польских земель). Это дало возможность СССР

присоединить к себе огромную территорию в 200 тыс. кв. км, с

традиционно преобладающим украинским и белорусским населением в 12

млн. человек. Далее СССР, в соответствии с положениями секретного

протокола приступил к укреплению своих позиций в Прибалтике. В

сентябре-октябре 1939 года советское руководство дипломатическим

путём навязало Эстонии, Латвии и Литве «Договоры о взаимопомощи»,

по условиям которых они предоставляли СССР свои военные базы. В

своих мемуарах Н.С.Хрущев писал: «Мы начали осенью 1939 года

переговоры с Эстонией, Латвией и Литвой и предъявили им свои

условия. В сложившейся тогда ситуации эти страны правильно поняли,

что им не устоять против Советского Союза, и приняли наши

предложения, заключив с нами договоры о взаимопомощи. Потом

произошла смена их правительств. Само собой разумеется! Некоторые

их руководители, например президент Литвы Сметона, бежали в

Германию. Это уже было не столь важно. Одним словом, там были

созданы правительства, дружески настроенные к Советскому Союзу.

Коммунистические партии этих стран получили возможность легально

действовать. Прогрессивные силы шире развернули работу среди масс

рабочих, крестьян и интеллигенции за твёрдую дружбу с СССР.

Кончилось тем, что через какое-то время в этих странах была

установлена Советская власть. Таким образом, в августе 1940 года

инсценированные «народные революции» привели к включению этих стран

в состав СССР»[17].

Предметом особого беспокойства со стороны советского

правительства была граница с Финляндией. СССР запросил у Финляндии

сначала в аренду, а затем в обмен территории близко расположенные к

Ленинграду. Но это предложение Финляндия отклонила. Не исчерпав

всех возможностей политического, мирного урегулирования, СССР и

Финляндия практически взяли курс на решение задач военным путём. 30

ноября 1939 года войска Ленинградского военного округа перешли

советско-финскую границу. После чрезвычайно тяжёлых для Красной

Армии боёв 12 марта 1940 года война завершилась подписанием мирного

договора между СССР и Финляндией на советских условиях. Финляндия

лишилась всего Карельского перешейка, Выборга и ряда территорий в

северной Карелии. Последствия этой войны были для СССР поистине

трагичны: низкая боеспособность советских войск, проявившаяся в

ходе войны, оказала значительное влияние на переоценку Гитлером

военной мощи СССР и на его намерения напасть на Советский Союз.

Хотя СССР и укрепил северо-западные границы, но он оказался в

международной изоляции: был исключён из Лиги Наций, снизился

престиж государства[18].

Перевооружение Красной Армии и обустройство советских границ.

В конце 30-40-х годов на экономическом развитии СССР ощутимо

сказалось несомненное приближение войны. Коммунистическое

руководство на протяжении 1920-1930-х годов внушало гражданам, что

Советский Союз находится в положении осаждённой крепости, которой

угрожает нападение империалистов. Но с конца 30-х годов опасность

войны перестала быть лишь пропагандистским штампом, помогающим

мобилизовать население на трудовые подвиги и лишения, и стала

грозной реальностью.

В решениях XVIII съезда ВКП(б), состоявшегося в марте 1939 года,

говорилось: «гигантский рост промышленности и всего народного

хозяйства и третьей пятилетке и необходимость его дальнейшего

бесперебойного подъёма… особенно в условиях нарастания агрессивных

сил империализма во внешнем окружении СССР, требует создание

крупных государственных резервов, прежде всего по топливу,

электроэнергии и некоторым оборонным производствам, а также по

развитию транспорта».[19]

Третий пятилетний план был рассчитан 1938-1942 годы (с началом

Великой Отечественной войны его выполнение прервалось). Особое

внимание в плане уделялось развитию восточных территорий страны,

удалённых от угрожаемых границ (Поволжье, Урала, Сибири,

Казахстана). Здесь развернулось строительство заводов-дублёров,

которые должны были выпускать ту же продукцию, что и предприятия,

расположенные в европейской части СССР. К началу войны в восточных

районах страны производилось 36% угля, 29% чугуна, 32% стали, 86%

никелевых руд, 93% свинца. Однако предприятия обрабатывающей

промышленности по-прежнему возводились главным образом в

традиционных индустриальных центрах. Накануне войны в восточных

районах выпускали лишь 19% военной продукции.

Третью пятилетку не редко именовали «пятилеткой химии и

специальных сталей». Особое внимание в те годы уделяли развитию

стратегически важных отраслей: черной и цветной металлургии,

машиностроения, химической промышленности. В Поволжье строились

нефтяные промыслы – создавался «Второй Баку». Расходы на военные

нужды ( по официальным данным ) увеличились с 23 млрд. рублей в

1938 году до 56 млрд. рублей в 1940 году, составив треть

государственного бюджета. В 1941 году доля военных расходов

увеличилось до 40% бюджета. Производство в военных отраслях росло

втрое быстрее, чем в промышленности в целом.

Экономика по-прежнему развивалась экстенсивно, но приток рабочих

рук из деревни, в которой уже завершилась коллективизация, заметно

снизился. Это побудило советское руководство повысить нагрузку

работников. В июне 1940 года был принят Указ Верховного совета СССР

«о переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную неделю и

о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и

учреждений». Одновременно указ прикрепил рабочих и служащих к месту

работы, поставив увольнение в зависимость от согласия

администрации. Наконец была резко ужесточена ответственность за

прогулы и опоздания. Опоздание на работу более чем на 15 минут

рассматривалось как саботаж и каралось по статье 58-14 ( как

правило, 5 годами заключения в лагере ). Указ позволил снизить

потери рабочего времени, но не привёл к заметному росту

производства.

В 1930-х годах чуть ли не вся страна была убеждена в

непобедимости Красной Армии. Однако уже события в Испании заставили

многих военных и государственных деятелей усомниться в верности

бравурных песенных строк: «От тайги до британских морей Красная

Армия всех сильней!» Оказалось, например, что советские самолёты

проигрывают немецким в скорости и вооружении. Ещё большие сомнения

в боеспособности Красной Армии, потерявшей к тому времени в

мясорубке репрессий почти весь командный состав, породила Советско-

финская война.

1939-41 годы стали временем ускоренной разработки новой техники и

перевооружения армии. Усилиями советских авиаконструкторов

С.В.Илюшина, С.А.Лавочкина, А.И.Микояна, М.И.Гуревича,

В.М.Петлякова, А.Н.Туполева, А.С.Яковлева были созданы новые

истребители МиГ-3, ЛаГГ-3, Як-1, бомбардировщики Ил-4, Пе-2 и Пе-8,

штурмовик Ил-2. По своим лётным характеристикам эти самолёты

превосходили немецкие аналоги.

Так, Як-1 имел скорость 580 км/ч, а МиГ-3 – даже 640 км/ч при

дальности полёта соответственно 850 и 1250 км, в то время как

основной истребитель германских ВВС, Ме-109Е, - 570 км/ч при

дальности 660 км. Фронтовой бомбардировщик Пе-2 не только поднимал

на 100 кг бомб больше немецкого Юнкерса-88, но и превосходил его в

скорости на 85 км/ч – правда при заметно меньшей дальности полёта.

Штурмовик Ил-2, ставший самым массовым боевым самолётом второй

мировой войны, вообще не имел зарубежных аналогов. Это был

настоящий летающий танк. Обладавший надёжной броневой защитой и

мощным вооружением, он успешно использовался против наземных целей,

прежде всего против танков, немцы называли эту машину «летающей

смертью».

Однако выпуск самолётов новых типов развернулся лишь незадолго

перед войной. Так, в 1940 году было построено 84 истребителя новых

типов и 2 бомбардировщика Пе-2. Серийное производство началось

только 1941 году. К началу войны было выпущено 1946 новых

истребителей, 458 Пе-2 и 249 Ил-2. В общей сложности из 17,7 тысяч

построенных в 1039-41 годах самолётов лишь 2,7 тысяч были новых

конструкций. На 22 июня 1941 года даже и приграничных военных

округах новые боевые самолёты составляли всего 22%.

В канун войны началось и строительство новых танков. В 1940 году

были построены первые 115 средних танков Т-34 конструкции

М.Кошкина, Н.Кучеренко и А.Морозова и 234 тяжелых танка КВ («Клим

Ворошилов») конструкции Ж.Котина. в первой половине 1941 года их

выпуск составил соответственно 1110 и 396. Т-34 был в последствии

признан лучшим танком второй мировой войны.

Новая бронетанковая техника пробивала себе дорогу не просто. По

общему количеству танков СССР далеко обогнал другие страны, в том

числе и Германию, но долгое время в соответствии с наступательной

военной доктриной предпочтение отдавалось быстроходным лёгким

танкам. Не задолго до гитлеровского нападения на СССР были

разработаны реактивные миномёты БМ-13, ставшие в последствии

известными под названием «Катюша». Однако их боевые испытания

прошли уже во время войны.

На перевооружение армии отрицательно сказывались общие

представления о том, какой будет приближающаяся война. В 1930-х

годах в СССР господствовала доктрина войны «На чужой территории,

малой кровью». Соответственно высшее военное руководство уделяло

первостепенное внимание наступательным видам вооружения и

недооценивало оборонительные. Так, несмотря на возражения наркома

вооружений Б.Л.Ванникова была снята с вооружения 45-миллимитровая

противотанковая пушка, прекратился выпуск противотанковых ружей,

затормозилось производство станковых и ручных пулемётов, автоматов.

В наркомате обороны считали, что использования автоматического

оружия ведёт к слишком большому расходу боеприпасов и не позволяет

применять штыковую атаку (к тогдашним короткоствольным автоматам

нельзя было примкнуть штык). В результате Красная Армия встретила

войну, вооружённая в основном трёхлинейной винтовкой образца

1891/1930 гг.

Заместитель наркома обороны маршал Г.И.Кулик требовал от минёров

сосредоточить внимание на производстве не мин, а средств

разминирования. Он рассуждал: «Мины – это мощная штука, но это

средство для слабых, для тех кто обороняется, а мы – сильные»[20].

В результате к началу войны армия не имела и половины минимального

количества инженерных мин.

Отрицательно сказывалось на перевооружении армии зачастую столь

же не компетентное, сколь и безапелляционное, вмешательство

Сталина. Б.Л.Ванников рассказывает о том, как принималось решение о

замене 76-миллимитровой танковой пушки новой 107-миллимитровой. Это

требовало реконструкции всех орудийных цехов. Нарком попытался

возразить, однако безуспешно. Ванников пишет: «К концу моих

объяснений в кабинет вошёл Жданов. Сталин обратился к нему и

сказал: «Вот Ванников не хочет делать 107-мм пушки для ваших

ленинградских танков. А эти пушки очень хорошие, я их знаю по

гражданской войне»… Сталин говорил о полевой пушке времён первой

мировой войне: она, кроме калибра по диаметру ничего общего не

могла иметь с пушкой, которую нужно было создать для современных

танков и современных условий боя. Так вышло и на этот раз».

В 1939-41 гг. Красная Армия перешла на кадровую систему (раньше

большинство дивизий Красной Армии формировались на милиционно-

территориальной основе: постоянно службу несли лишь командиры

подразделений и водители боевых машин, а большинство личного

состава появлялись в части лишь во время военных сборов. Уровень

подготовки таких частей был не достаточен.

Призывной возраст был снижен с 21 года до 19 лет. Срок военной

службы увеличился с 2 до 3 лет. Численность армии возросла к 1941

году почти в три раза: с 1,9 млн. до 5,4 млн. человек. Но уровень

подготовки военнослужащих оставлял желать лучшего – прежде всего из-

за нехватки квалифицированных командных кадров уничтоженных в ходе

репрессий 1937-39 годов.

Л.С.Сквирский в своих воспоминаниях писал: «Перед тем как

начались массовые репрессии, наши вооруженные силы были

укомплектованы полноценным комсоставом на 97%. Если бы весь он к

1941 году остался жив и если бы целиком сохранились традиции

прежних лет и деловая преемственность в войсках, то никогда

фашистской Германии и её союзникам не удалось бы претворить в жизнь

то, что получилось в начале Великой Отечественной войны: война

сразу же развернулась бы иначе. Полагаю, что если бы Гитлер и иже с

ним не были ободрены внутренним разгромом наших кадров, то

фашистские захватчики вообще не напали бы тогда на СССР».

К началу войны лишь 7% командиров имели высшее военное

образование, а у 37% не было за плечами даже среднего военного

училища. 75% командиров и 70% политработников находились на своих

должностях менее года. Из 225 командиров полков, собранных летом

1940 года на сборы военной академии не закончил не один, военные

училища – 25, а у остальных 200 военное образование исчерпывалось

краткосрочными курсами младших лейтенантов. В 1941 году репрессии в

Красной Армии возобновились. Так, погибли в застенках начальник ПВО

Г.М.Штерн, руководители ВВС П.Рычагов и Я.М.Шмушкевич, командующий

Прибалтийским военным округом А.Д.Локтионов. Все они и ещё 16

высокопоставленных командиров были расстреляны 28 октября 1941

года, в разгар битвы под Москвой. Подверглись аресту (позднее были

освобождены) нарком вооружений Б.Л.Ванников, заместитель наркома

обороны К.А.Мерецков и другие.

Крайне не достаточным, как показала война была подготовка

лётчиков, механиков-водителей танков.

К началу войны Красная Армия значительно превосходила германский

вермахт в количественном отношении: по численности личного состава,

танков, самолётов, орудий. Но ошибочные решения, принятые в высшем

военно-политическим руководством СССР, во многих случаях сводили

это превосходство на нет, обрекая тем самым армию и страну на

тяжелейшие испытания 1941 года.

Аннексия Западной Украины, Западной Белоруссии, Прибалтики,

Бессарабии и Букавины позволила Советскому Союзу отодвинуть границу

далеко на Запад. Но это не только не укрепило оборону страны, но и

неожиданно послужило причиной серьёзнейших поражений в 1941 году.

Сталин единолично принял решение построить непосредственно вдоль

новой границы линию укреплений и использовать на новом

строительстве элементы старых оборонительных сооружений. Тогдашний

начальник Генштаб Б.М.Шапошников предлагал не разрушать старые

весьма мощные укрепления, а строительство новых вести силами войск

внутренних военных округов, выдвинув их в образовавшееся

«предполье». Но Сталин не прислушался к этому предложению, заявив,

что война начнётся не ранее чем через 2-3 года, а за это время

новые укрепления в любом случае будут построены.

Летом 1940 года, в ответ на просьбу военных выделить средства для

поддержания оставленных рубежей старой границы в элементарном

порядке, Сталин приказал полностью разрушить прежние укрепления,

вывести все бронированные детали на новое строительство, а остатки

сооружений отдать колхозам под силосные ямы. Новая оборонительная

линия возводилась прямо на границе, хотя военные предлагали строить

её на 25-50 км восточнее – с тем, чтобы скрыть укреплённых район и

развёртывание войск от противника. Но и здесь восторжествовал

принцип «ни одного вершка своей земли не отдадим никому», звучный

политический, но абсолютно бессмысленный с военной точки зрения.

Когда началась война новая линия ещё не была возведена, а старая

оказалась разрушена, и отступающие войска не смогли опереться на

неё. К тому же с переносом границы на запад туда были перемещены

военные склады, которые сразу же попали в руки немцам.

Доктрина «войны на чужой территории» серьёзно затруднила и

организацию сопротивления в оккупированных районах. В середине 1930-

х годов в приграничных областях были подготовлены на случай

вражеского вторжения партизанские базы, сформированы кадры будущих

партизанских отрядов. Но наступательная концепция делала эти базы

ненужными, более того – подозрительными, тем более что руководил их

созданием «враг народа» И.Э.Якир. В результате буквально накануне

войны заблаговременно подготовленные партизанские базы были

ликвидированы, а причастные к их созданию репрессированы.

Соотношение сил фашистской Германии и СССР в начальный период

войны.

В течение многих десятилетий советские историки объясняли

поражение Красной Армии в 1941 году внезапностью нападения и

численным превосходством германских сил. Так, в книге «Вторая

мировая война. Краткая история» говорится, что в развернувшихся

сражениях со стороны агрессора приняли участие 5,5 млн. человек,

более 47 тыс. орудий и миномётов, около 4 300 танков и штурмовых

орудий, до 5 тыс. самолётов, а противостояли им войска советских

западных военных округов, насчитывавшие 2,9 млн. человек, 37,5 тыс.

орудий и миномётов, свыше 1470 новых танков и 1540 боевых самолётов

новых типов.

Получается, что фашисты превосходили силы Красной Армии по

личному составу вдвое, по танкам – почти втрое, а по авиации в 3,2

раза. Однако такие подсчёты не вполне правомерны. Прежде всего,

сопоставляются войска советских западных военных округов со всеми

силами Германии и её союзников, направленными на Восточный фронт.

Первый эшелон гитлеровских войск, непосредственно вторгшийся на

советскую территорию 22 июня 1941 года, насчитывал около 4,3 млн.

человек. Таким образом, по личному составу к моменту вторжения

немецкие войска превосходили Красную Армию приблизительно в 1,5

раза. Общая численность вооруженных сил СССР к июню 1941 года

составляла 5,4 млн. человек, Германии – 7,3 млн. человек. Но

Германия уже завершила мобилизацию, к тому же значительная часть её

войск находилась на западе. По танкам и самолётам ситуация была

гораздо более благоприятной для советских войск. Если германская

армия вторжения имела 4300 танков, то войска советских западных

округов – 13600. В общей сложности в Красной Армии было тогда 22,6

тыс. танков. Правда, среди них насчитывалось только 1864 боевые

машины новых марок – КВ и Т-34. Легкие советские танки Т-26 и БТ

были примерно равны немецким Т-I и Т-II. Средний танк Т-28 уступал

в толщине брони немецким Т-III и Т-IV, но превосходил их мощностью

вооружения. Тяжёлых танков, аналогичных КВ, немцы вообще не имели,

а технические характеристики Т-34 оставались для них недосягаемыми.

Немецкий генерал Э.Шнейдер свидетельствовал: «Танк Т-34 произвёл

сенсацию. Этот русский танк был вооружён 76-мм пушкой, снаряды

которой пробивали броню немецких танков с 1,5 – 2 тыс. м, тогда как

немецкие танки могли поражать русские с расстояния не более 500 м,

да и то лишь в том случае, если снаряды попадали в бортовую или

кормовую броню танка Т-34»[21]. Таким образом, по танкам на стороне

Красной Армии было троекратное превосходство. Правда, значительная

часть советских танков старых конструкций требовала ремонта (29% -

капитального и 44% - среднего). Среди 4980 самолётов, которыми

располагала армия вторжения, было 3900 германских, 307 финских и

свыше 600 румынских. Советская авиация в западных военных округах,

считая и машины старых конструкций, насчитывала 7200 самолётов. В

общей же сложности в Советских ВВС имелось 17,7 тыс. боевых

самолётов, в том числе 3719 новых. Конечно, старые советские

самолёты серьёзно уступала немецким в скорости и вооружении, но всё

не на столько, чтобы их вообще не учитывать. Так, бомбардировщик СБ

превосходил в скорости немецкие Ю-87 и Не-111, а истребитель И-16,

уступая немецкому Ме-109Е в скорости, превосходил его в дальности

полёта и имел более мощное вооружение. Новые же советские

истребители, созданные в 1939-1940 гг., летали значительно быстрее

и дальше немецких, имели более мощное вооружение. Штурмовика

подобного «летающему доту» Ил-2, немецкая авиация вообще не имела.

Что же касается артиллерии, то, по новейшим данным, СССР

располагал 115,9 тыс. орудий и миномётов, в том числе в войсках

западных округов их насчитывалось 53 тыс. Красная Армия значительно

превосходила противника и по числу пулемётов, но уступала по числу

автоматов, так как перед войной советское военное руководство

тормозило их выпуск, боясь чрезмерного расхода боеприпасов и

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5