Истоки и корни народа русского

славян в начале нашей эры.

3. Языческие обряды и культы наших предков

Многогранности языческого мировоззрения, сложившегося из наслоений

многих эпох, соответствовало многообразие форм культа и мест обращений к

мифологическим силам. Моления об урожае, различные заклинательные действия,

обращение к силам природы к духам добра и зла, рассеянным в природе,

производились тоже повсеместно: пунктом обращения к этим силам и принесения

им жертв-«треб» могло быть и отдельное жилище, и срединная площадь селения,

и ключ-родник, и луг за околицей, и берег реки, и лесная поляна, и

возделанная земледельцами нива - «жизнь». Одни ритуальные действия не

требовали почти никакого реквизита, кроме венка из цветов, свежесорванной

ветки березы или разведенного на берегу костра. От таких языческих ритуалов-

игрищ, конечно же, не могло уцелеть никаких археологических материалов, но

они оставили свой след в устном фольклоре. Для другого вида ритуальных

действий требовались те или иные сооружения, или временные на одно

празднество, или постоянные «капища», «кумирни идольские», снабженные

деревянными или каменными изображениями славянских языческих божеств.

Различными были и «радиусы притяжения» ритуальных пунктов: одни обряды

замыкались только внутри дома или усадьбы одной семьи, другие собирали на

«пиры идольские» всех мужчин села в общесельскую «контину» (от катъ -

угол), а женщин в «беседу». Были и такие святилища, к которым стягивались

люда на «собрание» (на совместное пребывание «со-бытие») со всего племени

или даже из нескольких соседних дружественных племен. Такие особо

почитаемые ритуальные пункты просуществовали несколько тысяч лет и в конце

концов были восприняты церковью (как православной, так и католической) с

целью использования давней традиции религиозных молений в данном месте

(т.е.для постройки храма).

Многие языческие обряды проводились не только во всех домах славянской

деревни одновременно, но имели и общественную форму, когда все жители

поселка покидали свои хоромины и участвовали в общесельском ритуальном

действе. Часть этих обрядов проводилась внутри поселка, но большинство их,

по всей вероятности, устраивалось за околицей на холмах, у «кладязей

многочестных» или между несколькими поселками («игрища между селы»).

Существовали и возникшие еще в скифо-сколотское время общеплеменные

святилища на священных горах.

Следует в типологической последовательности рассмотреть сначала

мельчайшие ячейки древнего славянского общества: жилище, как семейная

крепость, защищавшая от злых духов, погребение, дом мертвых, как место

общения с благожелательными предками, которые были достаточно

незначительной частицей древнеславянской жизни, составляя как бы «атомы, из

которых складывалась молекула поселка, объединявшего десятки, а иной раз

сотни семейных жилищ», а затем и более масштабные и значительные его части:

святилище внутри поселка и святые «красные» горки как место общеплеменных

соборов.

Итак, мы начнем свое изучения быта славян-земледельцев начала нашей

эры с их семейного жилища - дома.

а) Дом в системе языческого мировоззрения

«Дом - мельчайшая частица, неделимый атом древнего общества был весь

пронизан магическо-заклинательной символикой, с помощью которой семья

каждого славянина стремилась обеспечить себе сытость и тепло, безопасность

и здоровье» (Б.А.Рыбаков, с.460).

Для изучения домашнего быта восточных славян в период сарматского ига

зарубинецкая археологическая культура практически не предоставляет никаких

сведений, за исключением глиняной посуды - это в основном простые или

культовые горшки и миски. В это время практикуется трупосожжение, что опять

лишает нас возможность получить достоверную информацию об особенностях

костюма и украшений. Здесь нам придется довольствоваться косвенной

информацией, полученной на основе этнографического материала, собранного

преимущественно в русской, белорусской и украинской деревне XIХ века.

В этой связи Б.А.Рыбаковым обработан и изучен уникальнейший материал

севернорусской вышивки. Уникальным является тот факт, что эти вышивки

отражают языческие мировоззрения древних славян и являются своего рода

рисунками-схемами культовых святилищ, а также изобилуют всевозможной

первобытной культовой оберегающей символикой.

Историки школы «Анналов» не даром характеризуют крестьянскую

цивилизацию как «долгая длительность» или «спящая история» (Шкуратов,

с.100). Народное искусство хранит чрезвычайно глубокий пласт религиозных

представлений, хотя истинное назначение символики утеряно, стерлось из

памяти, ткани с вышитым узором составляли неотъемлемую часть каждого дома,

рисунки узоров передавались из поколения в поколение как традиция предков;

в доме вышивка делалась, дом и домочадцев она украшала. Не меньшее значение

для изучения домашней атрибутики имеет архитектурная домовая резьба,

которая также, как и вышивка имеет глубокие языческие корни и является

оберегающей символикой дома. В этой связи Б.А.Рыбаковым проведено не менее

интересное и ценное исследование.

Основные выводы из этого исследование, сделанные Б.А.Рыбаковым:

1. Древние славяне-язычники рассматривали свой дом как

крепость, защищающую их от враждебных духов-навьев. Навьи - «чужие,

иноплеменные мертвецы, души врагов и недоброжелателей, души людей, которых

за что-то покарали силы природы (души утопленников, съеденных волками, «с

дерева падших», убитых молнией и т.п.)», которые одновременно были и

упырями-вампирами, которые нападали на беременных женщин и на детей и пили

их кровь; различного рода моры (эпидемии), несчастья (голод, нападение

врагов...) расценивались славянами как деяния этих недружественных сил.

2. Дом - это не только семейная крепость, но и семейный храм: внутри дома

проводился целый ряд языческих празднеств, не только узкосемейных (рождение

ребенка, похороны, свадьба...), но и почти все общесельские или

общеплеменные «соборы» и «события» проводились в двух планах: какая-то

часть обряда совершалась на площадях, в святилищах и требищах, а какая-то -

каждой семьей в своей хоромине, у своей печи, у своего «коника» (от слова

«кон» - «начало», «основа») - священного печного столба, которому нередко

по созвучию с названием лошади придавалась форма головы..

3. Постройка дома сопровождалась множеством магических обрядов и

поверий. Трудно сказать, какие из этих поверий могут относится и к началу

нашей эры, но можно предположить, что иногда встречающаяся традиция

укладывать конскую голову под угол дома могла тянуться с тех времен, когда

лошадь имела большое значение в жизни наших предков-сколотов скифского

периода, хотя «этот сюжет мог возникнуть и под влиянием веры в волшебную

силу «коника». После завершения постройки устраивался пир.

4. Хоромы были хорошо защищены от злых духов-душ (навий).

Доброжелательные языческие символы размещались на самых уязвимых участках

жилища и двора: изображения символов света и солнца [3], «громовые знаки»,

фигура богини-Матери Земли на вершине строения, конские головы и т.п.

Обратим внимание на то, что и в архитектуре и в одежде был последовательно

проведен один и тот же принцип размещения заклинательного орнамента -

оберегались все проемы, все отверстия, через которые всевозможные злыдни

могли проникнуть к человеку. Элементами таких орнаментов были солярные

знаки (наиболее устойчивым является круг с 6 радиусами («знак Юпитера»),

изображения матери-земли Макоши с поднятыми руками, кони, земледельческие

знаки (ромб, поделенный на 4 части или какие-либо другие фигуры,

составляющие ромб) и т.д.

5. Для защиты дома от злых духов на фронтоне дома наносился резной или

выжженный орнамент с элементами, означающими восходящее солнце, солнце в

зените и заходящее солнце. Это была своего рода космологическая система

(макрокосмос), предполагающая непрерывное движение солнца по небу, что

противопоставлялось потусторонним силам и надежно оберегало дом от их

проникновения. Окна защищались наличниками с соответствующим орнаментом. Во

дворе расставлялись различные оберегающие знаки - идолы, на колья ограды

надевались имевшие магическую силу битые горшки, навешивались счастливые

камни с естественным отверстием («куриный бог»)...

6. Внутреннее убранство дома также имело оберегающие символы -

лошадиные головы на полках, солярные знаки и знаки плодородия, стол, кадки

для воды и сусеки для хранения зерна покрывались расшитыми полотенцами с

оберегающим орнаментом - особенно хорошо защищались предметы быта,

относящиеся к приему и приготовлению пищи, а также к изготовлению одежды.

7. Наравне с домом особо защищалась и одежда, так как она оставалась

единственным оберегающим прикрытием от нечисти вне дома-крепости. В одежде

магическим охранительным узором покрывались: ворот, обшлага рубахи, подол,

разрезы на рубахе или сарафане. Сама ткань считалась непроницаемой для

духов зла, так как в ее изготовлении участвовали предметы, изобильно

снабженные магическим орнаментом (трепало, прялка, ткацкий стан). Особое

значение придавалось амулетам «оберегам», а также различным украшениям со

священными символами.

Все эти выводы Б.А.Рыбаков сделал на основании этнографического

материала, а также исходя из письменных источников, подтвержденных

археологическими материалами различных средневековых кладов и захоронений.

Все вышеперечисленные охранительные меры присутствовали в быту крестьянина

средневековой христианской Руси, что говорит о силе языческих традиций.

Б.А.Рыбаков говорит о том, что оберегающие обряды имеют глубокие

исторические корни, о чем свидетельствует широко представленная магическая

символика. Можно предположить, что подобные особенности быта и жилища

имели место и 2000 лет назад, только нужно сделать скидку на скудность и

относительную примитивность быта славян-земледельцев этого периода.

Принимая во внимание мифологическую основу представлений древних восточных

славян, существование злых, вредных духов врагов («упырей»),

противопоставляемых добрых духам предков и их культ в этот период вполне

вероятен.

б) Священные места внутри поселка.

Как мы уже знаем, многие празднества и магические обряды проводились

всеми представителями поселка вместе. Хотя люди живут уже семьями, но

коллективное единство общины составляет все еще их жизненную потребность:

все основные обряды проводятся поселком, а более значительные - племенем,

как мы увидим ниже, существуют даже межплеменные места «соборов»,

предназначенные для исключительных целей.

Примером зарубинецкого культового места внутри поселка может служить

селище «Грудок» близ Почепа в бассейне Средней Десны, куда в первые века

н.э. направилась славянская колонизация из Среднего Поднепровья.

В середине раскопанного пространства, среди большого количества

прямоугольных жилищ со следами мощных печных труб обнаружена круглая в

плане постройка, диаметр ее 5 м. Среди вещевого материала там найдена

редкостная для этой культуры вещь - египетская печать I - III века нашей

эры из голубой пасты с фигурой лежащего льва (вероятно, «диковина» -

предмет гордости и самое ценное, что осталось у поселян после сарматского

разграбления, была отдана божеству-покровителю и находилась в его

святилище). Рядом с круглой постройкой был открыт дом с интереснейшей

посудой в нем: в одном и том же доме найдены и миска со знаком плодородия и

горшок с четырьмя знаками, представляющими идеограммы вспаханного и

засеянного поля[4], по горловине сосуда идет кругом орнамент из

каплеобразных круглых вдавлений. В целом орнамент отображает следующее:

«небесная влага орошает нивы», т.е. содержит главную идею аграрно-

магических заклинаний. По мнению Рыбакова, это могло быть местом хранения

священной посуды[5], а сама церемония варки первых плодов, проводилась в

круглом помещении - святилище.

После реконструкции находок «святилище» получает следующий облик: вход

в круглое строение оформлен двумя подпорами и ступенькой, находится в 12-15

шагах напротив дома со священными сосудами. Внутри в центре расположено

круглое глинобитное сооружение (глина обожжена), которое представляет из

себя очаг или очаг-жертвенник, у жертвенника - большой (главный) идол, в

глубине ротонды слева и справа от главного идола ниши, где располагались

идолы меньшего значения, что свидетельствует о политеистических религиозных

воззрениях славян-земледельцев зарубинецкой культуры. Но что это за боги,

остается только догадываться. И вот здесь Б.А.Рыбаков проводит удивительную

аналогию, о которой мы уже говорили раньше, когда касались вопроса о жилище

древнего славянина, сравнивая внутреннюю обстановку «святилища» с

рисунками русской северной вышивки. У таких вышивок часто присутствовал

мотив богини в храме. На них в середине, во всю высоту показанного как бы в

разрезе здания, изображался огромный идол Макоши с опущенными в земле

руками; календарно эта поза богини может быть приурочена к купальской

обрядности (23-29 июля), ко времени начального созревания колосьев и

появления первых плодов этого года (горох, бобы). Макошь указывает на

землю, уже произрастившую растения, тогда как в вышивках, связанных с

весенними обрядами, Макошь воздевает руки к небу, к верховному божеству с

мольбой о солнце и дожде для только что посеянных семян. Большой

центральный идол Макоши сопровожден двумя идолами рожаниц - Лады и Лели,

стоящими по сторонам «Матери Урожая» - Макоши. Исходя из рисунков вышивки,

можно допустить, что святилище не было закрытым помещением, а представляло

навес со столбами, шедшими по кругу, внутри которого находились три идола и

жертвенник. Периметр такой землянки мог служить круговой земляной скамьей

вокруг главного идола и очага, на котором в горшке со знаками плодородия

варилось священное варево из первых плодов.

Совпадение рисунка вышивки с почепским храмом полное! Вышивка дала и

то, что археология редко может дать - все три идола женские. Из чего можно

сделать вывод, что культ матриархальных богинь, если так можно выразиться,

с политеистическими поправками, еще силен. Богини Макошь, Лада и Леля

наряду с богом праотцом Родом не менее почитаемы славянами-земледельцами в

начале первого века нашей эры.

Б.А.Рыбаков на основе этнографического материала, собранного в этих

краях (купальские песни, определенная символика женской одежды, содержание

обряда, символическое жертвоприношение), приходит в выводу, что связь

купальских обрядов с аграрной магией «макушки лета» несомненна. «В

сочетании с посудой, помеченной магическими знаками плодородия, найденной с

соседнем со святилищем доме, весь ритуальных комплекс зарубинецкого поселка

«Грудка» (Почепское селище) может быть истолкован как капище Макоши,

называемой применительно к купальской обрядности 23-29 июля Купалой, что

является обычной в фольклоре персонификацией праздника» (Б.А.Рыбаков,

с.129).

в) Культ предков и языческая погребальная обрядность

«Комплекс представлений, связанных с погребением предков, является

общечеловеческим и этнические особенности сказываются в деталях и в

сочетаниях второстепенных признаков или в разновременности появления этих

признаков, тоже в большинстве случаев общих для многих народов»

(Б.А.Рыбаков, с.74).

Из числа таких элементов погребального обряда следует назвать:

курганные насыпи, погребальное сооружение в виде человеческого жилища

(домовина) и захоронение праха умершего в обычном горшке для еды.

Изготовление домовины прямо связано с идеей второй, посмертной, жизни,

а насыпка полусферических насыпей, по всей вероятности, отражает

представления о трех горизонтальных ярусах Вселенной: курган изображает

средний земной ярус, он является как бы модель кругозора видимого земного

пространства; «зарождается эта идея, как мы знаем, в открытых степных

областях и именно тогда, когда пастушеские племена начинают перемещаться по

пастбищам. Куда бы они ни попали, везде земля представлялась им выпуклым

кругом, шаровым сегментом. И они схематизировали свой видимый мир в форме

кургана» (Б.А.Рыбаков, с. 75). Над курганом-землей находится небо, верхний

мир, а под курганом - подземный мир мертвых. Связь же между посудой для еды

и местопребыванием праха предка была уже нами объяснена выше.

Погребение умерших у древних славян было обставлено многообразной

обрядностью. Эту обрядность нужно подразделить на три группы: во-первых,

обряды, связанные с приведением в надлежащий вид самого умершего и с

изготовлением гроба-домовины; во-вторых, процесс захоронения и, в третьих,

ежегодное поминовение умершего на его могиле (кургане).

Из обрядов первой группы нам известны возрастные различия в женском

уборе: девочек хоронили с очень скромными украшениями, девушек и молодых

женщин хоронили в богатом подвенечном уборе; пожилых женщин (вероятно, от

времени появления у них внуков?) убирали в последний путь скромно.

Приведение покойника в надлежащий вид выражалось глаголом «спрягать»,

одного корня со словом «опрятный».

Важным этапом похоронных приготовлений было изготовление гроба или

домовины (гроб тоже называли домовиной). Домовина, как подобие дома, это -

не только деталь погребального обряда, но и выражение определенных

религиозных представлений или, «как несколько витиевато выражаются

лингвисты, дом - «манифест позитивного члена этих оппозиций (мертвое -

живое; темное - светлое) воплощает жизнь как таковую» (Б.А.Рыбаков, с.

113).

Плачи по мертвым - неотъемлемая часть погребального обряда. До нашего

времени дошел обширный фольклорный материал, который составляет специальный

раздел русского фольклора, имеющий глубинные языческие корни. Существовали

и своеобразные специалисты, вернее специалистки по ритуальным причитаниям -

вопленицы. В славянской демонологии существовало два образа плакальщик,

оповещающих народ о смертельном несчастье. В «Слове о полку Игореве» они

названы Карна и Жля. «Кара» - плач по умершим, «карна» - плакальщица,

причем эти слова явно греческого происхождения. Следовательно, вряд ли в

начале века богини печали - вопленицы - носили подобные имена, хотя,

возможно, что и да, ведь с греческой культурой наши предки начали

сталкиваться чуть ли не с VII в. до н.э. и поэтические образы греческих

богов и богить могли впечатлить наших предков и , возможно, какие-то из

них были переняты.

После завершения погребения всегда справлялись поминки («тризна»и

«страна»).

Неотъемлемой частью древнего быта было ежегодное поминовение всех

умерших в так называемые родительские дни, радуницу. Существовала целая

система годичных молений предкам, в которых тема отдельной семьи и ее была

дома связана с темой всего селения; наиболее заметные действия происходили

на общем сельском погосте. «Вся система годичных поминаний, расставленных в

календарном порядке, представляется мне как бы растянутым во времени

воспроизведением этапов древних языческих похорон по обряду трупосожжения»

(Б.А.Рыбаков, с.120).

Моления предкам открываются имитацией погребального костра - с 19 до

22 апреля «сожжение костра из соломы, как имитация погребальной «крады

великой», одновременно сожжение хвойных веток в доме для очищения жилища и

живущих в нем»; получают развитие в начале аграрного цикла работ весною

(родоница - радуница)[6] - «воззвание к умершим, плач по ним; призыв

предков к охране дома и двора, к покровительству молодым семьям; кормление

земли яйцами и брагой»; достигают кульминации в «зеленые святки» (5-9

мая), когда земледельцы озабочены своими нивами - «еще один плач по умершим

сменяемый буйной тризной с ритуальными «сатанинскими» плясками, пением и

играми, а иногда и драками»; и завершаются благодарственными приносами из

нового урожая осенью, перед зимним замиранием природы - 26 октября

«благодарение предкам; поминки на кладбище с приносом ритуальной еды;

угощение «дедов» каждой отдельной семьи в ее доме». Все это происходило в

двух различных пространствах: одна часть молений предкам связана с домом, с

местом, где они, предки, строили, жили, трудились, праздновали, а другая

часть проходит на месте упокоения их праха, в «городе мертвых», где стоят

рядами, как избы в селе, деревянные избушки-домовины, покрывающие урны с

сожженными костями.

Культ предков, постоянно поддерживаемый новыми похоронами уходящего

поколения и овеществленный домовинами на кладбище, был очень важной

составной частью древних языческих представлений и имел аграрно-магическую

и охранительную направленность.

г) Священные горы - места «соборов» или «событий» общеплеменного

значения

«Общечеловеческим является почитание гор и проведение на них особых

молений, обращенных к тому или иному верховному божеству» (Б.А.Рыбаков, с.

135). Более точно фиксированным местом ежегодных обрядов были высокие

холмы, горы, возвышавшие участников сборища на уровнем обычной жизни и как

бы приближавшие их к небесным правителям мира, рожаницам и Роду. Все эти

места культа воды, рощений, гор широко отразились в восточнославянской

топонимике, где встречаются сотни названий «святых гор», «лысых гор»,

«девичьих гор» и т.п. Этнологи предполагают, что первое название «Лысая

гора» могло быть связано с тем или иным мужским божеством, а «Девичья гора»

- естественно, с женским божеством, с богиней-девой. Подобных гор очень

много.

Но для нашего исследования наибольшей интерес представляет Бабина гора

с огромным Трахтемировским городищем в излучине Днепра с Зарубинским

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5