Александровские Мореходные Классы во Владивостоке в 1890 - 1902 гг.

Александровские Мореходные Классы во Владивостоке в 1890 - 1902 гг.

Валерий Королюк

Александровские Мореходные Классы

во Владивостоке в 1890 – 1902 гг.

Автор с благодарностью примет любые предложения, уточнения и замечания по

содержанию данного исследования, которые непременно будут учтены при

подготовке более объемного издания, планируемого к 110-й годовщине морского

образования в Приморье,

по адресу: 690059 Владивосток-59, ул. Верхнепортовая, 50 а, к. 255,

по телефону: (42-32) 51-52-43 или

E-mail: koroluk@fesma.ru

ISBN 5 – 8343 – 0014 – 6

© Валерий КОРОЛЮК, 1999

© ДВГМА, 1999

«…приложить старания о заведении, по городам, откуда

отправляется купеческое водоходство, водоходных школ.»

Екатерина II (Великая), 1782 г.

«…нужно иметь предварительное понятие о свойстве и особенностях

морской службы, тогда только можно воспользоваться уроками морских

случайностей. В противном же случае эти уроки пропадут безвозвратно…»

адмирал Е.В.Путятин, 1860 г.

Первый историограф Владивостока, Н.П.Матвеев, уделил этому событию

всего лишь одну фразу, в его книге «Краткий исторический очерк г.

Владивостока. 1910 г.» зарождение в городе морского образования отмечено

как бы вскользь: «Дела просвещения. 14 ноября в здании городского училища

были открыты Александровские мореходные классы.» Чуть раньше там же он

упомянул: «Просветительные дела за 1889 г. Открыто г-жей Филиппченко

частное училище с программой среднеучебных заведений. Разрешено открыть

мореходные классы. Возник также вопрос о переформировании женского училища

(«института», как его здесь называли) в гимназию»[21]. И это – всё про

первое двадцатилетие будущей кузницы морской славы дальневосточного

побережья России.

26 (14 – по старому стилю) ноября 1999 года Дальневосточной

Государственной Морской Академии имени адмирала Г.И. Невельского, ведущей

свое начало от тех самых классов, исполнилось 109 лет…

Последний год второго тысячелетия нашей эры, 2000-й от Рождества

Христова, будет годом 110-м от начала морского образования в Приморье, 98-м

от открытия в нем Александровского училища Дальнего Плавания, 77-м от

преобразования последнего во Владивостокский водный техникум путей

сообщения, 71-м от переименования водного техникума в Морской, 56-м от

появления Владивостокского высшего мореходного училища, 35-м от присвоения

этому учебному заведению имени «Дальневосточное высшее инженерное морское

училище имени адмирала Геннадия Ивановича Невельского» и годом 9-м от

переформирования его в Морскую Академию.

1.

«Если Россия примется за умножение своих

купеческих кораблей, тогда падут и Англия, и Голландия.»

Вальполь, англ. министр, XVIII в.

К началу 60-х годов прошлого столетия, когда родилась идея о

мореходных классах, во всей Российской Империи существовало лишь шесть

учебных заведений, готовивших моряков для коммерческого флота:

Кронштадтская рота торгового мореплавания, Херсонское училище торгового

мореплавания, шкиперские курсы в Архангельске и в Кеми, навигационные курсы

в Либаве и частное навигационное училище в Риге.

Первые (частные) мореходные классы – для моряков-практиков,

двухгодичные – появились в России в декабре 1864 г. (через 10 лет их

насчитывается уже 15, через 25 лет – 41) в местечке Гайнаж под Ригой, по

инициативе Х.М. Вальдемара, одного из организаторов и вдохновителей

Императорского Общества для содействия русскому торговому мореходству:

«Теперь у нас сухопутный люд считает матроса торгового флота чуть ли не

самым презренным промышленником, негодяем, пьяницей и проч. Весьма понятно,

что вследствие этого общего презрения к труженикам-морякам сначала многие…

не понимали смысла и назначения наших мореходных школ. Да и теперь многие

их не понимают»[8].

С этого же года специальная комиссия при Министерстве финансов

разрабатывает законодательную базу для мореходных классов. 27 июня 1867 г.

высочайше утверждены Положение о мореходных классах и «Правила о порядке

признания шкиперов и штурманов в сих званиях», «Правила для производства

испытаний на звание шкипера и штурмана». Как анализировал позже заведующий

Михайловским мореходным классом Ф. Лехницкий, по этому Положению мореходные

классы могли быть открываемы во всяком мало-мальски значительном приморском

пункте и должны были сообщать самые необходимые мореходные сведения

каботажникам и др. лицам, кои пожелали бы приобрести право командовать

русскими мореходными судами. Т.о., более скромная, но и подававшая больше

надежды на успех задача состояла в том, чтобы, вверив управление русским

каботажем достаточно для этой цели подготовленным русским же людям, поднять

общее благосостояние этого промысла и расширить постепенно объем его до

пределов дальних плаваний… Доставляя всем желающим возможность необходимой

теоретической подготовки (значительно, впрочем, превосходящей требования

собственно каботажных плаваний), Правительство предоставляло самой жизни

выработать из них такой тип моряков, какой наиболее отвечает современным

требованиям мореходства [14].

В мореходных классах не существовало твердо установленных сроков

обучения, однако диплом можно было получить не ранее 21 года. Кроме всего

прочего, диплом штурмана или шкипера давал бессрочный паспорт и

освобождение от рекрутской повинности, от подушного обложения во все время

службы на торговых судах. Тот же, кто оставлял службу ранее 60-летнего

возраста, лишался всех привилегий.

Согласно Правилам, утвержденным одновременно с Положением, испытания

на приобретение судоводительских званий производились по программам,

установленным для трех званий (соответственно которым делились на разряды и

мореходные классы): 1) штурмана каботажного плавания, 2) шкипера

каботажного плавания или штурмана дальнего плавания и 3) шкипера дальнего

плавания. От первых требовались элементарная грамотность, знание

математики, геометрии и плоскостной тригонометрии без доказательств,

краткой географии, навигации и морской практики. От вторых, кроме того, –

мореходной астрономии, дополнительных сведений из навигации и морской

практики, письмоводства и счетоводства (штурманы дальнего плавания сдавали

еще и экзамены по морской географии и одному иностранному языку). Третьи,

вдобавок ко всему вышеперечисленному, должны были знать судостроение,

морское законодательство, английский язык и пароходную механику. Для

получения диплома требовался также мореходный стаж: 16 месяцев для первых,

24 – для вторых и 36 – для третьих (из них не менее 12 мес. штурманской

практики).

Мореходные классы начали открываться с 1869 г. и делились на три

разряда (из 41 мореходки, существовавшей в конце XIX века, 18 относились к

1-му, низшему, разряду, 15 – ко 2-му и только 8 – к высшему, 3-му) [16], в

среднем они выдавали около двух с половиной сотен дипломированных

специалистов в год. Если за все время царствования Николая I были открыты

лишь 3 мореходные школы, то при Александре II (в честь которого и названы

Александровскими мореходные классы во Владивостоке) их открыто уже 33, при

Александре III открыто 6, но четверо классов – закрыто (т.е. фактический

прирост составил всего 2). С 17 апреля 1881 г. все технические училища (в

т.ч. и классы) подчиняются Министерству народного просвещения, а в ноябре

1897 г. мореходные классы передаются Министерству финансов.

В 1876 г. военный губернатор Приморской области контр-адмирал

Г.Ф.Эрдман ходатайствует перед Комитетом министров об организации во

Владивостоке Мореходных классов. К тому времени в России насчитывалось чуть

меньше четырех десятков мореходных школ каботажного и дальнего плавания, но

ни одной не было на Дальнем Востоке. А нужда в том была – самая

непосредственная. Дело в том, что заселение Приморской области россиянами

двигалось туго, специалистов не хватало – по всем направлениям.

В первые дни 1890 г. будущий начальник Александровских мореходных

классов В.Панов с горечью докладывал в Морском Собрании «Итоги амурской

жизни»: главная ошибка в колонизации дальневосточной окраины Империи

заключается в том, что на первый план выступили цели военно-политические, а

экономическая сторона переселения отодвинулась на второе место.

Всматриваясь в проекты, мотивы и самый ход переселений, можно сделать

вывод, что колонизационный вопрос Приамурского края, в сущности, никогда и

никого не интересовал, дело это никогда не выходило из рамок канцелярской

переписки, и при обсуждении его не имелось ясного представления ни о

значении, ни о целях (а тем более – принципах) колонизации. Никакой

предварительной подготовки к устройству переселенцев в местах водворения

сделано не было: ни по размежеванию земель, ни по исследованию почвенно-

климатических условий, ни по проведению хотя бы проселочных дорог. Да и сам

качественный состав казеннокоштых переселенцев оказывался крайне низким –

из-за того, что крупное денежное пособие, выдававшееся без разбора,

привлекло людей (большей частью) обездоленных уже на родине, там еще

утративших свою хозяйственную самостоятельность [9].

Вот только один (но весьма показательный) пример: 20 декабря 1889 г.

министр внутренних дел уведомляет местную администрацию, что во Владивосток

решено отправить на судах Доброфлота двадцать семей поморов из Астрахани

(за счет казны, с единовременной выплатой каждой по 850 руб. «подъемных», -

довольно крупной по тем временам суммы) – для развития рыбного промысла и

создания каботажного флота. Вскорости появляются и сами «поморские семьи»

(правда, оказывается их не двадцать, а только пятнадцать). И тут вдруг

выясняется, что ни одна из этих семей… никакого отношения к морю не имеет

вообще! В основном это – бедняцкие семьи из центральных российских

губерний, которых астраханские власти, быстро раскусив, с удовольствием

выпроводили из своего города подальше (да еще и по 50 руб. «за скорость»

приплатили). Выясняется также, что «поморы» эти не только не испытывают

никакого желания заниматься рыбной ловлей либо сельским хозяйством, но и

город покидать не хотят да, к тому же, все время требуют денег.

Оказывается, выданные в Одессе «на дорогу каждой» 200 руб. (как,

разумеется, и астраханские полсотни) они благополучно прогуляли-пропили,

ничуть не заботясь о будущем, и во Владивосток прибыли вообще без копейки.

С большим трудом их удается выдворить в поселки Промысловка и Рыболовка, но

и там наши «поморы» вместо рыбного промысла продолжают бездельничать и

пьянствовать. Закончилось все тем, что горе-переселенцы, вытребовав каждой

семье еще по 750 руб. «на обзаведение хозяйством», на следующий же год

потребовали отправить их назад, в Астрахань (разумеется – опять за казенный

счет)… [3].

В 1890-м году в край прибыло только 155 семей переселенцев (общим

счетом 1098 душ). А всего за последнее пятилетие таковых оказалось не

больше 15 тысяч человек, - что это для наших необъятных и необжитых

просторов (уже в следующем десятилетии в край будет доставлено аж 173

тысячи человек). Мизер! Тем более, людей грамотных и работящих среди них –

вообще единицы. Но если обученных работников не удается перетянуть со

стороны, значит, надо выращивать их на месте, из приморских мальчишек, для

которых дальневосточное порубежье – родная земля: «Не потому ли наша жизнь

так полна эгоизмом, часто помимо нашей воли, что многие из нас могут

относиться к этому краю только как к своей второй родине и стремятся всей

душой обратно на почву первой? Только для наших детей этот край явится

настоящею матерью-родиной. У них будет полная жизнь, значит и стоит о них

подумать.» [9].

Современник так описывал общее состояние тогдашнего образования в

крае: «Для воспитания мальчиков есть прогимназия во Владивостоке. Но для

дачи общего полного образования мальчиков надо посылать или в Читу, или еще

далее, где окажется мужская 8-классная гимназия. Это значит – надо

отправлять детей или за 3, или 4 тысячи верст, или в Одессу за 18000 миль…

Если почему-либо трудно отправлять мальчиков в выучку, то еще труднее

делать это с девочками: их необходимо оторвать от семьи на много лет. Если

принять в расчет, что здесь вообще элемент служащий требует для детей

образования, что служащие заехали сюда или при прежних более выгодных

условиях службы, или попали на службу сюда за отсутствием настоящих

сведений о крае в Европейской России, и получают оклады, требующие большой

экономии в жизни…, то приходится жалеть… о том, что мало энергии в нас, что

мы по своему почину не затеваем устройства частной гимназии хотя бы в самых

скромных размерах.» [9].

Время было тогда неторопкое: почти полтора десятилетия потребовалось

для того, чтобы необходимая и здравая идея о подготовке собственных

специалистов морского дела все-таки стала претворяться в жизнь (уже при

Императоре Александре III).

2.

«Пока здесь не будет реально коммерческих, ремесленных,

технических мореходных и земледельческих школ,

край недалеко пойдет… Он вечно будет зависеть от других.»

Газ. «Владивосток» № 34 – 1885 г.

Вот что рассказывает о предыстории этого дела Владимир Филипченко,

библиотекарь Владивостокской морской библиотеки, главный смотритель

магазинов (т.е. складов) Владивостокского порта:

– Мысль об открытии мореходных классов во Владивостоке зародилась еще

в 1876 году, когда тогдашний губернатор всей Приморской области и

Владивостока, контр-адмирал Г.Ф. Эрдман, внес в комитет министров

всеподданнейший отчет, в коем, изъясняя, что Приморская область для полного

своего благоустройства требует значительных затрат со стороны

правительства, приходит к заключению, что для поднятия уровня общего

благосостояния края следует оказывать русским купцам содействие к

перенесению торговой деятельности в эту область, с целью развития как в

ней, так и в соседних ей водах, торговли и промышленности собственно

русских, а также для образования местного торгово-промышленного русского

флота, чтобы по возможности парализовать все более и более растущее влияние

иностранцев. Для этого, по мнению контр-адмирала Эрдмана, необходимы как

меры общие для поднятия общего благосостояния края, так и меры частные, для

развития торговли и промышленности собственно русской. И вот в числе этих-

то частных мер губернатор Эрдман и ставил необходимость устройства

мореходной школы.

Министерство финансов вполне одобрило эту мысль и департамент торговли

и мануфактур отношением своим от 13 октября 1877 г. (№ 5562) писал на имя

губернатора Приморской области следующее: «Ваше превосходительство, излагая

предложения о мерах могущих способствовать развитию торговой деятельности в

Приморской области, упоминаете, между прочим, о необходимости ознакомления

местного населения с прилегающими морями, посредством учреждения мореходных

классов. Одобряя вообще мысль об учреждении мореходного класса во вверенной

управлению вашему области, считаю долгом передать, что на основании

Высочайше утвержденного Положения 27 июля 1867 года, классы могут

открываться и т.д. (следует извлечение из Положения). Препровождая при этом

экземпляры Положения и примерного Положения, на основании коего разрешены

уже подобные классы, товарищ министра Шамшин просил о последующем почтить

его уведомлением».

Приморское областное правление на имя городского головы 28 июля 1879

г. (№ 2069) писало: «В публичном чтении советником Андреевым в Николаевске,

напечатанном в извлечении в столичных газетах, сделано известным содержание

прилагаемого при сем отношения департамента торговли и мануфактур о

мореходных школах. Препровождая это отношение с двумя приложениями,

покорнейше прошу сделать его по возможности известным гласным Думы и

жителям Владивостока в тех видах, чтобы вызвать учреждение мореходных

классов во Владивостоке.»

Затем Петербургское Отделение Императорского Общества для содействия

русскому торговому мореходству 29 ноября 1879 г. обратилось к

Владивостокскому голове с следующим отношением: «С.-Петербургское Отделение

Общества, находя учреждение мореходных классов с шкиперским и

судостроительным отделениями и ссудо-сберегательными товариществами во

Владивостоке полезными для развития русского торгового мореходства на

Восточном океане, просит вас употребить свое содействие к их открытию, для

чего и препровождает экземпляр устава».

Вот во что воплотилась к 1880 году мысль контр-адмирала Эрдмана о

необходимости мореходных классов на нашем восточном побережье. Мы нарочно

привели подлинный текст этих трех отношений, так как впоследствии

Владивостокская Дума отпечатала их и вместе с соображениями комиссии (о

которой речь впереди) разослала во всеместное сведение. В текстах этих

отношений все сочувствовавшие этой мысли должны были черпать вдохновение и

энергию для ее осуществления. И в самом деле: местный администратор, в

интересах вверенного ему края, проектирует меру, согласную с общими

отечественными русскими интересами; министерство, в ведении которого

находится торговля, мореплавание (мирное) и самые мореходные школы, вполне

одобряет эту мысль и готово содействовать; специальное общество,

поставившее себе высокую цель развития отечественного мореходства, находит

мысль об открытии классов заслуживающею своего содействия и идет навстречу

поднятому вопросу. – Это ли не залоги на полный успех, это ли не должно

было образумить скептиков, которые не видели да не видят и теперь еще

своевременности и необходимости проектированной меры?

И вот Дума 2 февраля 1880 года постановила для разработки вопроса о

мореходном классе во Владивостоке избрать комиссию из трех гласных (т.е.

депутатов, - В.К.), и избранная комиссия 30-го апреля представила управе

свои соображения. Признавая, что для развития торговой деятельности в

Приамурском крае, деятельности столь желательной для поднятия

благосостояния этого края, составляющего одно звено с нашим общим

отечеством, комиссия признала открытие в крае мореходных классов III

разряда мерою вполне полезною и своевременною, но с другой стороны,

принимая во внимание молодость, небогатое состояние и не вполне еще

установившееся положение даже таких более выдающихся в крае городов как

Владивосток, Николаевск и Благовещенск, комиссия не считала возможным, чтоб

содержание мореходных классов, даже при субсидии от министерства финансов,

могло быть взято на себя одним которым-либо из этих городов, а потому

полагала, что осуществление этой идеи возможно лишь при коллективном

содействии их всех и непременном и полном участии морского ведомства.

Принимая затем во внимание отдаленность Владивостока от центра России,

затруднительное с ним сообщение и отдаленность того времени, когда здешний

край достигнет полного благоустройства и населенности, комиссия предвидела

и допускала случаи, что лица с одними сведениями, добытыми в мореходных

классах, будут оставаться без занятий, а потому при Владивостокских классах

комиссия находила необходимым ввести не только все те науки, в которых

обязаны сдавать экзамен лица, желающие получить звание штурманов и шкиперов

каботажного и дальнего плаваний, но и полное преподавание теории

судостроения, а также всестороннее обучение черчению и преподавание

коммерческих наук в таких размерах, какие потребны знать для управляющих

конторами, кассами и т.п. Поэтому комиссия не допускала возможным, чтобы

полное и основательное обучение всего курса наук во Владивостокском морском

классе могло быть оканчиваемо ранее трех лет.

Обсуждая штат преподавателей и расходы на содержание классов, комиссия

пришла к заключению, что кроме начальника и его помощника необходимо будет

приглашать еще лиц для преподавания пароходной механики, корабельной

архитектуры, коммерческих наук и английского языка, производя им поурочную

плату. Начальник же училища и его помощник могли бы быть назначаемы, по

мнению комиссии, особо от морского ведомства с производством им от классов

добавочного вознаграждения к тому содержанию, которое будет следовать по

чинам их при состоянии их непременно в штате управления гидрографической

части или штаба портов Восточного океана, чтобы иметь право получать пенсию

за 10 и 20 лет службы в крае и др. преимущества, сибирским чинам

предоставленные. Имея в виду это последнее предположение и считая, как для

начальника класса, так и для его помощника, обязательным быть по 5 месяцев

ежегодно в плавании с воспитанниками классов на морском довольствии,

определенном положением 1874 года по морскому ведомству для лиц,

командируемых в плавание с воспитанниками, комиссия расходы по содержанию

классов определила следующие:

1) Начальнику классов, при готовой квартире в школе – 600 руб.

2) Его помощнику – 450 руб.

3) Наем добавочных учителей, учебные пособия и классные принадлежности

– 1500 руб.

4) Квартира, вода, освещение и отопление, наем прислуги и чистка

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6