Полемика как искусство убеждения

обязательны для арбитров. Эти требования относятся к различным

уровням. Действительно, отношение участников к арбитрам меняется в

зависимости от типа полемики. Зато поведение арбитров должно

быть единым и определяться объективностью. Это обстоятельство и

зафиксировано в соответствующем принципе. Принцип объективности

арбитров требует, чтобы люди, случайно или закономерно оказавшиеся в этой

роли, руководствовались общими, определяющими целями полемического

поединка.

Нарушение этого императива осуществляется с помощью

многочисленных модификаций приема «подыгрывание»

(«подсуживание»). Этот прием не только добавляет баллы одной из

сторон, но подрывает уверенность в своих силах, понижает энтузиазм и боевой

настрой противной стороны.

2.7.3. ТЩАТЕЛЬНОСТЬ ОТБОРА СЛОВ

И ВЫРАЖЕНИЙ

Это требование двуединое. Во-первых, следует старательно выбирать

слова, чтобы они в максимальной степени соответствовали

собственной мысли. Это нелегко. В самых серьезных диалогах

можно услышать «я не точно выразился...», «попробую поточнее

сформулировать свою мысль».

У принципа «тщательно выбирай слова» есть и другая сторона.

Ясно выраженная мысль должна быть правильно понята. Идеально

выраженная мысль не найдет своего адресата, если собеседники

говорят на разных языках. Случай с иностранцами – доведенная

почти до абсурда, но, в сущности, реальная ситуация. Каждый из

нас проживает собственную жизнь, в многочисленных важнейших

деталях совпадающую с жизнью других людей, и все же

неповторимую. Со своим специфическим жизненным опытом, строем

мыслей, ассоциативным багажом и грузом предрассудков. Любое

слово, кроме общепринятого, зафиксированного в словарях

значения, для каждого из нас сопрягается с другими словами и мыслями и

порядке, свойственном только для нас. У одного слово «кирпич» ассоциируется

с процессом производства этого предмета, у другого – с его геометрической

формой, у третьего – с химическими и физическими свойствами, четвертый,

глядя на кирпич, задумывается об исторических судьбах людей и предметов...

Слова – это ниточка связи между партнерами или преграда между

ними?

Отвечая на этот вопрос, можно очень долго громоздить аргументы,

сталкивать авторитеты. Формулировка принципа «тщательно...»

освобождает от необходимости спорить об этом. По существу, наш

принцип реализует мысль Л. Н. Толстого: «Единственное средство умственного

общения людей есть слово, и для того, чтобы это общение стало возможно,

нужно употреблять слова так, чтобы при каждом слове несомненно вызывалось у

всех соответствующее понятие». Многие софизмы и уловки представляют собой в

различной степени сложную игру словами, значениями слов.

Формулировка «тщательно выбирай слова (и выражения)» равно

подходит к любому типу полемики, но и на самом этом выражении

можно продемонстрировать богатство оттенков значений. Для

каждого типа полемики единая формулировка приобретает

специфический смысл. В рамках познавательной полемики это

требование означает двойное соответствие: собственным и чужим

мыслям. «Ясно и понятно» – вот как произносится принцип

«тщательности» для случая логической полемики.

По форме, по звучанию принцип остается прежним и для

коммерческой полемики. Однако смысл этого требования теперь

иной. Выбор слов определяется желанием, чтобы слова эти имели

взаимоприемлемые значения и не содержали обидного оттенка.

Следует, в частности, остерегаться называть своих оппонентов,

гордящихся ортодоксией, буквальной трактовкой какой-либо

идеологии, – догматиками. Это может их огорчить. Не следует называть их

правительство администрацией, а тем более хунтой или кликой.

Короче, как говорил оратор и учитель ораторов Квинтилиан,

«...надлежит избегать слов срамных, гнусных и подлых. За подлые

почитаются те, которые не соответствуют достоинству вещей, о коих мы

говорим, или лиц, перед коими говорим».

Таким образом для процессуальной (деловой) полемики принцип

«тщательно выбирай слова» приобретает вид «приемлемо и не обидно».

И для эристического спора формулировка принципа неизменна. Зато снова его

интерпретация меняется. Теперь тщательность отбора слов сродни аккуратности

пристрелки оружия. Каждое слово должно разить противника. Слова должны быть

точны, но не столько по значению, сколько по употреблению, по попаданию в

цель.

Слова пригодны к этому употреблению. Как будто специально для

этого они наделены замечательными свойствами – омонимии и

синонимии.

Отметим наиболее частые уловки, построенные на использовании

грамматических свойств слова.

«Омоним».

«Ученье, конечно, свет, только скорости у них разные». Слово

«свет» – омоним: оптическое излучение, имеющее скорость около

300 000 км/с; и синоним таким словам, как «благо», «добро», «могущество».

«Указатель».

– «Я имею в виду вот тот... да нет, с другой стороны... нет не

этот, а тот, что справа. Да не для тебя справа, а для меня, вот тот, тот, в

другой стороне, от окна в другой».

Слова-указатели:

«тот», «этот», «справа», «я», «ты», «с противоположной

стороны»... – не имеют определенного значения и в полемике

могу! легко ввести в заблуждение.

«Идиома».

– «Первый певун и говорун деревни лежит в тесном гробу,

набравши в рот воды». «Набравши в рот воды» – идиома, целостное

выражение, имеющее единое значение – молча. Но в неправильном

употреблении получается разговор об утопленнике.

«Контекст».

– «Почему это в соседней комнате так громко кричат?

– Там разговаривают с Харьковом.

– Что же они по телефону не могут говорить?» С Харьковом

разговаривают, конечно же, но телефону. А вот оказалось, что

кому-то

это не ясно. Мол, разговаривают и разговаривают, как обычно,

только уж очень громко.

«Интонация».

– «Заходи, дорогой, именно тебя мы и поджидаем», – с такими

словами могут не только расцеловать, но и зарезать. Слова-то

одни, но интонация может быть такой, что заходить не захочется. Есть люди,

которые каждую фразу закавычивают в сложную интонационную оболочку.

Таких людей трудно понять: то ли на самом деле так думают, то

ли прямо наоборот. Прием «интонация» при неумеренном

исполнении, а такое случается часто, может не то чтобы надоесть, но

нервировать, раздражать собеседника. Это одна из уловок, к которым нужно

отнестись с особой осторожностью, чтобы не перейти границу дозволенного.

Все предыдущие и им подобные уловки так или иначе построены на

многозначности слов и выражений. А вот уловка «синонимия».

– «Наш высокий, красивый, сильный, дисциплинированный

разведчик, конечно же, не чета этой смазливой дылде,

вымуштрованному бугаине – их шпиону». Многие предметы и явления имеют

различные, подчас противоположно «окрашенные» названия:

одобрительно-поощрительные или негативно-уничижительные.

Опытный полемист всегда заботится, чтобы в диалоге была

задействована выгодная ему «окраска» явления.

2.7.4. ЛОЖНЫЕ АРГУМЕНТЫ НЕДОПУСТИМЫ

Основания доказательства должны быть истинными. Для аргументации и

полемики требование ослабляется: аргументы не должны быть

откровенно ложными. Требование это общее для дискуссии любого

типа. Однако для каждого из типов свой оттенок смысла общего

императива. Партнеры, соавторы по познавательной полемике не станут

сознательно подсовывать друг другу заведомо недоброкачественные аргументы.

Добровольно устранят они и обнаруженное противоречие в классе оснований.

Ими будет отброшен и круг в рассуждениях. Использование гипотез в

логическом диалоге будет своевременно ограничено правилами фиксации,

обратной связи и последовательной верификации. Но и в самом высокоумном

споре случайно могут встретиться ошибки, когда ранее доказанная

теорема представляется в статусе аксиомы.

Уловка «цитата». Положение, обоснованное крупным специалистом,

классиком, отныне преподносится как незыблемая догма, независящая от

меняющихся обстоятельств. Это один из самых часто используемых приемов

превращения действенного, творческого учения в молитвенник. За истину в

познавательном споре может быть принята и какая-то проекция этой истины.

«Полуистина». В качестве примера использования этого приема

может подойти древняя притча о трех слепых мудрецах, выражающих свое су

суждение о слоне. Первый из них, ощупав ногу слона, сравнил его самого с

огромной колонной. Другой, подержав в руках хобот, столь же

правомерно уподобил слона змее чудовищных размеров, третий, в руках у коего

был хвост слона, не согласился ни с первым, ни со вторым. Каждый говорил

правду, по для зрячих очевидна неполнота этой правды.

«Экстраполяция». Оказывается неправомерным приемом в случае,

когда действительно установленная в пауке истина неосторожно широко

трактуется и провозглашается доказанной для объектов иной, хотя

и близкой природы, для которой научный вывод перестает быть законом.

Отдельно отметим, что поле аргументации в случае полемики любого типа

отнюдь не совпадает со всем классом известных человечеству истин, как это

имеет место в случае доказательства. Самый добросовестный полемист может по

тем или иным причинам не знать, выпустить из виду какой-то вполне надежно

удостоверенный вывод науки. С другой стороны, он в силу личного опыта может

благожелательно отнестись к положению, истинность которого не

доказана или сомнительна. Обобщая, можно сказать, что сфера акргументации

полемики представляет собой теоретико-множественное пересечение областей

аргументации всех участников. Это положение особенно важно, когда речь

заходит о коммерческой (деловой) полемике. То, что хорошо известно одному,

может быть неизвестно другому или воспринимается им с сомнением, с

сожалением. Соперник отнюдь не расположен считать предложенное говорящим

положение истинным и использовать его в роли аргумента. Тот,

которого один из полемистов считает классиком, не является

авторитетным для другого. Еще не зная формулировки мысли,

оппонент склонен считать ее заведомо ложной. Статьи конституции

одного государства – положения, подобные аксиомам для его

граждан, – вовсе не обязательны, а то и сомнительны или даже

смехотворны для супостата. Даже положения науки, признанные и отмеченные

соответствующими поощрениями в одной стране, могут пребывать в науке другой

страны в статусе подозрительной гипотезы. В полемике принципиальных

соперников круг аргументов сужается. Этот круг может быть потенциально

равен нулю. Поэтому сохраняющийся и понятный призыв ЛОЖНЫЕ АРГУМЕНТЫ

НЕДОПУСТИМЫ в деловой (коммерческой) полемике приобретает обновленный

смысл.

– Настойчиво ищи положения, равноприемлемые заинтересованными

сторонами.

– Фиксируй все случаи совпадения класса аргументов.

– Отмечай все факты, признаваемые сторонами.

– Не навязывай противнику привычные для тебя положения, которые

он не склонен признавать истинными.

А что можно сказать об аргументации в эристическом поединке,

когда спор – состязание умов? Тут допустимы проверочные

(провокационные) приемы, интеллектуальные финты, требующие от

соперника острой критичности мышления, быстрой реакции. Только

в эристической, игровой полемике обманывать, пытаться обмануть соперника

можно. И все-таки откровенно лгать нельзя. И в словесном соревнования

ЛОЖНЫЕ АРГУМЕНТЫ НЕДОПУСТИМЫ.

Все обманные приемы игровой полемики, связанные с аргументами,

так или иначе неоправданно повышают степень правдоподобия,

достоверности выдвигаемых положений. Вот некоторые уловки.

«Авторитет».

– «Я только повторяю слова академика Лапшина – Ушанского...»

В данном случае речь идет об авторитете именно в кавычках,

придуманном для однократного употребления. А титулы, звания и прочие

регалии усиливают впечатление.

«Наука».

– «Новый раздел бионсихосублиматологии прямо посвящен этой

проблеме...

– Создана специальная группа «сииергобиотопики» с огромным

бюджетом и сугубо засекреченной тематикой...

– Этому исследованию половину листажа посвятил известный журнал

„Саентифик профанейшен“...»

В разговоре с теми, для кого авторитет науки очень высок,

названия (возможно, придуманных) тем, проблем, теорий, изданий

и терминов имеет почти магическое воздействие. Без пояснений назовем уловки

«философия», «пословица», «крылатые слова», где в качестве аргументов

используются абстрактные, неопределенные и общеупотребительные выражения.

Такие обороты украшают речь, добавляют ей убедительности, и

служить краеугольным камнем дальнейших рассуждении не могут.

«Передергивание».

– «Дочке повезло с мужем. Она еще спит, а он тихонечко встанет,

в магазин сбегает, завтрак приготовит и уже к накрытому столу

ее будит. А вот сыну мегера досталась. Сама, как корова, по

утрам спит, а он вынужден раньше ее вставать, в магазинах в очередях

настояться, у плиты, как кухарка, напариться. Вот тогда-то на все

готовенькое эта барыня только и соизволит из постели выползти». Типичный

пример передергивания, предвзятой интерпретации информации.

«Передергивание» – часто встречающийся прием. Им пользуются не

только герои анекдотов. Вот реальный пример, приведенный

журналом «Огонек» № 49 за 1988 г. в статье «Судилище».

Показания свидетельницы Грудининой: «Есть такая шутка: разница

между тунеядцем и молодым поэтом в том, что тунеядец не

работает и ест, а молодой поэт работает, но не всегда ест».

Судья: «Нам не понравилось это ваше заявление. В нашей стране

каждый человек получает по своему труду и потому не может быть,

чтобы он работал много, а получал мало. В нашей стране, где

такое большое участие уделяется молодым поэтам, вы говорите, что они

голодают. Почему вы сказали, что молодые поэты не едят?»

Грубое передергивание, щедро сдобренное демагогией.

«Уловка Ноздрева».

– «Я сам, своими руками... ей богу... но... хочешь, побьемся об

заклад... как честный человек говорю...» – узнается герой

«Мертвых душ». Клятва, божба Ноздрера и тысяч его последователей призваны

увеличить доверие слушателя к словам.

«Очевидец».

– «Никогда бы в жизни не поверил, если бы мне это сказали, но

сам видел». Вследствие всеобщей доверчивости уловка имеет

широкое хождение и высокий уровень действенности. Желательно

сопровождать ее использование заглядыванием в глаза

собеседника.

«По секрету».

– «Из надежного источника и только тебе»... После этих слов с

доверием воспринимается любая несусветица.

2.7. 5. ВЫДЕРЖКА И ХЛАДНОКРОВИЕ

Необозримы нюансы психологических состояний партнеров. Полемика тем

и отличается от мирного обмена мнениями, что даже в благородном

своем варианте, в познавательном типе, является все же интеллектуальной

дуэлью. Испуганный, растревоженный, раздосадованный спорщик – уже не

соперник. Мысль нервного человека разрывается на все менее связанные куски,

логика уступает место эмоциям, доводы – лозунгам и обидным выпадам в

сторону оппонента.

Разгоряченный, а тем более разъяренный полемист утрачивает

значительную часть своей интеллектуальной мощи. Вместо

последовательных, убедительных построений – обрывки мыслей, фрагменты идей,

связанных уже не логикой, а громкостью голоса, оскорбительными нападками на

собеседника.

Позже, успокоившись, вновь и вновь мысленно проигрывая весь ход

словесного поединка, такой полемист с сожалением припоминает

упущенные им возможности: сокрушительные доводы, остроумные

реплики.

Что нужно посоветовать полемисту, желающему добиться не

своекорыстных, но диалектических целей? Быть может, какой-то поворот

спора обернулся неожиданной или, того хуже, обидной для него

стороной. И вот уже амбиции, чувство оскорбленного достоинства, жажда

мести... Тут уж не до истины.

Выдержка и хладнокровие. Не следует думать, что этот словесный

поединок – последний, самый главный в жизни. Будет новый день,

будут новые проблемы, прибавится знаний, опыта. Завтра будет

лучше, чем вчера. Сохраняй выдержку, не делай слишком больших

ставок, не клянись рукой, головой, женой и детьми, не разрывай отношений,

не выгоняй поспорившего с тобой гостя из дома. Сохраняй его и собственное

достоинство. Оставайся человеком, личностью. Будь хладнокровен, сохраняй

выдержку.

Этот призыв особенно актуален для случая дипломатической

(деловой, коммерческой) полемики. Ведь именно здесь морально

нечистоплотный или просто невыдержанный в какой-то момент (а то и

постоянно) может выплеснуть наружу свои эмоции, свое подлинное

отношение к собеседнику. Вот тогда-то, откажи выдержка и хладнокровие, –

сорвешься на тот же тон, не останешься в долгу, «Давать умейте сдачи», как

в песне. И не как в песне «удачи не видать».

Выдержка должна иметь под собой психологическое обоснование.

Для познающего субъекта таковым служило убеждение «я –

личность». Для дипломатического диалога подобным внутренним

убеждением могло бы стать следующее «я – миротворен.» (не

опущусь до обмена кулачными ударами. Я – дипломат).

Если спор – в основном спорт, только спорт, и тогда: выдержка и

хладнокровие. Пусть противник переходит границы дозволенного,

намеки его дерзки, выпады оскорбительны. Он намерен навязать обмен

грубостям. Ни за что! Его нападки – показатель его слабости. Он

боится. Следует сохранить выдержку и не опускаться до обмена унизительными

кличками.

Я выиграю в честном поединке просто потому, что я полемист

более высокого класса. Психологическая основа моего

хладнокровия в том, что я сильнее.

Существует относительно приемлемый способ нарушения уровня

спокойствия партнера – это прием «Повышение ставок».

– «Хватит тасовать слова. В этом ты мастер. Давай заключим пари

с серьезными ставками. Окажешься неправ, проиграешь –

побреешься наголо».

– «Пусть будет по-твоему. Сделаем именно так, как хочешь ты.

Естественно, что и отвечать за последствия в полной мере будешь

только ты». Отметим, что после такой постановки вопроса многие

велеречивые спорщики снимают свои притязания. Однако приведенный

прием встречается в реальном споре не часто. Инстинктивно

соперников раздражают обычно более грубыми приемами. Прежде

всего это оскорбительные «ярлыки». В более изощренных случаях –

оскорбления в модификации «Карлсон», «приманка», унизительные

напоминания служебного или физического неравноправия («Что

может сказать хромой об искусстве Герберта фон Караяна, если

ему сразу сказать, что он хромой» М. М. Жванецкий). Наглая навязчивая ложь

«я это говорил», «я этого не говорил», «ты это сказал», ...нарушение

равенства по регламенту с помощью грубого приема «брать горлом» и

выводящего из равновесия «мимо ушей» (вспомните Печорин о Грушницком:

«...спорить с ним я никогда не мог. Он не отвечает на ваши

возражения, он вас не слушает. Только что вы остановитесь, он

начинает длинную тираду, по-видимому имеющую какую-то связь с тем, что вы.

сказали, но которая в самом деле есть только продолжение его собственной

речи»).

В зависимости от устройства нервной системы, от крепости

отстаиваемой позиции выводить из себя, раздражать может многое, почти

все. В том числе и безупречность логических построений соперника,

убедительность его аргументации. Помнить о принципе «выдержка и

хладнокровие» следует при встрече с косноязычием, неумением ясно и

определенно выражать свои мысли. Но все-таки особенно важен этот императив

против полемистов, сознательно и многократно использующих такие

приемы, как:

«переспрашивание» (когда имеется в виду не совершенно

правомерное уточнение позиций, а именно раздражающее

приставание), «повторы» (по существу, обратный вариант, когда

оппонент в пятый, шестой раз, выводя из себя, бесконечно повторяет и

повторяет уже усвоенную формулировку, свой удачный аргумент, чью-то

понравившуюся реплику, напоминает вашу случайную оговорку...),

«перебивание» (иной раз в споре можно и перебить соперника, если ваша

реплика способна сократить перебор анализируемых в полемике вариантов. Но

если это делается постоянно... Если перебивают в основном для того, чтобы

путь рассуждении не выглядел столь убедительно гадким.)

3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История логики насчитывает около двух с половиной тысячелетий и

разделяется на два основных этапа. Первый начался с IV в. до н.э. и

продолжался до второй половины XIX в. - начала XX в., второй - с этого

времени до наших дней. Ее основателем является древнегреческий философ

Аристотель (348-322 гг. до н.э.). В своих логических трудах, получивших

общее название «Органон» (греч. «орудия познания»), Аристотель

сформулировал основные законы мышления: тождества, противоречия и

исключенного третьего, описал важнейшие логические операции, разработал

теорию понятия и суждения, исследовал дедуктивное (силлогистическое)

умозаключение. Аристотелевское учение о силлогизме составило основу одного

из направлений современной математической логики – логики предикатов.

Важным этапом в развитии учения Аристотеля явилась логика

античных стоиков, дополнившая аристотелевскую теорию силлогизма описанием

сложных умозаключений. Логика стоиков – основа другого направления

математической логики – логики высказываний.

Среди других античных мыслителей, развивавших и комментирующих

логическое учение Аристотеля, следует назвать Галена, именем которого

названа 4-я фигура категорического силлогизма; Порфирия, известного

разработанной им наглядной схемой , отображающей отношения подчинения между

понятиями («древо Порфирия»); Боэция, сочинения которого длительное время

служили основным логическими пособиями.

Логика развивалась и в средние века , однако схоластика исказила

учение Аристотеля , приспособив его для обоснования религиозной догматики.

Важнейшим этапом в развитии логики явилась теория индукции,

разработанная английским философом Ф. Бэконом (1564- 1626). Бэкон подверг

критике извращенную средневековой схоластикой дедуктивную логику

Аристотеля , которая , по его мнению , не может служить методом научных

открытий. Таким методом должна быть индукция , принципы которой изложены в

его сочинении «Новый Органон». Однако он неправомерно противопоставил

индуктивный метод методу дедукции; в действительности эти методы не

исключают , а дополняют друг друга. Бэкон разработал методы научной

индукции, систематизированные впоследствии английским философом и логиком

Дж. С. Миллем (1806 – 1873).

Дальнейшее развитие логики связано с именами Р. Декарт, Г. Лейбниц,

И. Кант и др.

Французский философ Р. Декарт (1569 – 1650) развил идеи дедуктивной

логики, сформулировал правила научного исследования.

Немецкий философ Г. Лейбниц (1646 - 1716) сформулировал закон

достаточного основания, выдвинул идею математической логики, которая

получила развитие лишь в XIX – XX вв.

На первых порах современная логика ориентировалась почти всецело на

анализ только математических рассуждений. В 20-е годы XX в. предмет

логических исследований существенно расширился. Начали складываться

символическая логика включающая множество разделов: логика высказываний,

логика предикатов, вероятностная логика и т.д.); модальная логика,

рассматривающая понятия необходимо, возможно, случайно и т.п.; деонтическая

логика, изучающая логические связи нормативных высказываний; диалектическая

логика, изучающая законы развития человеческого мышления, и др. Некоторые

эти новые разделы не были непосредственно связаны с математикой, в сферу

логического исследования вовлекались уже естественные и гуманитарные науки.

Логика - интенсивно развивающаяся наука и по сей день, включающая

множество разделов, или, как их принято называть, «логик».

4. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Кириллов В.И., Старченко А.А. логика: Учебник для юридических

факультетов и институтов. – М.: Юристъ,1995. –256 с.

2. Горский Д.П., Ивин А.А., Никифоров А.Л. Краткий словарь по

логике. М. – 1991г.

3. А. Ивин. Логика. Учебное пособие. Второе издание, - М.,

Знание, 1998.

4. А. Ивин. Элементарная логика. - М., Знание, 1994.

Страницы: 1, 2, 3