Обман в нашей жизни. Использование индивидуальных личностных особенностей

которые более или менее возможно отыскать. И действительно, всегда

накапливалось достаточно фактов, не оспариваемых почти никем. Откройте

Британскую энциклопедию и прочтите в ней о последней войне — вы увидите,

что немало материалов позаимствовано из немецких источников. Историк-немец

основательно разойдется с английским историком по многим пунктам, и все же

останется массив, так сказать, нейтральных фактов, насчет которых никто и

не будет полемизировать всерьез. Тоталитаризм уничтожает эту возможность

согласия, основывающегося на том, что все люди принадлежат к одному и тому

же биологическому виду. Нацистская доктрина особенно упорно отрицает

существование этого вида единства. Скажем, нет просто науки. Есть

«немецкая наука», «еврейская наука» и так далее. Все такие рассуждения

конечной целью имеют оправдание кошмарного порядка, при котором Вождь или

правящая клика определяют не только будущее, но и прошлое. Если Вождь

заявляет, что «такого-то события никогда не было», значит, его не было.

Если он думает, что дважды два пять, значит, так и есть. Реальность этой

перспективы страшит меня больше, чем бомбы, а ведь перспектива не

выдумана, коли вспомнить, что нам довелось наблюдать в последние несколько

лет».

Надо честно признаться, что рас-сятся и к советской, исторической науке.

Только там во главу угла был поставлен не расовый, а классовый подход, что,

впрочем, оказалось несущественным — и в том, и другом случае в учебниках

оставались только те факты, которые благополучно вписывались в

господствующие доктрины. Как говорится, «если факты не укладываются в

теорию, то тем хуже для них». Примером такого вольного толкования

исторических событий является роль Троцкого в истории Советской России. Он,

как летучий голландец, то появлялся в учебниках, то исчезал из них. Его

роль как одного из главных вождей Октябрьской революции и организатора

Красной Армии тщательно замалчивалась, более того, в конце концов он просто

«выпало из истории страны, оставшись там только как один из многих

организаторов оппозиционного движения' В период с 30-х до 50-х годов надо

всеми участниками исторических событий, как гигант над пигмеями, царил

Иосиф Сталин. Спустя двадцать лет после его смерти вдруг оказалось, что

подъем целины, восстановление народного хозяйства и оборона Кавказа — дело

рук полковника-политрука с пышными бровями. Генсеки, правившие страной

после Леонида Брежнева, жили слишком мало, чтобы серьезно подкорректировать

историю СССР по своему желанию. Правда, сразу же после воцарения Андропова

в народе появился анекдот, что «Политиздат» срочно готовит к выпуску книгу

«Белая земля» по аналогии с «Малой землей», в которой должен быть отражен

гигантскип вклад бывшего шефа КГБ в разгром фашистов в северной Карелии.

Сейчас мы наблюдаем похожую картину. Только роль Троцкого теперь играет

Михаил Горбачев — о нем тоже стараются не упоминать без особой причины.

«Отец перестройки» оказался не нужен нынешним правителям России, и они

стремятся поскорее забыть о том, кто дал им возможность взять власть в свои

руки. Между тем длительное и организованное замалчивание или искажение роли

любой личности в истории приводит к тому, что в массовом сознании возникают

и пускают корни новые фальсифицированные представления, в то время как

истина, лишенная фактов, постепенно хиреет и умирает.

Отмечая особенность марксистского взгляда на историю, Марк Ферро писал:

• «Русские марксисты избрали «лучший» способ действия: они не писали

историю, а творили ее, осуществляя Революции. Так они приобрели престиж и

репутацию людей, способных осмысливать и верно судить о процессах

исторического развития. Получив после Октября всю полноту ни с кем не

делимой власти, большевики и вовсе возомнили себя пророками: их видение

было единственно верным, они во всем были правы.

Претендовавшая на то, что она воплощает в себе рабочий класс и сам

исторический прогресс, партия большевиков получила право на власть лишь

постольку, поскольку ее оценки были верны. Ее власть основывалась на

знании, которое обязательно должно быть непогрешимым. В действительности

приходилось сообразовываться с поставленным пар-тией диагнозом. Всякая не

соответствующая ему история должна быть пересмотрена, так как любое

сомнение, касающееся путей исторического прогресса, подрывало «линию»

партии, да и само ее право на руководящую роль. Конечно же, за историей и

за историками следовало теперь все время приглядывать». И далее Марк ферро

пишет, что под постоянным идеологическим давлением властей «...советские

историки приобрели исключительную сноровку и профессиональные навыки. Они

умеют писать таким двойственным стилем, что в тексте иной раз выражается

мысль и ее прямая противоположность. На случай, если понадобится». \/

Я знал одного историка, профессора Н., который жил со мной в одном

подъезде, только этажом выше. Ему патологически не везло со своей

докторской диссертацией. Первый вариант ее он закончил к 1956 году, и, как

водилось в те годы, она была пронизана восхвалением роли Сталина во всех

значительных событиях. Пока она проходила аттестацию в ВАКе, грянул XX

съезд с критикой культа личности и диссертацию, естественно, вернули на

доработку. Фактически ее пришлось переделывать заново, снова лезть в

архивы и оценивать события уже исходя из реальной роли «вождя всех

народов». На первое место вышел Никита Сергеевич Хрущев, покоритель

космоса и целины, вдохновитель строительства коммунизма. Шесть лет историк

Н. переделывал свою диссертацию, пока наконец в декабре 1963 года она не

прошла защиту и не отправилась на утверждение в Москву. В ноябре 1994 года

он должен был стать доктором наук, но грянул ок-тябрьский пленум ЦК КПСС —

и Хрущев полетел со всех постов... Целый год историк был в полной

прострации, пока не взял себя в руки и не начал писать третий вариант

диссертации, где уже все лавры доставались Л. И. Брежневу. На его счастье,

Леонид Ильич правил достаточно долго, так что Н. стал-таки доктором наук и

профессором. Но чего это ему стоило!..

От обмана и фальсификации исторических событий следует отличать так

называемую альтернативную историю. Исторический процесс неравномерен и

изобилует критическими пунктами и узловыми точками. Что бы ни говорили

марксисты о закономерности и объективности исторических событий, в них

немалое место отводится и Его Величеству Случаю. Поэтому в какие-то

моменты история может пойти так или этак. Цезарь мог подвернуть ногу и не

перейти Рубикон; Наполеон мог не раз погибнуть от шальной пули в Италии,

когда он лично поднимал бойцов в атаку; немцы во время второй мировой

войны так и не применили нервно-паралитические газы типа зарина, который

мог переломить ситуацию; кроме Горбачева, в Политбюро в 1985 году был еще

Романов, и приди он к власти — мы и поныне жили бы в СССР, и так далее...

Изучение возможных, но несостоявшихся событий — не такое уж бессмысленное

дело. Оно дает возможность историкам анализировать различные варианты

развития исторического процесса, отсеивая случайности от закономерностей.

Главное — сохранять объективность и не• выдавать желаемое за

действительное.

Интересно, что в настоящее время возникло и бурно развивается новое

направление в фантастической лите- • ратуре — так называемый турбореа-лизм.

Суть его — в конструировании альтернативной истории и анализе возможных,

хотя и не случившихся вариантов исторического развития. Примером может

служить роман Андрея Лазарчука «Иное небо».

События в нем происходят в наше время, только вот исторический фон их,

мягко говоря, странный — Германия победила во второй мировой войне,

свободная от коммунистов Россия существует только за Уралом, а весь мир

поделен между четырьмя сверхдержавами. А почему бы нет? Любой художник

слова, а тем более писатель-фантаст, вправе создавать какие угодно мыслимые

миры, если они дают ему дополнительную возможность изучения человеческих

душ. Опасность появляется только тогда, когда с обложек книг незаметно

исчезает термин «фантастика», а реальность подменяется откровенным

вымыслом.

На грани между наукой и выдумкой, например, находится книга В. С.

Поликарпова «Если бы... Исторические версии», где автор разбирает варианты

альтернативной истории. В своей книге он разбирает последствия различных

неосуществившихся исторических сценариев, например, смерти Сталина не в

1953-м, а в 1960 году или смерти Ленина в 1939 году. Он, подобно В.

Суворову, разбираег вариант нападения России на Германию и другие

несбывшиеся варианты истории. Чего больше в его книге — научного анализа

или беспочвенных фантазий, мне, не историку, судить трудно, но такая

постановка вопроса превращает реальный и уже необратимый исторический

процесс в зыбкое поле околонаучных спекуляций. То, что нормально проходит

под заголовком «научная фантастика», смотрится довольно странно с позиций

классической науки.

Рассказывая об обмане в истории, нельзя не коснуться такого явления, как

лжецари и самозванцы. Историки могут привести множество примеров

внезапного появления властителей — призраков, подлинность которых вызывала

сомнения у их современников, а в более поздние времена служила источником

головной боли и горячих споров историков. Наверное, самым первым из

известных науке лжецарей был маг Гаума-та, обманом занявший престол

персидского царя Камбиса. Он выдавал себя за сына Кира и брата персидского

правителя. Как пишет Геродот, этот авантюрист за какую-то провинность в

молодости лишился ушей, и поэтому, став царем Персии, избегал появляться

на людях. Его тайну раскрыла одна из его наложниц, которая ночью по совету

своего отца ощупала голову спящего властелина. Отец девушки возглавил

заговор, в результате которого самозванец был убит.

История Рима, в свою очередь, показывает нам достаточное количество

императоров, самовольно присвоивших себе это почетное звание, наиболее

знаменитыми из которых являются несколько лженеронов. В русской истории

также обнаруживается огромное количество лжецарей:

Лжедмитрии, Лжепетры, Лжеконс-тантины, лжедочери Елизаветы и т. д. А. С.

Пушкин в свое время писал о пяти самозванцах, принимавших имя Лжепетра, а

на сегодняшний день известно около сорока Лжепетров III. Почти все они

выступали против Екатерины II, отобравшей в 1762 году престол у своего

супруга Петра III. Самым известным из них, конечно же, был Емельян

Пугачев. Интересно, что российские лжецари имеют по меньшей мере два

отличительных признака. Во-первых, их больше, чем в других странах, а во-

вторых, основной тип российского самозванца — это человек из народа,

выступающий в интересах низов. Именно таким был бунт Пугачева, который

выдавал себя за супруга царствующей императрицы.

В 1991 году, будучи делегатом Европейского конгресса любителей

фантастики, проходившего в Кракове, я с большим интересом знакомился с

достопримечательностями этого старинного города. На центральной площади

Кракова, напротив древней башни городской ратуши, я обнаружил красивый

четырехэтажный дом, увенчанный замысловатым парапетом в стиле Ренессанса.

Именно в этом доме в 1605 году проживала дочь сандомирского воеводы Марина

Мнишек вместе со своим супругом — русским царем, вошедшим в историю под

именем Лжедмитрий. В отличие от других, менее удачливых претендентов на

русский престол, этому самозванцу удалось какое-то время править нашей

страной.

Происхождение и настоящее имя Лжедмитрия до сих пор окутано покровом

тайны. Версия Годунова о том, что под этим именем скрывался беглый монах

Гришка Отрепьев, была создана только для того, чтобы опорочить претендента

на царский престол, и впоследствии была опровергнута большинством

историков. Беглый монах Гришка Отрепьев и царь Лжедмитрии — два разных

лица. С другой стороны, мало кто верил, что самозванец действительно был

Дмитрием — спасшимся в Угличе от ножа наемного убийцы сыном Ивана

Грозного. Вокруг личности данного человека возникло множество легенд и

предположений, ни одна из которых не давала четкого ответа на все вопросы.

После посещения дома Марины Мнишек в Кракове я заинтересовался этой

историей, весьма скупо освещенной в наших учебниках, и решил узнать

побольше о человеке, обманом захватившем русский трон и ввергнувшем мою

страну в Смутное время. Кое-какие сведения о Лжедмитрии мне удалось

обнаружить в Краковском музее, но самый интересный материал я нашел в

статьях историка В. Русакова, опубликованных в жур-нале «Живописная

Россия» за 1902 год.

Оказывается, существует весьма правдоподобная версия, что Лжедмитрий был

незаконнорожденным сыном польского короля Стефана Батория. В. Русаков

приводит ряд доводов в пользу данной гипотезы. В частности, он ссылается

на С. М. Соловьева, «который полагал, что Самозванец, не будучи настоящим

Дмитрием, все же не был и сознательным обманщиком, но обманут был сам и

верил в свое царственное происхождение, в котором уверили его другие:

бояре и враги Годуновых. Свое мнение Соловьев подкрепил указанием на то,

что если бы Самозванец знал о своем обмане, то не действовал бы с такой

уверенностью в своих правах. Подобное же мнение высказывает и Костомаров.

К их мнению присоединяется и профессор Платонов, принимая за наиболее

верное то, что Лжедмитрий верил в свое царственное происхождение и что он

свое восшествие на престол счи-тал делом вполне справедливым и честным. По

мнению же профессора Голубовского, вся жизнь Лжедмитрия, все его действия,

и как государя, и как человека, свидетельствуют о его искреннем убеждении

в своем царственном происхождении;

он верил, что он царский потомок». Польский историк Александр Гирш-берг

также считает, что самоуверенность Дмитрия могла быть результатом только

глубокого убеждения в его высоком происхождении.

В. Русаков приводит следующую возможную версию событий тех лет.

Лжедмитрий, будучи непризнанным и тайным сыном короля Батория,

воспитывался матерью — дочерью управляющего замком, в которую в свое время

без памяти влюбился король. Мать не чаяла в нем души и, хотя тщательно

скрывала перед ним его происхождение, часто напоминала ему, что он не

простой человек и что в жилах его течет царская кровь. После смерти

короля, а впоследствии и матери мальчик-сирота отправился странствовать по

польской земле, а потом и по России. Во время своих странствований юноша

узнал историю об убийстве в Угличе царевича Дмитрия и о его якобы чудесном

спасении. Ибо в те времена в народе упорно циркулировали слухи, что не

царевич пал от ножа убийц, а вместо него убит другой. Вся эта информация

наложилась на воспоминания детства и туманные намеки матери о более

высоком его предназначении. Возникла мысль: «Не я ли царевич Дмитрий?»

А потом на его беду оказалось, что очень многие люди (от польских панов до

недовольных Годуновым русских бояр) увидели для себя неплохую возможность

погреть рукина этой авантюре и стали разжигать в Самозванце несбыточные

планы возвращения русского престола. Не последнюю роль в этом сыграл и

монах Григорий Отрепьев, имя которого хотели навесить на Лжедмитрия. Эту

версию подтверждает и современник тех событий немец Конрад Буссов, автор

«Летописи московской о важнейших событиях русской истории с 1584 по 1612

годы». Таким образом, психологическая картина обмана видится несколько по-

другому, чем это трактуют учебники истории: это был не обман одним

человеком (Самозванцем) многих, а комбинация спровоцированного рассказами

матери самообмана Лжедмитрия и обмана, сознательно распространяемого

сподвижниками Самозванца, использовавшими его в своих корыстных целях.

ПОЛИТИКА

Упоминаю об этом с единственной целью — предупредить: не верьте ничему

или почти ничему из того, что пишется про внутренние дела в

правительственном лагере. Из каких бы источников ни исходили подобные

сведения, они остаются пропагандой, подчиненной целям той или иной партии,

— иначе сказать, ложью.

Дж. Оруэлл

_В обыденном сознании люден давно уже сформировалось мнение, что политика

— достаточно грязное дело, ибо для достижения своих целей люди, ею

занимающиеся, не брезгуют никакими средствами, среди которых ложь и обман

— еще не самые отвратительные. Если в отношениях между двумя людьми еще

действует английская пословица «Честность — лучшая политика», то, управляя

миллионами, о ней забывают. На это давно обратили внимание мудрецы и

философы. Так, Платон в своем трактате о Совершенном Государстве писал,

что правители его могут «прибегать ко лжи и обману ради пользы тех, кто им

подвластен. Ведь мы уже говорили, что подобные вещи полезны в виде

лечебного средства». \

Позже эту мысль еще четче сформулировал Никколо Макиавелли, от которого

пошло понятие «макиавеллизм». Оно употребляется для характеристики образа

действий человека, принципом поведения которого является использование

любых, в том числе и аморальных, средств (лжи, клеветы, жестокости и т. п.)

для достижения преследуемых им целей. В своем знаменитом трактате «Госу-

дарь» Макиавелли обосновал допустимость игнорирования в политике законов

нравственности во имя великих целей. В арсенал возможных с его точки зрения

средств могут входить «хорошо применяемые жестокости», способность политика

«быть великим притворщиком и лицемером», побеждать врагов «силой и

обманом», умение правителя внушать подданным «любовь и страх», заставить

силой народ верить в то, что не отвечает его убеждениям, и так далее. Он

писал: «Родину надо защищать средствами славными или позорными, лишь бы

защищать ее хорошо».

В XX веке этой концепции придерживался Уинстон Черчилль. Он говорил:

«Политика — не игра. Это серьезное занятие», подтверждая этим, что там не

место сантиментам.

То, что политика построена на лжи и обмане, русские поняли в начале XVIII

века, когда Петр I впервые попытался стать полноправным участником

тогдашней европейской политики. Привыкшие к «честному слову» и верности

взятым на себя обязательствам, петровские дипломаты были поражены

двуличностью и увертливостью европейских государственных деятелей,

поднаторевших за многие века в искусстве политической интриги. Вот как

описывает А. Толстой в романе «Петр I» знакомство русского посольства с

обычаями королевских дворов того времени:

«Таких увертливых людей и лгунов, как при цезарском дворе в Вене,

русские не видали отроду... Петра приняли с почетом, но как частного

человека. Леопольд любезно называл его братом, но с глазу на глаз, и на

свидания приходил инкогнито, по вечерам, в полумаске. Канцлер в разговорах

насчет мира с Турцией во всем соглашался, ничего не отрицал, все обещал,

но когда дело доходило до решения, увертывался, как намыленный».

Вышеприведенная цитата относится к так называемой внешней политике, однако

существует еще политика внутренняя, определяющая взаимоотношения

правительства исвоего народа. Здесь дела обстоят еще более сурово. Со

своими гражданами, как правило, руководство страны поступает более

бесцеремонно, чем с соседними государствами, объясняя это весьма

расплывчатым термином «государственные интересы».

Как говорил Артур Шопенгауэр, «государство — не что иное, как намордник

для усмирения плотоядного животного, называющегося человеком, для придания

ему отчасти травоядного характера».

Правда, при различных формах политического управления жесткость, с

Которой манипулируют людьми, может меняться в значительных пределах. То,

что допустимо в демократических государствах, не разрешается в

тоталитарных.

В 70-е годы в Советском Союзе ходил анекдот:

— В чем сходство и различие конституций СССР и США?

— Они обе гарантируют свободуслова. Но конституция США гарантирует свободу

и после произнесения этого слова.

Каким же образом вождям тоталитарного режима удается держать людей в

повиновении, заставляя их слепо верить в любые, даже бредовые идеи? Для

этого имеется ряд отработанных приемов.

Во-первых, руководство страной с тоталитарным режимом, обманывая людей,

не перестает убеждать их, что говорит только правду. Откройте, к примеру,

статьи и речи Ленина:

«Наша сила в заявлении правды!» «Народу надо говорить правду. Только тогда

у него раскроются глаза, и он научится бороться против неправды».

Звучит прекрасно, не правда ли? Но первое, что сделали большевики после

прихода к власти, — это закрыли практически все оппозиционные газеты и

установили жесткий контроль за печатью. Цензура, более жесткая, чем при

царе, мгновенно душила любые попытки высказать критическую информацию о

правящем режиме. В газетах печаталось только то, что отвечало интересам

Советской власти. И со временем людей приучили мыслить однообразно.

Знаменитый американский писатель-фантаст Роберт Хайнлайн, посетивший в

начале 60-х годов СССР, писал:

«Вот как это делается: начиная с колыбели никому не дают слушать ничего,

кроме официальной версии. Так «pravda» становится для советских детей

«правдой». Тем не менее полностью подавить у людей стремление к правде

властям никогда не удавалось. Люди искали и находили любую возможность

узнать истинное положение вещей. В ход шло все: устная информация в виде

сплетен и слухов, передачи западных радиостанций (которых неимоверно

«глушили» при помощи радиопомех) и самиздатовские книги и журналы.

Постоянное давление цензуры выработало у советских людей привычку читать

«между строк», по крупицам собирая просочившуюся сквозь идеологические

запреты информацию и делая из нее соответствующие выводы.

По этому поводу существовал анекдот:

Один человек поздно вечером звонит своему приятелю и взволнованно шепчет

в трубку:

— Алло, слушай, ты читал сегодняшнюю «Правду»? Там такое написано...

— А что именно?

— Ну, знаешь, это не телефонный разговор...

Во-вторых, чтобы обмануть народ, правители предварительно внушают ему

чувство величия, подобно тому, как рабочего осла или цирковую лошадь

украшают звонкими бубенчиками и красивой сбруей. Лошадь гордится своей

блестящей уздечкой, не понимая, что с помощью этой узды человек может

лучше и надежнее ею управлять. Также и людям постоянно внушалось, что они

соль земли и цвет человечества, чтобы они забыли про свое бедственное

положение.

Немцам в нацистской Германииговорили, что они высшая раса, предназначенная

для управления другими народами, а советским людям внушали, что они

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8