Испанское рыцарство \Песнь о Сиде\

Una desleananca ca non la fizo algaandre[94].

Все внутреннее движение "Песни" заключается в постепенном и

последовательном приходе Сида к торжеству над презрением знати. Автор поэмы

прекрасным композиционным приемом еще раз подчеркивает, что достоинство

рыцаря - не в именитости, а в личных заслугах и воинских подвигах.

Кичась своей высокородностью, инфанты постоянно твердят, что к ним

породниться посчитали бы за честь даже короли Испании:

2553. Podremos casar con fijas de reyes o de engeradores,

Ca de natural somos de comdes de Carrion![95]

Однако выясняется, что знатности инфантов "короли и императоры"

предпочитают добытую в боях славу (и богатство) Кампеодора и желают

породниться не с изнеженными и подлыми "сыновьями графа", а с Сидом:

3398. Piden sus fijas a mio Cid el Campeodor

Por seer reinas de Navarra e de Aragon[96].

Завершается поэма исполненными торжества словами поэта о том, что

теперешние короли Испании гордятся своим родством с Кампеодором, своими

руками добившим себе славу и почёт.

Очевидно, достаточно непросто складывались отношения между рыцарством

и горожанами. Так, довольно-таки бесцеремонно Сид пытался разместиться на

ночлег вместе со своей дружиной в доме какого-то горожанина; обнаружив, что

хозяин не желает его впускать, Сид попробовал вышибить дверь[97]. И

неизвестно, чем закончилось бы для хозяина дома его упрямство, если бы его

маленькая дочка не растолковала Сиду, что грозит ее отцу за помощь

изгнаннику.

Наиболее рельефно отражает отношения между рыцарями и городскими

ростовщиками тот эпизод поэмы, в котором рассказывается о получении Сидом

ссуды у евреев Рахили и Иуды. Вместо наполненных золотом сундуков Сид дал

им в залог два ящика с песком, взяв с них обещание целый год не раскрывать

ларцы[98]. Сид утверждает, что лишь крайняя необходимость кормить вассалов

вынудила его пойти на этот обман[99].

Далее в поэме нигде не упоминается о том, что Сид отдал свой долг

субсидировавшим его ростовщикам. Некоторые ученые полагали, что в этом

эпизоде поэмы проявляется свойственный массовому сознанию средневековой

Европы антисемизм. Более обоснованным представляется линия Менендеса

Пидаля, который считал, что расплата Сида с ростовщиками просто опущена

поэтом, не любившим повторов[100].

Как бы то ни было, тот факт, что Сид просто-напросто забыл о

выручивших его в трудную минуту ростовщиках и поставил их на грань

разорения, свидетельствует о принебрежитель-ном отношении рыцарства к

занимавшимся торговлей и ростовщичеством горожанам.

Сведений о взаимоотношениях рыцарства с крестьянством в поэме почти

нет; но имеющиеся в ней упоминания о крестьянах не лишены почтительности.

Так, жителей Сант-Эссебана, которым правил Минайа, поэма называет «мужами с

умом»[101] Сам Минайа с большим уважением относится к жителям

подвластного ему города и в благодарность за выхаживание дочерей Сида

освобождает их от уплаты оброка и от души благодарит[102].

Возможно, такое почтительное отношение рыцарства к крестьянству,

прослеживаемое в поэме, объясняется тем, что многие рыцари сами были

выходцами из этого сословия, да и по своему хозяйственному положению не

существенно отличались от мелких земельных собственников[103].

Итак, несмотря на то, что рыцарство нередко предстает в поэме как

единый сословный коллектив, нельзя не заметить глубоких различий в

общественном положении подлинных категорий рыцарей. Высшая знать - рикос-

омбрес - состояла из крупных землевладельцев, приближенных короля, в руках

у которых фактически находилась государственная власть. Вторым слоем

рыцарства были инфансоны, также владевшие вотчинами, получавшие

пожалования от короля, участвовавшие в работе кортесов. Хотя правовой

статус инфансонов не сильно отличался от правового статуса рикос-омбрис, в

общественной жизни между ними была огромная дистанция, определявшаяся

большим влиянием рикос-омбрес при дворе и благородством происхождения.

Низший слой знати составляли caballeros, многие из которых получили это

звание за личные заслуги.

Очевидно, рикос-омбрес с презрением относились к инфансонам и

кабальерос, понимая их права и привилегии. Подобное положение вызывало

недовольство среди низших слоев испанского рыцарства. Составляя основную

воинскую силу государств Реконкисты, мелкие рыцари требовали справедливого

отношения к себе со стороны высших дворянских кругов. Для их социального

сознания было характерно непризнание знатности как главного достоинства

человека, определяющего его общественное положение. В противовес они

выдвигали такие личные качества, как мужество и честность, полагая, что они

отсутствуют у большинства представителей аристократии. Социальное положение

и общественное признание человека они ставили в прямую зависимость от его

личных заслуг на ратном поприще.

Вместе с этим испанское рыцарство, походя в том на представителей

благородного сословия других стран феодальной Европы, с пренебрежением

относилось к городским торговцам и ростовщикам.

Особенно обращает на себя внимание достаточно почтительное отношение

мелкого рыцарства к крестьянам, что, возможно, объясняется схожестью их

хозяйственного положения.

Вассалитет.

Слово «вассалы» ( vassallos ) употребляется в поэме прежде всего для

обозначения воинов, подчиненных командиру, или подданных короля.

В то же время не вызывает сомнений, что Сид и его дружинники были

связаны отношениями вассалитета в прямом смысле этого слова, т.e.

отношениями, установленными при помощи церемонии оммажа ( homenaje ).

Вассалы обозначаются в "Песне" разными терминами: vassalos, los sos ( los

de Campeodor, etc. ). Испанские историки определяют вассалитет как

отношения служения, защиты и взаимной верности, заключавшиеся между

принадлежавшими к рыцарскому сословию людьми. При этом вассал клялся

сеньору в верности и обязывался служить ему, прежде всего в военных

действиях, при условии получения поддержки от сеньора[104].

Эта поддержка выражалась либо в земельных пожалованиях (в условное

держание или полную собственность), либо в денежных выплатах. Как уже

отмечалось выше, королевские вассалы получали от монарха бенефиции ( onores

) на управление определенными территориями.

Сид также наделял своих вассалов землями. Захватив Валенсию и

превратив ее в свою вотчину ( heredad )[105], Сид выделил земельные

владения и дома в полную собственность своим ближайшим соратникам, ушедшим

с ним в изгнание:

1245. Los que exieron de tierra de ritad son abondados,

A todos les dio en Valencia el Campeodor contado

Casa y heredades de que son pagados.

По-видимому, Сид раздавал в условное держание управление отдельными

населенными пунктами на территории своих владений - ему потребовалось целых

три дня на то, чтобы разослать гонцов во все подвластные ему города и

собрать свою дружину, рассредоточенную по этим городам[106].

Очевидно, особой формой земельного пожалования была передача права

сбора дани с определенной территории:

2503. Ellos me daran parias con ayuda de Criador,

Que paguen a mi o a qui yo ovier sabor.

Все эти пожалования предоставлялись лишь самым близким и надежным

вассалам. Огромное же войско Сида, состоявшее из мелких рыцарей и

пехотинцев, содержалось в основном за счет денежных выплат ( soldada ):

480. Si yo bivo, doblar vos he la soldada.

Эти денежные выплаты получали и близкие вассалы Сида, особенно когда у

него еще не было возможности наделять их земельными пожалованиями и им

приходилось "зарабатывать свой хлеб"[107] исключительно грабежом

мавританских земель.

Распределение награбленной добычи было подчинено строгим правилам.

Прежде всего, все захваченные вещи складывались вместе[108]. Далее

производился подсчет добычи, который

поручался либо кому-либо из вассалов, либо казначеям ( quiniorneros )[109].

При этом пятую часть добычи ( quinta ) забирал себе предводитель[110].

Потом производилось распределение оставшейся части добычи между воинами,

причем доля всадника в два раза превышала доли пехотинца[111].

Из своей пятины предводитель мог дополнительно наградить кого-либо из

своих вассалов[112].

Не совсем ясен характер денежного пожалования "половина пятины", т.е.

1/10 часть добычи, которую Сид сделал епископу основанного им в Валенсии

епископства - дону Жероли[113]. Возможно, в виду имелась церковная

десятина. Свою долю добычи получали и находившиеся на службе у Сида

инфанты[114].

Вполне понятно, что находившиеся на денежном жаловании воины были

заинтересованы в увеличении выплат. Поэтому неудивительно, что в поэме

всячески превозносится щедрость Сида[115].

Стремясь увеличить численность своего войска накануне похода в

Валенсию, Кампеадор скликал в свою дружину воинов со всей Испании, обещая

им богатства[116]. Приходившие к нему на службу рыцари не были, однако,

простыми наемниками - они являлись "платными вассалами" ( vassalos

asoldados ) Сида. Согласно вассальским законам, такие вассалы должны были

служить в войске сеньора в течение трех месяцев. Если сеньор не платил им

жалования, они могли оставить его[117].

Существовала и другая группа вассалов, связь которых с сеньором была

более продолжительной и тесной; многие из них с детства жили и

воспитывались в доме сеньора. Такие вассалы назывались "вассалами по

воспитанию" ( vassalos de criazon )[118]. ^.

По-видимому, та же категория вассалов подразумевается под теми,

которые живут в его (сеньора) доме ( los que en sue casa ha )[119] и теми,

которых едят его хлеб ( los que comien so pan )[120].

В число сидовых вассалов входили и его родственники: Альвар-Раньес,

Минайя, Педро Бермудес, Муньос, - которые приходились ему племянниками (

sobrinos )[121].

Очевидно, vassalos de criazon и sobrinos входили в число тех 15

рыцарей, которых Сид считал своими самыми близкими друзьями[122].

Эти вассалы составляли "малую" дружину ( mesnada ) Сида бывшую ядром

его войска[123] (тем же словом, но во множественном числе, обозначалась

вся дружина Сида целиком -

mesnadas )[124]. Для обозначения "большой" дружины, т.е. войска в полном

составе, применялись термины compana[125], companas[126], yentes[127],

bando[128].

Установление вассальных связей оформлялось специальной процедурой -

оммажем

( hominaje ) представлявшей собой принесение клятвы верности сеньору.

Очевидво, тот же термин использовался для обозначения клятвы в нерушимости

какого-либо договора вообще[129].

Ритуал принесения оммажа состоял в целовании руки сеньора и

произнесении специальной словесной формулы: « Senor, besovos la mano e so

vuestro vassallo»[130]. Сид пытался восстановить вассальную связь с

королем, поэтому его послы всякий раз говорили королю:

1846. Por mio Cid el Campeador todo esto vos vesamos

A vos llama por senor e tienes por vuestro vassallo.

Оммаж Сиду приносили вступавшие в ряда его войск новобранцы:

2986. Lleganletodos, la mano van besar.

Вассальная связь могла быть расторгнута по желанию обеих сторон-

сеньора или вассала. Так, например, король разорвал свою вассальную связь с

Сидом, изгнав его из королевства. Разрыв вассальных связей должен был

происходить в соответствии с теми же формальностями что и установление

вассалитета: рыцарь, желавший расторгнуть свою вассальную связь с королем

или другим сеньором, должен был направить к нему своего представителя,

которому надлежало поцеловать сеньору руку и сказать: « Senor, rico ome,

besavos la mano por el, e de aqui adelante ya no es vuestro vassallo»[131].

И представители высшей знати, и инфансоны могли расторгнуть свою

вассальную связь с королем и по собственной воле удалиться из королевства.

Так, граф Раймунд Беренгер, игнорируя тот факт, что Сид был изгнан из

Кастилии, называет его "вышедшим" ( salido )[132], т.е.

покинувшим королевство по собственному желанию. Гильос Гарсиас - "вышел" (

fo ) из Арагона[133]. Епископ Жероли угрожая Сиду "покинуть" его (

quitar ), если тот не исполнит его просьбы[134]. Наконец, некоторые рыцари

"покидали" войско Сида:

1207. Mas le vienen al mio Cid, sabet, que nos le van.

Однако разрывать вассальные связи было необязательно, если вассалы

хотели лишь на время покинуть сеньора. Тогда он мог у него отпроситься или

"попрощаться" ( despedirse )[135].

Разрыв вассальных связей влек за собой утрату вассалом всего

имущества, полученного от сеньора; у Сида король отобрал все его honores,

как и у всех остальных своих вассалов, ушедших с Сидом[136]. Так же и Сид

приказад отбирать у решивших покинуть его войско рыцарей нажитое ими

имущество и раздавать его тем, кто оставался в Валенсии[137].

Если рыцарь не разрывал официально вассальные связи с сеньором, а

бежал тайно, стремясь сохранить все полученные от сеньора

дары, он считался предателем. Сид велел отлавливать таких беглецов и сажать

их на кол[138].

Интересно, что это распоряжение Сида трактуется в поэме как весьма

полезное и своевременное. Очевидно, эта мера могла найти поддержку среди

профессиональных рыцарей, ориентировавшихся на долговременное

сотрудничество с Кампеадором и плохо относившимся к всевозможным бродягам,

желавшим урвать пучок добычи и скрыться, не соблюдая воинских обычаев.

Таким образом, поэма отражает воззрения довольно-таки сознательной и

дисциплинированной части мелкого рыцарства, высоко ставившей понятия долга

и честности.

Установление вассалитета обязывало сеньора защищать честь и жизнь

своих вассалов. Сид, например, требует от короля как своего сеньора, чтобы

он разделил его обиду на инфантов, оскорбивших сидовых дочерей[139].

Обязанность сеньора защищать вассала особенно четко изображена в том

эпизоде "Песни о Сиде", в котором Кампеадор передает в руки короля трех

своих воинов, перелагая на него и долг защищать их[140].

Вассальные отношения накладывали определенные обязательства и на

вассала, обычно выражавшиеся формулой auxilium et consilium[141].

Под auxilium понималось служение вассала сеньору, прежде всего - на

войне. Сеньор как военачальник имел право отдавать своим вассалам приказы,

которые те должны были выполнять[142], причем делать это с готоdностью, "от

всего сердца" и "по своей охоте":

1430. Vassallos tan buenos por corazon le han

Mandado de so senor todo lo han a far.

Иногда вассал мог отказаться выполнять приказ своего сеньора, или

считал его унижающим свое достоинство: так, Педро Бермудес отказался

опекать карррионских инфантов во время боя[143]. Очевидно, в таких случаях

сеньор соглашался со своим вассалом и отменял приказ. Однако сеньор мог

настоять на своем, и тогда вассалу приходилось подчиняться:

2766. Mandaronle ir adelante, mas de so grado non fo.

Долгом вассала было защитить сеньора от всех врагов[144], доносить ему

обо всех готовящихся против него злодеяниях. Наконец, вассалы были "должны"

сражаться за честь сеньора на судебном поединке:

3535. Cumplir quieren el debdo que les mando so senor...

Сеньор мог поручить управление частью своего войска своим вассалам, и

тогда рядовые воины должны были беспрекословно выполнять их распоряжения,

как если бы они исходили от самого сеньора[145].

Нравственным долгом вассалов было сопереживать сеньору в горе и

радости:

2628. El padre con las fijas lloran de corazon,

Assi tazian los cavalleros del Campeador.

Идеалом отношений между вассалами одного сеньора было доброе согласие

между ними:

3551. Todos tres se acuerdan, ca son de un senor.

Consilium обозначало обязанность вассала помогать своему сеньору

советом, участвовать в созывавшихся им сходках и советах, исполнять

должности судей в суде[146].

Несколько раз по ходу повествования Сид собирает всех своих вассалов,

чтобы их пересчитать или сообщить им свое решение по какому-либо

вопросу:[147]

1263. Mandalos venir a la corth e a todos los juntos.

Иногда, особенно в критических ситуациях, Сид созывает всех вассалов,

чтобы посоветоваться с ними[148]. Но гораздо чаще Кампеадор с совещается не

со всеми вассалами, а лишь с наиболее близкими из них:

2511. Ellos con los otros vinieron a la cort

Aqui esta con mio Cid el obuspo don Jerone;

El bueno de Albar Fanez, caballero Lidiador,

E otra muchos que crio el Campeador.

Таким образом, и совет дружины " в малом составе", и сбор всех воинов

называются в поэме «cort». Также «Песня» называет и все окружение Сида

вообще, употребляя его двору ( cort ) короля или барселонского графа[149].

2835. Peso a mio Cid e a toda so cort.

Нередко Сид обращается за советом и к какому-либо одному из своих

вассалов. Например, обмануть евреев ростовщиков Сиду посоветовал Мартини

Антоминес[150]. Особенно большое доверие Сид оказывал своему племяннику

Альвару Фаньесу Минате, которого он называет своей "правой" или "лучшей"

рукой ( «el mio brazo mejor» )[151]. Именно ему Сид доверяет ответственное

задание - отвезти королю подарки и просить его о возвращении "милости"; на

него возлагает подсчет добычи[152] и найм рыцарей в Кастилии[153]. Наконец,

именно Минате Сид поручает перевезти дочерей и жену в Валенсию[154].

С Минатей, который, словами поэта, "всегда был у его руки"', Сид

советовался чаще, чем с кем-либо ещё из своего окружения[155]. Весьма

показательно, что Фернандо Гонсалес просит разрешения увезти дочерей Сида в

Каррион не только у Сида и Хименны, но и у Минаты[156].

Таким образом, согласно поэме, Минайя был кем-то наподобие первого

советника или майордома при дворе Сида в Валенсии.

В "Песне" не содержится ясного ответа на вопрос о том, как должен был

вести себя вассал, если король изгонял его сеньора из королевства. Судя по

тому, что какая-то часть дружины Сида осталась в Кастилии ( 982. Saludes de

primos e de hermanos e de sus companos, aquellas que avien dexado ), можно

заключить, что вассал не был обязан следовать в изгнание за своим сеньором.

Однако этот вывод противоречит сообщениям других источников, однозначно

указывавшим на то, что вассалы были обязаны сопровождать своего сеньора в

изгнание[157]. Как бы то ни было, поэма считает безукоризненно правильным

поведение тех вассалов Сида, которые не раздумывая решили поддержать своего

сеньора в трудную минуту и удалиться с ним в изгнание теряя при этом свои

вотчины и бенефиции, оставляя в Кастилии свои земли и семьи[158].

Таким образом, в поэме возвеличивается идея беззаветной преданности

вассала, способности пожертвовать всем - вотчинами, даже семьей - ради

выполнения своего долга.

Главный герой поэмы сохраняет верность, даже тогда, когда сеньор

отвернулся и оттолкнул его от себя, несправедливо обвинив в государственном

преступлении. Закон предоставляет изгнаннику право вести военные действия

против короля[159], но Сид отбрасывает эту мысль, считая своим долгом по-

прежнему сохранять верность своему законному сеньору:

548. Con Alfons mio senor non querria lidiar.

Решение Сида находит поддержку у его воинов, что свидетельствует о

том, что идеи преданности королю как главе государства имела

распространение среди широких слоев населения.

Итак, Сид отказывается от сулящего ему ратные подвиги мятежа против

своего законного сеньора, отдавая тем самым предпочтение интересам

общественных и политических институтов, которые правят изгнавшим его

королевством, свято соблюдая долг вассальной преданности.

Вассальные отношения накладывали определенные обязательство как на

сеньора, так и на вассала. Сеньор должен был защищать своего вассала, но

самое главное - оказывать ему материальную поддержку, которая могла

выражаться либо в земельных пожалованиях, либо в денежных выплатах.

Земельные пожалования получали, в основном, ближайшие вассалы того или

иного сеньора, составлявшие малую дружину, большая часть членов которой

была представлена родственниками сеньора и его «вассалами по воспитанию».

Малая дружина составляла малый совет сеньора, помогавший ему

в принятии важных решений. Иногда сеньор обращался ко всем своим вассалам,

в том числе и к "платным", т.е. получавшим денежное довольствие.

Обязанности вассала выражались в подчинении приказам сеньора, защитить его

и его семью от врагов, участии в созываемых сеньором собраниях и т. д.

Оформление вассальных связей осуществлялось при помощи церемонии

оммажа. Расторгнуть вассальные отношения могли обе стороны.

Взглядам мелкого испанского рыцарства на вассальные отношения был

присущ ряд особенностей. Прежде всего, в основном получавшие денежное

жалование вассалы, выступали за справедливую оценку их ратного труда и

требовали увеличения выплат. Далее, мелкое рыцарство с неприязнью

относилось к "случайным людям" в войске своего сеньора, видя в них

предателей и обманщиков; сами они ориентировались на долговременную службу

одному сеньору. Наконец, кодекс чести рыцарей требовал от вассалов полной

преданности сеньору, которая, в конечном счете, ставилась выше личных благ,

гражданской преданности королю и, возможно, семейных интересов.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5