Военные действия вооруженных сил СССР в предвоенные 1936-1940 годы

соблюдать свою не заинтересованность в регионе Балтики советско-финляндской

войны могло бы и не быть.

Почему тогда Сталин, спрашивают они, так долго медлил и начал войну

лишь в конце ноября? Ответ может быть один. Во-первых, потому, что этой

акции предшествовали другие, не менее важные и срочные - в сентябре в

Польше и в сентябре - октябре в Прибалтике. Именно в этих регионах были

заняты крупные силы войск, впоследствии переброшенные на Карельский

перешеек. И во-вторых, новая группировка советских войск, расположенная по

южному побережью Финского залива и далее на юг вплоть до Восточной

Пруссии, создавала крайне невыгодную для Финляндии ситуацию на Балтике,

что, по мнению советского руководства, могло принудить Финляндию без войны

принять советские предложения.

Разумеется, Сталин предпочел бы добиться своей цели не прибегая к

войне, которая, как позже действительно подтвердилось, могла преподнести

ему неприятные сюрпризы. Поэтому он не жалел времени на продолжительные

переговоры с финскими представителями. В. Таннер по этому поводу писал: "Из

того, что мы видели, у нас возникло впечатление, что Сталин искренне хотел

соглашения. Иначе ради чего ему надо было тратить столько времени на

дело, касавшееся маленькой Финляндии? Кроме того, он стремился к

компромиссам...

...Но Ленинград в опасности .

С другой же стороны, Советский Союз был свободен в своих решениях и

действиях в регионе Восточной Европы. Но население Финляндии не чувствовало

тогда непосредственной для себя угрозы, хотя слухи о том, что его

судьба уже решена на состоявшихся накануне войны советско-германских

переговорах, быстро распространялись. Собравшиеся в Копенгагене главы

правительств и министры иностранных дел Скандинавских стран 19 сентября

объявили о своем нейтралитете и сотрудничестве. По-прежнему шла подготовка

к Олимпийским играм, которые должны были состояться в Хельсинки в 1940 г. В

условиях войны расчет строился на том, что в них примут участие многие

еще существовавшие тогда нейтральные страны.

Финляндия большие надежды возлагала на уважение к объявленному ею

нейтралитету и на скандинавскую солидарность. Но ни то, ни другое не

обеспечило ей безопасности. Финляндский нейтралитет вообще никто не

собирался уважать. Что же касается солидарности Скандинавских стран, то

она в этот период была непрочной. Сложившуюся ситуацию весьма образно

обрисовал известный финский историк и дипломат М. Якобсон: "Финляндия

опасалась России, Дания - Германии; Швеция не могла решить, кого же она

больше должна опасаться; а Норвегия считала свое положение достаточно

прочным, чтобы вообще кого-либо бояться".

В отличие от предыдущих этот тур переговоров проходил уже в новых

специфических условиях. Они характеризовались следующими особенностями. Во-

первых, началась вторая мировая война, разделившая западные страны на два

враждующих лагеря, и во-вторых, были подписаны договора о взаимопомощи с

Эстонией, Латвией и Литвой, которые несколько улучшили позиции СССР в

отношении Финляндии.

Все эти обстоятельства, казалось, должны были вызвать у партнеров, и

прежде всего у советской делегации, особое чувство ответственности за

безопасность своих стран, но, разумеется, с учетом взаимных интересов. В

действительности же , участвовавший в переговорах Сталин, опираясь на эти

благоприятные для него обстоятельства предложил заключить пакт о

взаимопомощи по образцу договоров, заключенных в конце сентября - начале

октября с Латвией, Литвой и Эстонией.

Развернутый анализ сложившихся к тому времени советско-финляндских

отношений впервые публично дал Молотов на заседании Верховного Совета Союза

ССР 31 октября 1939 г., когда переговоры еще продолжались. Он определил их

как отношения, находящиеся н особом положении, потому что Финляндия

испытывает внешние влияния, что вызывает озабоченность Советского Союза о

своей безопасности, и особенно Ленинграда. Вопросы, стоящие на

переговорах с Финляндией, заявил Молотов, те же, которые стояли на

переговорах с Эстонией. Он отверг утверждении зарубежной прессы, будто

Советский Союз требует себе город Виипури (Выборг) и территорию, лежащую

севернее Ладожского озера, Далее Молотов изложил ход переговоров с

финляндской делегацией, отметив, что Советский Союз предложил Финляндии

заключить "пакт о взаимопомощи примерно по типу наших пактов взаимопомощи

с другими прибалтийскими государствами".

Может вызвать различные кривотолки то, что до сих пор неизвестны

фамилии погибших красноармейцев и младших командиров. В печати не были

опубликованы и результаты обследования, которое проводил полковник П. Г.

Тихомиров. Может быть, ему и не позволили заниматься этим деликатным делом?

Любопытно было бы прочитать и воспоминания непосредственных свидетелей

этого инцидента.

Провокация в Майниле была устроена, естественно, теми, кому она

была выгодна. В данной ситуации она была выгодна только советской

стороне, чтобы иметь повод для денонсации договора о ненападении с

Финляндией. Теперь до войны оставался только один шаг. Советское

руководство под предлогом, будто уже слишком поздно, и сожалению,

проигнорировало ноту финнов от 29 ноября 1939 г., в которой выражалось

их согласие отвести войска "на такое расстояние от Ленинграда, при котором

нельзя было бы говорить, что они угрожают безопасности этого города".

Итак, провокация имела место и теперь в дело готовились вступить войска.

Так оперативно сработал феномен, который на современном военно-

политическом языке именуется "быстрым реагированием".

Нет блага на войне .

Возникает, естественно, вопрос, видел ли Сталин в войне против

Финляндии единственный выход из конфликтной ситуации? Конечно, он предпочел

бы удовлетворить свои претензии без применения оружия. Почему же в

сложной и противоречивой ситуации начавшейся второй мировой войны советское

руководство все же решилось начать военные действия против Финляндии?

Вот как ответил на Этот Вопрос еще В то время по свежим следам

событий, Л, Д. Троцкий: "Наступление на Финляндию находится как будто в

противоречии со страхом Сталина перед войной. На самом деле это не так.

Кроме планов есть логика положения. Уклоняясь от войны, Сталин пошел на

союз с Гитлером. Чтобы застраховать себя от Гитлера, он захватил ряд

опорных баз на Балтийском побережье. Однако сопротивление Финляндии

угрожало свести все стратегические выгоды к нулю и даже превратить их в

свою противоположность. Кто, в самом деле, станет считаться с Москвой, если

с ней не считается Гельсингфорс? Сказав "А", Сталин вынужден сказать "Б".

Потом могут последовать другие буквы алфавита. Если Сталин хочет

уклониться от войны, то это не значит, что воина пощадит Сталина".

Итак, ранним утром 30 ноября 1939 г. крупные силы советских войск

пересекли границы Финляндии. Их продвижение в глубь страны, где в течение

нескольких часов им не оказывали сопротивления означало фактически

"необъявленную войну". В тот же день президент К. Каллио сделал следующее

заявление: "В целях поддержания обороны страны Финляндия объявляет

состояние войны".

Уже сама эта акция советского правительства означала нарушение норм

международного права. Действия сталинского руководства противоречили

советско-финляндскому мирному договору 1920 Г. и договору о ненападении

1932 г. Советское правительство нарушило также собственную конвенцию (так

называемый договор Литвинова), заключенную с соседними государствами в

июле 1933 г. К этому документу присоединилась тогда и Финляндия. В нем

определялось понятие агрессии и четко отмечалось, что никакими

соображениями политического, военного, экономического или какого-либо

другого характера нельзя будет обосновать или оправдать угрозы, блокаду Или

нападение на другое государство-участника.

Вместе с тем такая акция означала и нарушение внутригосударственного

права, поскольку Конституция СССР 1936 г., которая в правовом отношении

хотя и была далека от совершенства, допускала возможность объявления

Верховным Советом СССР только "состояния войны", но никак не "войны" как

таковой. Причем объявление состояния войны предусматривалось исключительно

в двух случаях: при вооруженном нападении на Советский Союз и при

необходимости выполнения международных договорных обязательств по взаимной

обороне от агрессии. К советско-финляндской войне ничего подобного отнести

нельзя, и ее следует квалифицировать как неправомерный акт великой державы

против малой соседней страны.

Вот какие заголовки отчетов о проходивших тогда по стране

многочисленных митингах трудящихся в поддержку решительных мер советского

правительства против белофиннов пестрели в советских газетах: "Ответить

тройным ударом!", "Дать отпор зарвавшимся налетчикам!", "Долой провокаторов

войны!", "Уничтожить гнусную банду!", "Безмерная наглость!" и т.д. и т.п.

Известный в те годы поэт Вас. Лебедев-Кумач накануне и в течение первых

дней войны опубликовал в "Известиях" несколько стихотворений, в которых

также не стеснялся в выражениях, "гневно осуждал финских поджигателей

войны". Его стихотворение "Велик народный гнев и ярость велика" начиналось

следующим четверостишием:

Кровавые шуты! Довольно вам кривляться,

Пришла пора закрыть ваш гнусный балаган!

Мы не позволим вам по-хамски издеваться

Над трупами рабочих и крестьян!

Подобная пропаганда была exitare fluctus in simpulo, т. е. бурей в

стакане воды. Она была похожа на "старого пройдоху" из Стихотворения в

прозе" И. С. Тургенева, рекомендовавшего упрекать своего противника в тех

грехах, которые сам за собой знаешь: "...упрекайте его в том самом

недостатке или пороке, который вы за собой чувствуете. Негодуйте ...и

упрекайте!"

Каким же путем советское руководство стремилось достичь поставленных

целей?

Конечно же, оно, как и правительство любого другого государства, при

решении спорных вопросов предпочитало мирный путь, потому что иной путь

всегда сопряжен с определенным риском. Если бы это было не так, то оно

нашло бы достаточно поводов, чтобы предпринять военную акцию против

Финляндии не в преддверии зимы, а гораздо раньше, как это произошло в

Прибалтике. Но применение вооруженной силы в решении спорного

территориального вопроса никогда нельзя оправдать невозможностью его

решения мирным путем. Это императив современного международного права. И

тем не менее Сталин, Молотов и Ворошилов пошли на его грубое нарушение.

В целом группировка советских войск к началу войны составляла 240

тыс. человек (в боевых войсках), 1915 орудий (всех калибров), 1131 танк и

967 боевых самолетов. Группировка финских войск насчитывала тогда 140 тыс.

человек, 400 орудий, 60 танков и 270 боевых самолетов.

В первый день войны советская авиация подвергла бомбардировке военные

объекты в районе Хельсинки. Но из-за навигационных ошибок бомбы упали и в

центр города. Имелись разрушения и человеческие жертвы. Правда, с 3

декабря воздушные налеты на объекты глубокого тыла Финляндии Главное

командование Красной Армии категорически

запретило. Только месяц спустя, когда обстановка на фронте сложилась не в

пользу Красной Армии, Ворошилов, Сталин и Шапошников подписали приказ,

который гласил; "Бомбардировочной авиации наносить систематические и мощные

удары по глубоким тыловым объектам: административным, военно-промышленным

пунктам, железнодорожным мостам, железнодорожным узлам, пор там,

транспортам противника".

Действия войск в первые же дни войны показали неэффективность

существовавшего тогда фактически фронтового управления. Оно было

ликвидировано, и с 9 декабря непосредственное руководство действующими

армиями, Балтийским и Северным флотами взяла на себя созданная Ставка

Главного командования Красной Армии. В ее состав входили нарком обороны

Ворошилов (главнокомандующий) и члены Ставки - нарком ВМФ Н. Г.

Кузнецов, начальник генштаба Шапошников и Сталин. Мерецков был назначен

командующим войсками 7-и армии (членами Военного совета были Н. Н. Вашугин

и А. А. Жданов).

С начала декабря тяжелые бои развернулись по всему фронту. В эти дни

на одном из приемов в Берлине советские дипломаты самоуверенно заявили

американскому корреспонденту Уильяму Ширеру, что через три дня в Финляндии

все будет кончено "'. Однако большой успех был отмечен только на Крайнем

Севере, в полосе наступления 14-Й армии. Ее войска при поддержке

кораблей Северного флота продвинулись вперед на 150 - 200 км и легко

овладели финской частью полуостровов рыбачий и Средний, а также городом

Петсамо. Но армии, действовавшие в Центральной Карелии, продвинулись лишь

на 35 - 80 км. В итоге кровопролитных боев войска 7-й армии На

Карельском перешейке сумели вплотную подойти к главной полосе линии

Маннергейма. По ее дотам вели огонь 203 - 280-миллиметровые орудия

резерва Главного командования. На Сумском направлении впервые был

применен опытный тяжелый танк КВ. Но прорвать оборону финнов так и не

удалось.

О реакции Сталина на неудачи наших войск в первый период войны Хрущев

рассказывает следующее: "Сталин очень негодовал. Военные объясняли, что

они не знали о создании финских укреплений на Карельском перешейке. Они

назывались линией Маннергейма. Стали обвинять разведку. Все это

объединилось в главное обвинение Ворошилову -- он нарком обороны. За

военное поражение обвинять, собственно, больше и некого было. Ворошилов

виновен, он не предусмотрел. Наш морской флот действовал против финского.

Казалось бы, соотношение должно быть не в пользу финнов, но наш флот

плохо работал. Я помню такой доклад у Сталина. Наши не опознали шведский

корабль и приняли за финский. Наша подводная лодка попыталась потопить его,

но не смогла этот сделать. Немцы это наблюдали и потом, чтобы уколоть,

предложили оказать помощь: "Что же у вас так плохо? Даже не смогли

потопить корабль? Может быть, вам требуется помощь?.."

Одним словом, нарастает тревога. Померк ореол непобедимости нашей

армии "если завтра война, мы сегодня к походу готовы...". Если с

финнами не можем справиться, а вероятный противник у нас посильнее, то как

же с ним мы будем справляться?

Таким образом, финская война показала очень большие наши слабости,

неумение организовать ведение войны".

Неудачи советских войск на первом этапе войны были вызваны прежде

всего пороками самого плана войны, который был рассчитан на молниеносную

армейскую операцию, исходил из явной переоценки возможностей советских

войск и недооценки боеспособности войск противника, Командование не

предусматривало возможность ведения продолжительных боевых действий в

условиях суровой зимы, потому что войска были недостаточно обеспечены

зимней одеждой и соответствующим снаряжением. Не хватало минометов,

автоматов и других видов новейшего вооружения. Было слабо отработано

взаимодействие разных родов войск, особенно сухопутных частей с авиацией.

На безобразия, которые были вскрыты в 7-й армии, действовавшей на

главном направлении, указывал Ворошилов в письме Сталину и Молотову от 21

декабря 1939 г. Он отмечал, что дороги забиты, пехоты как организованной

силы на фронте нет, а болтается почти никем не управляемая масса людей,

которая при первых же выстрелах беспорядочно разбредается в топи, по

лесам. Пехота несет большие потери от шальных пуль.

Борьба была ожесточенной. Советские воины проявляли героизм,

стремились наилучшим образом выполнить приказ и быстрее закончить войну.

Конечно же, следует проводить четкую разделительную линию между

неправедными целями, которые преследовали Сталин и его окружение в этой

войне, и героизмом советских воинов, которые повиновались приказам

командования и добросовестно выполняли свой воинский долг. Созданные

штурмовые группы дерзко атаковали господствующие высотки, занимали доты и

дзоты, отражали контратаки противника. Для развития успеха

использовались подвижные группы. Например, в 7-й армии их было три. Они

создавались на базе танковых бригад, усиленных стрелковыми батальонами и

саперами. В 13-Й армии одной из таких групп командовал полковник Д. Д.

Лелюшенко.

Самоотверженно действовали войска, наступавшие на Выборгском

направлении. Части 50-го корпуса Под командованием комбрига Ф. Д. Гореленко

2 марта 1940 г. пробились к тыловой оборонительной полосе финнов северо-

восточнее города. Одновременно передовые части 34-го корпуса комдива К. П.

Пядышева достигли южных окраин Выборга. В эти дни вся страна узнала о

героизме воинов 70-Й стрелковой дивизии под командованием комдива М. П.

Кирпоноса. По льду Выборгского залива они обошли Выборгский укреп район и

внезапно атаковали его.

Финские войска оказывали наступавшим упорное сопротивление. Они

умело создавали систему укреплений, до последнего солдата защищали огневые

точки. Финские снайперы причиняли немалый урон мелким группам

красноармейцев. Финны применяли разнообразные приемы борьбы. Весьма

эффективной была финская тактика изматывания советских войск действиями

мелких высокоманевренных отрядов и разведчиков-лыжников, которые

пробирались в глубокий тыл советских войск. По свидетельству участников

этой войны, финский солдат-одиночка был непревзойденным бойцом. В этом

отношении он превосходил советского солдата.

В первый период войны, когда еще теплилась надежда на то, что

советские войска прекратят наступление, моральный дух финских солдат

был высоким. Их поддерживало местное население. Они были убеждены, что

воюют за правое дело. Но с февраля 1940 г. на фронте ширились пораженческие

настроения. Надежда на благоприятный исход войны покидала финскую армию.

К 12 марта войска 7-й армии овладели частью Выборга, и оставшиеся в

живых его защитники отступили в северном направлении. Войска 13-Й армии

развивали наступление на Кексгольм. Для Финляндии обстановка была

безнадежной, и ее представители 12 марта подписали в Москве мирный договор,

в соответствии с которым 13 марта с 12 часов военные действия прекращались.

Народ Финляндии тяжело переживал постигшую его трагедию. Многие

газеты вышли в черных рамках, везде на зданиях были приспущены знамена.

Маннергейм издал последний приказ по армии, в котором благодарил солдат за

мужество и героизм в защите родины. Это примечательный документ своего

времени, и он достоин того, чтобы его текст привести по возможности полнее.

"Солдаты славной армии Финляндии! Между нашей родиной и Советской

Россией заключен мир, суровый мир, по которому советской России отходит

почти каждое поле боя, где вы пролили свою кровь за все, что мы считаем

для себя дорогим и священным.

Вы не желали войны, вы любили мир, труд и жизнь, но вас втянули в

борьбу, в которой вы совершили подвиги, и они будут сотни лет украшать

страницы истории.

Вас 15 000, тех, которые ушли на поле боя и, вернувшись, не

увидели своего родного крова, а сколько тех, которые навсегда потеряли

способность трудиться!. Но и врагу досталось от вас, и не ваша вина в том,

что несколько сотен тысяч (цифра значительно преувеличена. М.С.)

осталось лежать на снегу, устремив полный боли взгляд в звездное небо. Вы

не ненавидели их и не желали им зла, вы лишь следовали суровому закону

войны: убивай или умри сам...

Я благодарю солдат всех родов войск, которые в честном соперничестве

совершали подвиги с первого дня войны. Благодарю за смелость, которую вы

проявили в борьбе с многократно превосходящими силами противника,

вооруженного частично не известным нам оружием, за стойкость, с которой

вы вгрызались в каждую пядь родной земли...

На почетном месте в суровое время войны стоят те тысячи рабочих,

которые добровольно работали, не отходя от станка даже во время налетов

авиации, и создавали все необходимое для армии. Благодарю тех, кто,

изможденный огнем противника, производил вооружение для фронта. Благодарю

их от имени Отечества".

Обе стороны в этой войне понесли тяжелые потери в людях и боевой

технике. Советские войска потеряли убитыми 53522 человека и без вести

пропавшими 16 208 человек (часть из них оказалась в плену). Были ранены

163 772 человека, обморожены -- 12064 человека, наряду с боевыми

санитарные потери (больные) составляли 55041 человек. В плену оказалось

более 5 тыс. советских воинов.

Советские войска понесли серьезный урон в боевой технике и вооружении.

Так, военно-воздушные силы фронта потеряли 540 самолетов. Характерно, что

боевые потери составили менее 50%, остальные следствие аварий и

катастроф. Велики были потери и в танках. Только 7-я армия при прорыве

главной полосы линии Маннергейма лишилась 1244 танков. В беседе с послом

США Таннер однажды заявил, что в первые месяцы войны финны захватили у

русских вооружения больше, чем получили от дружественных стран.

Советский народ вынужден был затратить на эту войну немалые

денежные средства - более 7,5 млрд. рублей, из которых на вооружение было

израсходовано свыше 1,9 млрд.

Трагически сложилась судьба советских военнопленных. После

заключения мирного договора все они были возвращены советской стороне

и в товарных вагонах с забитыми окнами под усиленной охраной частей НКВД

Страницы: 1, 2, 3, 4