Военные действия вооруженных сил СССР в предвоенные 1936-1940 годы

монгольских войск прорвали вражескую оборону на флангах и стремительным

глубоким охватом начали окружать противника. Постепенно враг стал приходить

в себя и оказывать упорное сопротивление. Японское командование бросило

против советских войск большое количество танков, артиллерии и авиации. Под

их прикрытием стали чаще переходить в контратаки пехота и кавалерия. На

всем фронте разгорелось ожесточенное сражение.

Несмотря на отчаянное сопротивление противника, к исходу первого дня

серьезный успех был достигнут на внешних флангах южной и северной групп,

где кавалерийские соединения советско-монгольских войск разгромили части

японо-маньчжурской кавалерии и овладели намеченными рубежами вдоль

государственной границы.

Оценив создавшуюся обстановку, командующий 1-й армейской группой Г. К.

Жуков принял решение ввести в сражение на северном направлении все силы

резерва. Подвижная группа под командованием полковника

И. П. Алексеенко, перейдя в наступление, к исходу 23 августа достигла

Номон-Хан-Бурд-Обо и на следующий день вошла в огневую связь с частями

южной группы. Японские войска оказались полностью окруженными.

Попытки японского командования прорвать кольцо окружения извне ударами

подтянутых свежих резервов не увенчалось успехом. Понеся большие потери,

деблокирующая группа врага вынуждена была отступить.

Советско0монгольское командование приступило к планомерному

уничтожению окруженных японских войск. Одновременно с внешним фронтом

окружения, состоящим в основном из мотоброневых, кавалерийских,

авиадесантных и частично стрелковых войск, перешедших к обороне вдоль

границы, был образован внутренний фронт из стрелковых частей, наносивших по

врагу сходящиеся удары.

Оказавшись в котле, японские войска отчаянно сопротивлялись, но 31

августа последние очаги обороны врага были ликвидированы. После полного

разгрома своей наземной группировки японское командование приняло попытки

нанести поражение советской авиации. Однако и этот замысел провалился. В

течение первой половины сентября 1939 г. советские летчики провели ряд

воздушных боев, в которых был уничтожен 71 вражеский самолет. Крупная

группировка Квантунской армии перестала существовать. 16 сентября японское

правительство вынуждено было признать поражение своих войск и попросило о

прекращении военных действий.

В боях на Халхин-Голе японцы потеряли около 61 тыс. убитыми и

ранеными, 660 самолетов, значительное количество военного имущества.

Трофеями советско-монгольских войск стали 12 тыс. винтовок, 200 орудий,

около 400 пулеметов, более 100 автомашин. Халхин-гольский «котел» до

основания потряс Квантунскую армию. Ее командование в полном составе было

вынужденно выйти в отставку. Были смещены командующий армией генерал Уэда и

начальник штаба армии генерал Иосогаи. Рухнули, провалились далеко идущие

планы японских агрессоров.

Советско-германский договор 1939 года. На пороге войны.

Гитлеровские дипломаты еще в мае 1939 г. в Москве и Берлине начали

зондировать почву с целью улучшения отношений между Германией и СССР. 9 мая

1939 г. заместитель директора отдела печати германского министерства

иностранных дел Браун фон Штумм в беседе с советским поверенным в делах в

Берлине Г. А. Астаховым заявил, что Германия стремится к улучшению

отношений с СССР и что германская пресса изменила тон и не прибегает к

враждебным выпадам против Советского Союза. Астахов резонно ответил на это

заявление, что Германия являлась инициатором ухудшения отношений с СССР,

поэтому она должна быть и инициатором их улучшения.

Другой видный представитель германского министерства иностранных дел,

Шнурре, в беседе с Г. А. Астаховым 17 мая также убеждал советского

поверенного в делах, что Германия не имеет никаких агрессивных намерений

против СССР и что необходимо улучшить взаимоотношения между обеими

сторонами.

В июле - августе 1939 г. советского поверенного в делах в Германии все

чаще стали посещать представители министерства иностранных дел,

представители промышленности, печати. 21 июля 1939 г. его посетили редактор

журнала «Оствиртшафт» и референт «бюро Риббентропа». Они распространялись о

том, что заключенные Германией пакты с Эстонией и Латвией являлись актом

самозащиты и не направлены против СССР. Что же касается

«Антикоминтерновского пакта», то он будто бы не ущемлял интересов

Советского Союза.

24 июля 1939 г. Г. А. Астахов был приглашен в германское министерство

иностранных дел, где советник по экономическим вопросам Шнурке сказал ему:

«Зачем Вам заключать договор с Англией, если на Вас никто не собирается

нападать?». Он развил идею о необходимости заключения торгово-кредитного

соглашения как первого этапа сближения Германии с СССР. Шнурре заявил, что

Германия может поставить лучшие машины и станки. И наконец, 3 августа «сам»

министр иностранных дел Германии Риббентроп пригласил Г. А. Астахова и

заявил ему о намерении германского правительства решительным образом

изменить германско-советские отношения.

Одновременно такой же активный зондаж проводился и в Москве.

Германский посол Шуленбург и его помощники зачастили в наркомат иностранных

дел СССР. Германский посол официально заявил наркому иностранных дел В. М.

Молотову о желании правительства Германии нормализовать отношения между

обеими странами.

Еще более усилились стремления германского правительства найти пути

сближения с СССР, когда стало известно о предстоящих англо-франко-советких

переговорах в Москве. 2 августа Шуленбург в беседе с заместителем наркома

иностранных дел В. П. Потемкиным изложил конкретный план улучшения советско-

германских отношений. Он считал, что такое сближение можно осуществить в

три этапа, а именно: заключение торгово-кредитного соглашения, нормализация

отношений по линии прессы и культурных связей и, наконец, политическое

сближение.

Что, касается СССР, то он хотел заключить эффективный военный союз,

способный защитить интересы всех стран, обеспечить мир и безопасность на

нашем континенте. 17 апреля 1939 г. Советское правительство вручило

английскому, а 19 апреля французскому правительствам предложения,

предусматривавшие заключение между тремя державами равноправного договора о

действенной взаимной помощи против агрессора. В советском проекте

говорилось:

«1. Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на

5-10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно

всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого

из договаривающихся государств.

2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и

военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между

Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в агрессии против этих

государств».

Ответ английского правительства, который был получен только 8 мая,

свидетельствовал о том, что по существу позиция Лондона не изменилась.

Только 1 июля английское правительство дало наконец согласие на советское

предложение о предоставлении гарантий прибалтийским государствам и

Финляндии. Но практически эту договоренность уже нельзя было реализовать. 7

июля Эстония и Латвия подписали договор с гитлеровской Германией.

11 августа, за день до начала англо-франко-советких переговоров,

Шуленбург отправил секретную телеграмму Риббентропу, в которой, ссылаясь на

беседу итальянского военного атташе с британским военным атташе

подполковником Файсбренсом, сообщал основное кредо английской делегации. В

телеграмме указывалось, что при переговорах английская миссия будет

придерживаться следующего объяснения возможного хода войны:

«В будущей войне Германия на своих западных границах будет вести

оборону и, напав на Польшу превосходящими силами, захватит ее в течении 1-2

месяцев. В таком случае германские войска будут на советской границе вскоре

после начала войны. Несомненно, Германия после этого предложит западным

державам сепаратный мир при условии, что ей дадут свободу для наступления

на Восток. Если Советское правительство теперь же не заключит пакта с

Англией и Францией в целях прикрытия от германского нападения, то оно будет

подвергнуто риску быть изолированным в случае войны».

Это сообщение встревожило гитлеровских дипломатов. Ответ германского

министерства иностранных дел последовал незамедлительно. Статс-секретарь

Вейцзекер предложил Шуленбургу решительным образом опровергнуть аргументы

английских представителей. В телеграмме от 14 августа он писал: «Именно

война, которую описал английский военный атташе, должна безошибочно

показать ценность и важность советского соглашения с Германией. Как может

Великобритания эффективно встать на защиту России после захвата нами

Польши? Если Россия встанет на сторону Великобритании, то она будет иметь

единственного противника в лице Германии, как это было в 1914 г. Если же

Советский Союз предпочтет взаимопонимание с нами, то он добьется той

безопасности, какой он желает, и для этого мы готовы дать все гарантии».

Обмен телеграммами между Шуленбургом и Вейцзекером свидетельствовал,

во-первых, о том, что вопрос о неизбежности германо-польской войны был уже

решен в Берлине, и во-вторых, о том, что Германия ищет путей для сближения

СССР.

Более определенно заявил о желании Германии улучшить отношения с

Советским Союзом Шуленбург народному комиссару иностранных дел СССР в

беседе, состоявшейся 15 августа. На основании инструкций, полученных от

германского министра иностранных дел, Шуленбург настоятельно просил

согласия Наркоминдела СССР на приезд в Москву Риббентропа для переговоров с

представителями Советского правительства.

Приведенные выше документы свидетельствуют о том, что инициатива улучшения

советско-германских отношений целиком и полностью принадлежала Германии.

Именно германское правительство настойчиво добивалось ликвидации

недружелюбных отношений между обеими странами. Это было вызвано по крайней

мере двумя обстоятельствами: первое - стремление во что бы то ни стало

помешать заключению тройственного соглашения между СССР, Англией и

Францией, тем более что и Англия и Франция делали все, чтобы сорвать

переговоры, и второе - Германия не была еще готова начать агрессию против

СССР.

Правительство СССР со всей решительностью и настойчивостью добивалось

заключения договора с Англией и Францией. Оно терпеливо ожидало

положительного решения правительствами Чемберлена и Даладье вопроса о

пропуске советских войск через польскую и румынскую территории, так как без

этого никакие соглашения не имели смысла. И только тогда, когда стало

совершенно очевидным, что английское и французское правительства не желают

решать кардиальный вопрос борьбы против угрозы фашистской агрессии, а

польское правительство открыто заявило о своем нежелании принимать военную

помощь от СССР, т. е. когда переговоры военных миссий зашли в тупик

Советский Союз вынужден был согласиться на переговоры с Германией. В

сложившейся кризисной обстановке другого выхода не было.

20 августа Гитлер прислал телеграмму И. В. Сталину. Предлагая

заключить договор о ненападении, он писал: «Поэтому я еще раз предлагаю Вам

принять моего министра иностранных дел самое позднее в среду, 23 августа.

Имперский министр иностранных дел будет облечен всеми чрезвычайными

полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении...».

Такое согласие было дано. 23 августа Риббентроп приехал в Москву. В

тот же день вечером, после состоявшихся переговоров, был подписан советско-

германский договор о ненападении на 10 лет. Когда Риббентроп предложил

внести в пакт преамбулу о дружественном характере советско-германских

отношений, И. В. Сталин категорически отверг ее, заявив: «Советское

правительство не могло бы честно заверить советский народ в том, что с

Германией существуют дружеские отношения, если в течении шести лет

нацистское правительство выливало ушаты помоев на Советское правительство».

13 ноября 1939 г. состоялась первая встреча с Гитлером советской

делегации, в которой главным советским представителем был Молотов. На этой

встрече Гитлер говорил о разделе Британской империи, о поставках СССР

германского оборудования, о конфликте связанном с Финляндией.

Советско-германский договор о ненападении привел к резкому изменению

соотношения сил в Европе. Он расстроил планы втянуть СССР в войну уже в

1939 г. Заключив пакт о ненападении с Германией, Советское правительство

добилось отсрочки, позволяющей укрепить обороноспособность СССР.

Разумеется, договор не мог предотвратить агрессию фашистское Германии,

давно взявшей курс на захват чужих территорий. Сейчас уже доподлинно

известно, что, предлагая Советскому правительству заключить пакт, Гитлер

преследовал коварные цели. Отвечая на оппозицию, возникшую в нацистской

партии в связи с подписанием советско-германского договора, он на пятый

день после подписания заключения пакта заявил: «Пакт с СССР неверно понят

партией. Это пакт с сатаной чтобы его удушить».

На северо-западе граница на замке .

29 ноября 1939 г. председатель СНК СССР В. М. Молотов заявил по

московскому радио, что враждебная в отношении нашей страны политика

нынешнего правительства Финляндии вынуждает нас принять немедленные меры

по обеспечению внешней государственной безопасности Советского Союза. На

следующий день ранним утром советские войска на всем протяжении советско-

финляндской границы от Балтийского до Баренцева моря предприняли

боевые действия против финских войск. Территорию Финляндии начала

обстреливать береговая артиллерия Кронштадта. Самолеты, взлетавшие с

баз, только что созданных в Эстонии, совершали налеты на финские города,

в том числе и Хельсинки, где в это утреннее время правительство Финляндии

обсуждало сложившуюся ситуацию.

Так началась советско-финляндская война.

Не только в правящих кругах Финляндии, но и среди мировой

общественности неприятие вызывали сообщения о массовых репрессиях

советских граждан в СССР, о насильственной коллективизации, о голоде. В

1935 г. правительство Финляндии официально осудило советскую депортацию

карелов. Эта депортация вызвала и активную реакцию со стороны финских

студентов требовавших прекращения насилия над родственным народом В

Финляндии было известно и о том, что в рамках инспирированного

Сталиным и Молотовым нагнетания обстановки и пропагандистской кампании в

Советском Союзе усилилась дискриминация лиц финской и карельской

национальностей в политической и культурной жизни. Было время (20-е -

начало 30-х годов), когда в Ленинграде выходило около десятка финно-язычных

журналов и газет, работало издательство "Кирья". К 1935 г. в Карелии

существовала писательская организация, насчитывавшая 35 членов Но со второй

половины 30-к годов положение резко ухудшилось. В обстановке сталинского

произвола финно-язычные издания и школы в Ленинграде и в Карелии

закрывались, а все, кто выступал в защиту родного языка, обвинялись в

"велико финском национализме". Так, "Правда" 11 сентября 1937 г. писала:

"С большим удовлетворением встретили коммунисты и все трудящиеся Карелии

обзор "Правды", в котором разоблачаются буржуазны националисты - агенты

финской и германской разведок и сообщники из обкома партии и редакции

газеты "Красная Карелия".

В 1938 г. положение еще более ухудшилось. Перестал существовать союз

писателей Карелии. Употребление спешно созданного путем механического

смешения местных диалектов литературного карельского языка в период

советско-финляндской войны вообще был запрещено. Он получил право на жизнь

только после войны, в связи с образованием Карело-Финской Советской

Социалистической Республики.

Шло время, но улучшения советско-финляндских отношений не наблюдалось.

Между тем обстановка в Европе накалялась. В сентябре 1938 г. состоялся

мюнхенский сговор, который приблизил войну к порогу стран Европы.

Но из Москвы продолжали поступать все новые и новые предложения.

Так, в начале марта 1939 г. правительству Финляндии были предложены

следующие меры: СССР гарантирует неприкосновенность Финляндии,

предоставляет ей необходимую помощь против возможной агрессии, поддержит

ходатайство относительно пересмотра статуса Аландских островов. Но в

порядке встречных мер Финляндия должна будет сопротивляться любой

агрессии, оказывать Советскому Союзу содействие в укреплении безопасности

Ленинграда и с этой целью предоставить Советскому Союзу в аренду

сроком на 30 лет остров Суурсаари и несколько других мелких островов в

Финском заливе, на которых будут созданы уже не базы, а лишь

наблюдательные посты. Ответ финской стороны был отрицательным с той же

ссылкой на свой суверенитет и нейтралитет. Переговоры в который раз были

прерваны.

Какие же следующие меры в такой, казалось, безнадежной ситуации

должны были предпринять Советский Союз и Финляндия, чтобы все-таки

вывести переговоры из тупика? Очевидно, оптимальным виделся путь отказа

Советского Союза от выдвижения требований, явно задевающих суверенитет

Финляндии, и настойчивого поиска других путей политического характера, с

тем чтобы не дать вообще заглохнуть переговорам. Ибо любой другой путь,

прежде всего военный, неизбежно вел к еще большему нагнетанию обстановки и

в конечном счете к войне, к которой обе стороны, конечно же, не

стремились.

Вскоре по поручению советского правительства в Хельсинки прибыл Б. Е.

Штейн, бывший посол в Финляндии, а в 1939 г. - политический представитель

в Италии. Он был уполномочен вести неофициальные переговоры на базе прежних

советских предложений. На сей раз их поддержал и маршал Г. Маннергейм,

заявивший, что острова в Финском заливе не представляют для страны особой

ценности, ибо нет возможности защищать их в случае агрессии. Вместе с

прежними предположениям Штейн передал и новое - чтобы финны уступили

определенную территорию на Карельском перешейке в обмен на большую

территорию в Советской Карелии. Подобная настойчивость советского

руководства вызывала в Хельсинки подозрительность относительно его

намерений и соответственную реакцию. 6 апреля 1939 г. Штейн вернулся в

Москву без результатов.

В такой ситуации правительства обеих стран решили действовать по двум

параллельным направлениям: не отказываясь от политических переговоров, они

начали готовить меры военного характера - Советский Союз, к сожалению,

наступательные, а Финляндия - оборонительные. Усиливались контакты

Финляндии по военной линии с Англией, Швецией и Германией. В Хельсинки

частыми гостями стали высокопоставленные военные деятели этих стран. Финнам

оказывалась помощь в совершенствовании линии укреплений вдоль границы с

СССР - так называемой линии Маннергейма. Хотя советско-финляндские

переговоры имели неофициальный и конфиденциальный характер,

правительство Финляндии регулярно информировало о них Германию.

В водоворот не только политических, но и военных приготовлений

энергично включился Советский Союз. В начале марта 1939 г. К. Е. Ворошилов

приказал только что назначенному командующему войсками Ленинградского

военного округа (ЛВО) командарму II ранга К. А. Мерецкову проверить

готовность войск "на случай военного конфликта с Финляндией". При этом он

сослался на прямое указание И. В. Сталина.

В апреле 1939 г. Карельский перешеек посетил Ворошилов. Он

приказал усилить боевую готовность, составить план эвакуации детей и жен

начсостава в случае начала военных действий и построить убежища.

Весной и летом того же года в ЛВО развернулось крупное строительство,

были приняты меры по подготовке личного состава в условиях, приближенных к

боевым, совершенствовалась структура пограничных войск.

Некоторое время спустя Сталин созвал Военный Совет, на котором был

обсужден оперативный план войны с Финляндией, представленный начальником

генерального штаба командармом I ранга Б. М. Шапошниковым. План исходил из

реальной оценки состояния финской армии и ее пограничной укрепленной линии.

В нем предусматривалось сосредоточение больших сил и средств еще до

начала операции. Сталин был удивлен тем, что начальник генштаба

требует стольких сил и средств, чтобы заставить маленькую Финляндию пойти

на уступки, и командующему войсками ЛВО К.А. Мерецкову было предложено

разработать другой оперативный план войны из расчета только на силы и

средства военного округа, т. е. на те 20 стрелковых дивизий, которыми он

располагал.

Подобная неопределенность в советско-финляндских отношениях

продолжалась до провала советско-англо-французских военных переговоров и

заключения советско-германского договора о ненападении с приложенными к

нему секретными протоколами, в которых уже заранее было запрограммировано

определенное "территориально-политическое переустройство "Финляндии в

пользу Советского Союза. Реализовать свои "права" в Эстонии, Латвии и

Литве советскому руководству удалось путем заключения двусторонних

договоров. К Финляндии же, объявившей в начале сентября 1939 года, о

своем полном нейтралитете и несогласии с планами создания советских

военных баз на своей территории, Сталин, нарушив этот нейтралитет, применил

военную силу. Не составляет особого труда сделать вывод, что без

предварительного согласия Германии, изложенного в названном протоколе,

Страницы: 1, 2, 3, 4