Репрессии и голод на Украине и в России в 30-е годы

население подвергнуть массовой депортации.

В течение только одного месяца "борьбы против саботажа" - ноября 1932 года

- 5.000 сельских коммунистов, обвиненных в "преступном сочувствии"

"подрыву" кампании хлебозаготовок были арестованы, а вместе с ними были

арестованы еще 15.000 колхозников важного сельскохозяйственного района,

каким является Северный Кавказ. В декабре началась массовая депортация не

только отдельных кулаков, но и целых деревень, в частности, казацких

станиц, уже подвергавшихся в 1920 году подобным карательным мерам8. Число

спецпоселений, таким образом, стало быстро расти. Если в 1932 году по

данным администрации ГУЛАГа прибыло 71236 поселенцев, то в 1933 году был

зарегистрирован приток в 261.091 спецпоселенцев9.

На Украине комиссия Молотова приняла аналогичные меры: началась регистрация

округов, где план заготовок не выполнен, в "черном списке" оказывались

многие из них со всеми выше отмеченными последствиями: чисткой местных

партячеек, арестами не только колхозников, утаивших часть своего урожая, но

также и колхозных руководителей, занижающих доходы коллективного хозяйства.

Вскоре эти меры распространились и на другие зернопроизводящие регионы

страны.

Могли ли эти репрессивные меры помочь государству в войне против

крестьянства? "Нет, никак", - отмечал в своем донесении весьма

проницательный итальянский консул из Новороссийска.

"Советский государственный аппарат, предельно вооруженный и мощный,

находится перед фактом невозможности победы в одном или нескольких

сражениях; враг в данном случае не сконцентрирован, он разбросан, и аппарат

изматывает силы, осуществляя много мелких операций: здесь, например, не

прополото поле, там укрыли несколько центнеров пшеницы; тут не работает

один трактор, другой трактор сломан, третий вместо того, чтобы работать,

куда-то уехал. Далее следует отметить, что амбары, где хранят зерно,

разграблены, бухгалтерский учет в большом и малом плохо ведется или

фальсифицируется, а председатели колхозов из страха или по небрежности не

говорят правды в своих отчетах. И так далее и до бесконечности на этой

огромной территории! ... Враг, его ведь надо искать, переходя из дома в

дом, из деревни в деревню. А это все равно, что носить воду дырявым

черпаком!"10

Таким образом, чтобы победить врага, остается лишь одно решение: оставить

его голодным.

Первые сообщения о возможной критической ситуации в снабжении продуктами

зимой 1932-1933 годов пришли в Москву летом 1932 года. В августе 1932 года

Молотов рапортовал в Политбюро, что "существует реальная угроза голода в

районах, где всегда снимали превосходный урожай". Тем не менее он же

предложил выполнить во что бы то ни стало план хлебозаготовок. В том же

августе председатель Совнаркома Казахстана Исаев информировал Сталина о

том, до какой степени голодно в республике, где коллективизация сочеталась

с попыткой сделать оседлым традиционно кочевое население, в результате чего

традиционное хозяйство было дезорганизовано. Даже ярые сталинисты, такие

как Косиор, первый секретарь Компартии Украины или Михаил Хатаевич, первый

секретарь Днепропетровского обкома, попросили Сталина и Молотова урезать

план хлебосдачи. "Для того, чтобы в будущем сельскохозяйственная продукция

могла бы действительно соответствовать нуждам пролетарского государства, -

писал Хатаевич в Москву в ноябре 1932 года, - мы должны принять во внимание

хотя бы минимальные нужды колхозников, а то вообще будет некому сеять и

убирать урожай".

"Ваша позиция, - отвечал Молотов, - глубоко неправильная, небольшевистская.

Мы большевики, и мы не можем отодвигать нужды государства ни на десятое, ни

даже на второе место, это определено нашими партийными постановлениями"11.

Несколько дней спустя Политбюро направило местным властям циркуляр,

предписывающий немедленное лишение колхозов, не выполняющих свой план

заготовок, "всего зерна, включая семенные запасы!".

Вынужденные под угрозой пыток сдавать все свои скудные запасы, не имея ни

средств, ни возможностей покупать что бы то ни было, миллионы крестьян из

самых богатых в Советском Союзе сельскохозяйственных регионов остались

голодными, не имея при этом никакой возможности выехать куда-нибудь в

город. 27 декабря 1932 года правительство ввело общегражданский паспорт и

объявило об обязательной прописке городских жителей в целях ограничения

исхода крестьянства из деревень, "ликвидации социального паразитизма" и

остановки "проникновения кулаков в города". Столкнувшись с бегством

крестьян в города с целью "выживания", правительство отправило 22 января

1933 года циркуляр, в котором фактически приговаривались к смерти миллионы

голодных. Подписанный Сталиным и Молотовым, этот циркуляр предписывал

местным властям и, в частности, ОГПУ запретить "всеми возможными средствами

массовое отправление крестьянства Украины и Северного Кавказа в города".

После ареста "контрреволюционных элементов" другие беглецы вернутся к

местам прежнего жительства. Циркуляр объяснял ситуацию следующим образом:

"Центральный комитет и правительство имеют доказательства, что массовый

исход крестьян организован врагами советской власти, контрреволюционерами и

польскими агентами с целью антиколхозной пропаганды, в частности, и против

советской власти вообще"12.

Во всех областях, которые поразил голод, продажа железнодорожных билетов

была немедленно прекращена; были поставлены специальные кордоны ОГПУ, чтобы

помешать крестьянам покинуть свои места. В начале марта 1933 года в

донесении ОГПУ уточнялось, что только за один месяц 219.416 человек были

задержаны при попытке уехать в ходе операций, призванных ограничить

массовое бегство крестьян в города. 186.588 человек были возвращены на

места проживания, многие арестованы и осуждены. Но в докладе замалчивалось

то состояние, в котором находились вынужденно покидавшие свои места

крестьяне.

Как продолжение этой темы, интересно свидетельство итальянского консула из

Харькова, города, находившегося в самом центре охваченных голодом районов.

"За неделю была создана служба по поимке брошенных детей. По мере того, как

крестьяне прибывали в город, не имея возможности выжить в деревне, здесь

собирались дети, которых приводили сюда и оставляли родители, сами

вынужденные возвратиться умирать у себя дома. Родители надеялись, что в

городе кто-то займется их отпрысками. ... Городские власти мобилизовали

дворников в белых фартуках, которые патрулировали город и приводили в

милицейские участки брошенных детей. ... В полночь их увозили на грузовиках

к товарному вокзалу на Северском Донце. Там собрали также и других детей,

найденных на вокзалах, в поездах, в кочующих крестьянских семьях, сюда же

привозили и пожилых крестьян, блуждающих днем по городу. Здесь находился

медицинский персонал, который проводил "сортировку". Те, кто еще не опух от

голода и кто мог еще выжить, отправлялись в бараки на Голодной Горе или в

амбары, где на соломе умирали еще 8000 душ, в основном детей. Слабых

отправляли в товарных поездах за город и оставляли в пятидесяти-шестидесяти

километрах от города, чтобы они умирали вдали от людей. ... По прибытии в

эти места из вагонов выгружали всех покойников в заранее выкопанные большие

рвы"13.

В деревнях смертность достигла предельной точки весной 1933 года. К голоду

добавился еще тиф; в селах с населением в несколько тысяч человек

насчитывалось не более нескольких десятков выживших. Случаи каннибализма

отмечены как в докладах ОГПУ, так и в донесениях итальянских дипломатов из

Харькова.

"Каждую ночь в Харькове собирают 250 трупов умерших от голода или тифа.

Стало замечено, что большое число из них не имеет печени, и эти деяния

приняли солидный размах. Полиции удалось схватить охотников за печенью,

которые признались, что готовят из этого "мяса" пирожки и торгуют ими на

рынке"14.

В апреле 1933 года писатель Михаил Шолохов, проехав по многим станицам

Кубани, написал два письма Сталину, в которых подробно рассказал о том, как

местные власти изымают под пытками все колхозные запасы, оставляя крестьян

голодными. Он просил первого секретаря послать на Кубань продовольственную

помощь. В своем ответе писателю Сталин изложил свою позицию: крестьяне

справедливо наказаны за то, что бастуют и саботируют, они, оказывается,

"ведут тихую тайную войну против советской власти не на жизнь, а на

смерть"15. Только в 1933 году миллионы крестьян умерли от голода, а

советское правительство продолжало поставлять зерно за границу;

восемнадцать миллионов центнеров пшеницы были вывезены ради "нужд

индустриализации".

Отрывки из письма И.Сталину, посланного автором "Тихого Дона" Михаилом

Шолоховым 4 апреля 1933 г.

т. Сталин!..

Вешенский район не выполнил плана хлебозаготовок и не засыпал семян не

потому, что одолел кулацкий саботаж и парторганизация не сумела с ним

справиться, а потому, что плохо руководит краевое руководство...

В последнем декабре районный комитет партии для ускорения кампании

хлебозаготовок присылает уполномоченного тов. Овчинникова... Он провел

следующие мероприятия, о разумности и законности которых судите сами; 1)

приказал изъять весь хлеб по всем хозяйствам района, в том числе и выданный

в счет аванса по трудодням; 2) задолженность каждого колхоза по

хлебозаготовкам приказал разверстать по бригадам с тем, чтобы те

разверстали по дворам.

Какие же результаты дали эти мероприятия? Когда начались изъятия, крестьяне

начали прятать хлеб и зарывать его... Найдено зерновых 5930 центнеров...

...И вот теперь о методах, которые использовали, чтобы получить эти 593

тонны, часть которых была зарыта еще в 1918 г.

Сажание в "холодную". "Есть яма?" - "Нет". - "Ступай, садись в амбар!"

Колхозника раздевают до белья и босого сажают в амбар или сарай. Время

действия - январь, февраль. Часто в амбары сажали целыми бригадами.

В Ващаевском колхозе колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином,

зажигали, а потом тушили. "Скажешь, где яма?" "Нет". "Опять подожгу".

В Наполовском колхозе уполномоченный РК, кандидат в члены бюро РК Плоткин

при допросе заставлял садиться на раскаленную лежанку, потом "прохладиться"

выводили на мороз и запирали в амбар...

В Лебяженском колхозе ставили к стенке и стреляли мимо головы из

дробовиков.

Примеры эти бесконечно можно умножать. Это - не отдельные случаи загибов,

это - узаконенный в районном масштабе "метод" проведения хлебозаготовок...

Если все описанное мною заслуживает внимания ЦК, пошлите в Вешенский район

доподлинных коммунистов, у которых хватило бы смелости, невзирая на лица,

разоблачить всех, по чьей вине смертельно подорвано колхозное хозяйство

района... Только на вас надежда.

Ваш Михаил Шолохов

(Архив Президента Российской Федерации (в дальнейшем - АПРФ),

45/1/827/7/22)

И.В. Сталин - М.А. Шолохову

6 мая 1933 г.

Дорогой тов. Шолохов!

Оба ваших письма получены, как вам известно. Помощь, какую требовали,

оказана уже.

Для разбора дела прибудет к вам в Вешенский район т. Шкирятов, которому

очень прошу Вас оказать помощь.

Это так. Но это не все, т. Шолохов. Дело в том, что Ваши письма производят

несколько однобокое впечатление. Об этом я хочу написать вам несколько

слов.

Я поблагодарил вас за письма, так как они вскрывают болячку нашей партийно-

советской работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать

врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма. Но это не

значит, что я во всем согласен с вами. Вы видите одну сторону, видите

неплохо. Но это только одна сторона дела. Чтобы не ошибиться в политике

(ваши письма не беллетристика, а сплошная политика), надо обозреть, надо

уметь увидеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что

уважаемые хлеборобы вашего района проводили "итальянку" (саботаж!) и не

прочь были оставить рабочих и Красную армию без хлеба. Тот факт, что

саботаж был тихий и внешне безобидный (без крови), - этот факт не меняет

того, что уважаемые хлеборобы по сути дела вели "тихую" войну с советской

властью... Войну на измор, тов. Шолохов...

Конечно, это обстоятельство ни в какой мере не может оправдать тех

безобразий, которые были допущены, как уверяете Вы, нашими работниками. И

виновные в этих безобразиях должны понести должное наказание. Но все же

ясно, как божий день, что уважаемые хлеборобы не такие уж безобидные люди,

как это могло показаться издали.

Ну, всего хорошего и жму Вашу руку.

Ваш И. Сталин.

(АПРФ, 3/61/549/1294)

Демографические архивы и переписи 1937 и 1939 годов, которые держались до

последних дней в секрете, позволяют проследить, как разрастался голод 1933

года. Географически "голодная зона" занимала почти всю Украину, часть

Черноземья, богатые долины Дона, Кубани, а также Северный Кавказ и большую

часть Казахстана. Около сорока миллионов человек пострадало от голода и

лишений. В наиболее затронутых голодом районах, в сельской местности вокруг

Харькова, смертность в январе и июне 1933 года увеличилась в десять раз по

сравнению со средней смертностью: 100.000 похоронено в июне 1933 года в

районе Харькова и против 9.000 в июне 1932 года. Нужно ли говорить о том,

что далеко не все смерти были зарегистрированы? Сельские районы больше

пострадали, чем города, но и города тоже голод не пощадил. Харьков за год

потерял 120.000 своих жителей, Краснодар - 40.000, Ставрополь - 20.000.

За пределами "голодной зоны" также нельзя снимать со счетов демографические

потери, связанные с недоеданием. В сельской местности вокруг Москвы

смертность достигла 50% в период между январем и июнем 1933 года, город

Иваново стал эпицентром голодных бунтов в 1932 году, смертность возросла на

35% в последние месяцы 1933 года. Иначе говоря, за весь 1933 год в целом по

стране наблюдается увеличение числа смертей более, чем до шести миллионов.

Большая часть этих смертей вызвана голодом, именно с голодом и только с ним

связаны шесть миллионов жертв развернувшейся трагедии. Крестьянство Украины

внесло особо тяжкий вклад в эту "общую цифру", оно потеряло четыре

миллиона. В Казахстане от голода умерло приблизительно миллион человек, в

основном, ведущих кочевой образ жизни. Создавая коллективные хозяйства,

людей принуждали к оседлой жизни, при этом они теряли свой скот. На

Северном Кавказе и в районах Черноземья тоже насчитывается миллион

погибших...16

За пять лет до Большого Террора, который поразит в первую очередь

интеллигенцию, экономистов и партийцев, Большой Голод 1932-1933 годов стал

кульминацией второго действия направленной против крестьян тихой войны,

развязанной "партийным государством" в 1929 году. Голод 1932-1933 годов

стал решающим эпизодом в процессе становления репрессивной системы,

выступающей то против одной, то против другой группы населения. Насилия,

пытки, смертные приговоры целым популяциям привели к ужасающему регрессу,

одновременно политическому и социальному. Появилось много местных деспотов

и тиранов, готовых на все, чтобы забрать у крестьян их последние запасы, и

воцарилось варварство. Лихоимство превратилось в каждодневную практику, не

новостью становятся брошенные дети, каннибализм, эпидемии и грабительство,

как-то сами собой организуются "бараки смертников", крестьяне познают новую

форму рабства, и все это по указке государства! Как провидчески писал Серго

Орджоникидзе Сергею Кирову в январе 1934 года: "Наши кадры, прошедшие через

ситуацию 1932-1933 годов и выдержавшие ее, закалились как сталь. Я думаю,

что с ними можно будет построить Государство, которого история еще не

знала".

Нужно ли видеть в этом голоде, как это утверждают иногда сегодня некоторые

украинские публицисты и историки, "геноцид украинского народа"?17

Неоспоримо, что украинское крестьянство было главной жертвой голода 1932-

1933 годов и что "нажиму" на него предшествовали другие наступления 1929

года, наступление на украинскую интеллигенцию, обвиненную сначала в

"националистическом уклоне", потом, начиная с 1932 года, наступление против

украинской компартии. Бесспорно, можно, подхватив выражение Андрея

Сахарова, говорить об "украинофобии Сталина". Однако следует отметить, что

репрессии голодом постигли также места расселения казаков на Дону и Кубани

и жителей Казахстана. В этой республике коллективизация и принуждение к

оседлости имели разрушительные последствия: 80% скота было уничтожено за

два года. Лишенные всего, что имели, принужденные голодать, два с лишним

миллиона казахов откочевали за пределы республики, около миллиона в

Центральную Азию, полтора миллиона в Китай.

В действительности, в таких регионах как Украина, Казачий Край, некоторые

округа Черноземья голод стал последней каплей в противостоянии между

большевиками и крестьянством, начатом еще в 1918-1922 годах. Можно

обозначить зоны, сопротивлявшиеся продразверстке и коллективизации в 1929-

1930 годах, и зоны, пораженные голодом. Из тех местностей, где состоялись

14.000 бунтов и крестьянских восстаний, зарегистрированных ОГПУ в 1930

году, 85% были наказаны голодом в 1932-1933 годах. Это самые богатые и

самые перспективные сельскохозяйственные районы, т.е. такие, которые могли

бы дать государству больше других, но именно эти районы больше всего

потеряли при изъятии у них сельскохозяйственной продукции во время

хлебозаготовок, смененной затем насильственной коллективизацией, именно эти

районы смертоносно поразил голод 1932-1933 годов.

Глава 4 "Социально-чуждые элементы" и циклы репрессий

Если крестьянство, в общем, заплатило самую тяжелую дань волюнтаристскому

сталинскому плану радикального изменения общества, то другие социальные

группы, называемые "социально чуждыми", были под разными предлогами

выброшены на обочину нового общества, лишены гражданских прав, изгнаны с

работы, лишены жилья, спущены вниз по лестнице социальной иерархии, высланы

за пределы обычных мест обитания. Духовенство, люди свободных профессий,

мелкие предприниматели, торговцы и ремесленники были главными жертвами

"антикапиталистической революции", начатой в тридцатые годы. Население

городов входило отныне в категорию "рабочего класса, строителя социализма",

однако и его тоже постигли репрессии, которые в соответствии с

господствующей идеологией превратились в самоцель, поскольку тормозили

активное движение общества к прогрессу.

Знаменитый процесс в городе Шахты обозначил конец "передышки", начавшейся в

1921 году, в противостоянии между властью и "спецами". Накануне "запуска"

первого пятилетнего плана политический урок процесса в Шахтах стал ясен:

скептицизм, нерешительность, равнодушие в отношении предпринимаемого

партией, могли привести только к саботажу. Сомневаться - это уже предавать.

Преследование специалиста (спецеедство) глубоко внедрилось в большевистское

сознание, а процесс в Шахтах стал политическим сигналом к проведению других

подобных процессов. Специалисты (спецы) стали козлами отпущения за

экономические неудачи и лишения, порожденные падением уровня жизни. С конца

1928 года тысячи промышленных кадров, "буржуазных инженеров" были уволены,

лишены продуктовых карточек, доступа к врачам, иногда изгнаны из своих

жилищ. В 1929 году тысячи чиновников Госплана, Наркомфина, Наркомзема,

Комиссариата по торговле были уволены под предлогом "правого уклона",

саботажа или принадлежности к "социально чуждым элементам". Действительно,

80% чиновников Наркомфина служило при царском режиме1.

Кампания по чистке отдельных учреждений обострилась летом 1931 года, когда

Сталин, желая покончить навсегда с "правыми", и в частности с Рыковым, в

тот момент занимавшим пост главы правительства, решил продемонстрировать

связи последних со "специалистами-саботажниками". В августе-сентябре 1930

года ОГПУ многократно увеличило число арестов известных специалистов,

занимающих важные посты в Госплане, в Государственном банке и в Народных

комиссариатах финансов, торговли и земледелия. Среди арестованных был, в

частности, профессор Кондратьев - изобретатель знаменитых циклов

Кондратьева, заместитель министра сельского хозяйства по продовольствию во

Временном правительстве 1917 года, руководившего смежным с Наркомфином

институтом, а также профессора Чаянов и Макаров, занимавшие важные посты в

Наркомземе, профессор Садырин, член правления Государственного банка СССР,

профессор Рамзин и Громан, один из видных экономистов и самых известных в

Госплане статистиков, и многие другие известные специалисты2.

Надлежащим образом проинструктированное самим Сталиным по вопросу о

"буржуазных специалистах", ОГПУ подготовило дела, которые должны были

продемонстрировать существование сети антисоветских организаций внутри

якобы существующей "Рабоче-крестьянской партии", возглавляемой

Кондратьевым, и "Промышленной партии", возглавляемой Рамзиным. Следователям

удалось выбить из некоторых арестованных "признания" как об их контактах с

"правыми уклонистами" Рыковым, Бухариным и Сырцовым, так и об их участии в

воображаемых заговорах, имеющих целью свергнуть Сталина и советскую власть

с помощью антисоветских эмигрантских организаций и иностранных разведок.

ОГПУ пошло еще дальше, оно вырвало у двух инструкторов военной академии

"признания" о готовящемся заговоре под руководством начальника Генштаба

Красной Армии Михаила Тухачевского. Как о том свидетельствуют письмо,

адресованное Сталиным Серго Орджоникидзе, вождь тогда не рискнул сместить

Тухачевского, предпочитая другие мишени - "специалистов-саботажников"3.

Приведенный эпизод ясно показывает, как фабриковались дела так называемых

"террористических групп", с 1930 года включавших представителей

антисталинской оппозиции. В тот момент Сталин не мог и не хотел идти

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7