Репрессии и голод на Украине и в России в 30-е годы

человек; во втором - 1.044 человека, всего 6.114 человек. Условия

транспортировки были ужасающими: недостаточная и скудная пища, нехватка

воздуха и места; пострадали самые слабые. ... Как результат, ежедневно

умирали 35-40 человек. Однако те условия существования, которые у них были,

кажутся просто роскошными по сравнению с теми, в которых они очутились на

острове Назино (откуда они должны были быть высланы к конечному пункту

назначения, в районы предполагаемых колоний в верхнем течении реки Назина).

Остров Назино - место абсолютно нетронутое, куда буквально не ступала нога

человека, там нет никакого жилья. ... Никаких орудий труда у заключенных не

было, никаких семян, никакой пищи... Началась новая жизнь. На следующий

день после прибытия, 19 мая, пошел снег, поднялся ветер. Голодные,

исхудавшие, без крова, без орудий труда ссыльные оказались в безвыходной

ситуации. Они были неспособны разжечь огонь, чтобы защититься от холода.

Люди начали умирать. ... В первый день закопали 295 трупов. ... Только на

четвертый или пятый день по прибытии власти разрешили прислать на остров

ссыльным немного муки из расчета "несколько грамм на человека". Получив

свой скудный паек, люди бежали к воде на берег, чтобы с помощью шапки,

штанов или пиджака смешать немножко муки с водой. Но большинство ссыльных

попыталось проглотить муку сразу, они тут же умирали от заворота кишок. За

время своего пребывания на острове они не получили ничего, кроме одной

муки. Только очень немногим удалось приготовить что-то вроде галет, но у

них не было никаких котелков. ... Вскоре начались случаи каннибализма.

К концу июня началась транспортировка ссыльных к так называемым деревням

колонизованных. Это была местность в двухстах километрах от острова в

верхнем течении реки Назина в глубине тайги. Деревни там не было, место

было абсолютно девственным. Однако же все-таки удалось поставить

примитивную печь, чтобы выпекать какой-то хлеб. В остальном больших

изменений по сравнению с условиями на острове Назино здесь не было: то же

отсутствие каких бы то ни было занятий, те же костры, те же развязки

конфликтных ситуаций, единственное отличие: хлеб, который распределяли один

раз в день на несколько человек. Потому та же смертность. Вот один пример.

Из 78 человек, выгруженных на острове и отправленных в 5-й сектор

колонизации, остались в живых только 12 человек. Очень скоро власти

вынуждены были признать, что эти места трудно поддаются колонизации, и весь

выживший контингент был направлен пароходами вниз по реке. Участились

побеги. ... В новых местах поселения выжившие, которым наконец дали какие-

то орудия труда, начали строить, начиная с пятнадцатого июля, "пристанища",

наполовину врытые в землю. Произошло еще несколько случаев каннибализма.

... Но жизнь набирала свои права: люди вновь начали работать, хотя их

организмы были истощены до предела, и хотя в день они получали 750-1000

граммов хлеба, они продолжали болеть, умирать, есть мох, траву, листья и

т.д. Итогом всего этого стало: из 6.100 человек, выехавших из Томска, (к

ним добавилось 500-700 человек из близлежащих местностей) в живых к 20

августа осталось только 2.200 человек"20.

Сколько же было пересылок, подобных Назино? Несколько цифр дают нам

представление о потерях. Между февралем 1930 года и декабрем 1931 года было

депортировано чуть более 1.800.000 человек. Когда 1 января 1932 года власти

осуществили первую попытку регистрации заключенных, то их оказалось

1.317.02221. Иными словами, потери составили полмиллиона, то есть около 30%

от общего числа. Однако число тех, кому удалось бежать, без сомнения

росло22. В 1932 году состояние контингентов на разных этапах пути впервые

стало предметом изучения ОГПУ. Именно ОГПУ было фактически единственным

ответственным за депортированных или, иначе, "спецпоселенцев", на

протяжении всего их продвижения до мест, где они должны были быть поселены.

Согласно данным этого исследования 210.000 человек сбежало и 90.000 умерло.

В 1933, голодном, году власти зафиксировали 151.601 умершего в

спецпоселениях из 1.142.022 завезенных туда человек; они были впервые

подсчитаны 1 января 1933 года. Процент смертности таким образом составлял

приблизительно 6,8% в 1932 году, 13,3% в 1933 году. По поводу 1930-1931

годов мы располагаем только частичными данными, но они красноречивы: в 1931

году смертность была 1,3% в месяц среди депортированных Казахстана, 0,8% в

месяц в Западной Сибири. Что касается детской смертности, она колеблется

между 8 и 12% в месяц, а в Магнитогорске 15% в месяц. С 1 июня 1931 по 1

июня 1932 года смертность среди высланных в район Нарыма в Западной Сибири

достигла 11,7% в год. В общем, мало вероятно, чтобы в 1930-1931 годах

процент смертности был ниже, чем в 1932 году. По-видимому, он равнялся где-

то 10% в год. Из всего этого можно судить, что в спецпоселениях умирало

ежегодно 300.000 депортированных23.

Для центральных властей, озабоченных нерентабельностью работы тех, кого они

называли "раскулаченными", а начиная с 1932 года "спецпоселенцами", высылка

стала лишь крайним средством; как писал один из руководителей ОГПУ Н.

Пузицкий, ответственный за спецпоселения, все дело было "в преступной

небрежности и политической близорукости в работе с представителями местной

власти, которые не поняли идею спецпоселений раскулаченных"24.

В марте 1931 года по указанию Политбюро, чтобы положить конец потерям

рабочей силы депортированных, организуется специальная комиссия под

председательством Андреева, где Г. Ягода играл ключевую роль. Целью этой

комиссии была проверка эффективности управления спецпоселениями. Из первых

полученных комиссией сведений стал ясен практически нулевой эффект

привлечения рабочей силы из среды депортированных. Оказалось, что из

трехсот тысяч депортированных на Урал только 8% были в апреле способны

выйти на работу по рубке леса и производить другие общественно-необходимые

работы, остальные "здоровые взрослые" строили жилье для самих себя и

пытались что-то предпринять, чтобы выжить". Из другого документа становится

понятным также, что операции по раскулачиванию были накладны для

государства: средняя стоимость конфискованного у кулаков имущества в 1930

году составляла максимум 564 рубля на хозяйство, что было довольно смешной

суммой (она равна размеру 15-месячного рабочего заработка), ярко

свидетельствующей о якобы имеющемся у кулака "богатстве". Что же касается

затрат на депортацию кулаков, то она поднималась до 1000 рублей на семью!25

Комиссия Андреева по перестройке управления спецпоселениями начала свою

деятельность с реорганизации отвечающих за депортацию административных

структур. В течение лета 1931 года ОГПУ имело монополию управления

"специальными поселениями", которые до того времени зависели лишь от

местных властей. Создалась сеть комендатур, настоящих администраций,

позволяющих ОГПУ извлекать пользу из "экстерриториальности" спецпоселений и

полностью контролировать огромные территории, где спецпоселения составляли

отныне основную часть местного населения. Их жизнь подчинялась теперь

строгим правилам. Привязанные к месту жительства, переселенцы

распределялись администрацией на государственное предприятие, в

"сельскохозяйственный кооператив", в кооператив ремесленников, имеющий

специальный статус, охраняемый местной командой ОГПУ, других направляли на

строительные или дорожные работы, а также работы по возделыванию новых

земель. Конечно, нормы и заработки здесь были специальными, в среднем, по

сравнению с трудящимися "на воле" на 30-50% более высокими (нормы) и

наоборот более низкими (заработки); из заработка, например, в случае, если

платили деньгами, 15 или 25% удерживали для администрации ОГПУ.

Действительно, в результате предпринятой реорганизации управления

спецпоселениями, как об этом свидетельствуют документы комиссии Андреева,

ОГПУ выполняло задачу; теперь оно могло поздравить себя с созданием

источников рабочей силы - спецпоселений, которые обходились им в девять раз

дешевле, чем заключенные лагерей; в июне 1933 года 203.000 спецпоселенцев

Западной Сибири были распределены между 83 комендатурами, для наблюдения за

ними было нужно всего 971 человек26.ОГПУ выполняло важную задачу поставлять

свою рабочую силу некоторому числу больших комбинатов, которые осваивали

естественные ресурсы северных и восточных районов страны, таким как

Ураллеспром, Уралуголь, Востокуголь, Востоксталь, Цветметзолото,

Кузнецкстрой (металлургия) и т.д. В принципе, предприятие брало на себя

обязанность обеспечить спецпоселения жильем, производить обучение кадров,

снабжать депортированных необходимым рабочим инвентарем. В

действительности, как признавали сами чиновники ОГПУ, предприятия имели

тенденцию рассматривать эту рабочую силу как имеющую двойной статус

свободных заключенных, то есть все-таки как бесплатную рабочую силу.

Спецпоселенцы не получали часто никакого заработка, поскольку суммы,

которые им начисляли, были ниже тех, которые удерживала администрация за

постройку бараков, предоставление средств производства, профсоюзные взносы,

государственные займы и т.д.

Стоящие последними в списках на питание, настоящие парии, они страдали не

только от голода и лишений, но также от различных злоупотреблений. Самым

большим нарушением отношений с администрацией предприятий была установка

завышенных норм, отказ от выплат зарплаты, наказание поркой или заключением

в холодный карцер среди зимы; ссыльных женщин начальники из ОГПУ обменивали

на товары или бесплатно поставляли их "в качестве прислуги" местным

начальникам. Эти факты стали известны из доклада директора одного лесного

предприятия Урала, использующего работников спецпоселений, они также

цитировалось и критиковалось в докладе ОГПУ 1933 года как итог состояния

умов руководителей предприятий, использующих бесплатную рабочую силу,

которые могли заявить своим работникам: "Мы могли бы вас вообще

ликвидировать, в любом случае ОГПУ нам пришлет на ваше место еще сто тысяч

таких, как вы!"

С течением времени использование спецпоселений становится с точки зрения

производительности труда все более эффективным. Начиная с 1932 года

предпринимается переселение рабочей силы из спецпоселений в климатически

трудных районах поближе к большим стройкам, шахтам и промышленным

предприятиям. На некоторых участках часть бывших спецпоселенцев, работавших

на предприятиях или стройках рядом со свободными тружениками, жили в

бараках рядом с местом приложения их труда, что было очень важно. На шахтах

Кузбасса в конце 1933 года около 4100 спецпоселенцев составляло 47% от всех

шахтеров. В Магнитогорске 42462 депортированных было зарегистрировано в

сентябре 1932 года, что составляло две трети местного населения27.

Прописанные в четырех зонах жительства на расстоянии от двух до шести

километров от главного места работы, они работали в тех же бригадах, что и

свободные рабочие; при такой ситуации в конце концов стерлась граница между

теми, кто имел специальный статус и всеми прочими рабочими. В силу

экономических обстоятельств вчерашние раскулаченные снова стали частью

общества, в котором никто не знает, что будет дальше, кого это общество

вычеркнет в следующий раз.

Глава 3 Великий голод

Среди белых пятен советской истории долгое время фигурировал великий голод

1932-1933 годов, который судя по неоспоримым сегодня источникам унес 6

миллионов жизней1. Эта катастрофа не была обычной даже в ряду прочих

затяжных голодных лет или периодов, которые с разными интервалами постигали

Россию. Этот голод был прямым следствием новой системы хозяйствования на

селе, "военно-феодального способа правления", как выражался один из

большевистских руководителей, выступавший против Сталина, Николай Бухарин;

голод возник в период насильственной коллективизации и стал трагической

иллюстрацией чудовищного социального регресса, которым сопровождалась

форсированная политика советской власти на селе в конце двадцатых годов.

В отличие от голода 1921-1922 годов, признаваемого советской властью, во

время которого правительство обращалось за помощью к другим государствам,

голод 1932-1933 годов отрицался советским режимом, более того, он с помощью

средств пропаганды заставлял умолкнуть те голоса, которые пытались привлечь

внимание к этой трагедии. В этом советской власти очень помогли "личные

впечатления" французского депутата и лидера радикальной партии Эдуарда

Эррио, совершившего летом 1933 года путешествие по Украине и выяснившего,

что там теперь есть только "колхозные сады и огороды, прекрасно

возделываемые и орошаемые", и Эррио поспешил сделать следующее заявление:

"Я проехал через всю Украину. И что же! Я видел большой плодоносящий сад2".

Это ослепление было сначала итогом потрясающей инсценировки, организованной

ОГПУ для иностранных гостей, маршрут которых пролегал через образцовые

колхозы и образцовые детские сады. Это ослепление вероятно еще

подкреплялось и политическими соображениями со стороны французских

руководителей, стоявших в то время у власти, что не следует прерывать

наметившийся процесс сближения с Советским Союзом перед лицом все более

ощутимой угрозы со стороны Германии, где недавно к власти пришел Адольф

Гитлер.

Однако некоторые высокие политические руководители, особенно немецкие и

итальянские, были знакомы с голодом 1932-1933 годов. Донесения итальянских

дипломатов из Харькова, Одессы и Новороссийска, недавно открытые и

опубликованные итальянским историком Андреа Грациози3, показывают, что

Муссолини, который эти тексты читал с особой тщательностью и был прекрасно

осведомлен о положении дел в России, сам никогда не использовал полученных

сведений для антикоммунистической пропаганды. Наоборот, лето 1933 года было

отмечено его подписью под договором об итало-советском сотрудничестве в

области торговли, за которым последовал договор о дружественных отношениях

и о ненападении. Отрицаемая или принесенная на алтарь государственных

интересов правда о большом голоде, известная ранее немногим из публикаций

малыми тиражами в издании украинских организаций за границей, начала

познаваться только со второй половины 80-х годов после опубликования серии

исследовательских работ как западными историками, так и историками бывшего

Советского Союза.

Наверное нельзя понять голода 1932-1933 годов вне контекста новых

"экономических отношений" между государством и крестьянством, ставших

следствием насильственной коллективизации деревни. В деревнях, где

состоялось обобществление хозяйств, роль колхозов была стратегической.

Целью обобществления было обеспечение фиксированных поставок

сельскохозяйственных продуктов, причем львиную долю всех

сельскохозяйственных поставок должна была занимать продукция колхозов.

Каждой осенью кампания по коллективизации превращалась в настоящее

испытание отношений между государством и крестьянством, которое всеми

средствами старалось утаить часть своего урожая. Игра была масштабной:

государство думало только об увеличении получаемой от крестьян продукции, в

то время как крестьянину важно было выжить. Чем более плодородным был

регион, тем большей сдачи сельхозпродукции от него ждали. В 1930 году

государство забрало 30% колхозной продукции на Украине, 38% в богатых

районах Кубани и Северного Кавказа, 33% в Казахстане. В 1931 году при

получении еще более низкого, чем в предыдущем году, урожая эти проценты

поднялись соответственно до 41,5%, 47% и 39,5%. Такое изъятие

сельскохозяйственной продукции у крестьянства могло полностью расстроить

производственный цикл; достаточно напомнить, что при НЭПе крестьяне

продавали только 15-20% своей продукции, оставляя 12-15% всего собранного

зерна на семена, 25-30% на корм скоту, а остальное для собственных нужд.

Крестьяне, которые пытались сохранить хотя бы часть своего урожая, и

местные власти, обязанные во что бы то ни стало выполнять все более

ирреальный план хлебозаготовок (так, план сдачи сельхозпродукции

государству в 1932 году превышал на 32% план сдачи 1931 года)4, неизбежно

вступали в конфликт.

Кампания по заготовкам 1932 года разворачивалась постепенно. Как только

начиналась новая жатва, колхозники стали стараться спрятать, "своровать"

ночами хотя бы малую часть своего урожая. Настоящий фронт "пассивного

сопротивления" возникал при молчаливом согласии колхозников и бригадира,

бригадира и бухгалтера, бухгалтера и председателя колхоза, тоже

крестьянина, который только недавно был выдвинут из массы, зачастую к нему

примыкал также и секретарь местного партбюро. Чтобы "взять зерно",

центральные власти вынуждены были послать в деревню новые "ударные

комиссии", состоящие из городских коммунистов и комсомольцев.

В деревне установилась атмосфера войны и противостояния, о чем пишет

инструктор Центрального исполнительного комитета, прибывший в командировку

в один из зерновых районов на Нижней Волге:

"Аресты и обыски учиняют все, кто хочет: члены сельского совета,

командировочные всех видов и родов, спецкомиссии, любой комсомолец,

которому не лень это делать. В этом году 12% хозяев района были преданы

суду, не говоря об уже высланных кулаках, а также о крестьянах,

подвергнутых штрафам и т.д. Согласно расчетам бывшего помощника прокурора

района, за последний год 15% взрослого населения стало жертвой репрессий в

той или иной форме. Если к этому прибавить, что в течение последнего месяца

приблизительно восемьсот земледельцев были исключены из колхозов, вы можете

себе вообразить размах репрессий в данном районе. ... Исключая ситуации, в

которых репрессии действительно были необходимы, нужно признать, что

эффективность репрессивных мер все продолжает падать, а когда эти меры

превышают все допустимые нормы, их просто невозможно использовать. ...

Тюрьмы переполнены. В тюрьме в Балашово содержится в пять раз больше

человек, чем это предусмотрено, в маленькой тюрьме в Елани содержится 610

человек. В прошлом месяце тюрьма Балашово "возвратила" в Елань 78

заключенных, среди которых было 48 человек моложе десяти лет; 21 человека

они немедленно отпустили. ... Для завершения разговора об этом превосходном

методе хозяйствования, единственном, который здесь используется, - методе

насилия - два слова о крестьянах-единоличниках, в отношении которых

делается все, чтобы они прекратили сеять и убирать пшеницу.

Следующий пример может продемонстрировать, в какой степени крестьяне-

единоличники находятся во власти террора: в Морци один крестьянин-

единоличник, который выполнил свой план на все 100%, пришел на встречу с

товарищем Фомичевым, председателем исполнительного комитета данного района

и попросил выслать его на Север, так как он не сумеет больше жить в таких

условиях. С подобной петицией, под которой стояло шестнадцать подписей,

обратились в Александровский сельсовет крестьяне-единоличники, пожелавшие

быть высланными за пределы своего района. ... Единственной формой массовой

агитации остается "нажим": "нажимом" берут посевную, кредиты, выращивание

скота, на работу идут как на "штурм" и т.д. Ничто не делается без "нажима".

... Заседают ночью с 9-10 вечера до зари. "Нажим" происходит следующим

образом: комиссия сидит в избе и вызывает по очереди всех, кто не выполнил

такое-то обязательство или план и убеждает различными средствами выполнить

эти обязательства. Таким образом работают буквально с каждым человеком из

списка каждую ночь"5.

В арсенал репрессий попал и знаменитый закон от 7 августа 1932 года,

изданный в момент наиболее напряженного противостояния власти и

крестьянства; он сыграл немалую роль. Закон устанавливал осуждение на 10

лет лагерей или смертную казнь за "кражу и расхищение колхозной

собственности". Этот закон народ прозвал законом "колосков", так как

согласно этому закону могли быть наказаны и те, кто собирали на колхозных

полях оставшиеся после уборки колоски ржи или пшеницы. Закон позволил

осудить в период с августа 1932 по декабрь 1933 года более 125.000 человек,

из которых 5.400 было приговорено к смертной казни6.

Но, несмотря на принятые драконовские меры, зерно никак не собиралось в

нужных количествах. В середине октября 1932 года общий план главных

зерновых районов страны был выполнен только на 15-20%. 22 октября 1932 года

Политбюро решило послать на Украину и на Северный Кавказ две чрезвычайные

комиссии, одну под руководством Вячеслава Молотова, другую под руководством

Лазаря Кагановича с целью "ускорения хлебозаготовок"7. 2 ноября комиссия

Лазаря Кагановича, участником которой был и Генрих Ягода, прибыла в Ростов-

на-Дону. Тотчас было созвано совещание всех секретарей парторганизаций

Северокавказского региона, по окончании которого была принята следующая

резолюция: "В связи с постыдным провалом плана заготовки зерновых,

заставить местные парторганизации сломить саботаж, организованный кулацкими

контрреволюционными элементами, подавить сопротивление сельских коммунистов

и председателей колхозов, возглавляющих этот саботаж". Для некоторого числа

округов, внесенных в черный список (согласно официальной терминологии) были

приняты следующие меры: возврат всей продукции из магазинов, полная

остановка торговли, немедленное закрытие всех текущих кредитов, обложение

высокими налогами, арест всех саботажников, всех "социально чуждых и

контрреволюционных элементов" и суд над ними по ускоренной процедуре,

которую должно обеспечить ОГПУ. В случае, если саботаж будет продолжаться,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7