Роль кочевников в истории Древней Месопотамии по данным первоисточников

наличием в обществе рабства. Наемный работник, например, обычно не имел

права ни в каком, даже самом уважительном случае отлучаться от работы под

страхом огромного штрафа, сразу превращавшего его в раба-должника. Таким

образом, судьба наемника, особенно в частном хозяйстве, была крайне

бедственной и унизительной, чем-то таким, чему в последующие столетия,

когда разорение земледельцев еще более усилилось, люди решительно стали

предпочитать судьбу бродяг и разбойников» [1, с. 308].

Рассмотрим теперь в связи с вышеизложенным вопросы, касающиеся уровня

производительности труда в земледелии, и приведем некоторые расчеты,

относящиеся к полевому хозяйству (для финиковых плантаций их сделать

труднее по недостатку данных). К сожалению, и по полевому хозяйству нам

известны только некоторые из рабочих норм, главным образом принятые в

государственных хозяйствах; на практике же многое могло различаться в

зависимости от местных условий, качества почвы и т. п.; урожаи могли тоже

быть из года в год далеко не одинаковыми. Поэтому приводимые ниже данные

могут считаться более или менее верными только по порядку величины.

«Исходя из существовавших в Нижней Месопотамии начала II тысячелетия до

н. э. норм урожайности, из рабочих норм на пахоту и бороньбу с волами и из

известной нам по источникам средней численности в пять человек для

индивидуальных семей, сидевших на государственной земле, а также горожан,

можно считать, что такая семья вообще вряд ли могла бы держать волов на

участке, скажем, менее 1 бура (=6,4 га) земли» [1, с. 320].

«Надо учесть, что земледелец на территории современного Ирака ни тогда,

ни позже не применял для повышения плодородия почвы навоз, а лишь в лучшем

случае (к величайшему огорчению археологов) улучшал ее землей «развалин

потопа» (тилъ-абг/бим), т. е. разрушенных городов. Такая земля состояла из

развалившихся и размытых сырцовых кирпичей с некоторой примесью

тысячелетнего мусора улиц и отхожих мест. Это, конечно, не заменяло

современных удобрений. В условиях уже к этому времени сильного засоления

почвы, вызванного нерациональной ирригацией, земля в освоенных районах

Нижней Месопотамии могла теперь давать лишь около 7000 сила (5250 л) ячмевя

на 1 бур (6 га) при посеве 500— 900 сила на 1 бур. Аналогичные цифры по

порядку величины приводит и исследователь месопотамского земледелия А.

Салонен. Взрослому мужчине требовалось 2 сила (1,5 л) ячменя в день,

немного чесноку, зелени, кунжутного масла и 1 кг шерсти в год. Предположим,

вся семья съедала 7,5 сила в день, что вместе с посевным зерном составят в

год [365Х7,5= 2737,5]+900=3637,5 сила. На уплату налогов уходило в лучшем

случае 10%, но были сборы и помимо десятины, в общей сложности, скажем,

1000 сила. Два вола съедали еще около 4400 сила; таким образом, расход

(около 9000 сила) превышал доход. Обрабатывая свой участок при помощи

мотыги и экономя 4400 сила на волах, такая семья могла жить без долгов,

если налоги (или арендная плата) не превышали предположенных нами 20%. Но

так как мотыжная обработка участка отнимала гораздо больше времени, чем

плужная, то семья не могла обработать больше земли, чем 1 бур (6 га), и

лишь сводила концы с концами. Имея же двух крабов (еще 4 сила в день) и

двух волов (4400 сила ячменя в год по государственным нормам), та же семья

могла возделать 3 бура (18 га) поля (1500—2700 сила посевного зерна и 21

000 сила урожая). Расход увеличивался максимум на 1400 сила на рабов+лишних

1800 сила посевного зерна + до 3000 сила налога, итого около 7000 сила;

7000+9000=16000, и семье оставался еще излишек в 5 тыс. сила, или более 15

сиклей серебра. На один такой годовой излишек можно было купить восемь-

девять овец или корову, а за два-три года можно было бы скопить на раба.

При обработке большего участка земли с помощью большего количества рабочей

силы создавался уже заметный излишек, и из него можно было давать взаймы

бедным соседям в рост. Но держать много более десятка рабов было бы уже

небезопасно для хозяина» [1, с. 317].

Здесь мы всюду исходили из того, что хозяин с семьей участвуют в

сельскохозяйственных работах. Чтобы доставить себе картину трудовой жизни

Нижней Месопотамии, надо учитывать, что ирригационное земледелие требует не

только пахоты, бороньбы и жатвы, но и круглогодичной работы на поле

(укатывание зерна в землю во избежание высыхания, многократный полив,

очистка хлеба от сорняков и многое другое) и дома (тяжелейший труд ручного

помола на зернотерках, доставка воды, иногда за много километров, стряпня,

уборка). Все это верно как при культуре ячменя и кунжута, так и при

культуре эммера, пшеницы и, льна, все хуже родившихся в условиях засоления

почвы. Не забудем также, что все большее хозяйственное значение приобретала

финиковая пальма еще более трудоемкая культура. Прибавим сюда уход за

скотом, стрижку овец (без ножниц - медным ножом), ручное прядение и

ткачество, и нам станет ясно, что даже в среднезажиточной семье хватало

работы и хозяевам.

Мы все время ведем расчеты, основываясь на данных об индивидуальной

земледельческой семье, между тем как в III тысячелетии до н. э. в

Месопотамии вне царско-храмовых хозяйств господствовала не индивидуальная

семья, а большесемейная община. За пределами городов так, вероятно, было и

в Старовавилонский период: хозяйствование большесемейной общиной и

кооперация в ее пределах, несомненно, должны были облегчать положение более

бедных семей (и укреплять, разумеется, положение богатых). Действительно,

когда в архивах старовавилонских горожан встречаются сделки о купле земли

за пределами городов, то продавцами в 1/3 случаев оказываются группы лиц,

хотя на их родство между собой в эту эпоху не всегда указывается. Но

частные архивы документов - правда, небольшие вели почти исключительно

горожане, в том числе занимавшиеся земледелием. Это были люди, почти сплошь

связанные с дворцом и особенно с храмами; к ним-то и относятся в первую

очередь наши расчеты. Заметим, что и среди дворцовых людей работники,

получавшие совсем малые наделы, обычно брали их не индивидуально, а

группами - очевидно, с целью облегчить себе хозяйствование путем хотя бы

самой простой кооперации.

Чтобы правильно представить себе общество, сложившееся к началу

Старовавилонского периода, необходимо восстановить также и картину

существовавших в нем налогов и поборов. К сожалению, это трудно сделать; в

своих письмах и документах древние, по-видимому, имели обыкновение разные

поборы называть одинаково, поскольку их номенклатура и предназначение с

повседневной точки зрения были безразличны. Так, с точки зрения царя, все,

что он получал с населения, было "приношением", "данью" (бйлътум, шумер,

гун), с точки зрения сборщика -"сбором" (мйксум, шумер. ни[г]-ку[д], ни[г]-

тара), а плательщик интересовался размером побора и поэтому называл его

"пятиной" (хамйштум, шумер, заг-йа) или "десятиной" (эшёртум, шумер, заг-

у). Лишь редко упоминается баматум ("половина").

Кроме того, были еще поборы, обозначавшиеся термином "шибшум".

Вероятно, на самом деле положение было таково: бйльтум (гун) платила

часть собственно царских людей, обязанная поставкой царю непосредственно

материальных благ (будь то изделия ремесла, продукты земледелия или

другое); кроме того, царь называл бйльтум все поступления с завоеванных

территорий, не входя в вопрос о том, из чего они складывались. Все

население в целом платило со своих земель царю шибшум; что касается миксум

("сбора"), то им могло быть все, что собирал налоговый сборщик (макисум,

шумер. за[г]-ха}; так, кое-где "миксум (н'и [г]-тара)" могло употребляться

и в смысле "шибшум", и в смысле "бильтум", и по аналогии даже в смысле

частной арендной платы, которая тоже могла называться и "бильтум".

Но в строгом употреблении термина миксум означал не налог, а пошлину,

например, с ввозимых на территорию царства купеческих товаров; эта пошлина

составляла в Мари 5-10% местной цены товара. Если караван или ладьи шли

через несколько царств, то пошлины, уплачивавшиеся до получения выручки за

товар, могли оказаться непомерными; к тому же разбойники (да и цари)

грабили купцов и без всякой пошлины. Не удивительно, что купцы всегда

старались миновать центры особенно могущественных царств. И если тем не

менее международная торговля была возможной и даже прибыльной, то лишь

вследствие того, что в основе ее всегда лежал неэквивалентный обмен.

Использовалась разница в ценах на товар в стране-производителе и в стране-

потребителе. Чем больше пошлин, тем дороже продавали купцы свой товар в

месте назначения; для этого было нужно, чтобы данный товар там не

производился и принадлежал бы либо к предметам крайней необходимости

(например, олово, бронза), либо, напротив, к товарам, создававшим престиж

для их обладателей (тонкое полотно, крашенная пурпуром шерсть, благовония и

т. п.).

Поборы с купцов (как и с других лиц) нередко собирали и храмы. К

всеобщим храмовым сборам принадлежали саттуккум "постоянное (обязательное)

приношение"; но, кроме того, существовало а-руа "приношение по обету,

добровольное приношение", очевидно, с людей не храмовых, хотя

"добровольность" его сомнительна. Для купцов был установлен определенный

процент на отчисление а-руа. Однако даже принудительные отчисления храмам

были для купцов, может быть, более выгодными, чем зависимость от царского

хозяйства, так как храмы не обладали теми средствами насилия и

вымогательства, которыми были так сильны цари.

«Первый вопрос, который встает в связи с выявляемой системой налогов и

поборов, - вопрос о размере всех этих приношений. В письмах и сделках

отчуждения недвижимости перечисленные только что нами термины применяются

редко, чаще других говорится о "десятине", реже о "пятине"; при этом одна

недвижимость (дома, сады и т. п.) оказывается обложенной ею, а другая,

такая же, нет; причины этого неясны. Что касается баматум, то, если этот

термин действительно значит "половина", он, как нам кажется, может

относиться только к сбору с дворцовых издольщиков (в качестве обозначения

размера их бильтум). Соотношение подобных долевых обозначений налога с

общей налоговой терминологией нам не очень ясно. Мы знаем, однако, что а-

руа с купцов-мореплавателей в Уре в одном случае было "десятиной" и что в

другом неизвестный нам по имени царь Иссина (Бур-Син?) снизил ни [г]-тара

(миксум) с зерна (здесь, видимо, то же, что шибшум) с 1/5 до 1/10» [1, с.

321].

Таким образом, важнейшими общественными чертами начала Старовавилонского

периода было, во-первых, значительное усиление частного экономического

сектора, причем как на земле общинного фонда, так и на земле

государственного фонда. Развитие этой тенденции сопровождалось разорением

немалой части населения и в то же время ростом применения в частных

хозяйствах рабовладельческой эксплуатации, а также ростом обмена и товарно-

денежных (но и кабально-ростовщических) отношений. Дворцовые и храмовые

хозяйственные организации продолжали существовать, но более как начало,

координирующее и регулирующее (в интересах государства господствующего

класса) деятельность частных хозяйств напротив, как самостоятельные крупные

предприниматели, приближавшиеся к рабовладельческому типу, дворцы и храмы

теперь уже далеко не имели прежнего значения. Заметим, в частности, такой

уже упоминавшийся нами важный факт: дворец стал предпочитать поступления в

серебре поступлениям натурой. Зутум ("пот") и тому подобные денежные выдачи

взамен натуральных с ремесленников или с рыбаков (а позже и с

содержательниц питейных домов и торговых агентов-тамкаров, обязанных

продавать царскую продукцию) стали одними из предпочитаемых поборов, хотя

тамкары, пользуясь тем, что продукция рыбаков была скоропортящейся, сдавали

дворцу всего 1/3 ее номинальной стоимости (а остальное, надо думать,

продавали в свою пользу в гавани (каруме).

Итак, Нижняя Месопотамия в эту вдоху сделала заметный шаг в направлении

рабовладельческого общества античного типа. Однако до него было еще далеко:

рабство Старовавилонского периода все еще было в соответствии с уровнем

развития производительных сил рабством патриархального типа, при котором

рабы и хозяева участвую" в общем производственном процессе.

Производственной ячейкой была еще патриархальная домашняя община (не всегда

большесемейная- в городах начали было преобладать индивидуальные семьи).

Для создания классического рабства необходимо было образовать во всем,

хозяйстве страны индивидуальные, частные производственные единицы, которые

являлись бы товаропроизводящими, т. е. работали бы на рынок, но развитие

товарного производства тормозилось как уровнем развития самих

производительных сил, так и особенно бурным развитием ростовщического

капитала.

«В социально-политическом и юридическом отношении общество четко

делилось на: 1) полноправных граждан, прежде всего собственников -

авилумов, 2) получавших средства производства во владение только при

условии работы на государство-мушкенумов, а также 3) бесправных рабов -

вардумов, которые были собственностью своих хозяев. В классовом же

отношении старовавилонское общество следует делить на: 1) рабовладельцев

(сидевших как на своей, или общинной, так и на служебной земле; к ним же

примыкали и свободные, не эксплуатировавшие чужого труда) и 2) людей,

подвергавшихся эксплуатации путем внеэкономического принуждения и лишенных

собственности на средства производства, т. е. эксплуатируемых рабского

типа; сюда входило как большинство мушкенумов, так и все собственно рабы.

Помимо существенных социально-экономических изменений, несомненно, также

наступили изменения и в идеологической области - и это несмотря на

сознательные попытки государственной власти и людей храмов сохранять в

полной неизменности идеологическое наследие царства Шумера и Аккада времени

III династии Ура. Естественно, например, что гораздо большее значение, чем

раньше, получили местные культы, особенно бога Солнца Шамаша (шумерского

Уту) в Сиппаре и в Ларсе, Мардука в Вавилоне, Нумушды в Казаллу, Нин-

Йнсиньг в Иссине и городах, которые исторически были с ним связаны, бога

Луны Сина в Уре, Ларсе и на всем юге. Большим уважением, как и прежде,

пользовался ниппурский Энлйль (по-аккадски Эллиль), но также и бог амореев-

сутиев Эль (по-аккадски Иль-Амуррим; он отождествлялся с богом бури -

шумерским Ишкуром и аккадским Ададом, или Адду). Вместе с общим ростом и

укреплением не просто патриархальных, но патриархально-рабовладельческих

отношений, наложивших свой отпечаток на все семейные связи и особенно

повлиявших на положение в доме женщин, хиреют культы большинства древних

шумерских богинь» [1, с. 326].

Общим языком населения Месопотамии в это время стал аккадский, хотя

школы Южного Двуречья продолжали учить только шумерскому языку, а писцы

употребляли в документах шумерские правовые формулы (правда, когда готовых

формул не хватало, чтобы выразить смысл документа, то писцы вставляли

окончания слов, целые слова и фразы по-аккадски). Памятники литературы,

переписывавшиеся в школе, тоже были еще по преимуществу все те же

традиционные шумерские, хотя здесь начали записывать и аккадские сочинения,

отчасти уже давно устно передававшиеся в народе (например,

восточносемитская версия "Эпоса о Гильгамеше"). Даже царские надписи все

чаще пишутся по-аккадски. Во множестве начинают составляться шумеро-

аккадские словари и грамматические, а также терминологические справочники

(в том числе ботанические, минералогические, правовые и др.). Грамотность,

как шумерская, так и аккадская, была довольно широко распространена: даже

некоторые цари утверждали, что знают грамоту (хотя, несомненно, знали ее

неважно), а какой-нибудь старший пастух сам вел клинописные ведомости на

овец, вверенных подчиненным ему пастухам, и притом не делал орфографических

ошибок, разумеется пока имена этих пастухов совпадали с теми, что числились

в зазубренном им справочнике аккадских имен собственных: все обучение

строилось на зазубривании, и мы не должны предполагать, будто грамотности

того же старшего пастуха хватило бы даже на то, чтобы составить правовую

сделку, а уж тем более записать или хотя бы прочитать молитву или эпос. Это

был, как говорили тогда, "хурритский писец", т. е. как бы "горец,

деревенщина", знавший одни только слоговые знаки; напротив, вполне

образованный человек, который с затратой огромного труда зазубрил все

шумерские идеограммы и мог ими активно пользоваться, назывался "шумерским

писцом" или просто "шумером" и пользовался большим почетом. Но здесь речь

идет отнюдь не о какой-либо этнической розни между писцами, а скорее о

социальном статусе: "поступить как шумер" означало "поступить благородно".

Люди, служившие в храме, часто давали шумерские имена тем из своих

сыновей (обычно старшим), которым предстояло унаследовать их должность, а

остальным детям давали имена аккадские, но и шумерские имена этого времени

нередко звучат как переводы с аккадского. Число говоривших пошумерски

быстро сокращалось уже в III тысячелетии до н. э. и при династии Иссина, а

теперь говорить по-шумерски, по-видимому, могли только писцы, да и то

высшей выучки. Постепенно шумерский все более начинает вытесняться и в

качестве официального языка аккадским, особенно в северных царствах. Кто-то

уговорил одного из царей второй половины XX в. до н. э. ввести

упорядоченную аккадскую орфографию - старая уже мало соответствовала

потребностям эпохи: население говорило по-аккадски "с шумерским акцентом",

утеряв множество фонем, свойственных древнейшему семитскому; впрочем,

древнее произношение и прежняя орфография передавала очень и очень неточно.

Новая орфография, вероятно, и на этот раз была введена сначала в Ниппуре,

так как только этим можно объяснить, почему она распространилась очень

быстро по всем царствам, включая города по Евфрату от низовий вплоть до

самой Сирии; лишь на Тигре (особенно в Ашшуре) продолжали еще некоторое

время сохраняться орфография и формы знаков, восходившие к староаккадским,

минуя даже формы III династии Ура.

Что касается амореев, то, судя по именам собственным, их число в составе

городского населения, не считая правящие династии, не превышало 1-2%; они,

несомненно, быстро аккадизировались, и сами аморейские цари в официальном

обиходе и быту пользовались более или менее понятным для западных семитов

аккадским. Даже если допустить, что часть городских амореев давала детям

аккадские имена, то все же вряд ли эта этническая группа составляла здесь

более 5% жителей. Незаметно также, чтобы они занимали среди населения

городов сколько-нибудь выдающееся социальное положение. Влияние их на

культуру страны было ничтожным; лишь в царстве Вавилона (где и

западносемитские имена держались долее всего) можно, пожалуй, проследить

слабые следы влияния их воззрений в Законах Хаммурапи.

Другое дело - степь, в том числе и внутри междуречья Тигра и Евфрата:

здесь западных семитов (амореев, сутиев) могло быть и не так уж мало. Эти

спаянные крепкой внутренней организацией племена, очевидно, и были главной

силой, позволявшей держаться в городах и мелким, и более крупным аморейским

династам.

Список используемых источников

1. История Древнего Востока: Зарождение древнейших классовых обществ и

первые очаги рабовладельческих цивилизаций./Под ред. И. М. Дьяконова.

В 2 т. - М.: Наука, 1983. – Т. 1. - с. 534.

2. Оппенхейм А. Древняя Месопотамия. – М.: Наука, 1990. – 319 с.

3. Струве В. В. История Древнего Востока. – М.: Наука, 1941. – 375 с.

Заключение

В данной работу мы рассмотрели места расселения племен кочевников, а

также эпоху завоевания амореями городов Нижней Месопотамии и общественно-

политические изменения в аморейских царствах. Тем самым мы попытались

раскрыть роль племен кочевников в истории государств Древней Месопотамии.

Исходя из вышеописанного можно сделать следующие вывод: амореи и семиты (не

кто иные, как кочевые племена) сыграли огромную роль в истории, экономике,

культуре государств Древней Месопотамии.

Семиты заняли очень большое место в истории Месопотамии. В течение

нескольких веков семиты жили рядом с шумерами, но затем стали продвигаться

на юг и к концу III тыс. до н. э. заняли всю южную Месопотамию. В

результате этого аккадский язык постепенно вытеснил шумерский.

Аккадская эпоха в Месопотамии началась с XXVII в. до н. э., когда

северная часть Месопотамии была заселена аккадцами. С тех пор можно выявить

несколько важнейших моментов. Так например, Лугальзагеси, который установил

свою власть почти во всех шумерских городах, создал первое в истории

постоянное войско, состоявшее из 5400 человек.

При Саргоне сооружались новые каналы, в общегосударственном масштабе была

налажена оросительная система, введена единая система мер и весов. Аккад

вел морскую торговлю с Индией и Восточной Аравией.

Его последователь, Нарам – Суэн считал себя властелином всего известного

тогда мира и носил титул «царь четырех сторон света». Он вел много успешных

завоевательных войн, одержав победу над царем Элама, над луллубейскими

племенами, жившими на территории современного Западного Ирана, а также

подчинил город-государство Мари, расположенное в среднем течении Евфрата, и

распространил свою власть на Сирию.

Около 1894 г. до н. э. амореи создали самостоятельное государство со

столицей в Вавилоне, начиная с этого роль Вавилона в течении многих

столетий неуклонно росла.

Во II тыс. до н. э. в экономике Вавилонии происходили радикальные

перемены. Для этого времени была характерна активная правовая деятельность.

Законы государства Эшнунны, составленные в начале XX в. до н. э. на

аккадском языке, содержат тарифы цен и оплаты труда, статьи семейного,

брачного и уголовного права. За супружескую измену со стороны жены,

изнасилование замужней женщины и похищение ребенка свободного человека

предусматривалась смертная казнь. Судя по законам, рабы носили специальные

клейма и не могли выйти за пределы города без разрешения хозяина.

Ко второй половине XX в. до н. э. относятся законы царя Липит-Иштара, в

которых, в частности, регулируется статус рабов. Были установлены наказания

за побег раба от хозяина и за укрывательство беглого раба. Оговаривалось,

что, если рабыня вступала в брак со свободным, она и ее дети от такого

брака становились свободными.

Самым выдающимся памятником древневосточной правовой, мысли являются

Законы Хаммурапи, увековеченные на черном базальтовом столбе. Кроме того,

сохранилось большое количество копий отдельных частей этого судебника на

глиняных табличках.

В старовавилонский период общество состояло из полноправных граждан,

которые назывались "сыновьями мужа", мушкенумов, являвшихся юридически

свободными, но неполноправными людьми, так как они не были членами общины,

а работали в царском хозяйстве, и рабов.

Список используемых источников

1. Всемирная история / Под ред. Перепелкин Ю.Я.В 20 т. - М.: История,

1955. – Т. 1. – 615 с.

2. История Древнего Востока: Зарождение древнейших классовых обществ и

первые очаги рабовладельческих цивилизаций./Под ред. И. М. Дьяконова.

В 2 т. - М.: Наука, 1983. – Т. 1. - с. 534.

3. Крамер С. История начинается в Шумере. – М.: Наука, 1991.

4. Оппенхейм А. Древняя Месопотамия. – М.: Наука, 1990. – 319 с.

5. Струве В. В. История Древнего Востока. – М.: Наука, 1941. – 375 с.

Страницы: 1, 2, 3, 4