Концепция Л.Н. Гумилева Этногенез и биосфера земли и ее значение в развитии философии истории

(Лютер и Кальвин категорически не признавали открытий Коперника, потому что

об этом ничего не было сказано в Библии). Но страсть охлаждается кровью

мучеников и жертв. На местах пожарищ снова вырастает поросль сначала трав,

потом кустов и наконец, дубов. Эта смена фаз этногенеза столь значительна,

что уделить ей особое внимание необходимо хотя бы уже потому, что меняются

стереотипы поведения, нормы нравственности и идеалы, т.е. далекие прогнозы,

ради которых людям стоит жить. Так, например, в былом "Христианском мире"

воцарилась "религия прогресса" и суперэтнос превратился в "цивилизацию".

На примере перехода от фазы подъема к акматике мы уже видели, как

чутко реагирует этническая система на изменение уровня пассионарного

напряжения. Переход от акматической фазы к надлому не является исключением.

После акматической фазы характер этногенного процесса резко

изменяется. Указанное явление отмечено было еще до меня, хотя и не было

объяснено, поскольку пассионарность была неизвестна автору этого наблюдения

- А. Тойнби. Он отметил, что в развитии, которое он считал общественным,

иногда наступает надлом ("брейкдаун"), после чего развитие продолжается, но

как, бы сместившись. Меняется знак вектора, а иногда система разваливается

на две-три системы и более, где различия увеличиваются, а унаследованное

сходство не исчезает, но отступает на второй план.

Начальную точку отсчета - сам пассионарньй толчок, или микромутацию,

трудно датировать, так как современники ее не замечали, а следовательно,

связывать события с космическими явлениями еще не умели. Но и когда первое

поколение пассионариев - мутантов начинает действовать, современникам еще

невозможно заметить в их активности начало грандиозного, почти,

полуторатысячелетнего процесса.

Но толчок - не единственная опорная точка хронологизации этногенеза.

Наиболее ярким, впечатляющим событием является момент рождения этноса как

новой системной целостности с оригинальным стереотипом поведения. Такое

явление при всем желании не может не зафиксироваться у соседей, обладающих

письменной исторической традицией. С этим событием часто связано и

появление нового этнонима, т.е. самоназвания этноса.

Только после грандиозного события, олицетворяющего рождение

этноса, у пассионарной популяции возникает нужда противопоставления себя

как системной целостности всем окружающим соседям и необходимость в

названии самих себя. В дальнейшем потомки уже не помнят причин

происходившего, ибо этноним часто теряет свой первоначальный смысл.

Можно отсчитывать возраст этноса не только от начала толчка, но и от

любого яркого и легко диагностируемого периода, например от фазы надлома:

ее начала или конца. Ошибка при этом, для не смещенных контактами

этногенезов, составит всего плюс-минус одно поколение, что в пределах

допуска, необходимого для понимания закономерностей этногенеза. Надлом -

фаза выразительная, и не заметить ее трудно. Пассионарное напряжение

этнической системы вдруг начинает стихийно снижаться. Происходит это самым

простым способом: убийством наиболее выдающихся деятелей. Сначала гибнут

политики, затем идеологи: поэты и ученые, потом - толковые администраторы

и, наконец, трудящиеся - приверженцы уже погибших вождей. Остаются только

предатели, постоянно переходящие на сторону очередного победителя, чтобы

изменить и ему, как только он попадет в беду, и люди столь ничтожные, что

их не трогают, если они не попадают под горячую руку. Начавшийся надлом

замечают прежде всего современники, не все, разумеется, но наиболее

патриотически настроенные и дальновидные.

Точность научного вывода пропорциональна количеству накопленных и

учитываемых сведений. В XX в. написана событийная история человечества за

три тысячи лет, а фрагментарно - даже за пять тысяч. Вряд ли кто-либо

усомнится в том, что антропосфера - одна из составляющих биосферы планеты,

а этногенез - зигзаг на биологической эволюции, варианты коей у растений,

животных и микроорганизмов крайне разнообразны. Виды сменяют друг друга, но

жизнь как явление идет, побеждая смерть, вследствие чего очевидны

биологические времена (где счет идет по поколениям), особые для каждого

отдельного вида. Это диалектическое отрицание отрицания; без него наступил

бы обрыв развития.

Фаза надлома, которой мы уделили столько внимания, в Европе

хронологически совпала с эпохой Возрождения — временем, котоpoe принято

считать "расцветом культуры".

Как видно из приведенных примеров (а все прочие им не противоречат),

эту фазу снижения пассионарного напряжения трудно считать "расцветом". Во

всех известных случаях смысл явления заключается в растранжиривании

богатств и славы, накопленных предками. И все же во всех учебниках, во всех

обзорных работах, во всех многотомных "историях" искусства или литературы и

во всех исторических романах потомки славят именно эту фазу, прекрасно

зная, что рядом с Леонардо да Винчи свирепствовал Савонарола, а Бенвенуто

Челлини сам застрелил из пушки изменника и вандалиста — коннетабля Бурбона.

Очевидно, широкий диапазон поступков, от подвигов до преступлений,

действует на эстетические струны души исследователя и романиста. А

поскольку каждому человеку свойственно помнить светлые полосы спектра и

забывать темные пятна, потому-то и называют эти жуткие эпохи "расцветом".

Чаще всего такой "расцвет" вызывает реакцию - стремление к ограничению

распрей и убийств. Этому стремлению способствует и то обстоятельство, что

представители популяции индивидуалистов столь интенсивно истребляли друг

друга или гибли во внешних войнах, манивших их богатой добычей, что процент

иx снижается, и тогда один из них, победивший, слегка модифицирует принцип

общежития, заявляя: "Будь таким, как я".

Возникает общезначимый идеал новой инерционной фазы. В некоторых

случаях идеал - персона, чаще - это отвлеченный идеал человека, на

которого следует равняться и которому надо подражать. В том и другом

случаях смысл дела не меняется, а вариации соотношения между физическим и

моральным принуждением для этнологического анализа несущественны.

И вот эту-то фазу этногенеза мы будем называть осенью, причем

"золотой", в отличие от последующей, дождливой и сумрачной. В эту осень

собирают плоды, накапливают богатства, наслаждаются покоем, нарушаемым

только внешними войнами, расширяют территории своих государств и терпят,

пусть нехотя, великих мыслителей, художников, писателей, и даже иногда не

дают им умереть с голоду. Транжирится только пассионарность. Но кто на это

обращает внимание!

Характеризуя инерционную фазу, необходимо указать на неблагоприятные

изменения, которые в этой фазе происходят в отношениях этноса с кормящим

его ландшафтом. Но еще страшнее, пожалуй, те изменения, которые,

происходят внутри самой этнической системы в инерционной фазе. Ведь не надо

забывать и о субпассионариях. А таковые всегда были. В фазе подъема они

были совершенно не нужны и не ценились вовсе. Затем, во время акматической

фазы, их использовали как пушечное мясо и ценили очень мало. А вот в

инерционное, тихое время начинают возникать теории о том, что всякому

человеку надо дать возможность жить, человека нельзя оставить, человеку

надо помочь, надо его накормить, напоить, ну а если он не умеет работать,

что же - надо научить, а если он не хочет учиться, ну что ж, значит плохо

учим. Словом, самое главное - человек, все для человека. Поэтому в "мягкое"

время цивилизации при общем материальном изобилии для всякого есть лишний

кусок хлеба и женщина. Представьте себе, как люди определенного

субпассионарного склада используют такое учение, которое становится

этическим императивом. Они говорят: "Мы на все согласны, только вы нас

кормите и на водку давайте. Если мало дадите, то мы на троих скинемся". И

им находят место, и они размножаются, потому что им больше делать нечего.

Диссертаций-то они не пишут. К концу инерционной фазы этногенеза они

образуют уже не скромную маленькую прослойку в общем числе членов этноса, а

значительное большинство. И тогда они говорят свое слово: "Будь таким, как

мы!", т.е. не стремись ни к чему такому, чего нельзя было бы съесть или

выпить. Всякий рост становится явлением одиозным, трудолюбие подвергается

осмеянию, интеллектуальные радости вызывают ярость. В искусстве идет

снижение стиля, в науке - оригинальные работы вытесняются компиляциями, в

общественной жизни узаконивается коррупция, в военном деле – солдаты.

Держат в покорности офицеров и полководцев, угрожая им мятежами. Все

продажно, никому нельзя верить, ни на кого нельзя положиться, и для того

чтобы властвовать, правитель должен применять тактику разбойничьего

атамана: подозревать, выслеживать и убивать своих соратников.

Порядок, устанавливаемый в этой стадии, которую мы называем фазой

обскурации- омрачения или затухания, - нельзя считать демократическим.

Здесь господствуют, как и в предшествовавших фазах, консорции, только

принцип отбора иной, негативный. Ценятся не способности, а их отсутствие,

не образование, а невежество, не стойкость в мнениях, а беспринципность.

Далеко не каждый обыватель способен удовлетворить этим требованиям, и

поэтому большинство народа оказывается, с точки зрения нового императива,

неполноценным и, следовательно, неравноправным.

Сейчас мы попытаемся охарактеризовать эту последнюю фазу существования

этноса - фазу обскурации. Тут мы встречаем затруднения в выборе примеров.

Дело в том, что не каждый этнос доживает до фазы обскурации. Бывают случаи,

когда он гибнет раньше, и это случается настолько часто, что фаза

обскурации вообще может быть прослежена только на очень небольшом

количестве примеров.

Обскурация характеризуется преобладанием субпассионариев, которые

постепенно вытесняют и гармоничных, равновесных особей, особей - "золотой

посредственности", провозглашенной идеалом в инерционную фазу при Октавиане

Августе в конце I в. до н.э. Вытесняют в этой фазе субпассионарии и

пассионариев, хотя и те и другие сосуществуют с ними. Таким образом, можно

видеть, что утрата этносом пассионарности - процесс необратимый, но

постепенный. Дети героев, хотя и не все одновременно, превращаются в

капризных мальчишек и тупых эгоистов, не умеющих отличить приятное от

необходимого.

Что остается от периода обскурации? Остаются реликты - отдельные

остатки. Вот таким реликтом, например, были предки румын. Таким реликтом

были баски, которые уцелели от доримского периода в своих горах, где их

просто не сочли достойными завоевания. Считалось, что Баскония подчиняется

Риму, но никто не устанавливал там никаких порядков.

Заключительная фаза развития этноса – мемориальная или этнический

гомеостаз.

Так что же такое этнический гомеостаз? Одно время считалось

общепризнанным, что гомеостатические этносы - это просто отсталые племена.

Их считали примитивными, неполноценными. Думаю, что эта точка зрения

абсолютно неприемлема. Для нас, потому что она отражает усталые и уже

отброшенные во всем мире концепции расизма. А почему им, собственно, было

отставать в развитии, чем они хуже нас? Они не хуже нисколько, они к своим

условиям применились и адаптировались точно так же, как мы применились к

своим. Разве у нас все такие энергичные, все такие пассионарные, все такие

творческие? Слава Богу, нет. Потому что если бы все занимались искусством,

наукой и политикой, то для кого нужно было бы писать книги, рисовать

картины, строить дома? Должен же быть и потребитель, который сделает что-то

другое.

Среди так называемых цивилизованных народов (англичан, французов,

русских, китайцев, да каких угодно) имеется достаточное количество

людей того типа, который мы считаем характерным для гомеостаза. Вся

проблема в том, что при гомеостазе этот тип гармоничного человека является

исключительным: пассионарные особи не уживаются в таких этносах,

которые иногда образуют очень примитивные общественные формы,

иногда наследуют от прошедшей истории сложные. Иными словами, все эти

реликтовые народы — это не начальные, а конечные фазы этногенеза, этноса,

растерявшие свой пассионарный фонд и поэтому существующие в относительно

благополучном состоянии.

Изменяется ли императив поведения при переходе в гомеостаз? Да,

изменяется.

В страшную эпоху обскурации, как мы уже говорили, императивом

поведения была команда: "Будь таким, как мы, простые легионеры, не

выпендривайся, императором мы тебя поставим за то, что ты хороший парень, а

не за твои заслуги, и будем держать тебя, пока сами того хотим..."

Заметим, что, убивая своих предводителей, носители этой фазы обрекают

на гибель и себя, потому что они становятся жертвой любых, даже

относительно очень слабых соседей. Их уносит поток „природного этногенеза,

и остающиеся тихие люди, которые были никому не заметны, воздвигают новый и

последний императив коллективов к личности: "Будь сам собой доволен. Живи и

не мешай другим, соблюдай все законы, и мы тебя вообще не тронем". В

гомеостатическом обществе жить можно, жить легко. Это, можно сказать,

возвращение утраченного рая, которого никогда не было. Но кто из нас

согласился бы променять полную тревог и треволнений творческую жизнь на

спокойное прозябание в таком гомеостатическом коллективе? От скуки помрешь!

Гомеостаз - это еще не конец. Люди в этой фазе подобны подавляющему

большинству трудящихся инерционной фазы, и не только крестьян и

ремесленников, а исполнительных чиновников, работящих инженеров,

добросовестных врачей и педагогов. Ведь пассионариев отличает не умение,

честность и приспособленность к выполняемой работе, а честолюбие, алчность,

зависть, тщеславие, ревность, которые толкают их на иллюзорные предприятия,

а те могут быть иногда полезными, но крайне редко.

Человек фазы этнического гомеостаза чаще всего - хороший человек, с

гармоничным складом психики. Он, как правило, честен, потому что его не

терзают страсти и не соблазняют пороки. Он доброжелателен, ибо ему нет

необходимости отнимать у соседа то, что для него было бы не необходимостью,

а излишком. Он дисциплинирован, так как воспитан в уважении к старшим и их

традициям, но все это делает его природным консерватором, непримиримым к

любым нарушениям привычного порядка. Короче говоря, гармоничные личности,

или, говоря точнее, гармоничные особи - фундамент каждого этноса. Но в

критические моменты фундаменту нужны опоры, нужно возведение крепкого

строения над собой - "башен", "зданий". С потерей их пассионарной

заряженности этноса быть не может. Так и этнос покоится на среднем

гармоничном уровне, пока не происходит перестройка его.

И ведь гармоничный человек неглуп. Он умеет ценить подвиги и

творческие взлеты, на которые сам неспособен. Особенно нравятся ему герои и

гении времен минувших, так как покойники не могут принести никакого

беспокойства. И он вспоминает о них с искренним благоговением, что дает

право назвать описываемую фазу - "мемориальной". Услужливая память опускает

все эпизоды, огорчающие человека, да и этнический коллектив. Не то чтобы

тяжелые и позорные события полностью забывались, но вспоминать стараются

события приятные, тешащие самолюбие История постепенно становится

однобокой, а потом перерастает из науки в миф. Но и это еще не предел

упрощения этнической системы. Память - груз тяжелый, а отбор воспоминаний

требует некоторой, пусть небольшой затраты пассионарной энергии. И если

этнос - изолят доживает до очередной фазы - глубокой старости, то его члены

не хотят ничего ни вспоминать, ни любить, ни жалеть. Их кругозор во времени

сокращается до отношений с родителями или, редко дедами, а в пространстве

до тех пейзажей, которые мелькают перед их глазами. Им все равно, вертится

ли Земля вокруг Солнца, или наоборот. Да и вообще, им удобнее жить на

плоской Земле, ибо сферичность утомляет их воображение.

Субпассионарии этого сорта существуют во всех фазах этногенеза, но их

обычно не замечают, потому что уж очень они неинтересны. Но когда они

остаются одни, то их называют "примитивными" и "отсталыми", тогда как они

просто старые и беззащитные. Но остатки мифов и легенд у них есть, а это

показывает, что нами описано не начальное, а конечное состояние этноса,

которое называть фазой как-то неудобно.

Однако предрешенность этногенезов - только вероятность. Безнадежных

положений не бывает, ибо всегда возможна регенерация.

Итак, мы рассмотрели все известные в этнической истории фазы;

этногенеза. Но нельзя считать изложение вопроса законченным, если мы не

упомянем еще об одном специфическом свойстве этнического процесса -

способности к регенерации.

Суть этнической регенерации - это частичное восстановление этнической

структуры, наступающее после периода деструкции. Какой характер носит

регенерация в зависимости от фазы этногенеза?

В фазе подъема регенерация на уровне этноса не наблюдается, поскольку

пассионарность довольно устойчиво растет, что ведет к усложнению структуры

этноса.

В акматической фазе уже есть что восстанавливать, поскольку эта фаза

подрывает политическую мощь этноса, его хозяйство, даже часто бывает

связана с повышенным уничтожением собственных сограждан, когда они начинают

бороться друг с другом?

Принцип "Будь самим собой" — это принцип обоюдоострый, и если один сам

по себе и другой сам по себе, то они мешают друг другу и в лучшем случае

толкают друг друга локтями, в худшем шпагами, а в еще худшем - пускают в

ход тяжелую артиллерию. И тогда в эти критические моменты оказывается, что

ради самосохранения следует восстановить старый принцип подъема - "Будь

тем, кем ты должен быть". Тогда все устанавливается, приходит на круги

своя. Этнос создает социально-политическую и государственную систему, при

которой он существует, и возвращается опять, естественно, к акматической

фазе, т.е. опять к взаимоистреблению, но уже через некоторое время, когда

условия станут более благоприятными и не столь трагичными.

Яркой иллюстрацией такого рода регенерации является восстановление

России после Смутного времени. К началу XVII столетия высокий уровень

пассионарного напряжения привел к крайне сильному кризису, поставившему под

сомнение сам факт существования огромной страны. Только усилиями ополчения,

руководимого нижегородским купцом Мининым и обедневшим князем Пожарским,

был водворен хоть какой-то порядок и провозглашен царем юный Михаил

Романов, на простых санях привезенный в Москву. Однако уже при Алексее

Михайловиче были восстановлены засечные линии против татар, присоединена

Украина, шел процесс крестьянской колонизации по Оке и Волге. Но

продолжалось это недолго - растущая пассионарность вновь заявила о себе

страстями раскола, кровью разинского восстания, хованщины, стрелецких

бунтов и петровских казней. Пассионарный перегрев снова вступил в свои

права, и снова каждый стремился быть оригинальным.

При инерционной фазе, когда идеалом является или римский Цезарь, или

идеал джентльмена, или идеал святого, или идеал богатыря, также возможна

регенерация. Возможно, что в критический момент найдутся какие-то люди,

которые опять поставят во главу угла не свой личный эгоистический интерес,

не свою шкуру, а свою страну, как они ощущают ее, свой этнос, свою

традицию.

Даже тогда, когда этнос распадается и перестает существовать как

системная целостность, остаются либо отдельные конвикции, либо отдельные

персоны, причем последние оставляют в истории более заметный след.

Наиболее обильный материал по этой фазе, которую можно назвать

"мемориальной", имеется в фольклоре и пережиточных обрядах так называемых

"отсталых племен". Замечательные произведения устного творчества имеются у

алтайцев, киргизов и, вероятно, у амазонских индейцев и австралийских

аборигенов, хотя языковые трудности мешают разобраться в последних случаях

детально. Но это не беда. Главное то, что эти этносы отнюдь не "отсталые",

а чересчур передовые, т.е. уже достигшие глубокой старости. По сути дела,

их память - памятник, столь же подверженный разрушительному влиянию

времени, как и их наряды, некогда прекрасно сшитые и украшенные, их

деревянные дома, называвшиеся "хоромами", их бронзовое оружие, окислившееся

и рассыпающееся при прикосновении. Но это еще не конец, ибо воспоминания

тоже сила.

Описанные здесь люди мемориальной фазы еще имеют кое-какую

пассионарность, мучающую их от сознания безнадежности. А их ближайшее

окружение неспособно даже на отчаяние. Им уже ничего не надо, кроме

насыщения и тепла очага.

У них идеалы, т.е. прогнозы, заменены рефлексами. Они не могут и, хуже

того, не хотят бороться за жизнь, вследствие чего длительность этой фазы

очень мала. Их подстерегает вымирание при любых изменениях окружающей

среды, а так как она изменяется постоянно, то неуклонное однонаправленное

развитие, будь оно возможно, привело бы вид Homo sapiens к депопуляции. Но

поскольку этого не происходит, то следует заключить, что пассионарные

толчки происходят чаще, чем финальные фазы этногенезов.

Новый пассионарный взрыв - мутация, или негэнтррпийный импульс,

зачинает очередной процесс этногенеза прежде, чем успеет иссякнуть инерция

прежнего. Вот благодаря чему человечество еще населяет планету Земля,

которая для людей не рай, но и не ад, а поприще для свершений, как великих,

так и малых. Так было в прошлом, предстоит и в будущем, во всех регионах

земной поверхности.

Коль скоро так, а это действительно так, то можно свести все фазы

этногенезов, с учетом времени и места (эпохи и региона), в одну таблицу,

каковую мы и сделали для Северного полушария.

|ФАЗЫ ЭТНОГЕНЕЗА (ЛЕГЕНДА) |

|Фаза |Императивы |Перегибы |

|Исходное сочетание |Разнообразны |- |

|этносов и ландшафтов | | |

|регионов | | |

|- |"Надо исправить мир, ибо он|Пусковой момент |

| |плох" | |

|Подъем |"Будь тем, кем ты должен |- |

| |быть" | |

|- |"Не по-вашему, а по-моему" |Переход в |

| | |акматическую фазу |

|Акматическая |"Будь самим собой" |- |

|(пассионарный перегрев) | | |

|- |"Мы устали от великих" |Переход в фазу |

| | |надлома |

|Надлом |"Только не так, как было" |- |

|- |"Дайте жить, гады!" |Переход в |

| | |инерционную фазу |

|Инерционная |"Будь таким, как я" |_ |

|- |"Не будь ты моим |Переход в фазу |

| |благодетелем!" |обскурации |

|Обскурация |"Будь таким, как мы" |— |

|- |"Да когда же это |Переход к гомеостазу|

| |кончится!!!" | |

|Гомеостаз |"Будь самим собой доволен, |- |

| |тролль" | |

|- |"А ведь не все еще |Переход к |

| |погибло!" |мемориальной фазе |

|Мемориальная |"Вспомним как было |- |

| |прекрасно" | |

|Вырождение |"А нам ничего не надо" |— . |

Теперь нам необходимо вернуться туда, с чего мы начинали, а именно

смыслу и задачам предмета философия истории. Понятно, что философы

разрабатывали и разрабатывают вопрос о том, откуда и куда идет общество.

Проблема смысла истории несколько сложнее, поскольку смысл истории можно

понимать как цель истории. А есть ли цель, т.е. смысл у истории? Этот

вопрос интересовал людей многие столетия. В социально-философской мысли

имеются разные подходы, дающие свои интерпретации проблеме смысла и

назначения истории.

В античной философии распространенной была точка зрения, гласящая, что

общество с развитием цивилизации деградирует. Оно идет от "золотого века" к

"серебряному веку" и от него - к "железному". В библейской традиции эта

точка зрения проявилась в трактовке Всемирного потопа, как Божьего

наказания. Интересно, что в обыденно-практическом сознании подобная

позиция, когда прошлое вспоминается в радужных тонах, имеет весьма широкое

хождение. На причинах подобных взглядов мы подробнее остановимся при

рассмотрении темы "Культура как социальное явление".

В античности появилась и другая трактовка исторического процесса,

основы которой заложил Гераклит. Его идея "пульсации" истории как вечного

огня, то угасающего, то разгорающегося с новой силой, фактически стала

исторически первой из так называемых "теорий круговорота". Авторами теорий

круговорота были Аристотель, Д.Вико, Н.Я.Данилевский, О.Шпенглер,

П.А.Сорокин, Х.Ортега-и-Гассет, А.Тойнби.

Третью группу представляют теории, рассматривающие историю как

поступательное развитие, переход общества от низших к более совершенным

формам жизни (Кондорсе, Тюрго, И.Кант, Гегель, К.Маркс).

Многие философы начинают философию истории с Аврелия Августина. Нам

кажется, правильнее философию истории начать с Гегеля, но заслуги Аврелия

Августина в западноевропейской христианской философии велики. Он стремился

показать единс- тво всемирно-исторического процесса, определив в качестве

начала истории явление Христа. Таким образом, история человечества - это

"сотворенное" бытие, концом которого является Страшный суд. На протяжении

многих веков, включая и век ХХ, у Августина было немало последователей.

Отделить человеческую историю от истории божественной, земную от

небесной, попытался итальянский мыслитель Д.Вико. Он связывал смысл истории

с естественной необходимостью, то есть с постоянно повторяющимся порядком

причин и следствий. Все народы проходят единый путь, включающий три эпохи:

божественную, героическую, человеческую, которые соответствуют детству,

юности и зрелости человечества. (Д.Вико считал, что такие этапы в своем

развитии проходят культура, язык и все, что связано с жизнедеятельностью

человека и человечества). Пройдя положенный круг, страны и народы начинают

круг новый - те же три названные выше эпохи. При этом Д.Вико не отрицал

роли Божественного провидения, которое обуздывает человеческие страсти.

XVIII век уже упоминался нами как время, когда благодаря Вольтеру

появилось понятие "философия истории". Подчеркнем, что в это время к смыслу

и назначению истории начал складываться подход, характерный для эпохи

Просвещения. Смысл истории при этом связывался с прогрессом человеческого

разума, а история человечества, таким образом, становилась движением по

ступеням этого прогресса. Так, французский фи- лософ Кондоре обосновал

точку зрения, гласящую, что прогресс общества состоит в движении к истине и

счастью. Определенный вклад в развитие этой идеи внесли великие немецкие

философы И.Г.Гердер и И.Кант.

Фундаментальное обоснование принципа историцизма , появившегося еще у

Гердера. принадлежит Гегелю. Историцизм Гегеля включает в себя два

основополагающих принципа:

1) признание субстанциальности истории, наличие в ней в качестве

основополагающей субстанции разума, который обладает бесконечной мощью,

2) утверждение целостности исторического процесса и его

целесообразности; конечной целью всемирной истории выступает сознание духом

его свободы.

Принцип историцизма был воспринят марксистской философией, однако его

понимание претерпело значительные изменения, которые коснулись прежде всего

переориентации на материалистическое понимание истории и общества. В

марксизме термин "историцизм" также был изменен и получил название

"историзма". Историзм основывался на подходе к действительности как

изменяющейся во времени, развивающийся. Очень четко этот принцип был

сформулирован В.И.Лениным: "...Не забывать основной исторической связи,

смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в

истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление

проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь

стала теперь" (Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.39. С.67.).

Представители многих философских школ частично или полностью отрицают

принцип историзма. К ним можно отнести П.Риккерта и В.Виндельбанда

(неокантианство), К.Ясперса (экзистенциализм), представителей прагматизма и

неопозитивизма. Познакомимся с одним из вариантов доказательства несостоя-

тельности принципа историзма, который принадлежит перу К.Р.Поппера.

Марксистский подход к истолкованию исторического процесса К.Р.Поппером

категорически не принят. Всю социальную философию К.Маркса К.Р.Поппер

назвал "историцизмом", объясняющим весь исторический процесс в зависимости

от классовой борьбы за экономическое превосходство. Поппер отрицал

объективные законы исторического процесса, а поэтому - и возможность

социального прогнозирования. "Вера в историческую необходимость является

явным предрассудком и невозможно предсказать ход человеческой истории ...

научными методами". Итак, "Историцизм - это бедный метод, который не

приносит результатов" (Поппер К.Р. Нищета историцизма \\ Вопросы фи-

лософии. 1992. N 4. C.49.).

В обоснование своей позиции К.Поппер приводит следующие агрументы:

1. Ход человеческой истории в значительной степени зависит от роста

человеческого знания.

2. Мы не можем предсказать, каким будет рост научного знания.

3. Следовательно, мы не можем предсказать ход человеческой истории.

4. Это значит, что мы должны отвергнуть возможность теоретической

истории.

С этими аргументами (как и со всей теорией "антиисторицизма",

разработанной еще в 20 - 30-е годы), можно спорить, но отрицать то, что она

весьма популярна, сложно. Антиисторицизм Поппера отрицает исторический

прогресс. Прогресс - это движение к какой-то определенной цели, цели же

существуют только для человека, для истории они просто не возможны. Поэтому

Поппер считает, что прогрессировать может только человек, защищая,

например, демократические институ- ты, от которых зависит свобода.

Таким образом, принятая в советской философской литературе точка

зрения о поступательном, восходящем развитии истории, переходе общества от

низших к более высшим, совершенным формам жизни в истории философской мысли

является не единственной. Она представляет собой позицию И.Канта, Гегеля,

К.Маркса и относится к ХVIII - XIX векам. Кстати, долгое время считающийся

в отечественной литературе основной крите- рий прогресса - уровень развития

производительных сил общества - тоже идея XIX века, когда вера в прогресс

приобрела характер религиозного убеждения. Сам же прогресс в XIX веке

связывался с промышленным развитием. У К.Маркса прогресс - это рост

производительных сил общества и смена общественно-экономических формаций.

То есть, в конечном счете, теория общественно-экономических формаций,

разработанная К.Марксом, - это осмысление становления техногенной

цивилизации в условиях XIX века.

Во второй половине ХХ века обнаружилось, что неконтролируемое развитие

производительных сил неизбежно вызовет глобальную экологическую катастрофу,

поэтому сейчас многие ученые испытывают разочарование в прогрессе. Уже

упоминавшийся нами М.Хайдеггер первым в ХХ веке поставивший вопрос о

зловещем феномене техники. О том же говорили и писали ученик З.Фрейда,

психолог и философ Э.Фром, представители Римского клуба Дж.Форрестер и

Д.Медоуз, многие другие.

Все эти философских подхода к науке дожили до двадцатого века,

изменив формы, но не настолько, чтобы их нельзя было распознать.

Философские построения оказались неверными.

Следовательно, встал вопрос об изменении принципов познания и

обобщения истории. До этого было принято думать, что гуманитарные науки –

это те, которые изучают человека и его деяния, а естественные науки изучают

природу, живую, мертвую и косную, т.е. ту, которая никогда не была живой.

Сейчас это деление не конструктивно и полно противоречий, делающих его

бессмысленным. Медицина, физиология и антропология изучают человека, но не

являются гуманитарными науками. Древние каналы и развалины городов

превратившиеся в холмы – антропогенный метаморфизированный рельеф,

находится в сфере геоморфологии – науки естественной. И наоборот, география

до 16 века, основанная на легендарных, часто фантастических рассказов

путешественников, переданных через десятые руки, была наука гуманитарной.

Отсюда видно, что различие между гуманитарными и естественными науками не

принципиальна, а скорее, стадиально. Еще в 1902г. В.И. Вернадцкий отметил:

«В 18 веке работы натуралиста в геологии и физической географии напоминали

приемы и методы, царившие еще недавно в этнографии и фольклоре. Это

неизбежно при данной фазе развития науки ». Исходя из сказанного, легко

заключить, что деление образов мышления, а тем самым и наук, по предмету

изучения не правомерно. Гораздо удобнее по способу получения первичной

информации. Тут возможны два подхода: чтение книг или выслушивание

сообщений и наблюдение, иногда с экспериментом.

Рассуждая об изменении принципов подхода к знаниям, в частности к

историческим, нельзя не упомянуть о вкладе в эту область одного из

представителей «русской исторической школы» - Н.И.Кареева, в творчестве

которого методологические и теоретические проблемы исторической науки

занимают значительное место. Во вступительной лекции "Идея всеобщей

истории", прочитанной в Санкт-Петербургском университете в 1885 году,

ученый прямо заявляет: "центр тяжести исторической науки лежит,

действительно, не в добывании фактов, создающем для нее материалы, не в

творчестве идей, способных проникать ее содержание, а именно в этом

созидательном построении и притом построении описательного и

повествовательного характера: каталог исторических фактов и историческая

идеология - лишь фундамент и венец здания, материал и оснащение", и далее,

"критики и исследователи дают элементы для построения истории, т.е. того,

что было, как оно было, а мыслители и философы дают выводы и обобщения". Из

приведенной выше цитаты можно сделать несколько выводов. Во-первых, Кареев

подтверждает описательный характер исторической науки. Во-вторых, четко

определено место истории и задачи историков в сфере гуманитарного

исследования. После того, как историк изучил факты и явления и представил

их в виде научной системы, философствующий историк (термин, неоднократно

употреблявшийся Кареевым), оценивает материал с определенной точки зрения.

Для лучшего понимания этого тезиса следует отметить, что Кареев не проводил

явного водораздела между историей, философией истории и социологией. По его

мнению, необходимо объединить методы разных наук для достижения

максимальной точности исследования. В его системе познания история,

социология и философия истории взаимосвязаны и плавно переходят одна в

другую. Кареев четко определил предмет и задачи каждой из них. Задача

истории - поиск и первичная обработка фактического материала, предмет

социологии - генезис общества, его основных элементов, факторов и

закономерностей развития. Философия истории занимается поиском смысла

истории, анализом общих закономерностей исторического процесса. Мы видим,

что Кареев пытался соединить научное исследование с философским осмыслением

исторического опыта человечества. Именно поэтому философия истории венчает

его научную классификацию, т.к. она должна решить самые сложные и

неоднозначные вопросы гуманитарного знания. Историческая наука только тогда

способна дать максимально полное знание, когда она, объединив частные

истории во всеобщую, дает абстрагированное понятие об исторических

явлениях. На этой ступени исторический материал становится предметом

рассмотрения философией истории. Кареев подчеркивал, что в философии

присутствует не только научный, но и творческий элемент, именно это

отличает ее от других наук, именно это придает ей уникальный характер.

В середине 20 века был открыт системный подход, оцененный философами и

теоретиками науки, как достижение перспективное. Но к сожалению гуманитарии

его до сего времени практически игнорировали. Поэтому, сегодня можно

говорить о тупике в развитии филологической, исторической, философской

наук, при некотором снисхождении, точные и технические науки сюда можно не

включать, поскольку они по разным причинам, быстрее сталкиваются с

проблемой синтеза.

Именно на идее синтеза выстроены принципы науки философия истории,

поэтому же принципу изложена концепция Л.Н.Гумилева о развитии этногенеза,

и именно поэтому эта работа выходит за рамки науки этнологии. Л.Н.Гумилев

вышел за рамки чистого научного анализа и попытался синтезировать строгие

факты, даты и научные понятия в единую концепцию всемирного развития.

Разумеется, это вызвало большей частью возмущение и удивление в научном

мире. Те кто удивился, заговорили об этой системе, как о единственно

правильной, верной, те кто возмутился (а таких большинство), начали писать

научные работы и диссертации по опровержению концепции Л.Н.Гумилева. и те и

другие не заметили главного, а именно нового алгоритма мышления и

необходимость синтеза любых разделов наук. Кстати говоря, игнорирование

идей синтеза характерно не только для науки, но и для отрасли образования в

частности школьного и вузовского. Не смотря на то, что школьники и студенты

штудируют массу дисциплин и предметов, у них не складывается, как правило,

стройной, единой картины мира или страны, или общества в котором они живут.

Особенно это заметно на примере российской системы образования. В то время

как школьники и студенты активно осваивают преимущество компьютерного

общения и поиска информации, российские педагоги и авторитетные личности

рассуждают о негативном воздействии компьютера на развитие ребенка.

Разумеется, я не хочу сказать, что пора все науки заменить философией

истории, но было бы большим прорывом взять за основу разработанные ею

методы. Тогда бы так много энергии не тратили бы ученые и критики и

преподаватели на опровержение чужих концепций, а пытались бы выстраивать

свою. Версионное мышление очень актуально для постижения многообразного

научного материала и выстраивания из него современных научных концепций.

Итак, история философии это не очередная абстрактная идея, а

методологическая установка современного мышления, а концепция Л.Н.Гумилева

– пример выстраивания большого научного материала в стройную систему

знаний, что я и пыталась доказать в своей работе.

Список используемой литературы:

1. Л.Н.Гумилев «Конец и вновь начало»

2. Л.Н.Гумилев «Ноосфера и пассионарность»

3. Коллингвуд «Идеи истории»

4. Н.И. Кареев «Идея всеобщей истории»

5. В.О.Ключевский Соч. в 8и т.т., Т. 1 «Курс русской истории» Часть 1,

М. 1956г.

6. Сборник лекций по всемирной истории под ред. Радугина.

Страницы: 1, 2, 3