Экономические реформы современной России

сформировать эффективную экономику является недооценка ей этнокультурной и

ландшафтной обусловленности, соприродности хозяйствования. В то же время

ландшафтная обусловленность культуры и форм экономики давно является

предметом исследования историков.

Не касаясь общетеоретической стороны вопроса, имеет смысл указать на

определенные особенности любой экономической модели в России, обусловленные

природными условиями. Прежде всего, важнейшую роль играет климат. Холодный

континентальный климат практически на всей территории диктует принципиально

иную структуру энергопотребления, чем в Европе (даже северной), США или

Японии. Энергозатратность производства и быта была, есть и будет в России

значительно выше, чем в других странах.

В этих условиях влияние структуры издержек производства порождает

совершенно иную структуру цен при любом механизме формирования - будь это

рыночное равновесие или затратный механизм. Цены на энергоносители на

внутреннем рынке должны быть неизбежно ниже относительно продуктов

обрабатывающей промышленности и услуг, чем в любой другой стране.

Огромные пространства России и низкая плотность населения приводят к

относительной дороговизне транспорта и собственно труда (аналогичная

ситуация была в экономике США конца XIX - начала XX века). В этих условиях

относительная цена сырья ниже цены продуктов обработки и услуг, чем в

среднем в мире (в США имело место то же соотношение).

Таким образом, структуры цен в России и на мировом рынке принципиально

несводимы. Разница в ценовой структуре на внутреннем и внешнем рынке должна

иметь механизм поддержания равновесия. В плановой экономике это был

механизм внешнеторговой монополии. В саморегулирующейся экономике это может

быть механизм вывозных пошлин на энергоносители и сырье.

Не увидев этой проблемы или не придав ей соответствующего значения,

правительство пустило ситуацию на самотек, в надежде, что равновесие

установится само. Поскольку ситуация изначально принципиально неравновесна,

то возник динамический процесс "вымывания" из экономики дешевого сырья и

энергоносителей. Они стали главным предметом экспорта, а обрабатывающая

промышленность стала принципиально неконкурентоспособной.

Курс рубля, устанавливающийся внешней торговлей, оказался привязан к

соотношению цен на энергоносители. В результате на внутреннем рынке

установились неоправданно высокие цены на продукцию обрабатывающей

промышленности и услуги. Эти цены превышают примерно в 2 раза уровень

Германии и в два с половиной - уровень США.

Такое положение стало дополнительным источником обнищания населения и

резкого ослабления позиций страны в мире. Результатом этой политики было

резкое снижение цен на сырье и энергоносители на мировом рынке, создавшее

диспропорции экономического развития.

Многоукладность экономики

Недооцененная культурная обусловленность экономики имеет в условиях

реформирования России еще один очень важный аспект. Русская цивилизация

имеет изначально мультикультурный характер, причем культурные различия

существуют не только между разными евразийскими этносами, но и между

различными ветвями собственно русских.

В этих условиях не может быть универсальных форм экономики для всех

территорий России. Именно попытка навязать универсальность была одной из

причин краха советской экономической системы и бурного роста сепаратизма в

ней на последнем этапе существования. Совершенно очевидно, что бессмысленно

добиваться единообразных форм экономики, к примеру, Петербурга, Якутии и

Новороссии. Природные условия, географическое положение, торговая и

высокотехнологическая специализация Петербурга - все это неизбежно диктует

тяготение к североевропейским формам экономики. В условиях низкой плотности

населения, суровых природных условий севера и неизбежной естественной

монополизации экономики ("железная пята") Якутия не может построить

рыночные формы хозяйства, и вынуждена будет, так или иначе, использовать

административное регулирование. Климат и ландшафт, сформировавшие

культурные особенности казачьего края, сельскохозяйственная специализация,

близость к мусульманскому культурному кругу делают естественным для Южной

России мелкоторговый уклад хозяйства с общинной и корпоративной

надстройкой.

Общинный (колхозный) уклад сельского хозяйства Средней России также

обусловлен природными условиями и характером населения. Любые попытки

разрушить этот уклад здесь будут иметь те же последствия, что и

столыпинская реформа. На это указывал Столыпину в своих письмах Лев

Толстой. История подтвердила правоту писателя.

Формы промышленной системы России также неизбежно будут иметь свои

особенности (как их имеет Японская, Корейская или Французская промышленная

система). Прежде всего, в Российской экономике неизбежно присутствие

естественных монополий, а значит неизбежно должен существовать внерыночный

механизм регулирования их отношений с потребителем. Формы эффективного

менеджмента в России отличаются от американских и даже европейских не

меньше чем, например, японские.

Преобладающая пассивность наемного контингента, характерная для азиатских

стран, требует бригадно-артельных форм организации и интенсивного

использования технологии "человеческих отношений", а также наличия у

производств "социальной сферы", как в Японии или Корее.

Понятно, что попытки копировать в этих условиях американский экономический

уклад, американское гражданское право, да еще и навязывать все это в

качестве универсалий столь разноплановым в культурном смысле регионам,

обречены на провал. Свидетелями которого мы и являемся.

Особенности догоняющего развития

В классической экономической науке концепция опережающего развития

была дана Смитом и Рикардо. Свобода предпринимательства, совершенная

конкуренция, свобода торговли, в том числе внешней - все эти рецепты

прекрасно работали в современной им Англии, в нынешней Европе и Америке.

Но отнюдь не всегда те же США или Германия были странами опережающего

развития. Были времена, когда они были в числе стран догоняющего развития.

В те времена подобные рецепты не действовали, а эффективное развитие

обеспечивалось совершенно другими механизмами.

В классической политэкономии наиболее совершенную концепцию догоняющего

развития построил Фридрих Лист, рецептами которого пользовались в середине

XIX века США, в конце XIX века - Германия и Россия, а в XX -Япония, Корея и

другие. Сегодня Лист актуален для стран Латинской Америки и России. Лист

показал, что свобода торговли консервирует специализацию, то есть в

условиях догоняющего развития - отсталость. В связи с этим он выдвинул

программу протекционизма, таможенной защиты национальной индустрии на

период модернизации. Лист показал, что необходима специальная система

целевых государственных инвестиций и серьезного вмешательства для

внерыночного направления деятельности частных компаний. Связанные с этим

издержки являются неизбежной платой за, как он выражался, "промышленное

воспитание нации". В странах опережающего развития идеи Смита всегда были

орудием наиболее прогрессивных сил, а оппозиция им - уделом реакционных. В

странах догоняющего развития, наоборот, его концепцию берут на вооружение

наиболее реакционные круги, заинтересованные в консервации отсталости

собственной страны. Лист, наоборот, всегда был знаменем самых прогрессивных

сил в странах догоняющего развития. В сегодняшней России очевидно

плодотворными оказываются идеи, находящиеся в русле линии развития

экономической мысли, намеченной Листом, в то время как рецепты

англосаксонской экономической мысли приводят к самым плачевным

результатам.

Российский кризис в русле мирового экономического кризиса

Причины распада российской экономики не будут до конца понятны без

осознания того, что они являются составной частью мирового кризисного

процесса, имеющего абсолютно общие с ним причины. Причины не экономические,

а субъективные, то есть идеологические и психологические.

Для осознания причин кризиса имеет смысл широко взглянуть на историю

собственно кризисов мирового хозяйства, начиная со второй половины XIX

века.

Прежде всего, экономическое развитие 1870-1914 годов в целом нельзя

назвать кризисным или патологическим. Наоборот, произошел первый этап НТР,

промышленное производство за эти годы выросло в три раза, причем в

Германии, США и России оно росло еще быстрее. Сельское хозяйство также в

целом было устойчиво.

И, тем не менее, мировая экономика содрогалась под ударами мощнейших

кризисов, разорявших производителей и порождавших безработицу.

Надо вспомнить, что в эти годы деньги были золотыми. Их количество,

следовательно, оставалось в мире постоянным. За 44 года оно выросло

примерно на 40%. Очевидно, что масштабный рост производства порождал

серьезнейший дефицит денег. Этот-то дефицит и был причиной кризисов

перепроизводства, которые марксисты считали неотъемлемой чертой

капиталистического воспроизводства вообще. На самом деле кризисы были

переходными процессами адаптации к новому соотношению денежного и товарного

потоков. В результате каждого кризиса происходило снижение цен и

устанавливалось новое равновесие. За 1880-1900 годы цены на промышленные

товары снизились в полтора раза. Только в XX веке начался некоторый рост

цен, связанный с расширением кредитной массы в результате изменения

характера обращения.

Цена за эту адаптацию была крайне высокой. Дефляционная перестройка

структуры цен, в отличие от инфляционной, связана с серьезными издержками.

Дело в том, что конечная точка процесса, естественно, одна и та же при

обеих моделях адаптации - это естественный уровень производства. Но при

инфляционной адаптации на переходный период уровень производства и

занятости превышает естественный, а при дефляционной он ниже естественного.

Таким образом, объем произведенной за период продукции оказывается

существенно ниже, а, следовательно, ниже оказывается и реальный уровень

потребления, уровень жизни. Цена за жесткую денежную систему (золотой

стандарт) оказалась крайне высокой. Огромные экономические потери,

сравнимые с бюджетами великих держав, были источником той социальной

напряженности, которая породила две мировые войны, коммунистическое и

антикоммунистическое движения, превратила первую половину двадцатого века в

сплошной кошмар мировых войн, революций и социальной конфронтации. Уже

после первой мировой войны начались серьезные сдвиги в сфере денежного

обращения в сторону ее либерализации. Переход от монетного к

золотослитковому стандарту дал толчок расширению кредитной массы, которая

стала основой процветания в 20-е годы. В СССР тогда также была создана

эффективная денежная система, основанная на чисто счетных деньгах, которая

была весьма прогрессивной вплоть до 60-х годов, и весьма устойчивой вплоть

до 90-х.

Прискорбным эпизодом на этом пути стала политика Федеральной резервной

системы США в 1927-1932 годах. В основе ее лежали жесткие монетаристские

принципы регулирования. Став на путь сокращения денежной массы, ФРС

породила искусственный дефицит денег в экономике. Результатом стали резкое

сужение потребительского и государственного спроса, некоторое снижение цен,

обвал фондового рынка в США, а затем и фондовых рынков во всех странах

Запада, так как США между мировыми войнами играли роль главного

эмиссионного центра всего западного мира.

Только Рузвельт с 1932 смог переломить ход событий, заставив ФРС накачивать

экономику деньгами через финансирование затратных проектов. Это сразу дало

положительный эффект в виде расширения спроса и стабилизации рынка. С этого

момента экономика США вступила на путь длительного процветания. В 70-е годы

в США, а затем в Англии возникло и получило широкое распространение

"неоконсервативное" течение экономической и политической мысли. В области

денежной политики его идеологи проповедовали то, что в России получило

потом название "монетаризм" - жесткую экономию, сокращение денежной массы,

дефляционную политику, то есть максимально жесткую денежно-кредитную

политику в целом. Влияние этой идеологии оказалось в англосаксонских

странах очень сильным. Конечно, "монетаристам" не удалось добиться, чтобы

их денежно-кредитная политика оказалась настолько же жестким тормозом

экономики, как золотой стандарт, но постепенно им удалось практически

демонтировать те основы западного процветания, которые были заложены в годы

реформ Рузвельта.

В 80-е годы англосаксонская денежная политика была еще недостаточно

последовательной в рамках этой идеологии, а, кроме того, Европа вела

существенную эмиссионную экспансию, к которой прибавился инвестиционный

поток из России. Поэтому до начала 90-х годов давление этого фактора почти

не чувствовалось.

Чувствительным это давление стало примерно с 1995 года, когда США

реально стали на путь сокращения государственных расходов, а европейцы

перешли к жесткой денежной политике под предлогом введения общей валюты

"ЕВРО".

Совокупное сокращение реальной денежной массы на мировых рынках

оказалось фактором жесточайшего давления, заставившим вспомнить времена

золотого стандарта. В конце 1997 года в США было зафиксировано снижение цен

на оптовых рынках, которое было вызвано давлением дефицита денег.

Это давление пошло вниз по всей цепочке издержек, все более усиливаясь

к ее началу. Обвал цен на рынках сырья и комплектующих оказался,

естественно, значительно большим, чем на оптовом рынке США. Результатом

оказалось фактическое банкротство стран - поставщиков сырья и

комплектующих.

Это и породило "азиатский кризис" и кризис пореформенной экономики

России, жившей последние годы экспортом энергоносителей. Эти страны и

приняли на себя всю тяжесть расплаты за "монетаристский эксперимент" в

масштабах всего мира.

Продолжение подобной политики в США в условиях сохранения за ними

положения главного эмиссионного центра означает для всего мирового

хозяйства возвращение к временам "кризисов перепроизводства" и будет стоить

огромных объемов недопроизведенной продукции.

Таким образом, причины мирового экономического кризиса те же самые, что и в

России - жесткая неоконсервативная кредитно-денежная политика. Причина эта

носит чисто субъективный характер и порождена системой взглядов

правительств, проводящих этот курс в России, США и частично в Европе.

Бюджет непроизводительных затрат как необходимое условие устойчивого

экономического роста

Как мы видели выше, денежный дефицит является тормозом экономики. Для

обеспечения же устойчивого роста необходимо поддержание равновесия в

условиях достаточности денежной массы во всех кругах обращения. При этом в

саморегулирующейся экономике денежное обращение принципиально неравновесно.

Продавцы изымают с рынков всегда больше денег, чем сами направляют на

нормальное потребление (то есть, выплачивают в виде зарплат и прочих выплат

на цели потребления и тратят сами в случае потребительского рынка,

инвестируют в случае фондового рынка и т.п.). В результате с каждым полным

оборотом (в случае замкнутого характера данного цикла), на рынок

возвращается меньше денег (в самом лучшем случае - не больше), чем изъято.

Следовательно, естественный характер процесса в этой системе - коллапс, то

есть перманентное сокращение объемов сбыта, которое диктует падение цен,

сокращение объемов и снижение прибыльности производства. В девятнадцатом

веке эта тенденция время от времени приобретала преобладающий характер и

была замечена и описана Сисмонди.

Сисмонди же указал и на то, что стабилизатором экономики является

присутствие слоев населения, не включенных в этот цикл, "праздного класса",

который своим дополнительным спросом компенсируют неизбежный недостаток

спроса со стороны участников производства - как предпринимателей, так и

наемных рабочих.

Аналогичную роль сыграли и введенные Рузвельтом затратные глобальные

инвестиционные проекты. Начиная от строительства скоростных дорог и кончая

амбициозными космическими проектами, они составили сектор государственного

спроса, который необходим для компенсации сокращения спроса. Короче говоря,

саморегулирующаяся производственная система не может работать в замкнутом

цикле, сама на себя. В таких условиях она неизбежно коллапсирует. Для

расширенного производства ей нужна внешняя цель производства.

Таким образом, система социальных (непроизводительных) бюджетных

расходов и затратных перспективных проектов является необходимым условием

стабильной экономики и расширенного производства. Таким образом, она

является не нагрузкой на экономику, как считают неоконсервативные идеологи,

а является абсолютно экономически целесообразной.

Следовательно, и размеры этой системы должны определяться из

соображений экономической целесообразности.

Моральный аспект: социальные расходы в идеологии реформирования России

Будучи людьми ставящие превыше христианских (а также мусульманских,

буддийских и иудейских) ценностей экономические, идеологи неоконсервативной

волны рассматривают социальные расходы исключительно как систему

бесполезных расходов, имеющих исключительно благотворительную природу.

Считая, что надо следовать не принципу любви к ближнему, а принципу

"экономической целесообразности" (довольно популярный в наше время термин),

они требуют максимально возможного сокращения "непроизводительных" расходов

бюджета. Именно этого они добились в последние годы в США и в некоторой

степени - в Европе. Резкое сокращение этого компенсаторного спроса и

явилось одной из составляющего того денежного дефицита, который породил

обвал мировых рынков.

В России совершенно аналогичным образом недооценка духовных и научных

ценностей реформаторами породила их специфическое отношение к социальным

расходам государства, оборонным расходам, а заодно и к финансированию

перспективных сфер - науки, космоса, затратных проектов. Считая

"экономически целесообразным" максимальное сокращение этих расходов, они

сократили их примерно в 10 раз (при сокращении реального ВВП только

вчетверо) и этим полностью уничтожили их компенсаторную функцию, усилив

коллапс экономики. Таким образом, такое решение не оказалось экономически

целесообразным. Целесообразным оказывается как раз то решение, которое

диктуется и соображениями морали.

Это можно счесть простым совпадением. Но такое совпадение имеет место

всегда. На самом деле существует строгая закономерность: аморальные решения

не могут быть целесообразными ни в какой области. В конечном счете, они

оказываются проигрышными.

Эта часть моей работы может показаться пропагандой коммунистической

идеологии, или рассмотрением изучаемого вопроса исключительно с интересов

интеллигенции. На самом деле я не отношусь к этим категориям граждан и

всегда была человеком скорее консервативного склада. Утверждение это

сделано на основе неплохого знания истории экономики.

Заключение

В итоге данного мною анализа реформирования России я могу дать

следующее заключение: Подготовка команды Б.Н.Ельцина к проведению

крупномасштабных всероссийских экономических реформ была крайне низка. Не

бралось в расчет влияние экономических преобразований на социальные,

научные, образовательные институты общества, либо таковое просто

недооценивалось, подменяясь погоней за «твердым рублем». В процессе

реформирования недостаточное внимание уделялось отечественным институтам

экономического прогнозирования, отдавались предпочтения рекомендациям

иностранных специалистов, слабо вникающих в особенности многоукладной

российской экономики.

Как результат, к периоду окончания президентского срока правления,

Россия тем не менее достигла определенных успехов в интеграции своей

экономики в мировой рынок, «примерила» англо-американскую модель, но время

и произошедшие впоследствии события ясно показали, что разрабатывать

экономические программы необходимо прежде всего с учетом потребностей и

влияния их на граждан государства, чтобы избежать впоследствии акций

протеста, которыми изобиловал весь период правления, и «стынущих»

полуостровов, которыми обернулась неспособность правительства справиться с

естественными монополиями.

Я считаю, что проведенная мною анализ материала, необходимого для

создания представленной вашему вниманию курсовой работы, дал мне

необходимые познания и незаменимый опыт для того, чтобы впоследствии не

пришлось учиться на своих ошибках. Хотя… От этого по прежнему никто не

застрахован, но у меня их будет ровно на одну меньше!

Список использованной литературы:

1. ЭКО, №5, 4.06.1996, Алексашенко С. «Пути российских реформ», с. 2-23

2. ВМУ. Серия 6. Экономика, №4, 30.09.1996, Шургалина И. Н. «Анализ

экономической реформы в России и ее последствия в свете теории

катастроф», с. 3-15

3. Вопросы экономики, №3, 02.04.1997, Евстигнеева Л. «Российская реформа

в контексте теории Кейнса», с. 95-110

4. Независимая газета, №10, 24.01.1998, Нестеренко А. «"Национальная

идея" и концепция реформ», с. 4

5. Вопросы экономики, №3, 02.03.1998, По тонкому льду: итоги 1997 г. и

общий прогноз на 1998 г., с. 128-135

6. Социологические исследования, №2, 23.12.1998, Бажанов В. А. «О

западном образе российских реформ», с. 131-133

7. Свободная мысль, №10, 05.11.1999, Федотова В. Г. «Почему провалились

реформы?», с. 6-20

8. Финансовая Россия, №20, 25.05.2000, Павловский С. «Реформы на скорую

руку», с. 4,9

Страницы: 1, 2