Японская культура

тем, что зимой в доме всегда холодно. Они довольствуются тем, чтобы согреть

себе руки или ноги, не помышляя отопить само помещение. Можно сказать, что

в традиции японского жилища нет отопления, а есть обогревание.

Лишь своей кожей почувствовав в японском доме, чем оборачивается его

близость к природе в зимние дни, по-настоящему осознаешь значение японской

бани — фуро: это главный вид самоотопления. В повседневной жизни каждого

японца, независимо от его положения и достатка, нет большей радости, чем

нежиться в глубоком деревянном чане, наполненном немыслимо горячей водой.

Зимой это единственная возможность по-настоящему согреться. Залезать в фуро

нужно, предварительно вымывшись из шайки, как в русской бане, и тщательно

сполоснувшись. Лишь после этого японцы погружаются по шею в горячую воду,

подтягивают колени к подбородку и блаженствуют в этой позе как можно

дольше, распаривая тело до малиновой красноты. Зимой после такой бани целый

вечер не чувствуешь сквозняка, от которого колышется даже картина на стене.

Летом она приносит облегчение от изнурительной влажной жары. Японец привык

нежиться в фуро если не ежедневно, то во всяком случае через день. Напасти

столько горячей воды на каждого человека было бы недоступной роскошью для

большинства семей. Отсюда и обычай мыться из шайки, чтобы чан оставался

чистым для всей семьи. В деревнях соседки топят фуро по очереди, чтобы

сэкономить на дровах и воде. По той же причине в городах доныне широко

распространены общественные бани. Они традиционно служат главным местом

общения. Обменявшись новостями и набравшись тепла, соседи расходятся по

своим нетопленым жилищам.

3.б. Как дарят и принимают подарки.

Два раза в году — в июле и в декабре (по десятым числам) — для

универсальных магазинов настают торжественные дни. В эти дни рабочим и

служащим выплачивается знаменитое “бонасу” (бонус — единовременное денежное

вознаграждение, которое ничего общего не имеет с премией и которое в

зависимости от прибыли предприятия на данный период иногда достигает суммы

заработной платы за несколько месяцев). Согласно традиции, в середине и в

начале года японцы делают друг другу подарки. Японцы практичны и

преподносят друг другу что-либо съедобное или какой-нибудь напиток,

необязательно слишком дорогой, или вещь, тоже не очень дорогую. Но что бы

это ни было, оно всегда весьма искусно упаковано. Последний “лоск”

наводится на упакованный во множество коробок и завернутый в красивую

бумагу подарок с помощью “мидзухики” — маленькой связки тонких бумажных

лент — с одной стороны белого, с другой — красного цвета; подарок

перевязывается таким образом, чтобы красный цвет был снаружи, а белый

внутри. В особо торжественных случаях “мидзухики” бывают золотого или

серебряного цвета. Подарки же по случаю траурных событий перевязываются

черно-белыми или бело-серебристыми лентами.

Если подарок предназначен не соседу, которого и без того одаривают

чаще других, ибо, как гласит японская пословица, “хороший сосед ценнее

далекого брата”, то дарящий не приносит подарок в дом, а идет в самый

лучший универмаг, выбирает вещь, оплачивает ее, указывает адрес, остальное

(доставку и вручение подарка) берет на себя универмаг; он же может послать

подарок за границу.

В то время как в предрождественские недели на верхних этажах

универсальных магазинов вокруг стендов с тканями толпятся женщины, на

первом и втором подземных этажах, где торгуют продовольственными товарами,

публика не столько покупает, сколько пишет. Повсюду выставлены красочные

образцы упаковок, разложены бланки, которые следует заполнить. Хлопоты

клиента сводятся лишь к тому, чтобы сделать выбор из множества упаковок.

Система эта работает безукоризненно, как и многое другое в Японии, она

доведена до совершенства. Чужестранец недоумевает, ему хочется задать

вопрос, почему японцы отказывают себе в радости, которую обычно испытываешь

от вручения подарка собственноручно? Но разве имеет право чужестранец на

подобные вопросы? Не пытается ли он свои представления о духовных ценностях

переносить на жизнь другого народа?

Подарки в Японии делают по любому поводу, но иногда это обязывает

получателя ко многому, и дарящий даже не считает нужным скрывать, что

рассчитывает на особые услуги. Здесь, конечно, не всегда применимо слово

“подкуп”, и получивший подарок, как правило, делает встречный подарок,

стоимость которого должна быть ниже стоимости полученного. Разница

компенсируется благодеянием, которое зависит от статуса того, кто

преподносит подарок, и того, кто его получает. Дарят все и всем, и все

остаются в конце концов довольны, так как никто не дарит ненужные вещи. И

все же в Японии бытует выражение: нет ничего дороже, чем то, что получаешь

бесплатно.

Если кто-нибудь на несколько дней уезжает из Токио в другой район

страны, то оттуда обязательно привозит своим близким подарки, чаще всего

какое-нибудь изысканное кулинарное изделие местного производства. Если же

не удалось купить его там, не беда: под Центральным вокзалом в Токио, где

целый километр занимает лабиринт торговых рядов, можно приобрести,

разумеется в фирменной упаковке, любое кулинарное изделие, которыми

славятся отдельные префектуры Японии.

Тот, кому посчастливилось остановиться в одной гостинице со

школьниками старших классов или понаблюдать за ними во время загородной

экскурсии, станет свидетелем, как девушки, весело болтая и хихикая,

обсуждают купленные ими традиционные подарки. За границей японские туристы

веселой толпой отправляются в магазины за подарками. Ничто так сильно не

разочаровывает их, как неудача в подобном деле. Если японец не может найти

для подарка ничего подходящего, он чувствует себя “сабиси” — слово,

обозначающее такое множество эмоций, что с трудом поддается переводу.

Основной смысл: “одинокий”, “покинутый”, “печальный” и все, вместе взятое.

Подарок — это “удостоверение”, что ты посетил ту или иную страну, но,

главное, вещественное доказательство того, что и на чужбине ты не забывал о

своих близких и друзьях. Черта сама по себе не такая уж необычная и вовсе

не сугубо японская; для японцев лишь свойственно проявление настойчивости и

целеустремленности, с которой осуществляется покупка и оформление подарка.

Вручение подарка сопровождается словами, что он не имеет никакой

ценности. Точно так же как японская хозяйка приглашает гостя к столу,

говоря: “Извините, что так скромно, но...”. На самом же деле и подарок

имеет цену, и стол отнюдь не скромен, а, напротив, весьма обилен. И то, и

другое — лишь форма извинения и означает, что ты очень старался, но не

знаешь, доставит ли твой подарок (или угощение) радость и удовольствие.

Если тебя пригласили в японский дом на обед, что для иностранца

большая честь, бери с собой подарок. От принятых у нас цветов можно (но не

нужно) отказаться, лучше взять что-нибудь из еды или напитков, как принято

в Японии. В ответ хозяйка завернет вам кое-что из оставшегося угощения. Это

немало вас удивит, но отказываться не следует. После больших торжеств,

например свадьбы, в Японии никто не возвращается домой с пустыми руками.

Как упаковка, так и вручение подарка требуют настоящего искусства.

Иностранцу трудно во всем разобраться, но пусть это его не беспокоит,--

японцы и не ждут, чтобы он неукоснительно следовал японским традициям

(здесь проявляют большую терпимость, чем в других странах). Если бы он даже

попытался следовать всем нюансам в японских церемониях, то все равно

потерпел бы неудачу.

3.в. Культ поклонов и извинений. Японская вежливость.

Если сравнивать разные народы или разные эпохи по их приверженности

этикету, то меркой здесь может служить, которую люди затрачивают на

взаимные приветствия. На Западе, например, после средних веков показатель

этот неуклонно уменьшается. Были времена, когда людям приходилось

совершать при встрече чуть ли не целый ритуальный танец. Потом от

церемоннейшего поклона с расшаркиванием остался лишь обычай обнажать

голову, который, в свою очередь, свелся до условного прикосновения рукой к

шляпе и, наконец, просто до кивка.

Неудивительно, что на подобном фоне учтивость японцев выглядит как

экзотика. Легкий кивок, который остался в нашем быту единственным

напоминанием о давно отживших поклонах, в Японии как бы заменяет собой

знаки препинания. Собеседники то и дело кивают друг другу, даже когда

разговаривают по телефону.

Встретив знакомого, японец способен замереть, согнувшись пополам,

даже посреди улицы. Но еще больше поражает приезжего поклон, которым его

встречают в японской семье. Хозяйка опускается на колени, кладет руки на

пол перед собой и затем прижимается к ним лбом, то есть буквально

простирается ниц перед гостем. После того как посетитель снял обувь и

уселся на татами, хозяин помещается напротив и ведет беседу, хозяйка

молчаливо выполняет роль служанки, а все остальные члены семьи в знак

почтения вообще не показываются на глаза.

Правила поведения в японском жилище слишком сложны, чтобы их можно

было освоить сразу. Главное поначалу -- ни на что не наступать, ни через

что не перешагивать и садиться где укажут. Существуют предписанные позы для

сидения на татами. Самая церемонная из них — опустившись на колени,

усесться на собственные пятки. В таком же положении совершаются поклоны.

Надо лишь иметь в виду, что кланяться, сидя на подушке, неучтиво — сначала

надо переместиться на пол. Сидеть, скрестив ноги, считается у японцев

развязной позой, а вытягивать их в сторону собеседника — верх неприличия.

Домашний очаг по-прежнему остается у японцев заповедником старого

этикета. Каждого, кто уходит из дому или возвращается, принято хором

приветствовать возгласами: “Счастливого пути!” или “Добро пожаловать!” Мне

часто приходилось видеть, как японцы встречают в Токийском аэропорту

родственников. Когда муж сходит с самолета, жена приветствует главу семьи

глубоким поклоном. Он отвечает сдержанным кивком, гладит по голове сына и

почтительно склоняется перед родителями, если те соблаговолили его

встречать.

Мы привыкли подчас больше следить за своим поведением среди

посторонних, чем в кругу семьи. Японец же за домашним столом ведет себя

куда более церемоннее, чем в гостях или в ресторане.

4. Особенности японского характера.

4.а. Концепция “подобающего места”.

“Всему свое место” — эти слова можно назвать девизом японцев, ключом

к пониманию их многих положительных и отрицательных сторон. Девиз этот

воплощает в себе, во-первых, своеобразную теорию относительности

применительно к морали, а во-вторых, утверждает субординацию как

незыблемый, абсолютный закон семейной и общественной жизни.

Японцы избегают судить о поступках и характере человека в целом, а

делят его поведение на изолированные области, в каждой из которых как бы

существуют свои законы, собственный моральный кодекс. Вместо того, чтобы

делить поступки на правильные и неправильные, японец оценивает их как

подобающие и неподобающие: “Всему свое место”. Универсальных мерок не

существует: поведение, допустимое в одном случае, не может быть оправдано в

другом.

Когда японец говорит о неразберихе, он выражает ее словами: “ни

старшего, ни младшего”. Без четкой субординации он не мыслит себе гармонии

общественных отношений. Равенство же воспринимается японцами прежде всего

как положение на одной и той же ступени иерархической лестницы. Япония

весьма схожа с Англией четкостью общественной иерархии. В обеих островных

странах любой контакт между людьми тут же указывает на социальную дистанцию

между ними. В японском языке не только местоимения: я, ты, он, но и

глаголы: есть, говорить, давать — в разных случаях звучат по-разному.

Мы привыкли к тому, что в семейном кругу люди относятся друг к другу

без особых церемоний. В Японии же именно внутри семьи постигаются и

скрупулезно соблюдаются правила почитания старших и вышестоящих. В этой

домашней иерархии каждый имеет четко определенное место и как бы свой

титул. Почести воздаются не только главе семьи. Когда сестры обращаются к

братьям, они обязаны употреблять иные, более учтивые выражения, чем те, с

которыми братья обращаются к сестрам.

Еще когда мать по японскому обычаю носит младенца у себя за спиной,

она при каждом поклоне заставляет кланяться и его, давая ему тем самым

первые уроки почитания старших. Чувство субординации укореняется в душе

японца не из нравоучений, а из жизненной практики. Он видит, что мать

кланяется отцу, средний брат — старшему брату, сестра — всем братьям

независимо от возраста. Причем это не пустой жест. Это признание своего

места и готовность выполнять вытекающие из этого обязанности.

Заботы о домашнем хозяйстве возложены на плечи женщины. Но ей же

полностью доверен и семейный кошелек. О сбережениях на будущее должен

думать глава семьи. Он решает, какую долю заработка потратить на текущие

нужды. Но выделенными на это деньгами японка вправе распоряжаться по

собственному усмотрению.

Сжившись с субординацией еще в собственной семье, человек привыкает

следовать ее принципам и в общественных отношениях. Необходимость постоянно

подчеркивать престиж вышестоящих связывает в японцах чувство личной

инициативы.

Концепция подобающего места требует: не берись не за свое дело. Это

лишает людей самостоятельности во множестве практических мелочей, из

которых складывается повседневная жизнь. Редко увидишь японца, который

мастерил бы что-нибудь дома своими руками. Сборщик телевизоров не имеет

представления о том, как отремонтировать электрический утюг. Когда нужно

что-нибудь починить или приладить, по всякому пустяку принято вызывать

специалиста. Причем каждый такой мастеровой глубоко убежден, что лучше

заказчика разбирается в своем деле, и потому философски относится ко

всякого рода пожеланиям и советам, попросту пропуская их мимо ушей.

Бессмысленно, например, доказывать японскому портному, что костюм должен

сидеть не так, а иначе. Горничная в японской гостинице может чуть свет

зайти в комнату и раздвинуть оконные створки, даже если постояльцу хотелось

бы поспать еще часок-другой. По ее мнению, она лучше знает, когда надо

вставать.

Знай свое место; веди себя как подобает; делай что тебе положено —

вот неписаные правила, регулирующие жизнь и поведение японцев.

4.б. Тяга к зависимости.

Когда начинаешь знакомиться с Японией, с ее искусством, философией,

может сложиться представление о японцах как о любителях одиночества. Именно

к такому выводу толкает, например, присущая им созерцательность, желание

быть наедине с природой.

Хочется, однако, подчеркнуть другое. Вряд ли японцы действительно

любят одиночество, скорее наоборот. Они любят быть на людях, любят думать и

действовать сообща. Японцам присуща обостренная боязнь одиночества, боязнь

хотя бы на время перестать быть частью какой-то группы, перестать ощущать

свою принадлежность к какому-то кругу людей. Хорошо знакомую туристским

фирмам склонность японцев путешествовать “повзводно” можно объяснить

многими причинами: и плохим знанием иностранных языков, и опасением попасть

в затруднительное положение из-за разницы в нравах и обычаях. Но достаточно

побывать в Японии, чтобы убедиться: японцы не только за границей, но и у

себя дома любят шествовать большой толпой за флажком экскурсовода. Подчас

людей больше волнует даже не то, что сакуру наконец расцвела или что листья

кленов побагровели, а сам повод убедиться в этом сообща, разделить свои

чувства с другими. Про японцев можно сказать, что их больше, чем

самостоятельность, радует чувство причастности. Эта жажда причастности,

более того — тяга к зависимости в корне противоположна индивидуализму,

понятию частной жизни, на чем основана западная, и в особенности

английская, мораль. Итак, японцы отвергают индивидуализм. Но чужд им и

коллективизм в подлинном, широком смысле этого слова. Им свойственно

проводить в обществе четкие разграничительные линии, делить людей на

“своих” и “чужих” и относиться к ним соответственно. Японское общество —

это общество групп. Каждый человек постоянно чувствует себя частью какой-то

группы — то ли семьи, то ли общины, то ли фирмы. Он привык мыслить и

действовать сообща, приучен подчиняться воле группы и вести себя

соответственно своему положению в ней.

4.в. Долг признательности.

Краеугольным камнем японской морали служит верность, понимаемая как

долг признательности старшим. Почитание родителей, а в более широком смысле

покорность воле старших — вот в представлении японцев первая из

добродетелей, самая важная моральная обязанность человека. Именно

преданность, основанная на долге признательности, делает столь прочной ось

“оя — ко” (“отец — сын”), на которой держится вертикальная структура

японской семьи и других созданных по ее образу социальных групп — отношения

отца и сына, учителя и ученика, покровителя и подопечного.

Воплощением долга признательности доныне остается покорность

родительской воле. Конечно, в наши дни умножились примеры, когда сын

отказывается жениться на сосватанной невесте или наследовать семейную

профессию. Видя, как молодые пары гуляют по улицам обнявшись, можно

подумать, что жизнь не оставила от традиционного домостроя камня на камне.

А между тем это не совсем так. Пусть самостоятельные знакомства и встречи

между юношами и девушками все больше входят в обиход. Главное не изменилось

— свадьба в Японии до сих пор остается делом не столько личным, сколько

семейным. Хотя о браках по любви много говорят, они все-таки остаются

скорее исключением, чем правилом. И хотя число браков по сватовству

сократилось, они по-прежнему составляют большинство.

Для японца почти не существует понятия каких-то личных дел. Привычка

всегда находиться буквально локоть к локтю с другими людьми; традиционный

быт, по существу исключающий само понятие частной жизни, — все это помогает

японцам приспосабливаться к условиям, которые на Западе порой приводят

людей на грань психического расстройства.

Хотя традиционная мораль не позволяет держать душу нараспашку, японец

не любит оставаться один за закрытой дверью. До недавнего времени

большинство японских жилищ не запирались. В японской гостинице не

существует такого понятия, как ключ от комнаты, ибо раздвижные перегородки,

как и окна, в принципе не должны иметь запоров. Даже в отеле западного типа

японец часто держит дверь своего номера открытой...

Если задуматься, какими чертами, какими человеческими качествами

пришлось пожертвовать японцам ради их образа жизни, прежде всего, пожалуй,

нужно назвать непринужденность и непосредственность. Японцам действительно

не хватает непринужденности, ибо традиционная мораль постоянно принуждает

их к чему-то. Строгая субординация, которая всегда напоминает человеку о

подобающем месте, требует постоянно блюсти дистанцию в жизненном строю;

сознание своей принадлежности к какой-то группе, готовность ставить

преданность ей выше личных убеждений; предписанная учтивость, которая

сковывает живое общение, искренний обмен мыслями и чувствами, — все это

обрекает японцев на известную замкнутость (если не личную, то групповую) и

в то же время рождает у них боязнь оставаться наедине с собой, стремление

избегать того, что они называют словом “сабиси”.

Устои патриархальной семьи — это устои японского образа жизни.

Вертикальные связи “оя — ко”, то есть “отец — сын”, а в более широком

смысле “учитель — ученик”, “покровитель — подопечный”, прослеживаются, дают

о себе знать повсюду.

Жизненный путь японца, даже во времена жестоких сословных

разграничений, меньше, чем в других азиатских странах, предопределялся его

происхождением. Принято считать, что будущее человека зависит не столько от

родства, сколько от того, с кем его столкнет судьба между 15 и 25 годами, в

пору вступления на самостоятельный путь, в ответственнейший по японским

представлениям период, когда каждый человек обретает “оя” — учителя,

покровителя, как бы приемного отца — уже не в семье, а в избранной им сфере

деятельности.

Если сельский подросток идет в учение к кузнецу, именно этот человек

на всю жизнь становится его покровителем: именно он, а не отец сватает ему

невесту и восседает на самом почетном месте на его свадьбе. Если юношу

берут на завод по рекомендации земляка, этот поручитель впредь может всегда

рассчитывать на безоговорочную верность своего “ко”, как того требует долг

признательности.

Хотя японцы избегают одиночества, любят быть на людях, они не

умеют, вернее, не могут легко и свободно сходиться с людьми. Дружеские

связи между лицами разного возраста, положения, социальной принадлежности

крайне редки. Круг тех, с кем японец сохраняет общение на протяжении своей

жизни, весьма ограничен. За исключением родственников и бывших

одноклассников, это, как правило, сослуживцы одного с ним ранга. Если

дружбу сверстников в школе можно назвать горизонтальными отношениями, то в

дальнейшем у человека остаются лишь гораздо более строгие вертикальные

отношения между старшими и младшими, вышестоящими и нижестоящими.

4.г. Долг чести.

Узы взаимной зависимости, о которых шла речь выше, это как бы

поводок о двух концах. С одной стороны, они тянут ведомых за ведущим. Но, с

Страницы: 1, 2, 3