Скоморохи на Древней Руси

торжественных процессий, плясок, стремились к показу конкретных явлений

русской действительности. На картинах все чаще можно увидеть характерные

черты русского пейзажа, бревенчатые избы, кладбища с деревянными заборами,

рубленые церкви, русские бани, крестьянскую одежду, обряды, лихую тройку и

пр. От изображения ликов традиционного «темновидного» цвета художники

переходили к изображению «живоподобному», то есть писали лица естественного

телесного цвета, создавали индивидуальные портреты («парсуны»). В защиту

портретной живописи писались целые трактаты. Мастера кисти впервые стали

подписывать свои произведения.

Существенные сдвиги происходили в поэзии и в музыке. Было сделано два

опыта систематизации русского письменного стихосложения. Попытка ввести

метрическую систему успеха не имела. Что же касается системы силлабической,

то она утверждалась постепенно и окончательно была канонизирована Симеоном

Полоцким. Эта система продержалась ориентировочно с 60-х годов XVII века до

30-х годов XVIII века. В XVII столетии развивались светские черты и в

области пения, результатом чего было появление особых лирических вокальных

жанров - кантов и псалмов. К тому же времени относится деятельность первых

русских композиторов, известных по именам: это Василий Титов, Николай

Калачников, Николай Бавыкин и другие. Симеон Полоцкий литературно

обрабатывал псалтырь («Рифмотворная псалтырь»), Василий Титов писал к ней

музыку. Музыка часто сопровождала и театральные представления.

Непосредственным результатом развития искусств были теоретические споры на

эстетические темы, нашедшие свое отражение в некоторых сочинениях. Особенно

остро споры велись по вопросам живописи и музыки. Здесь столкнулись новые

взгляды со старыми, завязались длительные и оживленные споры о

«живоподобности» в искусстве.

Такова обстановка, в которой русский театр вступил в новый период

своего развития. В создании русского театра XVII века, как и ранее,

участвовали различные социальные группы. Это были, с одной стороны,

народные массы (посад, крестьянство, казачество), с другой - двор и

церковь. Ими были созданы театры устной народной драмы, придворный и

церковно-школьный.

Сперва возникают устная народная драма и простейшие формы кукольного

театра. Несколько позже было заложено основание национальной письменной

драматургии, обслуживавшей придворный и школьный театры. Искусство

драматурга в ту пору отделяется от искусства актера. Как в музыке, так и в

драматургии выделяется роль единоличного автора. Большую просветительскую,

организационную и творческую роль в истории русского театра того времени

сыграли Симеон Полоцкий, Грегори, Гюбнер и Чижинский.

Прежде чем была найдена законченная организационная форма театра,

почти целое столетие ушло на ее поиски. Устная народная драма XVII века

развивалась в направлении от «малых» жанров к «большим» (героическая драма,

связанная с именами Ермака и Разина, драма типа мистерий о царе Ироде,

комедия о Петрушке). Путь развития школьного театра также шел от простейших

диалогов к большим пьесам, от библейского содержания к светскому. Русский

придворный театр XVII века прошел через несколько этапов.

С 1571 года двор пытался использовать народное искусство скоморохов;

затем с 1660 года - драматургию церковно-школьного театра (Симеон

Полоцкий); несколько позже (с 1672 года) — драматургию и сценический опыт

зарубежного театра (Грегори, Гюбнер), после чего наконец (с 1675 года)

укрепились традиции национальной драмы (Чижинский).

На рубеже XVI и XVII веков возрастает роль скоморохов. Однако термин

«скоморох» сохраняется преимущественно за музыкантами, плясунами, певцами.

По определению «Домостроя», специальностью скоморохов было «плясание и

сопели, песни бесовские». Стоглавый собор констатирует, что скоморохи

«играли» на кладбищах. Кроме того, под их музыку плясал народ. Документы

свидетельствуют о запрещении скоморохам «играть» по волостям. Так, в XVI

веке Сильвестр осуждает «скомрахи и их дела: плясания и сопели». Грамота

1648 года запрещает пускать в дом скоморохов с домрами, гуслями, волынками

и со всякими играми. В «Наказной памяти» патриарха Иосафа (1636)

запрещается «скомрахом на улицах и на торжищах и распутиях сотонинские игры

творити и в бубны бити и в сурны ревети и руками плескати и плясати».

«Свиряющими в трубы» или «сопцами», то есть «играчами» на пищальнике,

сурне, сопели, дубе, жалейке, называют скоморохов азбуковники XVI—XVII

веков. О том же говорят и произведения народного творчества. Так, известная

былина-скоморошина «Вавило и скоморохи» точно определяет, что «скоморошить»

- это значит петь песни и играть в гудок. Документы XVII века вместе с тем

называют рядом со скоморохами «медвежьих поводчиков», дрессировщиков собак,

«кукольников», «кобыльников», глумотворцев, бесчинников, сквернословов на

свадьбах, «веселых», «потешных» ребят.

В 1628 году патриарх указал, «чтоб с кабылками не ходили». В 1636 году

он подтвердил: «Медведчиком и скоморохом на улицах и на торжищах»

сатанинских игр не творить. Адам Олеарий (30-е годы XVII века) рассказывает

о русских народных музыкантах, которые явились потешить посольство с лютней

и гудком: «Они пели и играли про великого государя и царя Михаила

Федоровича; заметив, что нам это понравилось, они сюда прибавили еще

увеселение танцами, показывая разные способы танцев, употребительные как у

женщин, так и у мужчин». В репертуаре скоморохов Олеарий отмечает также

всякого рода комические песни и сценки, которые «показываются молодежи и

детям в кукольных театрах за деньги». Он рассказывает, что «плясуны -

вожаки медведей имеют при себе и таких комедиантов, которые, между прочим,

при помощи кукол устраивают представления». Он так объясняет устройство

зарисованного им кукольного театра: «Эти комедианты завязывают себе вокруг

тела одеяло и расправляют его вверх вокруг себя, изображая таким образом

переносный театр, с которым они могут бегать по улицам и на котором в то же

время могут происходить кукольные игры».

Запретительная грамота 1648 года предписывала, чтобы «скоморохов с

домрами и с гусли и с волынками и со всякими игры... в дом к себе не

призывали... и медведей (не водили)... и с сучками не плясали и никаких

бесовских див не творили». «Память», посланная в Сибирь в 1649 году,

констатирует, что среди населения «умножилось... всякое мятежное бесовское

действо, глумление и скоморошество со всякими бесовскими играми... да в

городех же и в уездех... сходятся многие люди... по зорям и в ночи

чародействуют... медведи водят и с собачками пляшут». В 1657 году

митрополит Иона требует, чтобы не смели «мирские люди тех скоморохов и

медвежьих поводчиков с медведьми в домы своя пускати». Это дает основание

полагать, что в XVI-XVII веках происходит отраслевая специализация

скоморохов. Аналогичный процесс наблюдается и в истории западных скоморохов

(гистрионов, жонглеров).

Интересны документальные данные о том, что скоморохи не только давали

кукольные представления, показывали ученых медведей и собак, но и сами

рядились и маскировались и в таком виде творили «бесовские игры»,

«бесовские дивы» (то есть зрелища - от глагола дивиться, смотреть),

сопровождавшиеся «празднословием и смехотворением и кощунанием». Но

особенно важно, что запретительная грамота 1648 года прямо указывает на

«пагубное», с ее точки зрения, влияние скоморохов на массы: «И от тех

сатанинских учеников в православных крестьянах учинилось многое

неистовство».

Наряду с возникновением различных скоморошьих специальностей

наблюдалась и социальная дифференциация скоморохов. Скоморохи появлялись в

крестьянской, посадской, стрелецкой, а затем солдатской среде.

Антицерковные и антибоярские выступления скоморохов привлекали к себе

внимание царской власти по мере усиления ее борьбы с церковной знатью и

боярством. Царь Иван IV широко пользовался услугами скоморохов. Прежде

всего он обратился к скоморохам в целях политической борьбы с «князьями

церкви». Разгром новгородской епархии сопровождался тем, что царь нарядил

архиепископа Пимена скоморохом и в таком виде заставил возить его по

городу. Скоморошьи потехи с явно выраженной антиклерикальной окраской

происходили и в Александровской слободе. Здесь по указу царя

воспроизводился ритуал монастырской жизни, а во время попоек царь и

придворные рядились в маски и плясали вместе со скоморохами Скоморохи

участвовали и в придворных свадебных празднествах (так, например, они

веселили царский двор и самого царя Ивана IV на свадьбе его дочери Марии).

В 1571 году скоморохи были взяты в придворный штат, чтобы обслуживать

зрелища в специальном Потешном чулане. К сожалению, сколько-нибудь точных

сведений о характере потех XVI века не сохранилось. Мало сведений об этом

дает и первая половина XVII века. Через полгода после воцарения Михаила

Романова, в 1613 году, Потешный чулан был заменен Потешной палатой. (Это

было первое театральное помещение в России.) Скоморохи вошли в ее штат. Как

и в Киевской Руси, придворные представления имели преимущественно цирковой

характер. Так, известно, что в 1634 году тешил царя ношением бревен зубами

некий Петр Иван-городец, а в 1637—1638 годах его тешили метальники (то есть

прыгуны) Макар и Иван Андреевы; в 1619 году рязанец Григорий Иванов впервые

показал дрессированного льва. Известны выступления скоморохов и при дворе

Алексея Михайловича.

Вслед за царским двором интерес к скоморохам и их искусству проявили в

начале XVII века и бояре. Скоморохи находились на службе у бояр Шейдякова

(в 1625 году), И. И.Шуйского и Д.М. Пожарского (в 1633 году). Позже, в

начале 70-х годов XVII века, скоморохов содержит боярин А. С. Матвеев. До

нас дошли даже имена многих боярских скоморохов. Однако скоморохи не могли

быть и не были надежными слугами царя и бояр. Можно думать, что в связи с

участием скоморохов в восстаниях 1648 года царская власть отступилась от

них и подвергла жестоким преследованиям.

Деятельность Потешной палаты замерла, царя Алексея Михайловича на

свадьбе вместо скоморохов и шпильманов (дословно: «игрецов», иноземных

скоморохов) увеселяли церковные певчие. Грамота 1648 года, направленная

против скоморохов, гласила: «Ведомо нам учинилось, что... умножилось в

людех... всякое мятежное бесовское действо, глумление и скоморошество со

всякими бесовскими играми... многие люди, забыв бога... тем прелестником

скоморохом последствуют на бесчинное их прелщение сходятся по вечером и во

всенощных позорищах на улицах и на полях и богомерзких и скверных песней и

всяких бесовских игр слушают...» В грамоте содержался приказ, чтобы «личин

на себя никаких не накладывали и кобылок бесовских [не наряжали]... А где

объявятся домры, и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гудебные

бесовские сосуды, и тыб те бесовские велел вынимать и, изломав те бесовские

игры, велел жечь». Аналогичным было содержание грамоты 1654 года.

По свидетельству Адама Олеария, эти грамоты, направленные против

скоморохов, исполнялись буквально: музыкальные инструменты и маски

скоморохов свозили на берег реки Москвы и там предавали сожжению.

От православного духовенства, преследовавшего скоморохов, не отставали

и старообрядцы. Протопоп Аввакум, по его собственным словам, «изгнал»

скоморохов с «плясовыми медведями», «с бубнами и с домрами... и ухари и

бубны изломал на поле един у многих и медведей двух великих отнял, - одного

ушиб, и паки ожил, а другого отпустил в поле».

Характерен следующий эпизод из жития другого старообрядческого

священника: «Бе же в граде... научением дьявольским множество скомрахов,

иже хождаху по стогнам града с бубны и с домрами и с медведьми. Иоанн же

непрестанно запрещаше им, да останутся таковаго злаго обычая и смехотворных

игралищ, яже не суть угодна богу и сокрушаше их бубны и домры. Они же,

гнева нань и ярости исполняющиеся, бияху божия. И многа страдания от

скомрахов онех, яко от слуг сатанинских, подъемляше... Многожды же

исхождаше Иоанн противу скомрахов с ученики своими... в ты дни, иже

нарицаются святки; понеже тогда множество игр бываше в вечер и в нощи. Того

ради Иоанн в вечер позден и в полунощи хождаше по стогнам града и

стражахуся с бесовскими слугами, и повелеваше ученикам свои орудия игр

бесовских разбивати и сокрушати».

Вместе со скоморохами, естественно, эволюционировали и сами игрища.

Они вызывали все больший интерес среди присутствовавших на праздниках,

оказывавшихся на положении более или менее активных зрителей. В связи с

этим в игрищах стали усиленно развиваться зрелищные черты; «игрища»

перерастали в «позорища».

Разделение на зрителей и исполнителей вызывало необходимость сооружать

особые приспособления - сценические коробки, сценические площадки, что

впервые было осуществлено в народном кукольном театре; при дворе строились

специальные помещения со сценой или эстрадой и зрительным залом.

Таким образом, позорища постепенно становились самостоятельным видом

искусства, средством отражения, оценки действительности и воздействия на

нее. Все это обусловливало общественное значение позорищ.

Народные сценки и пьесы

Народные драмы бывали малых и больших форм. Малые формы представляли

собой короткие сценки с участием одного, двух или трех исполнителей.

Сохранились сценки серьезного и комического содержания. Сложенные еще,

вероятно, на заре русской театральной истории, они отличаются динамикой,

драматизмом; но бывают и такие сценки, в которых внешнее действие

отсутствует. По мере образования народных драм больших форм эти сценки

стали входить в них в качестве интерлюдий. Одни интерлюдии закреплялись за

определенной пьесой, другие - переходили из пьесы в пьесу. Большие народные

драмы первоначально складывались путем нанизывания на единый сюжетный

стержень подчас даже далеких по содержанию малых сцен.

Русский народный театр на рубеже XVI и XVII веков был в основном двух

видов: театр актера и кукольный. Репертуар кукольного театра оказался

исторически гораздо более устойчивым. Объясняется это, очевидно, тем, что

театр актера строился на сравнительно большом исполнительском коллективе,

между тем как кукольный театр чаще всего обходился одним участником, что

обеспечивало большую сохранность традиций. Существовали две разновидности

народного кукольного театра: «вертепная» (стержневая) и «петрушечная»

(пальцевая). От каждой из них сохранилось лишь по одной пьесе, хотя в

старину репертуар кукольного театра был гораздо обширнее: еще в XIX веке

для каждой из его разновидностей насчитывалось по две-три пьесы.

Сейчас трудно определить время создания той или иной народной драмы и

социальную принадлежность ее авторов. Задача несколько облегчается лишь в

отношении пьес, которые можно было бы назвать «историческими». По своему

содержанию и персонажам они связаны с определенной эпохой и историческими

фигурами - устные народные произведения обычно создавались, что называется,

«по свежим следам событий».

Одним из путей формирования народных драм было перерастание святочных

игрищ в позорища, а в дальнейшем - в устные пьесы. Процесс этот ярко

прослеживается на примере образования святочной комедии о козе. Поначалу

вошедшие в избу коза и медведь (позже заменяемый дедом) просто плясали под

песню, в которой выражалось пожелание обильного урожая. Позднее текст песни

приобрел заклинательный смысл:

Где коза рогам,

Там сене стогам.

Где коза хвостом,

Там жита кустом .

Другое древнее святочное игрище символически воспроизводило

земледельческий миф о смерти и воскресении: коза (в других вариантах

старуха) после ряда шутовских реплик и проделок плясала, пока не падала

замертво и затем благодаря вмешательству одного из присутствующих оживала и

плясала вновь. Дальнейшее осложнение этого игрового сюжета можно наблюдать

в одном из позднейших новгородских святочных игрищ, записанном в XIX веке.

Медведь здесь заменен дедом, коза - старухой, и игровая сценка приобретает

жанровый комический характер.

Комические диалогические сценки создавались, возможно, и на базе

свадебных «перекоров» дружек. Даже в XIX веке такие сценки исполнялись то

двумя лицами, то одним, говорившим за обоих. Подобные диалоги,

исполнявшиеся одним лицом, быстро отрывались от свадебного игрища, и не

случайно мы их встречаем в числе сказок в сборнике Афанасьева. От них

закономерен переход к комедиям типа «Барин и слуга», сложенным, очевидно, в

XVIII веке.

Можно думать, что к числу произведений, предназначавшихся для

диалогического исполнения или даже для инсценировки, относятся и

сатирические повествования с развитым диалогом, как, например, «Сказание,

или Повесть о куре и лисе», а также «Повесть о Ерше Ершовиче». Первая

высмеивает ханжество, вторая - взяточничество и корыстолюбие, царящие в

судопроизводстве. Близка к ней и повесть «Шемякин суд». Позднее некоторые

из них разыгрывались, по-видимому, и на театральных подмостках актерами.

Так, предание говорит, что сказки инсценировались при дворе Анны Иоанновны,

а инсценировка повести «Шемякин суд» входила в репертуар ярославского

театра Ф. Г. Волкова.

Народная драма складывалась также путем инсценировки песен, наподобие

того как это наблюдается в хороводах. Так, даже в XIX веке зарегистрирован

случай, когда историческая песня о Кострюке инсценировалась ее

исполнителями.

Известны случаи, когда святочные игрища непосредственно включались в

комедии. Таково, например, игрище «Кобылка», которое вошло в кукольную

комедию о Петрушке. Таково же святочное игрище «Медведь». Парня,

изображающего медведя, наряжают в две черные шубы шерстью вверх. «Медведя»

водит на цепи или на веревке вожак с длинной палкой в руках. Войдя в избу,

медведь проделывает весь репертуар ученых медведей: после угощения пляшет,

вставая на дыбы, задевая палкой присутствующих, и т. д. Вожак приговаривает

обычный текст вожаков-медвежатников.

К числу небольших комических бытовых сценок следует отнести и сценку о

стариках-гробокопателях. Ее сатирическое острие направлено против царя. С

нею слилась другая - сцена с лекарем. Обе сцены бытовали самостоятельно, а

также входили в состав пьес, например «Петрушки», «Царя Максимилиана» и

«Лодки».

Наиболее социально острой является комедийная сценка о боярине и

челобитчиках, созданная, как можно думать, в период городских восстаний 40-

60-х годов XVII века. Подчеркнутый гротеск в исполнении и «глум» позволяют

предполагать участие в ней скоморохов. На сцену выходил толстый боярин; на

голове у него горлатная шапка из дубовой коры, сам он надутый, чванливый, с

оттопыренной губой. К нему идут челобитчики и несут посулы в лукошках -

кучи щебня, песку, сверток из лопуха и т. п. Челобитчики земно кланяются,

просят правды и милости; но боярин ругает их и гонит прочь. Челобитчики

начинают тузить боярина, грозят его утопить. Затем являются двое

лохмотников и принимаются гонять толстяка прутьями, приговаривая: «Добрые

люди, посмотрите, как холопы из господ жир вытряхивают». То же они

проделывают с купцом. Отобрав деньги у последнего, добрые молодцы

отправляются «во царев кабак». Представление заканчивалось обращением к

толпе:

Эй вы, купцы богатые, бояре тароватые! ставьте меды сладкие, варите

брагу пьяную, отворяйте ворота растворчаты, принимайте гостей голыих,

босыих, оборванных, голь кабацкую, чернь мужицкую, неумытую!

Комедия о Петрушке

Все описанные комедии можно причислить к малой форме. К числу ранних

пьес большой формы относится популярная комедия о Петрушке. Эта комедия

наиболее типична для творчества скоморохов. На Украине она называется

«Ванька-рю-тю-тю» или «Ванька-рататуй» (испорченное «ратуй», что значит по-

украински «спасай, караул»). В. Н. Перетц полагал, что героя комедии прежде

называли Иваном, что комедия получила свое название от этого имени и что

исстари она так и называлась повсюду. Иван, Иванушка - имя излюбленного

героя русских народных сказок; это простой парень, трогательный в своей

непосредственности, однако ловкий, сообразительный, умеющий выйти из любого

затруднительного положения. Позднейшее же наименование комедии, по мнению

В. Н. Перетца, связано с именем известного шута Анны Иоанновны Пьетро Миро

(он же Педрилло, Кедрил, Петруха-Фарнос, Петрушка), пользовавшегося любовью

не только двора, но и широких масс и фигурировавшего в «народных картинках»

XVIII века. За долгие годы своего существования комедия переосмысливалась.

Изменились не только имя героя и название комедии, изменился, возможно, и

сюжет. Если образ Ваньки был сродни обаятельному образу Иванушки, то

Петрушка, не теряя своего обаяния, приобрел черты удалого парня, смельчака,

забияки, весельчака Педрилло.

Одну из сцен комедии о Петрушке зарисовал Олеарий, откуда следует, что

она бытовала на Руси еще в 30-х годах XVII века. Зарисовка Олеария

воспроизводит сцену, по-видимому, положившую начало всей комедии о

Петрушке. На рисунке видны четыре фигуры: две по краям, из них одна (левая)

никоим образом не человеческая, а другая (правая) лишь с большими

оговорками может быть принята за человеческую фигуру. Мы полагаем, что обе

эти фигуры - набалдашники распорок. Действующих же фигур - две, по числу

рук кукловода: человек, держащий лошадь за хвост, и Петрушка.

В документах, направленных против скоморохов (указ патриарха Филарета,

Страницы: 1, 2, 3, 4