Обряд харакири у японцев

Так, например, в день кончины сегуна Иэмицу (1651) самоубийством покончили

пять знатных князей из его окружения, которые не пожелали «пережить своего

господина».

В период междоусобных войн харакири приобретает в сословии самураев

массовый характер. Вскрытие живота начинает доминировать над другими

способами самоубийства. Как сказано выше, в основном буси прибегали к

харакири для того, чтобы не попасть в руки врагов при поражении войск

своего дайму. Этим же самураи одновременно заглаживали свою вину перед

господином за проигрыш в битве; они уходили таким образом от позора.

Одним из наиболее известных примеров совершения харакири воином при

поражении является сэппуку Масасигэ Кусуноки. Проиграв сражение, Масасигэ и

60 его преданных друзей совершили обряд харакири. Этот случай считался

самураями одним из самых благородны примеров преданности долгу в японской

истории.

Обыкновенно вслед за вскрытием живота японский воин этим же ножом перерезал

себе горло, чтобы прекратить мучения и быстрее умереть. Бывали случаи,

когда самураи или военачальники обезображивали себе перед убийством лицо

холодным оружием с тем, чтобы воины противника не смогли уже после смерти

использовать головы совершивших харакири в качестве доказательства своей

«храбрости» и военного мастерства перед господином и снискать за эту ложь

уважение и почет самураев собственного клана. Так поступил Нитта Хсисада,

воевавший против Асикага. Он, чтобы не быть узнанным врагом, перед харакири

изувечил себе лицо.

Другим поводом для сэппуку служило стремление предупредить угрожающее со

стороны феодала или правительства сегуна наказание за какой-либо

недостойный чести самурая поступок, оплошность или невыполнение приказания.

В этом случае харакири совершалось по собственному усмотрению или по

решению родственников. Производилось харакири также в знак пассивного про-

теста какой-либо вопиющей несправедливости для со- хранения чести самурая

(например, при невозможности совершения кровной мести), в виде жертвы во

имя идеи или при лишении возможности применения своих профессиональных

навыков воина в составе дружины феодала (скажем, при утере вассалитета).

Короче говоря, харакири было универсальным выходом из любого

затруднительного положения, в котором оказывался самурай.

Часто самураи совершали харакири по самым незначительным и несущественным

поводам. М. Хан описал случай сэппуку двух самураев из окружения

императорской семьи. Оба самурая сделали себе харакири после короткого

спора из-за того, что их мечи случайно задели друг друга, когда буси

проходили по дворцовой лестнице.

Подобная легкость лишения себя жизни была обусловлена полнейшим

пренебрежением к ней, выработанным при помощи дзэновского учения, а также

наличием в среде буси культа смерти, создававшего вокруг прибегнувшего к

сэппуку ореол мужественности и делавшего его имя знаменитым не только среди

оставшихся жить, но и в будущих поколениях. К тому же в феодальное время

самоубийство посредством вскрытия живота стало у воинов настолько

распространенным, что превратилось по существу в настоящий культ харакири,

почти манию, и причиной для его совершения

мог стать совершенно ничтожный повод. Харакири выполнялось разными

способами и средствами, что зависело от методики, выработанной различными

школами. Самурай, погружая оружие в брюшную полость, дол-

жен был разрезать ее так, чтобы окружающие могли увидеть внутренности

делающего сэппуку и тем самым «чистоту помыслов» воина. Живот разрезался

дважды, сначала горизонтально от левого бока к правому, затем вертикально

от диафрагмы до пупка. Таким образом, цель - самоубийство вполне

оправдывалось средством - харакири; после этого страшного ранения остаться

живым было уже невозможно.

Существовал также способ вскрытия живота, при котором брюшная полость

прорезалась в виде буквы «х». Первым движением был прорез от левого

подреберья направо - вниз. Оно проводилось самураем в сознательном

состоянии, тщательно и с вниманием, когда буси имел еще много сил для этой

операции. Второй разрез делался уже в условиях большой потери крови. Он

направлялся с нижней левой части живота вверх — направо, чтобы было легче

для правой руки. Кроме крестообразного вскрытия живота, применялись также и

другие способы. Самым распространенным было вспарывание живота посредством

косого разреза слева направо — вверх, иногда еще с небольшим добавочным

поворотом влево — вверх, или в виде двух прорезов, образующих прямой угол.

В более позднее время операция харакири была упрощена: достаточно было

сделать лишь небольшой разрез или просто ввести малый самурайский меч в

живот, используя при этом вес собственного тела. Очевидно, под влиянием

этого упрощенного способа вскрытия живота развился затем способ

самоубийства посредством выстрела в живот (тэппобара). Способ вскрытия

живота зависел в основном от самого самурая, от степени его самообладания,

терпеливости и выносливости. Определенную роль здесь также играла

договоренность с ассистентом самоубийцы, которого иногда выбирал себе

самурай для оказания «помощи» при совершении харакири.

В редких случаях харакири производилось не стальным, а бамбуковым мечом,

которым было намного труднее перерезать внутренности. Это делалось для

того, чтобы показать особую выдержку и мужество воина, для возвеличивания

имени самурая, вследствие спора между буси или же по приказанию.

Сэппуку совершалось, как правило, в положении сидя (имеется в виду японский

способ сидения, когда человек касается коленями пола, а туловище покоится

на пятках ног), причем одежда, спущенная с верхней части тела, затыкалась

под колени, препятствуя те самым падению тела после произведения харакири

навзничь, так как упасть на спину при столь ответственном действии

считалось позором для самурая.

Иногда харакири делалось воинами в стоячем положении. Этот способ получил у

японцев название «татибара» — сэппуку стоя (в естественном положении).

Живот вскрывался специальным кинжалом для харакири — кусунгобу, имевшим

длину около 25 см и считавшимся фамильной ценностью, которая хранилась

обычно в токонома на подставке для меча, или вакидзаси — малым самурайским

мечом. В случае отсутствия особого орудия для совершения сэппуку, что

бывало у самураев крайне редко, мог использоваться и большой меч, который

брался рукой за лезвие, обмотанное материей для удобства производимой

операции. Иногда обворачивалось материей или бумагой и лезвие малого меча с

таким расчетом, чтобы 10—12 см режущей поверхности оставались свободными.

При этом кинжал брали уже не за рукоять, а за середину клинка. Подобная

глубина прореза необходима была для того, чтобы не задеть позвоночник, что

могло явиться препятствием для дальнейшего проведения обряда. В то же

время, по правилам сэппуку, необходимо было

следить за лезвием, которое могло пройти слишком по-верхностно, разрезав

только мышцы живота, что могло быть уже не смертельным.

Харакири (как и владению оружием) самураи начинали обучаться с детства.

Опытные наставники в специальных школах объясняли юношам, как надо начать и

довести до конца сэппуку, сохранив при этом собственное достоинство и

проявив умение владеть собой до последнего момента жизни. Это обучение,

огромная популярность, распространение и прославление харакири в феодальном

обществе Японии давали свои результаты: дети самураев часто прибегали к

совершению обряда вскрытия живота. А. Бельсор, например, описал случай

харакири семилетнего сына самурая, совершивше- го самоубийство перед

наемными убийцами, посланными к его отцу, но убившими по ошибке другого

человека. При опознании трупа молодой самурай, желая использовать эту

ошибку для спасения жизни родителя, как бы в отчаянии, выхватил меч и

безмолвно распорол себе живот. Преступники, поверившие в этот своеобразный

обман, удалились, считая свое дело сделанным.

Для жен и дочерей воинов харакири также не являлось чем-то особенным,

однако женщины в отличие от мужчин разрезали себе не живот, а только горло

или наносили смертельный удар кинжалом в сердце. Тем не менее этот процесс

тоже назывался харакири. Самоубийство посредством перерезания горла

(дзигай) исполнялось женами самураев специальным кинжалом (кайкэн) -

свадебным подарком мужа или коротким мечом, вручаемым каждой дочери самурая

во время обряда совершеннолетия. Были известны случаи применения для этой

цели и большого меча. Обычай предписывал хоронить совершивших харакири с

оружием, которым оно было исполнено. Возможно, именно этим можно объяснить

наличие в древних женских погребениях мечей и кинжалов. В соответствии с

нормами кодекса бусидо для жены самурая считалось позором не суметь

покончить с собой при необходимости, поэтому женщин также учили правильному

исполнению самоубийства. Они должны были уметь перерезать артерии на шее,

знать, как следует связать себе колени перед смертью, чтобы тело было

найдено в целомудренной позе.

Важнейшими побуждениями к совершению самоубийства женами самураев были

обычно смерть мужа, оскорбление самолюбия или нарушение данного, мужем

слова.

Свод церемоний и правил при совершении харакири, вырабатывавшийся на

протяжении длительного времени, в общих чертах был уже оформлен при

сегунате Асикага (1333—1573), когда обычай сэппуку стал приобретать силу

закона. Однако сложный ритуал, сопровождавший сэппуку, окончательно

сформировался лишь в эпоху Эдо, когда сэппуку стало применяться официально,

как наказание по приговору суда совершивших преступление буси. Обязательным

лицом при исполнении официального сэппуку стал помощник делающего харакири

самурая - «секундант» (кайсяку, или кайсякунин), отрубавший ему голову.

История сэппуку имеет немало примеров, «когда после вскрытия живота герои

находили в себе силы, чтобы писать духовное завещание своей собственной

кровью». однако, несмотря на воспитание в духе дзэн и умение владеть собой,

самурай мог подсознательно потерять контроль над своими действиями

вследствие ужасной боли и умереть «некрасиво»: с выражением страдания, упав

навзничь, с криком и так далее, опозорив тем самым свое имя. В связи с этим

и был введен кайсякунин - ассистент осужденного на харакири, в обязанность

которого входило прекратить мучения самурая, вскрывшего живот, посредством

отделения головы от туловища.

Далее токугавские власти подтвердили и четко определили, что смерть через

харакири является почетной смертью привилегированных сословий, но ни коим

образом не низших слоев общества Японии. Законодательство досконально

определяло также строгую последовательность церемонии харакири, место ее

произведения, лиц, назначенных для проведения обряда]

сэппуку, и так далее.

В случае совершения харакири самураем, стремящимся предупредить наказание

со стороны властей или главы клана, по собственному усмотрению или решению

родственников, семья буси не лишалась его имущества и доходов, а самоубийца

добивался оправдания перед судом потомства и заслуживал почетного

погребения. Выполнение же харакири как особого вида наказания, налагаемого

за преступление, влекло за собой конфискацию имущества.

Обычно в дом к провинившемуся (перед господином или властями) самураю

являлся чиновник, который показывал ему табличку с приговором к харакири.

После этого должностное лицо, принесшее приговор, и сопровождающие его

слуги могли оставить осужденного дома или же отдать под надзор какого-либо

дайме, который становился ответственным за самурая, приговоренного к

сэппуку, и за то, чтобы тот не избежал наказания, обратившись в бегство. В

соответствии с кодексом харакири незадолго до церемонии самоубийства

происходило назначение лиц, ответственных за проведение процедуры вскрытия

живота и для присутствия при этом акте сэппуку. При этом же выбиралось

место для исполнения обряда, которое определялось в зависимости от

официального, должностного и социального положения приговоренного.

Приближенные сегуна — дайме, хатамото и васса-лы дайме, имевшие

командирский жезл, производили сэппуку во дворце, самураи низшего ранга — в

саду дома князя, на попечение которого был отдан осужденный. Харакири могло

состояться и в храме. Помещение храма или часовни иногда нанимали чиновники

для совершения харакири в том случае, если приказ на сэппуку приходил во

время путешествия. Этим объясняется и наличие у каждого путешествующего

самурая особого платья для харакири, которое буси всегда имели при себе.

Для обряда, совершавшегося в саду, сооружалась загородка из кольев с

натянутыми на них полотнищами материи. Огороженная площадь должна была

равняться примерно 12 кв. м, если сэппуку выполняло важное лицо. В

загородке имелось два входа: северный (умб ммон) ( «дверь теплой чашки»)

южная — «вечная дверь» (или сюгиемон — дверь упражнения в добродетели). В

некоторых случаях загородка делалась без дверей вообще, что было более

удобно для свидетелей, которые наблюдали за происходящим внутри. Пол в

загороженном пространстве застилался циновками с белыми каймами, на которые

укладывали полоску белого шелка или белый войлок. Здесь же иногда

устраивали подобие ворот, изготовленных из бамбука, обернутого белым

шелком, которые походили на храмовые ворота; вешали флаги с изречениями из

священных книг, ставили свечи, если обряд производился ночью, и так далее.

При подготовке церемонии харакири в помещении стены комнаты драпировались

белыми шелковыми тканями. То же делалось и с внешней стороной дома

осужденного — она обвешивалась белыми полотнищами, закрывавшими цветные

щиты с вышитыми на них фамильными гербами.

Накануне исполнения обряда, если осужденному было разрешено делать сэппуку

в собственном доме, самурай приглашал к себе близких друзей, пил с ними

сакэ, ел пряности, шутил о непрочности земного счастья, подчеркивая тем

самым, что буси не боится смерти и харакири для него — заурядное явление.

Именно этого — полного самообладания и достоинства перед и во время обряда

самоубийства — и ждали все окружающие от самурая. Кайсяку выбирался

представителями клана или самим осужденным. Обычно, в роли кайсяку выступал

лучший друг, ученик или родственник приговоренного к харакири, который в

совершенстве мог владеть мечом. Первоначально, в древности, термин

«кайсяку» применялся к охранителям господ или к лицам, оказывавшим какую-

либо помощь другим. Как сказано выше, начиная с XVII в., точнее с

периода Эмпо (сентябрь 1673 — сентябрь 1681), присутствие кайсяку при

сэппуку, проводимом по приговору суда, становится уже обязательным.

«Секундант» должен был отрубить голову осужденному, который вследствие

духовной слабости или боязни вспарывал живот лишь для видимости, или

самураю, который просто не мог довести харакири до конца, не имея на это

физических сил.

Самурай, приглашенный на обряд сэппуку в качестве кайсяку, должен был

выразить готовность быть полезным в этом деле, но ни в коем случае не

изображать печали на лице; это было равносильно отказу, причиной которого

было недостаточное искусство владения мечом, что рассматривалось как

бесчестие для воина. "Секундант", выбранный осужденным, обязан был

поблагодарить его за оказанное доверие и высокую честь. Кайсяку не должен

был употреблять в ходе совершения сэппуку собственного меча, а брал его у

осужденного, если тот об этом просил, или у своего дайме, так как в случае

неудачного удара вина за это ложилась на меч владельца.

Кайсяку, как правило, помогали один-два человека. Первый подавал

приговоренный на белом подносе малый самурайский меч, в обязанности

второго входило преподнесение свидетелям отрубленной головы для дознания.

Накануне церемонии харакири составлялся список лиц, которые, согласно

правилам, должны были присутствовать на месте совершения сэппуку. Это были

1—2 главных советника дайме (каро), 2—3 второстепенных советника (енин),

2—3 моногасира — приближенных 4-й степени, заведующий дворцом (русуи, или

русубан), 6 прислужников 5—6-го ранга (если осужденный вверялся надзору

князя), 4 самурая низшего ранга, которые приводили в порядок место

исполнения сэппуку и погребали тело (если просьба родственников осужденного

о выдаче им останков была отклонена). Число прислужников зависело от ранга

приговоренного. В случае осуждения харакири в пределах клана (то есть если

самурай осуждался на харакири не правительством сегуна, а собственным

господином — феодальным князем) осужденному помогали 2—3 прислужника.

В качестве свидетелей выступали общественные цензоры, главный из которых

объявлял осужденному приговор непосредственно перед собственно харакири и

затем сразу же покидал место, на котором должно было делаться сэппуку.

Второй цензор оставался, чтобы засвидетельствовать исполнение приговора.

Представители власти удостоверяли не только смерть, но и строгое соблюдение

всех церемоний и формальностей при харакири самурая. Важными считались

мельчайшие подробности, каждый жест и движение были строго определены и

регламентированы.

В соответствии с ритуалом кайсяку и его помощники одевали свои

церемониальные одежды (в случае осуждения преступника правительством), при

харакири самурая из их собственного клана — только кимоно и поясную одежду

— хакама. Хакама перед исполнением сэппуку подворачивалась. При харакири

самурая высокого ранга «секунданты» обязаны были надевать белые одежды.

Прислужники надевали пеньковое платье и также подворачивали свои хакама.

Перед чтением приговора осужденному приносили на большом подносе смену

платья, которое надевалось после его прочтения. Во время сэппуку буси был

одет в белую одежду без гербов и украшений, которая рассматривалась и

погребальное платье. Она называлась «синисодзо («одеяние смерти»).

После того, как подготовка и осмотр места харакири были завершены, а

кайсяку и присутствующие при сэппуку проэкзаменованы на знание церемонии,

наступал главный момент обряда. Обстановка проведения харакири требовала

торжественности и должна была быть «красивой». От присутствующих же

требовалось относиться к осужденному со вниманием и уважением.

Хозяин дворца (дома), в котором проводилась церемония, вел цензоров к

месту, где зачитывался приговор, при этом этикет требовал, чтобы свидетели

были одеты в церемониальное пеньковое платье и шли с двумя мечами. Затем

приводили осужденного, окруженного сопровождающими его лицами: моногаси шел

спереди, енин — сзади, шесть прислужников 5—6-го ранга — по бокам.

После того как все рассаживались по местам, главный цензор, не глядя в

сторону преступника, начинал чтение приговора, стараясь делать это ровным

голосом, дабы придать спокойствие и твердость присутствующим. Осужденному

разрешено было сказать главному свидетелю то, что он хочет, однако если его

речь была сбивчива и несвязна, цензор клана (главный свидетель) делал знак

прислужникам, и те уводили приговоренного. В случае если осужденный просил

письменные принадлежности, чтобы изложить свою последнюю волю, приближенные

дайме должны были ему отказать, так как это запрещалось законом. Затем

главный цензор покидал место совершения сэппуку, и сразу же после прочтения

приговора он должен был приводиться в исполнение, чтобы мужество не

изменило со временем осужденному.

Прислужники во время чтения приговора сидели справа и слева от осужденного.

В их обязанности входило не только всячески помогать приговоренному к

харакири самураю, но и убить его (отрубить голову или заколоть) при попытке

к бегству кинжалами, которые прислужники прятали у себя за пазухой.

Осужденный входил в загороженное пространство (если харакири совершалось в

саду) через северный вход и занимал свое место для исполнения сэппуку,

садясь лицом к северу. Возможно было и обращение лицом к западу с

соответствующим оформлением места исполнения сэппуку. Кайсяку со своими

помощниками входил через южные ворота, становился слева сзади, спускал с

правого плеча свои церемониальные одежды, обнажал меч и клал ножны от него

сбоку, делая все так, чтобы этого не видел приговоренный. Другой ассистент

в это время преподносил осужденному на подносе кинжал, а прислуживающие

самураи помогали сбросить одежду и обнажить верхнюю часть тела. Совершающий

харакири брал предложенное ему оружие и делал один (или более, в

зависимости от способа) прорез в брюшной полости, стараясь перерезать мышцы

и кишки по всей ее длине. Производить эту операцию следовало без

поспешности, уверенно и с достоинством. Кайсяку внимательно должен был

наблюдать за происходящим сэппуку и вовремя нанести окончательный удар

умирающему. В зависимости от договоренности и условий совершения харакири

выделялись несколько моментов для отсечения головы: когда «секундант»

отходит, поставив поднос с кинжалом перед буси, когда сужденный протянет

руку для того, чтобы взять поднос (или, согласно ритуалу, поднимает поднос

ко лбу), когда самурай, взяв кинжал, смотрит на левую сторону живота; когда

осужденный наносит себе удар кинжалом (или делает прорез живота). В

некоторых случаях кайсяку ждал момента потери сознания и только тогда

отрубал осужденному голову. Особо важно было для кайсяку не упустить нужный

момент для отделения головы от туловища, так как очень трудно обезглавить

человека, потерявшего способность владеть собой. В этом и заключается

искусство кайсяку. При совершении обряда харакири обращалось также внимание

на «эстетическую» сторону дела. Кайсяку, например, рекомендовалось нанести

умирающему такой удар, при котором отделившаяся сразу от туловища голова

все-таки повисала бы на коже шеи, так как считалось некрасивым, если она

покатится по полу.

В случае когда «секундант» не сумел отрубить голову одним ударом и

осужденный делал попытку встать, прислужники-самураи обязаны были добить

его. Когда голова была отрублена, кайсяку отходил от трупа, держа меч

острием вниз, вставал на колени и протирал лезвие белой бумагой. Если у

кайсяку не было других помощников, он сам брал отрубленную голову за пучок

волос (магэ) и, держа меч за лезвие, поддерживая рукояткой подбородок

головы осужденного, показывал профиль свидетелю (слева и справа). В случае

если голова была лысая, положено было проткнуть левое ухо кадзукой

(вспомогательным ножом, имеющимся при ножнах меча) и таким образом отнести

ее для освидетельствования. Для того чтобы не запачкаться кровью,

«секундант» должен был иметь при себе золу. После засвидетельствования

совершения обряда свидетели поднимались и уходили в особое помещение,

где хозяин дома (дворца) предлагал чай, сладости. В это время самураи

низшего ранга закрывали тело, как оно лежало, белыми ширмами и приносили

курения. Место, где происходило харакири, не подлежало очищению (в редких

случаях его освящали молитвой), оно должно было постоянно держаться в

памяти; брезгливое же отношение к помещению, запачканному кровью

осужденного, порицалось.

Список литературы

1. А. Б. Спеваковский. Самураи — военное сословие Японии. М., 1981

2. Л. Я. Штернберг. Айнская проблема. М.,1985

3. Л. Я. Штернберг. Культ инау у племени айнов. М.,1985

М.М.Добротворский. Обряды племени айнов. М.,1980

Страницы: 1, 2