А. Тойнби - Постижение истории, обзор обществ

- преемника Римской империи, созданного на сирийском фундаменте

основателем династии Омейядов Муавием I (656-680). Это случайное

включение огромного чужеродного тела в структуру халифата Омейядов и

объясняет его своеобразный конец. В то время как другие государства

- преемники Римской империи были либо вторично покорены умирающей

империей, или же завоеваны одним из таких же государств, халифат

Омейядов постигла исключительная судьба: он был заменен другим

государством - Багдадским халифатом Аббасидов, оставившим глубокий

след в истории. Аббасидам удалось создать социальное единство на

двух чужеродных территориях: одна первоначально принадлежала

римлянам, а вторая - Сасанидам, но процесс политического объединения

в действительности начался еще при Омейядах. При Аббасидах процесс

объединения завершился, и символом этого явился перенос столицы в

Багдад, который стал подлинным центром империи, простершейся от

Северной Африки до Амударьи. Дамаск, выбранный Омейядами в качестве

столицы, был слишком эксцентричен в буквальном смысле слова, чтобы

стать постоянным местом для правительства всей империи. У халифата

Омейядов было два альтернативных исхода. Либо он должен был

расколоться, либо же достичь большей сплоченности и единства, что и

произошло при Аббасидах.

Тот факт, что исторически была реализована вторая возможность,

свидетельствует, что в самой ситуации коренилось нечто

подсказывавшее решение. Союз между бывшими восточными провинциями

Римской империи и бывшими владениями Сасанидов оказался недостаточно

прочным не потому, что был громоздким, а потому, что он был

искусственным. Мощное социальное движение, поначалу разделив жителей

халифата Омейядов, стало предпосылкой союза более тесного и более

глубокого. И создается впечатление, что именно смелость Омейядов и

привела к власти Аббасидов, с тем чтобы эта новая династия смогла

проделать необходимую объединительную работу, с которой старая

справилась лишь частично.

Пытаясь отыскать источник этого мощного течения, необходимо

обратиться к истории раскола империи Омейядов на римскую и

сасанидскую - раскола, который Аббасиды успешно ликвидировали.

С момента организации Помпеем в 64 г. до н.э. римской провинции в

Сирии и до

установления границы между Римской и Сасанидской империями в 628 г.

н.э. накануне арабского завоевания ситуация в этом регионе была

довольно стабильной. Более неустойчивой она была при Селевкидах,

когда династия эта потеряла остатки былого наследия в Иране, а затем

лишилась и владений в Ираке, уступив их Аршакидам -

предшественникам Сасанидов. Только проследив всю историю

возникновения этой линии раздела, станет ясно ее истинное

историческое значение. Именно по этой линии шло восстановление

равновесия после разгрома империи Ахеменидов Александром Великим.

Победы Александра способствовали распространению эллинизма на

Восток. В течение примерно двух столетий влияние его на территории

бывшей Ахеменидской империи все более возрастало. Затем маятник

вновь качнулся на запад с силой, пропорциональной первоначальному

удару Александра. В период между падением монархии Селевкидов и

восточными кампаниями Помпея ситуация была такова, что, казалось,

мятежный Восток сметет эллинизм не только с поверхности Азии, но

покорит и Грецию. Интервенция римлян вновь качнула маятник на

восток, но на сей раз он был остановлен приблизительно на полпути,

пересекая земли, некогда принадлежавшие Ахеменидам, вдоль той линии,

на которую было обращено выше свое внимание. В течение семи

столетий, вплоть до арабского завоевания, примерное равновесие вдоль

этой линии не могли серьезно поколебать ни восстания иудеев и других

обитателей римского Востока, ни войны Рима с Аршакидами и

Сасанидами, которые вспыхивали со все возрастающей частотой и

интенсивностью.

Таким образом, оглядываясь на исторические истоки линии, которую

стерли

аббасидские халифы, достигнув слияния ранее разделенных территорий,

видно, что эта линия возникла как следствие надлома более ранней

империи – империи Ахеменидов. Фактически объединение территорий под

властью Аббасидов представляет собой воссоединение, и это дает

основание понять природу того социального движения, которое

энергично боролось за объединение, начатое при Омейядах и

завершенное Аббасидами. Возможно, это был импульс - в основном,

несомненно, бессознательный, однако не менее мощный и настойчивый,

чем если бы он был детально продуман, - импульс к воссоединению

целого, некогда разъятого на части насильственным путем. В этом

свете катаклизм, вызванный набегами примитивных мусульмано -арабских

племен, несопоставим с катаклизмом, вызванным завоеваниями

Александра. Арабские завоевания изменили лицо мира в течение какой-

нибудь полудюжины лет, но в отличие от чужеродных влияний, которые

несли с собой войска Александра, арабы возвратили подобие того, что

уже было прежде. Если македонское завоевание, надломив Ахеменидскую

империю, подготовило почву для распространения эллинизма, то

арабское - открыло путь поздним Омейядам, а после них - Аббасидам,

следствием чего явилась реконструкция универсального государства,

своеобразного эквивалента Ахеменидской империи. Если наложить карту

одной империи на карту другой, то бросается в глаза поразительное

сходство, причем не только географическое. Распространяется оно и на

административное устройство, и даже на более частные проявления

социальной и духовной жизни. Историческую функцию халифата Аббасидов

можно назвать реинтеграцией или возобновлением империи Ахеменидов,

реинтеграцией ее политической структуры, которая была надломлена

ударом внешней силы, и возобновлением той фазы социальной жизни,

которая была прервана в результате иноземного вторжения.

Не выглядит ли фантастичной возможность связи между институтами,

разделенными временным интервалом в более чем тысячу лет? Если на

первый взгляд это и кажется фантастичным, то необходимо учесть, что

тридцать шесть поколений людей были подчинены одному историческому

процессу - противоборству эллинского общества с другим, пока еще не

идентифицированным нами обществом, которое, по некоторым

предположениям, проявило себя и в Ахеменидской империи, и в

Аббасидском халифате. Следует также допустить и то, что жертвой

оказалась неэллинская сторона. Потрясение от неожиданного иноземного

вторжения привело общество в состояние паралича. Однако это была

первая и довольно скоротечная реакция. Как только воздействие

внешних чужеродных сил прекращается, общество оживает, стремясь

восстановить свою внутреннюю структуру (подобно ежу: когда на того

набрасывается собака, он съеживается и замирает, а как только

опасность минует, он вновь распрямляется и продолжает свой путь).

Если признать такую систему доказательств убедительной, то нет

ничего фантастичного и в том, что халифат Аббасидов есть

универсальное государство еще не идентифицированного нами общества,

возникшее как попытка восстановить политическую структуру империи

Ахеменидов, разрушенную в результате иноземного вторжения.

Сходство генезисов империи Ахеменидов и Римской империи сомнения не

вызывает. Различие же заключается в том, что эллинистическое

универсальное государство выросло из одного источника - Рима, -

который в борьбе за существование последовательно разрушал

государства, тогда как в истории империи Ахеменидов можно обнаружить

несколько равнозначных центров. Ахеменидская держава шла к

становлению универсального государства не путем покорения соседей.

Путь агрессии избрала Ассирия, однако, не выдержав бремени

собственного милитаризма, пала, не завершив своей разрушительной

работы. Так перед самым финалом трагедии главный герой погиб и его

роль неожиданно досталась статисту.

Определив смутное время, которое предшествовало Ахеменидской

империи, можно, наконец, идентифицировать общество, пережившее и

смутное время, и Ахеменидскую империю, и эллинское вторжение, и

Багдадский халифат Аббасидов, и вселенскую церковь ислама, и

движение племен, последовавшее за падением Аббасидской империи в

период междуцарствия, конец чему положило возникновение арабского и

иранского обществ.

Прежде всего, можно заключить, что это общество не было

тождественным тому, к которому принадлежали ассирийцы. В самом деле,

культура ассирийцев не выдержала политического испытания. Ассирия

закончила свой век, зайдя в тупик крайнего милитаризма.

Процесс мирного вытеснения ассирийской культуры, навязанной обществу

силой, хорошо прослеживается в постепенной замене аккадского языка и

клинописи арамейским языком и алфавитом. Сами ассирийцы в последние

годы империи использовали арамейский алфавит для письма на

пергаменте в качестве дополнения к своей традиционной клинописи на

камне или на глиняных табличках. Используя арамейский алфавит, они

должны были использовать и арамейский язык. Как бы то ни было, после

разрушения ассирийского государства в краткий период жизни

Нововавилонской империи , которая существовала в промежутке между

падением ассирийского государства и возвышением Ахеменидской

империи, арамейский язык, распространяясь, продолжал оказывать

влияние как на родственный аккадский язык,

так и на чуждую ему клинопись, которой пользовались аккадцы.

Аналогичный процесс можно обнаружить и в истории иранского языка,

являющегося из тьмы веков как родной язык Ахеменидов и их земляков -

персов и мидян . Когда возникла проблема фиксации языка, который сам

не развил письменности, иранцы ахеменидской эпохи приняли и

клинопись, и арамейский алфавит, с тем чтобы запечатлевать слова

родного языка как на камне, гак и на пергаменте. Клинописные надписи

самих Ахеменидов - единственные памятники языка того времени. Во

времена эллинского вторжения писания зороастрийской церкви,

составленные на иранском диалекте, переписывались на пергаментные

свитки арамейскими буквами, в результате чего в Иране, как и в

Ираке, клинописные знаки стали вымирать и постепенно получил

распространение арамейский язык. Арамейский язык нашел себе убежище

в лоне иранского языка, несмотря на то, что иранский язык, будучи

представителем

индоевропейской семьи языков, не имеет точек соприкосновения с

арамейским, и все же он помог арамейскому изгнать свой сестринский

язык, аккадский. На пехлеви некоторые иранские слова писались на

арамейском алфавите фонетически, а другие представлялись с помощью

соответствующих слов из арамейского языка.

Предполагают, что эти арамейские слова использовались как

идеограммы, которым фонетически соответствовали иранские синонимы.

Однако на следующей ступени, когда пехлеви трансформировался в то,

что называется персидским, через заимствование арабского алфавита -

результат арабских завоеваний, - эти арабские заимствования, которые

произносились так, как писались, стали в конце концов интегральными

элементами живой речи.

Здесь наблюдается эволюционное течение процесса. Элементы разных

культур -

сирийской и иранской - мирно, без борьбы самоутвердились и без

заметных трений вступили в контакт. Процесс этот отразился в

дошедших до нас языках и письменных документах. Можно обнаружить

следы его и в зеркале религии. Так, смутное время вдохнуло свою

жизнь не только в Заратустру, пророка Ирана, но и в современных ему

пророков Израиля и Иудеи.

Анализируя ирано-сирийскую культуру, можно ли определить, чей вклад

более

значителен - сирийский или иранский? История религии не дает

определенного ответа, но история литературы свидетельствует, что

Сирия, а не Иран была доминирующим элементом, и если обратиться к

более древним слоям истории, то можно обнаружить, что в период,

предшествовавший смутному времени, в так называемый век роста, Ирана

еще нет на карте мира, а в Сирии уже светит искра общественной

жизни. В эпоху царя Соломона и его современника царя Хирама уже были

открыты Атлантический и Индийский океаны и изобретен алфавит.

Итак, наиболее точным обществом, ставшем отеческим исламскому будет

"сирийское".

Идентифицировав отеческое общество, следует снова взглянуть на ислам

как

вселенскую церковь и одно из условий того, что сирийское общество

стало отеческим иранскому и арабскому. Можно заметить любопытное

различие между исламом и христианством, сделавшим в свою очередь

эллинистическое общество отеческим западному и православному.

Импульс, разбудивший творческие силы эллинистического

мира, имел чужеродное происхождение - фактически это был сирийский

источник. В противоположность этому источник творческой силы ислама

не был чужеродным, он исходил из родного сирийского общества.

Основатель ислама Мухаммед был вдохновлен иудаизмом, религией чисто

сирийской, а затем его воодушевило несторианство - форма

христианства с преобладанием сирийского элемента.

Последующее развитие ислама в сирийском обществе пришлось на период,

когда элементы чуждой греческой культуры были сметены волной

мусульманских завоеваний. Разумеется, такой великий институт, как

вселенская церковь, никогда не бывает "чистокровным" но отношению к

определенному обществу, ибо только какая-либо отдельно взятая община

может остаться "чистокровной" по отношению к расе. В христианстве,

например, можно вычленить эллинистические элементы, присущие

греческим мистериям и греческой философии, которые послужили

питательной средой для сирийской завязи. Ко времени, когда

христианство достигло зрелости как институт эллинского пролетариата,

образовался синкретизм между сирийским ядром и греческими

вкраплениями. В исламе также можно выявить вкрапления элементов

эллинизма в исходную сирийскую ткань, хотя и в меньшей степени, чем

в христианстве. В широком историческом плане правильнее отметить

противоположность между христианской вселенской церковью, берущей

начало вне своего общества, и вселенской церковью ислама, взращенной

на родной почве.

Наконец, прежде чем отправиться дальше, необходимо определить хотя

бы приблизительно месторасположение родины иранского и арабского

обществ в отношении к их отеческому обществу. Основная линия

иранского общества, проведенная через зону, пролегающую от

внутренних территорий Анатолии в районе Черноморского пролива через

Азербайджан и Хорасан до Бенгальского залива с заходом на северо-

восток в бассейн Окса и Яксарта, оказалась на значительном удалении

от отеческого сирийского общества. Если даже расширить видение ядра

сирийского общества, включив в него родину мидян и персов на

западной границе Иранского нагорья, то зона эта не достигнет земель,

на которых зародилось иранское общество. С другой стороны, родина

арабского общества в Сирии и Египте не только совпадает с родиной

сирийского общества, но и включает ее полностью. И в этом пункте

вновь просматривается некоторое сходство иранского общества с

западным, а арабского - с православным.

Индское общество.

Следующим рассматриваемым живым обществом, является индуистское

общество, и здесь вновь необходимо вернуться назад в поисках

признаков отеческого общества, находящегося за границами

исторического горизонта. Универсальное государство в этом случае -

империя Гуптов (375-475 гг. н.э.). Вселенская церковь - это индуизм,

который в эпоху Гуптов распространился по всей Индии, изгнав и

заменив собой буддизм, доминировавший в течение почти семи веков на

Индостанском полуострове - общей колыбели обеих религий. Движение

племен, охватившее владения империи Гуптов к моменту ее падения,

исходило от гуннов Евразийской степи.

Обнаружение и идентификация общества, отеческого индуистскому,

существенно облегчены предыдущим исследованием, в ходе которого было

прослежено сыновнее родство исламского общества сирийскому.

Исследование осложнялось наличием

явления, выходящего из естественного порядка. Таким явлением было

вторжение и последующее изгнание чужеродной силы вследствие коллизии

между сирийским и эллинским обществами. Конфликтовало эллинское

общество и с обществом, которое нам предстоит определить и назвать.

Пока определим его как общество, отеческое индуистскому.

Для начала выясним время эллинского вторжения в Индию. Будет ошибкой

считать за начало вторжения индийскую кампанию Александра. Хотя

историки справедливо считают этот поход блестящей военной операцией,

тем не менее он не оставил заметного следа в истории культуры. В

действительности эллинское проникновение в Индию началось при

Деметрии, царе Бактрии, который приблизительно в 190 г. до н.э.

пересек Гиндукуш, чтобы аннексировать индийские территории и

присоединить их к своему царству. Экспансия продолжалась вплоть до I

в. н.э., но уже под эгидой правителей, которых поставляла Великая

степь и которые, едва восприняв внешний лоск эллинской культуры, по

сути своей оставались варварами. Эти "грекофильствующие" варвары

хлынули в Индию двумя волнами: саки и парфяне пришли в последней

четверти II в. до н.э., кушаны - в I в. н.э.

Эллинское вмешательство во внутреннюю жизнь Индии прекратилось

только перед самым созданием универсального государства Гуптов. По

аналогии с историей эллинского вторжения в сирийское общество

попробуем обнаружить в истории Индии еще одно универсальное

государство, которое непосредственно предшествовало бы эллинскому

вторжению в Индию и находилось к империи Гуптов в таком же

отношении, в каком Ахеменидская империя находилась к Багдадскому

халифату Аббасидов. Поиски эти заведут нас в глубь веков, в империю

Маурьев, созданную Чандрагунтой в 323-322 гг. до н.э. и достигшую

расцвета в III в. до н.э., во время правления Ашоки. Пала империя

при узурпаторе Пушьямитре в 185 г. до н.э., т. е. Через пять лет

после вторжения в Индию Деметрия . На историческом фоне империи

Маурьев можно заметить отблески смутного времени в знакомой форме:

длинной череде

междоусобных разрушительных войн, в которых участвовало множество

местных государств.

А если обратить взор еще дальше вглубь, за начало смутного времени,

то можно обнаружить век роста, о котором осталось свидетельство в

Ведах. Итак, было идентифицировано общество, отеческое индуистскому.

Назовем его "индским".

Вселенская церковь индуизма, посредством которой индское общество

стало отеческим современному индуистскому обществу, напоминает ислам

и отличается от христианства, так как истоки ее берут начало на

местной почве. Без сомнения, в индуизме можно различить некоторые

неиндские наслоения. Наиболее глубоким из них является поклонение

божествам в иконической форме - черта, присущая индуизму, но которой

не было в первоначальной религии Вед, равно как не было ее и в

первоначальном буддизме. Поэтому можно предположить, что это

заимствование из религии другого общества - вероятнее всего из

эллинизма через влияние буддизма махаяны. Однако основные различия

между индуизмом и индской религией Вед - и эти различия поразительны

- относятся к тем индуистским элементам, которые были заимствованы

из буддизма - религии, представлявшей собой местную трансформацию

индской религии Вед. Важнейшие элементы, которые отсутствуют в

ведийской религии и являются индуистскими заимствованиями из

буддизма, - это монашество и его философия.

Родиной индского общества, чему есть достаточно свидетельств, были

долины Инда и Ганга. Отсюда общество распространилось по всему

Индостанскому полуострову. Территория, которую занимало индское

отеческое общество на закате своей истории, также не совпадает с

пределами индуистского сыновнего общества. Последнее, заняв весь

полуостров, устремилось затем через море на восток, в Индонезию и в

Индокитай .Таким образом, географическая удаленность индуистского

общества от индского сравнима с удаленностью арабского общества от

сирийского

Древнекитайское общество.

Нам остается исследовать общество, исторически предшествовавшее еще

одному из живых обществ. Прародина его - Дальний Восток. И здесь

нетрудно выявить типические признаки. Универсальное государство -

империя, созданная Цинь Шихуанди в 221 г. до н.э. и существовавшая

под началом династий, известных как Старшая и Младшая Хань, в

течение четырех веков. Вселенская церковь – это махаяна,

разновидность буддизма. Движение племен - набеги кочевников Великой

степи, начавшиеся после падения универсального государства.

Междуцарствие, предшествовавшее возникновению современного

дальневосточного общества, наступило по крайней мере за столетие до

начала движения племен. Универсальное государство развалилось к 172

г. н.э., хотя Младшая Хань продолжала влачить существование до 221

г. Период междуцарствия - это полвека бессилия, затем полвека

раздробленности и междоусобиц, раздиравших местные государства-

преемники, вошедшие в историю как "троецарствие", и, наконец, век

варварских государств-преемников, совпавший с периодом

промежуточного воссоединения Западной Цзинь.

Если бросить ретроспективный взгляд на предшественников

универсального

государства, созданного Цинь Шихуанди. легко заметить черты смутного

времени. Эти следы остались даже в самом названии "чжаньго", т.е.

"борющиеся царства", которым китайские историки определяют период с

479 г. до н.э. (смерть Конфуция ) до 221 г. до н.э. (принятие титула

Шихуаиди "первый властелин мира" циньским царем Чженом). Победа Цинь

над Ци завершила долгий процесс разрушительных войн между множеством

местных государств и способствовала объединению их в одно

универсальное государство. Пламя милитаризма, разгоревшееся в

постконфуцианскую эпоху, вспыхнуло задолго до того, как философ

обратился к осмыслению дел человеческих. Уже в 546 г. до н.э.

состоялась конференция по разоружению, на которой было представлено

четырнадцать стран. Отголоски этих процессов можно почувствовать в

мирском консерватизме Конфуция и отстраненном квиетизме Лаоцзы. Оба

мыслителя понимали, что в истории их общества век роста остался

далеко позади. Как же назвать это общество, на прошлое которого один

мудрец смотрел благоговейно, подобно Эпиметею, а другой, подобно

христианину, упорно отворачивался от него, как от града погибели?

Условно это общество можно назвать "древнекитайским".

Теперь заметим, что махаяна - церковь, через которую древнекитайское

общество стало отеческим современному дальневосточному обществу, -

напоминает христианскую и отличается от ислама и индуизма тем, что

источник жизни ее не был местного происхождения. Христианство

возникло в пустынях Сирии и было занесено на эллинистическую ночву

насильственно депортированными сирийцами, ставшими внутренним

пролетариатом эллинистического общества. Махаяна появилась на

индских просторах, принадлежавших сначала греческим царям Бактрии,

Страницы: 1, 2, 3, 4