Древняя Русь и Великая Степь по книге Л.Н. Гумилева Древняя Русь и Великая Степь

Древняя Русь и Великая Степь по книге Л.Н. Гумилева Древняя Русь и Великая Степь

Министерство общего и профессионального образования

Российской Федерации

Государственного Университета Управления

Институт Финансового менеджмента

Кафедра ______________________________________________________

Реферат по дисциплине «История»

на тему: «Древняя Русь и Великая Степь»

по книге Л.Н. Гумилева «Древняя Русь и Великая Степь»

Выполнил студент: Долматов Е.С.

Института Финансового менеджмента

2-ого курса 4-ой группы

дневного отделения.

Москва 1999г.

Описание хазарской страны. Ландшафты, как и этносы, имеют свою историю.

Дельта Волги до III в. не была похожа на ту, которая существует ныне. Тогда

по сухой степи среди высоких бэровских бугров струились чистые воды Волги,

впадавшие в Каспийское море много южнее, чем впоследствии. Волга тогда была

еще мелководна, протекала не по современному руслу, а восточнее: через

Ахтубу и Бу-зан и, возможно, впадала в Уральскую западину, соединенную с

Каспием узким протоком.

От этого периода остались памятники сармато-аланской культуры, т. е.

туранцев. Хазары тогда еще ютились в низовьях Терека.

Волга понесла все эти мутные воды, но русло ее в низовьях оказалось для

таких потоков узким. Тогда образовалась дельта современного типа,

простиравшаяся на юг почти до полуострова Бузачи (севернее Мангышлака).

Опресненные мелководья стали кормить огромные косяки рыб. Берега протоков

поросли густым лесом, а долины между буграми превратились в зеленые луга.

Степные травы, оставшись лишь на вершинах бугров (вертикальная

зональность), отступили на запад и восток (где ныне протоки Бах-темир и

Кигач), а в ядре возникшего азонального ландшафта зацвел лотос, запели

лягушки, стали гнездиться цапли и чайки. Страна изменила свое лицо.

Тогда изменился и населявший ее этнос. Степняки-сарматы покинули берега

протоков, где комары не давали покоя скоту, а влажные травы были для него

непривычны и даже вредны. Зато хазары распространились по тогдашней

береговой линии, ныне находящейся на 6 м ниже уровня Каспия. Они обрели

богатейшие рыбные угодья, места для охоты на водоплавающую птицу и выпасы

для коней на склонах бэровскнх бугров. Хазары принесли с собой черенки

винограда и развели его на новой родине, доставшейся им без кровопролития,

по случайной милости природы. В очень суровые зимы виноград погибал, но

пополнялся снова и снова дагестанскими сортами, ибо связь между Терской и

Волжской Хазарией не прерывалась.

Воинственные аланы и гунны, господствовавшие в степях Прикаспия, были не

опасны для хазар. Жизнь в дельте сосредоточена около протоков, а они

представляют собой лабиринт, в котором заблудится любой чужеземец. Течение

в протоках быстрое, по берегам стоят густые заросли тростника, и выбраться

на сушу можно не везде. Любая конница, попытавшаяся проникнуть в Хазарию,

не смогла бы быстро форсировать протоки, окруженные зарослями. Тем самым

конница лишалась своего главного преимущества — маневренности, тогда как

местные жители, умевшие разбираться в лабиринте протоков, могли легко

перехватить инициативу и наносить врагам неожиданные удары, будучи сами

неуловимыми.

Еще труднее было зимой. Лед на быстрых речках тонок и редко, в очень

холодные зимы, может выдержать коня и латника. А провалиться зимой под лед,

даже на мелком месте, значило обмерзнуть на ветру. Если же отряд

останавливается и зажигает костры, чтобы обсохнуть, то преследуемый

противник за это время успевает скрыться и ударить по преследователю снова.

Хазария была естественной крепостью, но, увы, окруженной врагами.

Сильные у себя дома, хазары не рисковали выходить в степь, которая очень бы

им пригодилась. Чем разнообразнее ландшафты территории, на которой

создается хозяйственная система, тем больше перспектив для развития

экономики. Дельта Волги отнюдь не однообразна, но не пригодна для кочевого

скотоводства, хотя последнее, как форма экстенсивного хозяйства, весьма

выгодно людям, потому что оно нетрудоемко, и природе, ибо количество скота

лимитируется количеством травы. Для природы кочевой быт безвреден.

Хазары в степях не жили и, следовательно, кочевниками не были. Но и они

брали от природы только избыток. Чем крупнее цель, тем легче в нее попасть.

Поэтому заключим наш сюжет — трагедию хазарского этноса — в рамку истории

сопредельных стран. Конечно, эта история будет изложена «суммарно», ибо для

нашей темы она имеет только вспомогательное значение. Но зато можно будет

проследить глобальные международные связи, пронизывавшие маленькую Хазарию

насквозь, и уловить ритм природных явлений биосферы, вечно изменчивой

праматери всего живого. Тогда и история культуры заиграет всеми красками.

Русский каганат. На рубеже VIII и IX вв. хазары остановились на границе

земли русов, центр которой находился в Крыму. Русы в это время проявляли

значительную активность, совершая морские набеги на берега Черного моря.

Около 790 г. они напали на укрепленный город Сурож (Судак), а потом

перекинулись на южный берег и в 840 г. взяли и разграбили Амастриду,

богатый торговый город в Пафлагонии (Малой Азии). Но в 842 г. русы по

договору вернули часть добычи и освободили всех пленных. «Все лежащее на

берегах Эвксина (Черного моря) и его побережье разорял и опустошал в

набегах флот россов (народ же «рос» - скифский, живущий у Северного Тавра,

грубый и дикий). И вот самую столицу он подверг ужасной опасности». В 852

г. русы взяли славянский город Киев.

18 июня 860 г. русы на 360 кораблях осадили Константинополь, но 25 июня

сняли осаду и ушли домой. Более удачного похода русов на Византию не было;

все позднейшие кончались поражениями (за исключением похода 907 г., о

котором сами греки не знали). Напрашивается мысль, что именно тогда был

заключен торговый договор, впоследствии приписанный летописцем Олегу. Но

это только предположение, проверка которого не входит в нашу задачу.

Дальнейшие события сложились не в пользу русов. Вскоре после 860 г.

произошла, видимо, не очень удачная война с печенегами, которые в этом году

могли выступить только как наемники хазарского царя. В Киеве «был голод и

плач великий», а в 867 г. православные миссионеры, направленные патриархом

Фотием, обратили часть киевлян в христианство. Это означало мир и союз с

Византией, но полное обращение не осуществилось из-за сопротивления

обновленного язычества и агрессивного иудаизма.

Однако киевская христианская колония уцелела. Сто двадцать лет она росла

и крепла, чтобы в нужный момент сказать решающее слово, которое она

произнесла в 988 г.

В IX в. русская держава имела мало друзей и много врагов. Не следует

думать, что наиболее опасными врагами обязательно являются соседи. Скорее

наоборот: постоянные мелкие стычки, вендетта, взаимные набеги с целью

грабежа, конечно, доставляют много неприятностей отдельным людям, но, как

правило, не ведут к истребительным войнам, потому что обе стороны видят в

противниках людей. Зато чужеземцы, представители иных суперэтносов,

рассматривают противников как объект прямого действия. Так, в XIX в

американцы платили премию за скальп индейца. А в Х в. суперэтнические

различия не умерялись даже тон долей гуманности, которая имела место в XIX

в. Поэтому войны между суперэтническими целостностями, украшавшими себя

пышными конфессиональными ярлыками, велись беспощадно. Мусульмане объявляли

«джихад» против грехов и вырезали во взятых городах мужчин, а женщин и

детей продавали на невольничьих базарах. Саксонские и датские рыцари

поголовно истребляли лютичей и бодричеи, а англосаксы так же расправлялись

с кельтами. Но и завоеватели не могли ждать пощады, если военное счастье

отворачивалось от них.

Сначала Руси относительно повезло. Три четверти IX в., именно тогда,

когда росла активность западноевропейского суперэтноса, болгары сдерживали

греков, авары — немцев, бодричи — датчан. Норвежские викинги устремлялись

на запад, ибо пути «из варяг в греки» и «из варяг в хазары» проходили через

узкие реки Ловать или Мологу, через водоразделы, где ладьи надо было

перетаскивать вручную — «волоком», находясь при этом в полном отрыве от

родины — Норвегии. Условия для войны с местным населением были предельно

неблагоприятны.

При создавшейся расстановке политических сил выиграли хазарские иудеи.

Они помирились с мадьярами, направив их воинственную энергию против народов

Западной Европы, где последние Каролинги меньше всего беспокоились о

безопасности своих крестьян и феодалов, как правило недовольных имперским

режимом. Хазарское правительство сумело сделать своими союзниками тиверцев

и уличен, обеспечив тем самым важный для еврейских купцов торговый путь из

Итиля в Испанию. Наконец, в 913 г. хазары при помощи гузов разгромили тех

печенегов, которые жили на Яике и Эмбе и контролировали отрезок караванного

пути из Итиля в Китай.

Последней нерешенной задачей для хазарского правительства оставался

Русский каганат с центром в Киеве. Война с русами была неизбежна, а полная

победа сулила неисчислимые выгоды для итильской купеческой организации, но,

разумеется, не для порабощенных хазар, которые в этой деятельности участия

не принимали. Правители крепко держали их в подчинении при помощи наемных

войск из Гургана и заставляли платить огромные подати. Таким образом они

все время расширяли эксплуатируемую территорию, все увеличивая свои доходы

и все более отрываясь от подчиненных им народов.

Разумеется, отношения между этим купеческим спрутом и Русью не могли

быть безоблачными. Намеки на столкновения начались в IX в., когда

правительство Хазарии соорудило крепость Саркел против западных врагов.

Дальнейшие события до 860 г. очень слабо отражены источниками. Очевидно,

что «не раз клонилась под грозою то их, то наша сторона», но детали хода

событий неизвестны. Мы можем только приблизительно реконструировать

расстановку сил и направление развития, но не больше. Зато после 860г.

перед нами многоцветная канва событий, подлежащая анализу и интерпретации.

Лицом к лицу. Русь, избавившись от варяжского руководства,

восстанавливалась быстро, хотя и не без некоторых трудностей.

В 946 г. Свенельд усмирил древлян и возложил на них «дань тяжку», две

трети которой шли в Киев, а остальное—в Вышгород, город, принадлежавший

Ольге.

В 947 г. Ольга отправилась на север и обложила данью погосты по Мете и

Луге. Но левобережье Днепра осталось независимым от Киева и, по-видимому, в

союзе с хазарским правительством.

Вряд ли хазарский царь Иосиф был доволен переходом власти в Киеве из рук

варяжского конунга к русскому князю, но похода Песаха он не повторил.

Хазарский царь Иосиф счел за благо воздержаться от похода на Русь, но

отсрочка не пошла ему на пользу. Ольга отправилась в Константинополь и 9

сентября 957 г. приняла там крещение, что означало заключение тесного союза

с Византией, естественным врагом иудейской Хазарии. Попытка перетянуть

Ольгу в католичество, т. е. на сторону Германии, предпринятая епископом

Адальбертом, по заданию императора Отгона прибывшим в Киев в 961 г., успеха

не имела. С этого момента царь Иосиф потерял надежду на мир с Русью, и это

было естественно. Война началась, видимо, сразу после крещения Ольги.

Сторонниками хазарского царя в это время были ясы (осетины) и касоги

(черкесы), занимавшие в Х в. степи Северного Кавказа. Однако преданность их

иудейскому правительству была сомнительна, а усердие приближалось к нулю.

Во время войны они вели себя очень вяло. Примерно так же держали себя

вятичи — данники хазар, а болгары вообще отказали хазарам в помощи и

дружили с гузами, врагами хазарского царя. Последний мог надеяться только

на помощь среднеазиатских мусульман.

964 год застал Святослава на Оке, в земле вятичей. Война русов с

хазарскими иудеями уже была в полном разгаре, но вести наступление через

Донские степи, контролируемые хазарской конницей, киевский князь не

решился. Сила русов Х в. была в ладьях, а Волга широка. Без излишних

столкновений с вятичами русы срубили и наладили ладьи, а весной 965 г.

спустились по Оке и Волге к Итилю, в тыл хазарским регулярным войскам,

ожидавшим врага между Доном и Днепром.

Поход был продуман безукоризненно. Русы, выбирая удобный момент,

выходили на берег, пополняли запасы пищи, не брезгуя грабежами,

возвращались на свои ладьи и плыли по Волге, не опасаясь внезапного

нападения болгар, буртасов и хазар. Как было дальше, можно только

догадываться.

При впадении р. Сарьгсу Волга образует два протока: западный —

собственно Волга и восточный - Ахтуба. Между ними лежит зеленый остров, на

котором стоял Итиль, сердце иудейской Хазарии. Правый берег Волги —

суглинистая равнина; возможно, туда подошли печенеги. Левый берег Ахтубы —

песчаные барханы, где хозяевами были гузы. Если часть русских ладей

спустилась по Волге и Ахтубе ниже Итиля, то столица Хазарии превратилась в

ловушку для обороняющихся без надежды на спасение.

Продвижение русов вниз по Волге шло самосплавом. И поэтому настолько

медленно, что местные жители (хазары) имели время убежать в непроходимые

заросли дельты, где русы не смогли бы их найти, даже если бы вздумали

искать. Но потомки иудеев и тюрков проявили древнюю храбрость.

Сопротивление русам возглавил не царь Иосиф, а безымянный каган. Летописец

лаконичен: «И бывши брани, одоль Святославъ козаромъ и градъ ихъ взя». Вряд

ли кто из побежденных остался в живых. А куда убежали еврейский царь и его

приближенные-соплеменники — неизвестно.

Эта победа решила судьбу войны и судьбу Хазарии. Центр сложной системы

исчез, и система распалась. Многочисленные хазары не стали подставлять

головы под русские мечи. Это им было совсем не нужно. Они знали, что русам

нечего делать в дельте Волги, а то, что русы избавили их от гнетущей

власти, им было только приятно. Поэтому дальнейший поход Святослава — по

наезженной дороге ежегодных перекочевок тюрко-хазарского хана, через

«черные земли» к среднему Тереку, т. е. к Семендеру, затем через кубанские

степи к Дону и, после взятия Саркела, в Киев — прошел беспрепятственно.

Хазарские евреи, уцелевшие в 965 г., рассеялись по окраинам своей бывшей

державы. Некоторые из них осели в Дагестане (горские евреи), другие — в

Крыму (караимы). Потеряв связь с ведущей общиной, эти маленькие этносы

превратились в реликты, уживавшиеся с многочисленными соседями. Распад

иудео-хазарской химеры принес им, как и хазарам, покой. Но помимо них

остались евреи, не потерявшие воли к борьбе и победе и нашедшие приют в

Западной Европе.

Что может натворить один человек. Установленная княгиней Ольгой дружба

Киева с Константинополем была полезна для обеих сторон. Еще в 949 г. 600

русских воинов участвовали в десанте на Крит, а в 962 г. русы сражались в

греческих войсках в Сирии против арабов. Там с ними сдружился Калокир,

служивший в войсках своей страны; и там же он выучил русский язык у своих

боевых товарищей.

Жители Херсонеса издавна славились свободолюбием, что выражалось в

вечных ссорах с начальством. Ругать константинопольское правительство было

у них признаком хорошего тона и, пожалуй, вошло в стереотип поведения. Но

ни Херсонес не мог жить без метрополии, ни Константинополь — без своего

крымского форпоста, откуда в столицу везли зерно, вяленую рыбу, мед, воск и

другие колониальные товары. Жители обоих городов привыкли /друг к другу и

на мелочи внимания не обращали. Поэтому, когда Никифору Фоке понадобился

толковый дипломат со знанием русского языка, он дал Калокиру достоинство

патриция и отправил его в Киев.

Эта надобность возникла из-за того, что в 966 г. Никифор Фока решил

перестать платить дань болгарам, которую Византия обязалась выплачивать по

договору 927 г.. и вместо этого потребовал, чтобы болгары не пропускали

венгров через Дунай грабить провинции империи. Болгарский царь Петр

возразил, что с венграми он заключил мир и не может его нарушить. Никифор

счел это вызовом и отправил «ялокира в Киев, дав ему 15 кентинарий золота,

чтобы он побудил русов сделать набег на Болгарию и тем принудить ее к

уступчивости». В Киеве предложение было как нельзя более кстати. Святослав

со своими языческими сподвижниками только что вернулся из похода на

вятичей. Вот опять появилась возможность его на время сплавить.

Правительство Ольги было в восторге.

Был доволен и князь Святослав, ибо у власти в Киеве находились

христиане, отнюдь ему не симпатичные. В походе он чувствовал себя гораздо

лучше. Поэтому весной 968 г. русские ладьи приплыли в устья Дуная и разбили

не ожидавших нападения болгар. Русских воинов было немного — около 8—10

тыс., но им на помощь пришла печенежская конница. В августе того же года

русы разбили болгар около Доростола. Царь Петр умер, и Святослав

оккупировал Болгарию вплоть до Филипполя. Это совершилось при полном

одобрении греков, торговавших с Русью. Еще в июле 968 г. русские корабли

стояли в гавани Константинополя.

За зиму 968/969 г. все изменилось. Калокир уговорил Святослава,

поселившегося в Переяславце, или Малой Преславе, на берегу р. Варны,

посадить его на престол Византии. Шансы для этого были: Никифора Фоку не

любили, русы были храбры, а главные силы регулярной армии находились

далеко, в Сирии, и были связаны напряженной войной с арабами. Ведь сумели

же болгары в 705 г. ввести во Влахернский дворец безносого Юстиниана в

менее благоприятной ситуации! Так почему же не рискнуть?

А Святослав думал о бессмысленности возвращения в Киев, где его

христианские недруги в лучшем случае отправили бы его еще куда-нибудь.

Болгария примыкала к Русской земле — территории уличей. Присоединение к

Руси Восточной Болгарии, выходившей к Черному морю, давало языческому князю

территорию, где он мог быть независим от своей матери и ее советников.

Лавина покатилась. Весной 969 г. левобережные печенеги осадили Киев. Для

Ольги и киевлян это было совершенно неожиданно, ибо повод для нарушения

мира был им неизвестен. Киев оказался в отчаянном положении, а войска,

которое привел по левому берегу воевода Претич на выручку престарелой

княгини, было явно недостаточно для отражения противника. Но когда

печенежский вождь вступил с Претичем в переговоры, то выяснилось, что война

основана на недоразумении. Партия княгини и не помышляла о войне с

Византией, и «отступиша печеньзи от града», а то нельзя было даже напоить

коней в речке Лыбедп.

Однако Святославу в Киеве было неуютно. Нестор приписывает это его

неуживчивому характеру, но надо думать, что дело обстояло куда трагичнее.

11 июля скончалась Ольга и была похоронена по православному обряду, причем

могила ее не была отмечена, хотя по ней плакали «...людье вси плачемъ

великомъ».

Иными словами, Ольга вела себя как тайная христианка, а в Киеве было

много и христиан и язычников. Страсти накалялись.

Что делал Святослав после смерти матери, летопись не сообщает, а вернее,

умалчивает. Но из последующих событий очевидно, что Святослав не просто

покинул Киев, а был вынужден его покинуть и уйти в дунайскую оккупационную

армию, которой командовали его верные сподвижники:

На княжеские столы были посажены внуки Ольги: Ярополк — в Киеве, Олег —

в Древлянской земле, а Владимир, сын ключницы Малуши, плененной при

покорении древлян. — в Новгороде, потому что туда никто не хотел идти из-за

буйного нрава новгородцев. Но для самого Святослава места на родной земле

не нашлось. Это не домысел. Если бы Святослав в июле 969 г. собирался

бороться с греками, он не стал бы терять темп. Если бы он чувствовал

твердую почву под ногами, он вернул бы войско из Болгарии. Но он не сделал

ни того, ни другого... и началась серия проигрышей.

Великий раскол церквей 1054 г. изолировал русских западников от

католических стран, ибо переход в латинство стал рассматриваться в Киеве

как вероотступничество. Но Ярослав, его сын Изяслав и внук Святополк,

нуждаясь в деньгах, покровительствовали киевской колонии немецких евреев,

осуществлявших связь киевских князей с католической Европой. Деньги,

попадавшие в княжескую казну, евреи получали с местного населения,

скорбевшего о том, что евреи «отняли все промыслы христиан и при Святополке

имели великую свободу и власть, через что многие купцы и ремесленники

разорилися»2. Тот же источник сообщает, что евреи «многих прельстили в их

закон» 3, но, как интерпретировать это сведение, неясно. Скорее всего это

навет, но сам факт наличия религиозных споров и дискредитации православия

подтверждается другим автором — Феодосием Печерским, который имел

обыкновение спорить с евреями в частных беседах, «поелику желал быть убитым

за исповедание Христа» 4. Что его надежды были небезосновательны, мы увидим

позже, но его роль в поддержке Изяслава и уважение народа спасли Феодосия

от мученического венца.

Весь этот раскол на несколько партий, под которым крылись субэтнические

различия, заслуживает внимания, ибо лишь при Владимире Мономахе наступило

торжество православия на Руси. Православие сплотило этносы Восточной

Европы, хотя этому духовному единению сопутствовало политическое

разъединение, о котором и пойдет речь ниже.

Важные перемены. Ярослав Мудрый умер в 1054 г. киевским каганом —

победителем ляхов, ятвягов, чуди и печенегов, законодателем, просветителем

Страницы: 1, 2