Греческая колонизания: Херсонес

несомненно, требующий объяснения. Объяснить его только естественным

приростом населения, видимо, невозможно. В этом случае непонятной остается

синхронность возникновения многих населенных пунктов и освоения земельных

массивов, которая предполагает если не один, то, во всяком случае,

несколько этапов заселения, следующих один за другим с незначительными

интервалами. Поэтому нам представляется совершенно справедливой уже

высказывавшаяся в литературе мысль о том, что в указанном явлении следует

видеть, прежде всего, результат притока дополнительного контингента

переселенцев. [9]

Практика приема полисами - колониями дополнительных переселенцев

(эпойков) хорошо засвидетельствована как литературной Традицией (Herod.,

IV, 159; Тhuс., I, 27, 1; Аrist. Роl., V, 2, 10 - 11), так и

эпиграфическими памятниками для многих районов колонизации» В последнее

время вопрос об эпойкии во второй половине VI в. до н.э. был поставлен и

получил в целом положительное решение в отношении ближайшего западного

соседа Херсонеса - Ольвии. Относительно территории Боспора, где, как

считается, часть населенных пунктов возникла в результате так называемой

вторичной колонизации в конце архаического периода, имеется прямое

свидетельство Диодора (XX,25), относящееся к концу IV в. до н.э. и тем

самым особенно интересное для нас, ибо в какой-то степени перекликается с

ситуацией, сложившейся приблизительно в то же время в Херсонесе.

Речь идет о переселении на территорию Боспора тысячи граждан из

осажденной Лисимахом Каллатии в конце IV в. до н.э. Боспорский правитель

Эвмел, как видно из краткой заметки Диодора. предоставил переселенцам

"город для поседения" и, кроме того, "разделил на участки" и передал им

земли в местности Псоя, которую локализуют обычно в азиатской части

Боспорского государства. Наделение переселенцев землей говорит, как нам

кажется, о том, что каллатийцы искали на Боспоре не временного убежища, а

постоянного пристанища, что они, таким образом, составили часть греческого

населения боспорской хоры, наделенного определенными экономическими

правами. Это позволяет видеть в переселенцах из Каллатии именно ту часть

населения колоний, которую древние авторы и надписи называют обычно

эпойками. Упоминание о переселении каллатийцев мы встречаем в сохранившемся

у Диодора подробном рассказе о междоусобной борьбе сыновей Перисада за

власть, развернувшейся на Боспоре после смерти Перисада в 310 г. до н.э.

(Diod., XX, 22-26). Как полагает С.А. Жебелев, Диодор использовал какой-то

местный источник, следовательно, в поле его зрения могли попасть лишь

события, связанные с миграцией греческого населения и имевшие отношение к

Боспору и, конкретно, к событиям, развернувшимся на Боспоре в конце IV в.

до н.э. Между тем, сам факт перемещения значительного числа граждан в

Черноморском бассейне в конце IV в. до н.э. не исключает возможности

оседания какой-то части переселенцев и в Херсонесе. В данном случае это

облегчалось бы общностью происхождения Каллатии и Херсонеса.

Говоря о центрах, откуда могла исходить волна вторичной колонизации

Западного Крыма, необходимо сразу же оговорить, что все соображения на этот

счет могут иметь лишь сугубо предварительный характер. Следует надеяться,

что в будущем картина эта станет более ясной. Сейчас можно ограничиться, по-

видимому, лишь самыми общими предположениями. Учитывая то обстоятельство,

что экономические и политические связи Херсонеса в IV в. почти не выходили

за пределы Черного моря, следует, видимо, искать центр вторичной

колонизации в Черноморском бассейне. Нельзя исключать возможности появления

новой волны переселенцев из метрополии Херсонеса - Гераклеи, где около

середины IV в, до н.э. сложилась обстановка, которая как раз и могла дать

повод к массовому выселению. В 364 г. до н.э. в обстановке обострения

социальной борьбы в Гераклее установилась тирания Клеарха. Если в первые

годы правления можно определенно говорить об изгнании оппозиционно

настроенной части аристократии (Justin., ХVI,4), то в конце правления,

когда тиран перешел к массовому террору и обстановка в Гераклее стала еще

более напряженной (Athen., III, 85; Роlyаеn, II, 30, З; Меmnоn , I, 3),

возможно выселение и других слоев населения. [9]

Не исключено выселение части граждан и в период регентства Сатира (352-

345 гг. до н.э.), правление которого древние авторы изображают как самую

мрачную страницу в истории гераклейской тирании (Justin., ХVI,, 5; Меmnоn

, II, 3) Сохранилось свидетельство о том, что часть гераклейских граждан

находилась в изгнании в последний период существования тирании (Меmnоn ,

II, 3), что дает основания предполагать наличие политической эмиграции и на

раннем, наиболее драматическом этапе становления гераклейской тирании.

Говоря о политических мотивах выселения, нельзя сбрасывать со счетов и

возможное действие других факторов. О том, что эти фактору существовали в

Гераклее во второй половине ХV в. до н.э. и приводили к образованию

значительной массы лишних людей, говорит, по-видимому, факт основания в 301

г. до н.э. Амастрии и выведение туда части граждан Гераклеи (Меmnоn, IV,

10). [9]

Конечно, все сказанное не дает еще оснований для решительных суждений.

Окончательное решение вопроса на данном этапе невозможно; мы можем лишь

отметить, что в пользу Гераклеи и, возможно, Каллатии, говорит сохранение

Херсонесом черт дорийского города во всех сферах политической и культурной

жизни.

Если вопрос о центре (или нескольких центрах) вторичной колонизации

Западного Крыма не может быть решен положительно, то сам факт вторичной

колонизации, т.е. притока дополнительных колонистов вряд ли может вызвать

сомнения. Обращение к проблеме формирования гражданской общины Херсонеса

заставляет нас особенно внимательно отнестись к той группе источников,

которая ввязана с дорийской колонизацией. В этом плане особенно интересные

параллели могут дать такие города, как Византий, Фера, Кирена, Сиракузы,

колония иссейцев на Черной Керкире. Источники позволяют выявить

определенную закономерность социально-политического развития этих колоний,

овязанную с приемом дополнительных переселенцев. Введение в состав

гражданской общины эпойков становилось, как правило, важным исходным

моментом в социальной стратификации населения колоний. Первые колонисты,

получавшие экономические преимущества в виде неотчуждаемого "первого" клера

из лучших земель в ближайшей округе города, закреплявшие за собой во всей

полноте политические права, составляли в дальнейшем привилегированный слой

полисной гражданской общины (Arist., Pol., IV, 3, 8). Прибывшие позднее в

уже основанный город дополнительные переселенцы образовывали часть

гражданства c урезанными политическими и экономическими правами.

Последнее, в частности, выражалось в том, что новые поселенцы получали, как

правило, участки меньшего размера в более отдаленных и неудобных местах

хоры. Имеющиеся в нашем распоряжении источники свидетельствуют о том,

что политическое и экономическое неравноправие эпойков часто становилось

одной из причин сословной борьбы в колониях, Аристотель отмечает, что для

многих полисов принятие синойков и эпойков стало причиной гражданских смут,

исход которых зависел от конкретной ситуации и соотношения сил двух

противоборствующих групп населения. К многочисленным примерам, которые

приводит в этой связи Аристотель (Ро1., V, 2, 10-11), можно добавить

сообщение Диодора о борьбе старых и новых колонистов в Фуриях (Diod., ХII,

II, I), и, возможно, рассказ Геродота о событиях в Кирене, завершившихся

реформой Демонакта (IV, 159-161). [9]

Свидетельства древних авторов и эпиграфических памятников об эпойкии

позволяют, таким образом, видеть в ней широкомасштабное явление,

составлявшей важное звено в ходе греческой колонизации. Археологические

исследования, проводимые на хоре Ольвии, Херсонеса и Боспора, убедительно

свидетельствуют о размахе и значении этого процесса в ходе формирования

полисов Северного Причерноморья.

Выше уже отмечалось, что подчинение Северо-Западного Крыма стало

возможным и необходимым именно в связи с резким увеличением греческого

населения Херсонеса за счет прибытия новых поселенцев. Они, надо полагать,

и составили ядро греческого населения городов и поселений Северо-Западного

Крыма. Все исследователи, обращавшиеся к изучению гражданской присяги

Херсонеса, отмечают, что в присяге нашел отражение территориальный рост

херсонесского государства. А.И. Тюменев, заостряя эту мысль, рассматривает

сам факт появления присяги как следствие приобретения городом внешних

владений в Северо-Западном Крыму. Мы вправе теперь, несколько уточняя смысл

этого положения, оказать, что присяга [в хронологическом плане] создается

вскоре после появления на территории херсонесского государства новой волны

греческих поселенцев. Учитывая общегреческую практику, мы вправе

предположить, что социально-правовой статус этих новых поселенцев был ниже

статуса коренного населения Херсонеса. Имеющиеся в настоящее время

источники позволяют говорить о политической и экономической зависимости

населенных пунктов Северо-Западного Крыма от Херсонеса. Соотнося это с

данными присяги, можно с известной долей вероятности предположить, что в

основе событий, предшествовавших созданию присяги, лежала борьба греческих

поселенцев Северо-Западного Крыма против власти полиса - гегемона. К этому

основному конфликту могли присоединиться и другие осложнения, как это часто

бывало в кризисных ситуациях. Внутренние потрясения в херсонесском

государстве могли, с одной стороны, спровоцировать активизацию борьбы

скифов за овладение землями херсонесской хоры (либо заключение

антихерсонесского альянса между скифами и греческим населением хоры). С

другой стороны, гражданские смуты и возможная потеря какой-то части

земельных владений в Северо-Западном Крыму (отторгнутых либо скифами, либо

«отпавшими» гражданами) могли вызвать определенные осложнения и в среде

полноправных членов гражданской общины Херсонеса. Таким представляется на

основании данных гражданской присяги социально-политический кризис в

Херсонесе в конце IV в. до н.э. [9]

Рассмотрев вопрос о гражданской общине Херсонеса, было бы логично

приступить к вопросу об управлении этой общиной. Сведения о государственном

управлении Херсонеса мы можем почерпнуть в основном из памятников

эпиграфики: государственных декретов и почетных надписей, в которых

упоминаются некоторые политические институты и магистратуры. Но в

большинстве случаев херсонесские надписи представляют за редким исключением

лишь одни названия магистратур, без присущих им функций. Поэтому приходится

нередко прибегать к существующим сведениям о государственном устройстве

других греческих государств.

Народное собрание Херсонеса впервые упоминается в двух декретах III в.

до н. э. Однако мы можем предположить, что оно появилось в Херсонесе в

более ранний период, не нашедший отражения в источниках. О функциях этого

органа государственной власти Херсонеса мы можем судить на основании

проксении родосцу Тимагору (IOSРЕ, I ,340) и декрету в честь Сириска

(IOSРЕ, I ,344). На основе этих надписей мы можем утверждать, что народное

собрание Херсонеса в первый период существования полиса выполняло функцию

утверждения решений Совета, но также и обладало законодательной

инициативой. В его состав входило все взрослое мужское население Херсонеса

в количестве 2000-2500 человек. Народное собрание решало вопросы о

даровании прав и привилегий иностранным гражданам, о чествовании своих

сограждан и, как мы полагаем, внешнеполитические проблемы.

О херсонесском Совете мы располагаем столь же немногочисленными

сведениями, как и о народном собрании. В отличие от аттических декретов,

где в преамбулах обычной является формула «постановление народа», в

херсонесских декретах подобная формулировка не встречается вообще. Здесь

речь идет о постановлениях Совета и народа. Иными словами, члены Совета

готовили проекты постановлений, которые затем выносились на рассмотрение

народного собрания. Численность Совета составляла 156 человек. Он состоял

из 12 эсимнетов и одного секретаря, которые сменялись раз в месяц.

Поскольку Херсонес входил в куст мегарской колонизации, то община в нем

делилась на филы и сотни, по которым и проходили выборы в Совет. По всей

вероятности, в Херсонесе существовали три традиционные дорийские филы:

гиппеиды, диманы, памфилы. [6]

В Мегарах и их колониях, в том числе и Херсонесе, должность,

аналогичную афинским пританам, занимали эсимнеты. Они являлись активной

дежурной частью Совета и избирались сроком на один месяц для ведения

текущих дел. В других местах эсимнеты с подобными функциями не встречаются.

Согласно имеющимся в наличии эпиграфическим памятникам, из среды эсимнетов

избирали проэсимнета (председателя эсимнетов), главу Совета и секретаря

Совета и народа. Круг вопросов, обсуждавшихся в Совете, был тот же, что и в

народном собрании. Способ избрания и социальный состав Совета неизвестны. В

отличие от Мегар, в Херсонесе был только один секретарь.

Кроме народного собрания и Совета в Херсонесе существовали

магистратуры. Говоря о финансовом управлении государства, следует назвать

казначеев. Для поддержания порядка в городе и на агору избирались агораномы

и астиномы. [6]

Нужно отметить, что к числу наименее известных в Херсонесе магистратур

относятся военный магистратуры. Должность стратега считалась очень важной,

так как в декретах она упоминается наравне с царем и секретарем Совета и

Народа. Стратеги выполняли ведущую роль в руководстве государством,

выносили предложения о проксениях, устанавливоли дипломатические связи,

возглавляли гражданское ополчение. В интересующий нас период о данных

существования в Херсонесе должности демиурга не обнаружено.

В Херсонесе существовали и экстаординарные магистратуры, выполнявшие

специальные поручения в течение более или менее продолжительного срока. По

свидетельству источников в Херсонесе были попечители построек, гимнасиархи

и тиасиархи. Предполагается, что в этот период каждый гражданин

херсонесского государства мог проявить свою политическую активность и

гражданскую позицию (за исключением, разве что, колонистов второго потока,

как было рассмотрено выше, так как они обладали лишь экономическими

правами). [6]

Полис активно развивался в первые века своего существования. Одной из

главных статей дохода была торговля, но в большей степени с другими

греческими полисами, нежели с местным населением. Предметом вывоза в

Херсонесе было, прежде всего, вино, а также другие продукты собственно

сельского хозяйства, соль и рыба. [5] Возможно, экспортируемым товаром

могла быть и древесина, так как Крым богат лесами, особенно по сравнению со

многими другими местами, где греки проживали уже давно и израсходовали все

доступные в то время лесные ресурсы. Импортировались керамические изделия,

предметы роскоши, украшения, оружие, художественная посуда, ткани. О

торговых связях Херсонеса говорят многочисленные амфорные ручки и обломки

черепицы с клеймами Синопы, Гераклеи, Родоса, Фасоса и других, афинская

керамика (чернофигурная, краснофигурная, черно-лаковая) и терракоты. Об

этом говорят также херсонесские надписи – почетные декреты в честь граждан-

иноземцев, связанных с Херсонесом торговыми интересами. [5]

Заключение.

Подводя итог можно сделать следующие выводы. Херсонес является той

греческой колонией, которая вызывает колоссальный интерес историков и

археологов. Однако, как уже отмечалось, письменных источников довольно

мало, что затрудняет изучение столь важного пункта на пути из восточного в

западный Понт. Кроме этого, неоспоримым минусом является то, что город не

прекратил свое существование с падением Римской Империи, а продолжал

существовать и в Средние века, и в последующее время и застраивался вплоть

до наших дней. Огромный археологический материал был утерян при построении

Севастополя, так как камни использовались для постройки укреплений.

Херсонес находился на пересечении основных торговых путей, но являлись

ли торговые интересы основными при основании этой колонии? Если исходить из

двух основных теорий греческой колонизации – аграрной и торговой – то

данный факт, безусловно, указывает на торговое происхождение города. Тем

более что данная местность не очень пригодна для земледелия, так как

плодородный слой очень тонок. Но некоторые ученые все же утверждали

земледельческое происхождение колонии.

Согласно утверждению А. И. Тюменева, поддержанному рядом

исследователей, колонизация Херсонеса определялась интересами земледелия,

поскольку окружавшие город племена тавров не достигли высокого уровня

общественного развития, позволявшего вступать в торговые отношения с

греками. С. Ф. Стржелецкий приводил в подтверждение факт размежевания

территории Маячного полуострова на клеры.

Противоположного мнения придерживались А. А. Иессен и Г. Д. Белов,

считавшие колонизацию из Гераклеи торговой и в качестве доказательства

выдвигавшие довод, что сельскохозяйственная территория раннего города

находилась на значительном от него отдалении, а прилегающая территория была

непригодна для земледелия.

Но ведь возможность торговли с таврами в раннюю эпоху существования

Херсонеса была ограничена, поскольку последние не достигли заметной

имущественной и социальной дифференциации. Никаких следов торговой

деятельности греков в горном Крыму, т. е. собственно Таврике, в VI—V вв. до

н. э. не обнаружено. Вот почему стремление извлечь выгоду из торговли с

окружающим населением не могло быть решающим для гераклеотов при

переселении в Юго-Западный Крым. В то же время нет необходимости отстаивать

и чисто земледельческий характер Херсонеса, поскольку при основании любой

греческой колонии первые поселенцы получали земельные участки в качестве

непременного условия гражданства в новооснованной общине.

Мне видятся следующие причины основания Херсонеса: во-первых, не стоит

связывать их ни с аграрными, ни с торговыми целями колонистов. Рассмотрев

разные теории основания города, кажется очевидным, что колонисты, кем бы

они ни были, не стремились непосредственно основать колонию. Исторические

условия вынудили их покинуть родину и искать новое место поселения.

Гераклейский полуостров мог привлечь их внимание, т.к. он действительно

располагался на пересечении морских путей, что позволяло переселенцам

поддерживать связь с другими полисами, и в первую очередь, со своей

метрополией. Кроме того, если принять во внимание тот факт, что от

Херсонеса до Гераклеи корабль плыл напрямую по новому пути через Понт, то

можно сделать вывод, что наиболее удобного места для колонии греки найти и

не могли. [Приложение 3]

Здесь уже существовало некое поселение, поэтому колонисты не прибыли на

пустое место, а, возможно, уже имели некоторую информацию о будущем месте

поселения. Гераклейский полуостров отделен от Крыма горными грядами,

которые послужили естественной защитой от варваров. В Крыму уже

существовали колонии, но наибольший интерес могла представлять Керкинитида,

так как она располагалась на той же стороне Крыма, что и Херсонес. На

первых этапах жизни поселения связь с ней могла сыграть немалую роль,

потому что Керкинитида как колония была основана раньше и уже смогла

укрепить свой статус и наладить жизнь, и она могла помогать вновь

основанной колонии, продавая ей, например, продукты сельского хозяйства.

Как отмечалось, Гераклейский полуостров изрезан бухтами. Для любой

колонии это очень удобное обстоятельство, как с точки зрения торговых, так

и с точки зрения оборонительных интересов. [Приложение 2] Хотя в этом

районе кроме пиратов некому было нападать на колонистов с моря.

Как показывают проведенные исследования, дальнейший рост числа

прибывающих колонистов может свидетельствовать об удачности выбранного

первоначально места для жизни.

Не следует забывать все-таки о социальных причинах основания Херсонеса,

которые, на мой взгляд, являются основополагающими.

Дальнейшее экономическое развитие колонии не проясняет ситуацию с

причинами организации Херсонеса. С одной стороны, удачное расположение

колонии способствовало развитию торговли, с другой - размежевание

Гераклейского полуострова указывает и на активное развития сельского

хозяйства в этой местности.

В остальном же полис развивался, как и все греческие полисы этого

периода, управляемый народным собранием, стратегом и рядом магистратур.

Литература.

1. Андреев Ю.В. Греки и варвары в Северном Причерноморье. (Основные

методологические и теоретические аспекты проблемы межэтнических

контактов).//Вестник Древней Истории, 1996, №1

2. Гайдукевич В.Ф. История античных городов Северного Причерноморья:

краткий очерк.//Античные города Северного Причерноморья. – М.-Л., 1955. -

448 с.

3. Доманский Я.В. Некоторые закономерности колонизационного движения греков

(Эллада – Северный Понт).//Проблемы античной государственности. – Л.,

1982. – 196 с.

4. Жебелев С.А. Северное Причерноморье. Исследования и статьи по истории

Северного Причерноморья античной эпохи. – М., 1953. - 288 с.

5. Каллистов В.П. Северное Причерноморье в античную эпоху. – М., 1952

6. Колышницына Н.В. Становление политических демократических институтов в

Херсонесе Таврическом.//Античное общество IV: власть и общество. – С-Пб.,

2001. – 272 с.

7. Кругликова И.Т. Античная археология. Учеб. Пособ. Для студ. Вузов. – М.,

1984. – 216 с.

8. Николаенко Г.М. Херсонес Таврический и его хора.// Вестник Древней

Истории, 1999, №1

9. Пальцева Л.А. К вопросу о формировании гражданской общины

Херсонеса.//Проблемы политической истории античного общества. – Л., 1985.

– 182 с.

10. Рогов Е.Я. Экология Западного Крыма в античное время.// Вестник Древней

Истории, 1996, №1

11. Сапрыкин С.Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический.

Взаимоотношения метрополии и колонии в VI – I вв. до н.э. – М., 1986.-

248 с.

12. Стржелецкий С.Ф. Основные этапы экономического развития и периодизации

истории Херсонеса Таврического в античную эпоху.//Проблемы истории

Северного Причерноморья в античную эпоху – М., 1959. - 304с.

13. Щеглов А.Н. Херсонесское государство и Харакс.//Археологические

открытия 1983 года. – М., 1985

-----------------------

ПРИЛОЖЕНИЯ

Поморский Государственный Университет им. М.В. Ломоносова

Курсовая работа

на тему:

Греческая колонизация Северного Причерноморья. Херсонес Таврический.

Выполнил:

студентка III курса 1 группы

исторического факультета

дневного отделения

Жигарева Оксана Михайловна

Проверил:

Д.к.в.и., к.и.н.

Шубин Владимир Ильич

Архангельск

2002

Страницы: 1, 2, 3, 4