Голод на Северном Кавказе в 1932 - 1933г

Голод на Северном Кавказе в 1932 - 1933г

Министерство образования Российской Федерации

Ставропольский государственный университет

Исторический факультет

Кафедра археологии

и региональной истории

Дипломная работа

на тему: “Голод на Северном Кавказе в 1932 – 1933гг. ”

Выполнил: студент

5курса гр. “Б”

Маркелов Владимир

Сергеевич.

Научный руководитель:

Кандидат

исторических наук

Кругов Алексей

Иванович.

Ставрополь 2002.

Содержание.

Введение. ………………………………………………………………….3

Глава 1. Коллективизация на Северном Кавказе.

…….............................8

1. Колхозное строительство. …………………………………………8

2. Раскулачивание крестьянских хозяйств ………………………….22

Глава 2. Хлебозаготовки ………………………………………………...31

2.1Хлебозаготовки 1930 -1931 г.г. ….………………………………31

2.2 Хлебозаготовки 1932 г. ………………………………………….36

Глава 3. Голод в Северо-Кавказском регионе. ……………….49

3.1 Голод в 1932 – 1933 гг. ………………………………………….49

3.2 Последствия голода 1932 – 1933 гг. …………………………….57

Заключение. ……………………………………………………………….59

Список использованной литературы. …………………………………….60

Введение.

События, проходившие в период 1930 – 1933 гг. являются очень важной

страницей в истории Северо – Кавказского региона. К сожалению раньше тема

социально – экономического положения крестьянства на Ставрополье в начале

30 – х. годов была мало изучена, а если и исследовалась, то однобоко или

по одной с советской идеологией. Но с появлением гласности и возможности

исследовать и давать оценку, тем источникам, которые раньше были

недоступны, появляется и интерес к коллективизации, раскулачиванию,

хлебозаготовкам и голоду, т.е. ко всем тем событиям, которые раньше мало

освещались, особенно в краеведческой литературе. Интерес этот проявляется в

том, что есть возможность дать более объективную оценку этих событий,

взглянуть по новому и провести более подробный анализ, нежели это делалось

в советской исторической науке. К сожалению по этой проблематике немного

фундаментальных трудов, но многие исследователи в последние время стали

очень часто затрагивать и проявлять интерес к этой проблематике. Даже за

рубежом стали появляться публикации и проводится конференции на тему

голода, раскулачивания, хлебозаготовок, т.е. ко всем тем факторам и

событиям, которые влияют на экономическое и социальное положение деревни.

В западной исторической науке начало для исследования событий,

проходивших на Ставрополье в начале 30 – годов, было положено в середине 80

–х годов 20 столетия. Тогда в зарубежной прессе разгорелась дискуссии по

поводу вышедшей в свет книги западного исследователя Конквеста под

названием « Печальная жатва». В своей книге автор утверждал, что во время

голода на Северном Кавказе умерло около 1 млн. человек.

Другой исследователь П. Вайлс говорит о том, что Конквист дал не

точное количество жертв. Так же противореча Конквесту, Вайлс указывает на

то, что коллективизация в СССР не была такой уж большой катастрофой, а

основной причиной голода является сталинская политика по изъятию хлеба у

колхозников.

Одновременно с Вайлсом в полемику с Конквестом вступает английский

исследователь Р. Дэвис. Он показывает ошибочность 3 основных утверждения

Конквеста.

1. Голод не был преднамеренным актом уничтожения единоличных хозяйств в

других районах.

2. Нельзя серьезно воспринимать цифру смертей в 1932 -1933 гг., так как

она не подкреплена документально.

3. События, вызвавшие голод, отражали торжество сталинского крыла в

коммунистической партии.

И наконец американские демографы Б. Андерсон и В. Сильвер ,

опубликовав в 1985 – 88 гг. две статьи, где ведется демографический

анализ в Росси в начале 30 –х. годов, фактически не оставили «камня на

камне» на теории Конквеста о громадных жертвах в СССР в этот период.

Хотелось бы так же отметить из западных исследователей М. Б

Таугера и Д. Мэйса.

Таугер и Мэйс на основе статистических исследований, основанных

на поздней советской историографии, выдвинули версию о том, что урожай

1932 г. не был низким. Количество собранных продуктов

сельскохозяйственного производства, должно было хватить для избежания

голода на большей части территории СССР. но непомерные планы

хлебозаготовок и вынужденность советского правительств закупать

технику за рубежом в обмен на зерно, привели к большим людским потерям

вследствие начавшегося голода.

В советской историографии впервые о хлебозаготовках и о голоде

впервые было сказано, да и то в скользь, в 1940 г., когда вышел

сборник статей посвященных 60 – летию Сталина. В дальнейшем данная

проблематика ни где не упоминалась, за исключением того, что бала

следованна коллективизация и её положительные моменты.

С конца 80 – х. начало 90 – х . годов ХХ столетия дело серьезно

меняется и появляются статьи таких исследователей как Б.

Николаевского, Н. А. Ивницкого, Осокина и ряда других авторов.

Николаевский выдвинул версию, что причиной жестоких

хлебозаготовок, стала внешнеэкономическая политика СССР. Вначале 30 –

х. годов цены на мировом рынке на зерно упали. Условия крайне

невыгодные для СССР. Внешний долг рос, возможность уплаты была

ограничена, запад подумывал о конфискации собственности у СССР.

Прекращение экспорта зерна могло поставить под угрозу план

индустриализации. Поэтому СССР был вынужден, продолжать экспорт зерна

за границу.

Ивницкий Н. А. указывает на неправильную политику советской

власти по отношению к единоличникам и крестьянским хозяйствам, а так

же он говорит о том, что советская власть завысила план

хлебозаготовок, что привело к очень плачевным последствиям.

Хотелось бы отметить книгу Е. Н. Осколкова «Голод 1932 -1933г.»,

де автор дает оценку событиям происходившим в Северо-Кавказском

регионе в начале 30 -х. Осколков как и многие другие авторы указывает

на непосильный план хлебозаготовок, который неоднократно понижался так

и не достигнув реальных показателей. Автор в своей книге говорит об

отрицательных моментах, которые имели место при проведение

коллективизации в ставропольском регионе. Коллективизация проводилась

методами административного нажима, угрозами и репрессиями. Еще за 1

год до голода многие люди пострадали от политики раскулачивания.

Многих выслали, многих посадили в лагеря. Осколков проводит очень

четкий анализ всех мероприятий проделанных органами управления.

Цель данной работы показать на основе событий происходивших на

Ставрополье в период с 1930 по 1933 гг., социально – экономическое

положение крестьянства. Провести анализ этим событиям и указать, как

они повлияли на уровень жизни ставропольских крестьян.

Для написания данной работы были привлечены архивные источники

Ставропольского Государственного Архива Ставропольского края, и

сборники документов по истории партии. Очень важным источником стали

воспоминания свидетелей и их письма.

Хронологические рамки этой работы охватывают период с 1930 по

1933 г. По моему мнению именно в этот период можно выявить основные

факторы которые повлияли на социально экономическое положение крестьян

в начале 30 – х. годов.

И в заключение хотелось бы выразить благодарность Алексею

Ивановичу Кругову, за помощь в написании данной работы.

Глава I. Коллективизация на Северном Кавказе.

1. Колхозное строительство.

В январе 1930 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «О темпах

коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». На

северном Кавказе коллективизация должна была быть завершена осенью 1930 г.

или, в крайнем случае, весной 1931 г.[1] В связи с этим с 10 по 13 января

1930 г. проходил пленум Северо – Кавказского Крайкома ВКП(б) на котором

было подтверждено постановление от 17 декабря 1929 г. и решено дать

указание местным организациям о необходимости максимальной подготовки и

усиления работы в данном направлении.

Началось стремительное наращивание темпов сплошной коллективизации.

На Ставрополье в 1930 г. в колхозном секторе состояло треть индивидуальных

крестьянских хозяйств, а в Ставропольском округе 30%.[2] Колхозное

строительство проходило плохо в тех районах,. Где было большое количество

хуторов. Хуторское население к тому времени практически не было вовлечено в

колхозное строительство.

Для вовлечение крестьян в колхоз использовали как безобидные методы,

так и методы административного нажима. Все больше и больше власти начинают

принимать насильственные меры вовлечения в колхоз крестьян.

Вошедшие в колхоз крестьяне должны были передать в общественное

пользование: орудия труда, скот, хозяйственные постройки, огороды сады.[3]

Но в колхоз не хотели вступать. И не хотели не только зажиточные

крестьяне и середняки, но и часть бедного слоя крестьянского населения.

Нежелание крестьян вступать в колхоз выражалось в побегах из села, а были

случаи, что крестьяне уезжали даже за границу.

Вовлечение крестьян в колхоз начало принимать крайние формы.

Например, известен случай, когда председателя колхоза одного из хуторов

Георгиевского района крестьяне спросили, что будет с теми, кто не пойдет в

колхоз. Председатель ответил так: « Кто не пойдет в колхоз, того будем

резать»[4].

Для дальнейшего преодоления сопротивления крестьян, партийные

работники давали невыполнимые обещания о предоставлении крестьянским

хозяйствам больших кредитов, сельскохозяйственной техники, а также

облегчить им планы хлебозаготовок, ликвидировать задолженность государству

со стороны единоличных хозяйств.

Были случаи, когда в колхоз вступали целыми селами и станицами.

Например, в Есентукском районе в начале 1930 г. уровень коллективизации

приближался к 100%[5].

В целом по Ставропольскому краю к весне 1930г было охвачено

коллективизацией около 86% крестьянских дворов.

Коллективизация проводилась подчас в такой спешке, что подчас не было

времени проводить организационную работу внутри колхозов. Дело

ограничивалось констатацией факта образования коллективного хозяйства на

основе имевшихся заявлений крестьян. Такие коллективные хозяйства очень

часто распадались. Например, в станице Новопавловской Георгиевского района

в январе 1930 г. был организован колхоз «Красный Терек»[6]. Члены правления

этого колхоза, разъезжали по району, агитируя крестьян, а тем временем

вступившие крестьяне начали подавать заявления о выходе из колхоза.

Руководство колхоза попросту забыло, что надо непросто агитировать, надо

проводить обустройство коллективного хозяйства.

Спешка еще выявлялась тем что, во многих районах, станциях и селах,

партийное руководство, стремясь завершить сплошную коллективизацию в

сокращенные сроки, проводило прием в колхозы на спех проведенными

собраниями и формальным созданием колхозов, вместо того чтобы вести

индивидуальный прием единоличных хозяйств. Например, в станице Старо –

Лединковской Павловского района Кубанского округа партийная ячейка по

собственной инициативе почти на месяц сократила установленный райкомом срок

коллективизации. И за несколько дней провела всю работу по вступлению

крестьян в колхоз. Не заботясь о том чтобы кропотливой работой,

действительно добиться вступления казаков и крестьян в колхозы, некоторые

ячейки упростили вступление в колхоз.[7] В станицах Уманской и Ново –

Пластуновской Кубанского округа в колхозы зачисляли всех, кто не голосовал

«против пятилетки».

Кубанская окружная комиссия по коллективизации рекомендовала в

случаях, когда две трети крестьян и казаков голосовали за создание

колхозов. Зачислять в колхоз все бедняцкие и середняцкие хозяйства. В селе

Солуно – Дмитриевском Ставропольского округа вступление крестьян в колхозы

также оформлялось простым голосованием.[8]

Все выше приведенные факты способствовали тому, что крестьянские

хозяйства не хотели отставать в колхозах. Но местные власти, чтобы

предупредить выход крестьян из колхоза не возвращали, внесенным

крестьянским двором при вступлении в коллективное хозяйство необходимого

пая. Были случаи и ареста тех крестьян, которые пытались выйти из колхоза.

Например, в селе Пахотном Терского округа за выход из колхоза были

подвергнуты аресту семь середняков и бедняков. Правда, окружная партийная

организация осудила эти меры, как искривление партлинии.[9]

К концу марта начинается массовый выход крестьян из наспех созданных

колхозов. Этот процесс еще сильнее усилился после опубликования статьи

Сталина и постановлении ЦК ВКП(б) от 14 марта 1930 г. массовый выход

крестьян начинает принимать угрожающую форму для коллективизационного

производства. В прокуратуру поступали в огромном количестве заявления,

свидетельствующие о многочисленных случаях над их волей.[10]

На Ставрополье концу марта не было ни одного района, где бы

показатель коллективизации не стал падать вниз. По официальным данным на

Ставрополье вышло из колхозов 4% коллективизированных крестьянских

хозяйств. Особенно резко снизился уровень коллективизации в

Александровском, Курском, Минераловодском, Есентукском районах. Выходя из

колхозов, крестьяне самовольно разбирали по домам уже обобществленный скот,

инвентарь и многое другое.

Чтобы предотвратить развал колхозной системы и заинтересовать в

коллективном труде, некоторые политики брали на себя смелость отступать от

решений краевых властей об организованном севе и выделяли индивидуальные

участки земли, семена, инвентарь, тягло крестьянам. Но и в таких случаях

крестьяне сеяли неохотно, боясь высоких планов хлебозаготовок. В одной из

докладных с мест на имя секретаря Северо – Кавказского крайкома говорилось,

что в районах Терского округа сев проходит неудовлетворительно как в

колхозах, так и в индивидуальных хозяйствах. В качестве причин этого

назывались выход крестьян из колхозов, боязнь хлебозаготовок, сокращение

площадей под посевами.

На конец апреля 1930 г. в Ставропольском округе под яровой пшеницей было

засеяно всего 84,9%[11] пашни, а в Терском округе и того меньше 57,8%[12].

С целью прекращения массовых выходов из колхозов советская власть стала

принимать меры по возращению колхозникам, если они на том настаивал, всего

что было обобществлено вопреки положениям устава, а именно: птицу, мелкий

скот, приусадебные участки земли, огороды, сады, виноградники не

промышленного значения.

Дальнейшие меры по удержанию колхозников в колхозах были уже

насильственны. Окружные партийные организации предписывали всем райкомам

ВКП(б) и сельским партийным ячейкам отказаться от практики безоговорочного

механического исключения крестьян из колхозов, подавших заявление о выходе

из него. Исключать из колхозов теперь могли только в случае серьезного

нарушения колхозного устава или в том случае если крестьянское хозяйство

принадлежит к разряду кулацкого. Колхозникам настоявшем на выходе из

колхоза, не должно было возвращаться то, что было индивидуальным

крестьянским хозяйством привнесено и соответствовало обобществлению по

уставу сельхоз артели. Таким образом, крестьяне практически лишались права

выбирать оставаться им в коллективном хозяйстве или нет. Если крестьянин

все-таки добивался выхода из колхоза, то он практически оставался ни с чем.

Но все же советская власть пошла на определенные уступки. Крестьянам

разрешалась свободная продажа сельскохозяйственных продуктов на рынке.

Органы советской власти должны были сделать проверку вех списков явно

кулацких хозяйств, лишенных избирательных прав с тем, чтобы в случае

обнаружения в этих списках представителей середняцких слоев деревни, бывших

красных партизан, членов семей красноармейцев и краснофлотцев, немедленно

исправлять эти ошибки и возвращать таким хозяйствам в кратчайший срок

конфискованное у них имущество. Более осторожная политика стала проводиться

по отношению к единоличным крестьянским хозяйствам, не пожелавшим вступить

в колхоз. Поскольку к ним раньше применялись меры административного

давления, теперь эти меры запрещались советской властью, а тем более

запрещалось применять репрессивные меры. В то же время нужно было вести

разъяснительную политику для вовлечения этих крестьян в колхоз.

В начале апреля 1930 г. вышло постановление ЦК ВКП(б) о сокращении общей

суммы единого сельскохозяйственного налога для колхозников на 1930-1931 г.

и освобождении их от целого ряда задолжностей перед государством.[13]

11 апреля бюро Северо – Кавказского крайкома ВКП(б) приняло постановление

в котором осуждались перегибы в деле колхозного строительства. В этом же

постановлении отмечалось продолжающаяся тенденция выхода крестьян из

колхозов. Для дальнейшего укрепления колхозов, отпускалось дополнительное

количество средств. В частности колхозам Терского округа было выделено 500

тыс. рублей.

Решением ВЦИК и СНК от 23 апреля 1930 г. для крестьян были предусмотрены

дополнительные льготы.

Все выше перечисленные усилия Советской власти были направлены для

привлечения крестьян в колхоз и для того чтобы, предупредить выход

колхозников из коллективных хозяйств.

Но все усилия правительства не принесли ожидаемых результатов. В конце

весны на Ставрополье оставалось коллективизированными 40,5%, А В Тверском

округе 55,2% индивидуальных крестьянских хозяйств.

Уровень коллективизации по разным районам сильно разнился. Например, в

Дивном районе ставропольского округа он составлял всего лишь 28%, а в

Медвежьем 51%. Ставропольский округ продолжал и в это время оставаться

одним из отстающих районов коллективизации.

Что же представляли собой колхозы в 1930 – 1931 г. г. Процесс сплошной

коллективизации с начала 1930 г. сопровождался насаждением артельной формы

коллективного хозяйства. Если в конце 20-х годов на Северном Кавказе из

всех коллективных хозяйств 85,2% были различные товарищества, то весной

1930 г. товарищества здесь составляют всего 1,5% в то время как артелей

было 94%. Политика большевистского государства была направлена на снижение

числа товариществ, различных союзов на селе, унифицирование формы

коллективного производства, значительное повышение уровня обобществления в

коллективных хозяйствах, не приводила в конечном счете, к значительному

повышению удельного веса середняцких хозяйств в колхозах. Например, в

колхозах Ставропольского округа в конце весны 1930 г. середняцкая

прослойка по сравнению с ноябрем 1929г. возросла всего на 3% и составила

лишь 29%. [14]Социальной базой для коллективизации продолжают оставаться

пролетарские и полу пролетарские элементы деревни.

В колхозах отсутствовал сколько-нибудь широкий опыт организации труда.

Финансовое положение колхозов было не в лучшем виде, накопление в них

происходило медленно. Во многих колхозах не хватало квалифицированных

специалистов. В Ставропольском округе только треть колхозов имели агрономов

и зоотехников. И во многом это происходило из-за того, что во время

коллективизации из окружных аппаратов в села в обязательном порядке

отправлялись специалисты агрономы.

Когда проверялись колхозы, то выяснялось, что в колхозе работает большое

количество административно-обслуживающего персонала. Это вызывало излишние

расходы и недовольство со стороны рядовых колхозников.[15]

К этому времени еще не сложилась более менее устойчивая практика оплаты

труда колхозникам. В некоторых колхозах были попытки осуществлять оплату по

разнорядной сетки. Это вызывало очень часто недоразумение и недовольства.

Затем была попытка перейти на оплату по секторно-сдельно, что в большей

степени стимулировала интерес крестьянина к коллективному труду.[16]

Летом 1930г. был обобществлен опыт колхозов, числившихся в передовых по

линии распределения в них доходов, образование различных общественных

фондов. В частности, в июле в Ставропольском округе, состоялась

конференция, на которой анализировалась положение дел в коллективных

хозяйствах региона. На этой конференции присутствовали М.И. Калинин и

иностранные представители.[17] Основным вопросом была организация труда,

учета и распределения в крупных колхозах. Изучение опыта передовых, крупных

коллективных производств показала, что даже в них львиная доля доходов

распределялась колхозникам не в денежной, а в натуральной форме.

Большое значение советское правительство придавало техническому оснащению

коллективных хозяйств. Количество двигательной механической силы на

Северном Кавказе составляло всего 14,1 %. В первой половине 1930-х гг.

колхозы, имевшие трактора, здесь составляли 36,6 %, имевшие спецтехнику –

41,3%.[18] Усовершенствовать производство в колхозах были призваны МТС. Но

МТС были плохо снабжены запчастями и техникой, а так же на МТС не хватало

Страницы: 1, 2, 3, 4