Февральская революция и футуризм

во Франции и выбыли из русского футуризма. Идеология эгофутуризма

прекратила существование не успев оформится, многие эгофутуристы порвали с

движением, хотя Северянин продолжал считать себя футуристом, а вокруг него

сложилась группа эпигонов, и некоторое время продолжал издаваться

эгофутуристкий альманах “Очарованный странник”, в то же время эгофутуризм

перестал претендовать на какую–либо идеологию. Распались и большинство

остальных футуристических группировок, сохранившиеся носили формальный

характер, не влияли на выставки и публикации футуристов. Футуризм

отказался от практики эпатажа и скандала, потерял полемическую остроту,

футуристы печатались в одних сборниках вместе с символистами.[liv]

Идеология довоенного футуризма— в основном идеология коллективных

манифестов и деклараций, в военные годы принципы формулируются в статьях

отдельных футуристов. Бобринская связывает восприятие футуристами (она

говорит только о будетлянах–кубофутуристах) войны с их идеями о психической

эволюции,[lv] в то же время проблематика войны подробно разрабатывалась

только одним Маяковским.( Восприятие войны Маяковским невозможно

рассматривать как характерную черту идеологии футуризма.

Поэты на фугасах. Русский футуризм в годы Первой мировой 1914–1917гг.

Война породила в футуризме новые тенденции. “Жизнь вышла из наезженной

колеи, забыты все мелкие, суетные дела все смешалось, сорвалось с места, и

захвачено было одной целью, одной идеей— идеей войны.”[lvi]

Начало войны часть футуристов, особенно кубофутуристы, встретила

ура–патриотическими и антигерманскими настроениями, окрашенных в старые

тона противопоставления России и Запада. Эти настроения отразились в

докладах Н. и Д. Бурлюков, Каменского на вечере “Война и искусство”,

(Москва, октябрь 1914), в стихах футуристов опубликованных в ноябре в

газете “Новь” под общим заголовком “Траурное Ура” (публикацию подготовил

Маяковский), в статьях Маяковского в той же газете (“Еще месяц, год, два

ли, но верю: немцы будут растеряно глядеть, как русские флаги полощутся на

небе в Берлине “—”Будетляне.”[lvii]). Футуристы участвовали в

выставках в пользу раненных, сбор от собственно футуристических выставок

поступал на те же цели.[lviii] Ларионов, Малевич, Лентулов, Маяковский, Д.

Бурлюк работали в издательстве “Современный лубок”.[lix] Некоторые ушли

добровольцами, Маяковского не взяли из–за политической

неблагонадежности.[lx] Очень скоро ура–патриотические настроения исчезли, а

у многих футуристов их никогда и не было. Совершенно чуждым этих настроений

остался Хлебников, которому часто приписывают милитаристские

настроения[lxi],— Хлебников, в 1908 году писавший— “русские кони умеют

попирать улицы Берлина”— в ответ на аннексии Австро–Венгрией Боснии и

Герцеговины (“Воззвание к учащимся славянам”); в его произведениях после

начала войны не только нет подобных настроений, но появляются антивоенные

(“Где волк воскликнул кровью...” из сборника “Взял. Барабан

футуристов.”(декабрь 1915)) и пацифисткие мотивы (там же— “Предложения” —

“Учредить для вечной непрекращающийся войны между желающими всех стран

пустынный остров В обычных войнах пользоваться сонным

оружием”)[lxii]. Ряд футуристов (Д. Бурлюк, Каменский, Крученых и др.)

спасаясь от мобилизации покинули Москву и Петроград. Желание служить

пропало даже у Маяковского.[lxiii] Видимо у большинства футуристов

отношение к войне было далеко не эстетическим, а нормальным, человеческим,

чаще всего негативным— “Каждый день бьет барабан, и идут, и идут люди, и

так во всем свете. Мое горе— капля во всем этом океане слез и ужаса, когда

думаешь об этом, то немного легче. Когда же конец, где же выход? Все

вздыбилось, больше в России жить нельзя.”[lxiv]

Наиболее полно проблематику войны разработал Маяковский в статьях,

написанных в период в октябре–декабре 1914[lxv], которые публиковались в

“Нови” и в приложении, первые шесть были опубликованы с 12 по 17 октября.

Маяковский на примере войны доказывает старые идеи довоенного футуризма—

новое содержание, которое дает современность, требует новых форм

выражения[lxvi]— война сделала очевидной смерть старого искусства, старое

искусство не выжило в новых условиях (“Искусство умерло Умерло

искусство потому, что оказалось в хвосте жизни: дебелое не могло

защищаться”— “Штатская шрапнель”[lxvii]), война дает возможности для

развития нового, самоценного искусства футуристов (“...теперь, когда каждое

тихое семейство братом, мужем или разграбленным домом впутано в какафонию

войны, можно над заревом горящих книгохранилищ зажечь проповедь новой

красоты”— “Штатская шрапнель. Поэты на фугасах.”[lxviii]; “Теперь нет

места не понимающим нас”— “Теперь к Америкам”[lxix]), война оправдала

футуризм и сама есть футуризм (“...Разве это не воплощение наших идей:

называется “война””— “Штатская шрапнель. Вравшим кистью”[lxx]). Влияние

войны не ограничивается только сферой искусства— война изменила весь мир (

“... я никогда не был в Олонецкой губернии, но я достоверно знаю— сегодня

ее пейзаж изменился до неузнаваемости оттого, что под Антветпеном ревели

сорокадвухсантиметровые пушки”— “Штатская шрапнель. Вравшим

кистью.”[lxxi]), война не меняет не только географические границы, но и

психологию самого человека[lxxii]. В “Штатской шрапнели” Маяковский

говорит, что война как каждое насилие в истории,— шаг к идеальному

государству.[lxxiii] В “Будетлянах” о тех , кто будет это государство

создавать, о уже появившихся людях будущего, причина рождения нового

человека— будетлянина, который “из пепла снова вознесет города и заполнит

радостью выгоревшую душу мира”, причины его рождения— война— война

развивает в человеке индивидуальность, дает человеку понимание его

значимости, стирает любые границы между людьми,[lxxiv] война, Маяковский

подчеркивает, что речь идет именно о последней войне, порождает

сознательную жизнь толп, чувство солидарности, которое дает человеку силу,

гордость, самолюбие, ощущение себя как значимой части единой человеческой

массы.[lxxv] Ура–патриотизм Маяковского достаточно быстро прошел, в своей

автобиографии Маяковский отвращение к войне у него появилось уже зимой

1915[lxxvi], однако это еще не означает, что Маяковский отказался от своих

взглядов на войну и будетлянство (футуризм). Через год в “Капле

дегтя”(опубликованной в “Барабане футуристов”) Маяковский развивал новое

понимание футуризма— футуризм, по мнению Маяковского, исчез как

определенная группа, но зато “разлился наводнением” по всей России,

футуристы выполнили первую часть программы— разрушение, теперь ожидают

возможности начать созидание, показателен подзаголовок статьи— “Речь,

которая будет произнесена при первом удобном случае”.[lxxvii]

В целом взгляды Маяковского уникальны, хотя в русском футуризме

существовало отождествление войны и футуризма существовало и помимо

Маяковского— в группе художников, разрабатывающих принципы чистой живописи

( Малевич, Клюн, Меньков). Это отождествление возникает в тексте, видимо,

ненапечатаной листовки для “Последней футуристической выставки “0, 10””.

Автор текста И. Клюн. Футуризм рассматривался как художественное течение, в

то же время начало войны связывалось с воздействием искусства футуристов, с

футуристическим прославлением стали, железа, динамики вещей и духа,

безумия, катастрофы, взрыва и их динамического смысла— “До войны футристы

жили войною и на войне!”; далее футуризм отождествлялся с войною— “Футуризм

слился с войною,— Футуризм есть Война!!”; и отмечалось, что вместе с войною

умрет и футуризм; в конце декларировался отказ от футуризма во имя чистой,

беспредметной живописи.[lxxviii] Взгляды Клюна, как и взгляды Маяковского,

нельзя рассматривать общие в идеологии футуризма.

Февральская революция и Возрождение футуризма.

Революцию ждали, чувствовали ее неизбежность.[lxxix] Большинство

футуристов восприняли Февраль восторженно, некоторые приняли участие в

политических событиях— Кульбин принял участие в организации народной

милиции в Петрограде[lxxx], Маяковский на несколько дней принял

командование Автошколой.[lxxxi] После Февральской революции футуристическое

движение активизировалось, стало более консолидированным. В борьбе за

свободное искусство, футуристы, их новое имя— “левые”, выступают единым

фронтом. От имени всех левых течений в искусстве говорит Маяковский на

собрании деятелей искусств[lxxxii], под кличкой левые действуют совершенно

разнообразные по своему новаторству художники— воззвание союза “Свобода

искусству!” (март) подписывают Альтман, Бруни, Лурье, И. Зданевич, Пунин и

др., воззвание левых “На революцию”(апрель)— Брик, Бруни, И. Зданевич,

Ле–Дантю, Маяковский, Мейерхольд, Татлин, Шкловский и др.; в

профессиональном союзе художников–живописцев создают “Молодую федерацию

художников левого направления”(апрель); со своими противниками, среди

которых бывшие враги футуризма(Бенуа и К(), пытающихся захватить управление

делами искусства, ведут борьбу необычными для дофевральского футуризма

средствами— вместо скандальных выходок и эпатажных манифестов выступления

на политических собраниях и политические декларации, вместо хамства

апелляции к Учредительному собранию и мнению народа.[lxxxiii]

Февраль вносит изменения и в идеологию футуризма. Футуристическое

искусство левые начинают понимать как революционное, революционное не

только в эстетике, но и в жизни— как порожденное революционными тенденциями

(Маяковский в речи на собрании деятелей искусств в марте 1917 связывает

обращение нового искусства к народной культуре со стремлениями общества к

демократизации[lxxxiv]) и как принесшее обществу идеи Революции (“... они

[футуристы] влили вино возбуждения Бунта за Волю, за Вперед, за Культуру

Пускай же помнят квалифицированные борцы за свободу, что их великая

революционная пропаганда не была интенсивнее и ярче великой пропаганды

анархических идей футуризма.”[lxxxv]). После Февраля пафос преобразования

мира становится главной чертой футуристического мироощущения. В Февральской

революции футуристы увидели начало этого преобразования, которое им, по их

мнению, предстояло продолжить. Преобразование мира увидел в Феврале

Маяковский —

Сегодня рушится тысячелетнее “Прежде”.

сегодня пересматривается миров основа.[lxxxvi] (17 апреля 1917)

Образ творцов нового мира перекликается с идеями из “Будетлян”—

Мы все

на земле

солдаты одной,

жизнь созидающей рати.[lxxxvii]

Преобразование мира увидел и Хлебников, на его восприятие наложили

отпечаток его вычисления законов времени— в 1912 году в статье “Учитель и

ученик” в результате своих вычислений он пришел к выводу о крушении

государства в 1917,[lxxxviii] в Феврале Хлебников увидел подтверждение

своего вывода— в “Воззвании председателей Земного шара” (апрель 1917)

государство— понятие прошлого, на смену уничтоженным государствам должно

прийти научно построенное человечество, строить его будут , видимо,

председатели Земного шара, названные в тексте “обжигателями сырых глин

человечества.” (Причина уничтожения государств— их преступление— три года

войны.)[lxxxix] Начало преобразования в революции увидел и Каменский, в

Феврале Каменский увидел не только политические преобразования (революцию

Тела), но начало революции Духа— в результате “Взрыва Российской Революции”

появился новый человек ( “Человек–Брат–Товарищ–Гражданин”). Восприятие

Каменского почти также утопично как восприятие Хлебникова— Каменский

говорит о наступившем Интернационале и расцвете идей анархизма( [xc]. Идеи

Хлебникова о новом, научно построенном человечестве, идея Каменского о

революции Духа, идея Маяковского о будетлянах— дальнейшее развитие идей

довоенного кубофутуризма преобразовании мира путем искусства, идей о

психической эволюции. Однако в их уже нет налета мистики, они более

разработаны, даже более научны. Идеи о преобразовании мира окончательно

оформились уже после Октября 1917. В “Манифесте летучей федерации

футуризма” (Д. Бурлюк, Каменский, Маяковский—1918) провозглашалась

неизбежность Революции Духа— основы старого строя футуристы видели в

политическом, социальном, духовном рабстве, рабство политическое, по их

мнению, было уничтожено Февральской революцией, социальное— Октябрьской,

рабство духовное только предстояло уничтожить в грядущей Революции Духа,

путем к Революции духа, естественно, являлся футуризм.[xci]

Заключение.

Русский футуризм не был непосредственно связан с революционным

движением в России, в то же время ничто не связывало русский футуризм со

старым общественным строем. Эстетика футуризма изначально складывалась как

антибуржуазная. Впоследствии сами футуристы рассматривали революцию в

эстетике как шаг к революции политической. Подобные выводы обусловлены

теориями футуризма—согласно футуристическим теориям, форма определяет

содержание, следовательно, революционная форма должна дать революционное

содержание. В то же время необходимо учитывать, что футуристы приняли

Февральскую революцию не с политических позиций, а с эстетических.

Футуристы увидели в Февральской революции не политическое событие, а начало

переустройства мира. Футуристы приняли революцию не потому, что они пришли

к революционному содержанию, а просто по ходу развития футуристической

мысли —в силу развития идеи трансформирования мира художественными

средствами. В то же время без Февральской революции дальнейшее развитие

футуризма было бы не возможно, переустройство мира не возможно было начать

только художественными средствами, для новой вселенной была необходима

энергия революционного взрыва (война такую энергию дать не смогла).

Источники и литература:

Бурлюк Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. Спб., 1994.

Взял. Барабан футуристов. Пг., 1915.

Каменский В. В. Его– моя биография великого футуриста. М., 1918.

Каменский В. В. Сочинения. М.,1990.

Клюн И. В. Мой путь в искусстве. Воспоминания, дневники, статьи. М.,

1999.

Крученых А. Наш выход. К истории русского футуризма. М., 1996.

Маяковский В. В. Полное собрание сочинений в 13 томах. М., 1955–1961.

Матюшин М. Русские кубофутуристы.// Харджиев Н. И. Статьи об

авангарде в 2–х томах. т.1. М., 1997. с.149–171.

Русский футуризм. М., 1999.

Удальцова Н. Жизнь русской кубистки. М., 1994.

Хлебников В. В. Западный друг . Публикация и комментарии Арензона Е.

// Вестник общества Велимира Хлебникова М., 1996. с. 29–36

Хлебников В. В. Творения. М., 1986.

Хлебников В. В. Собрание произведений. т. 5. М., 1933.

Бобринская Е. А. Футуризм. М., 2000.

Горлов Н. Футуризм и революция. М., 1924.

Крусанов А. В. Русский авангард. т.1. Спб., 1996.

Лапшин В. П. Художественная жизнь Петрограда и Москвы в 1917 году. М.,

1989.

Марков В. Ф. История русского футуризма. Спб., 2000.

Харджиев Н. И. Статьи об авангарде в 2–х томах. М., 1997

( Под футуризмом Харджиев понимает все искусство авангарда или левое

искусство ( термин, которым пользуется сам Харджиев).

(( Книга Горлова относится скорее к сфере литературной критики, его выводы

не всегда логически обоснованы, к тому же основаны в основном на поэзии

Маяковского.

((( Данная периодизация оправдана только в том случае, если русский

футуризм рассматривать как направление общественной мысли.( что необходимо

для разработки тем вроде “Февральская революция и футуризм”).

( Некоторая утопичность есть и у Маяковского— “...днесь небывалой

сбывается былью социалистов великая ересь.”

-----------------------

[i] Об этом— Голомшток И. Н. Тоталитарное искусство. М., 1994. с. 13–80.

Бобринская Е. А. Футуризм. М., 2000., с. 183–189.

[ii] Шапирштейн–Лерс Я. Общественный смысл русского литературного

футуризма. М., 1922. с. 52. Цит. по Марков В. Ф. История русского

футуризма. Спб., 2000. с. 324.

[iii] Горлов Н. Футуризм и революция. М., 1924. с. 3–29.

[iv] Марков История русского футуризма. с. 324.

[v] Голомшток Указ. соч. с. 105–112.

[vi] Маяковский. Материалы и исследования. М., 1940. ( последнее

переиздание— Харджиев Н. И. Статьи об авангарде в 2–х томах. М., 1997.

т.1. с. 18–80. т. 2. с. 6–31.

[vii] Харджиев т. 1. с. 30–31, 40–41.

[viii] Марков В. Ф. История русского футуризма. Спб., 2000.

[ix] Крусанов А. В. Русский авангард: 1907-1932. т.1. Спб., 1996.

[x] Бобринская Е. А. Футуризм. М., 2000. с. 145–189.

[xi] На самом деле в биографической литературе есть сведения лишь о

восприятии Маяковского— Михайлов А. Точка пули в конце. Жизнь Маяковского.

М., 1993. с.189–197. Перцов В. В. Маяковский: Жизнь и творчество. В 2–х

томах. т. 1. М.,1976. с. 360–371. В книге Степанова Н. Л. — Велимир

Хлебников. М., 1975. — о восприятии Хлебникова ничего нет. Почти ничего нет

и в громадных книгах Калаушина Б. Н. о Бурлюке и Кульбине— Кульбин:

поиск. Спб., 1992.; Бурлюк: цвет и рифма. Спб., 1993.

[xii] Крученых А. Наш выход. М., 1996. с. 93–102. Клюн И. Мой путь в

искусстве. М., 1999. с.87–90.

[xiii] Маяковский В. Я сам. // ПСС т.1. М., 1955. с. 24. Каменский В.

Путь энтузиаста. // Каменский В. Сочинения. с. 516–517.

[xiv] Маяковский связывает начало художественной деятельности с

необходимостью создания социалистического искусства, расценивает свою

деятельность как продолжение борьбы на другом фронте. см. Маяковский Я сам.

с.18–19, 24-25. Крученых пишет: “Фронт борьбы будетлян за новое искусство с

самого начала оказался одним из участков общего натиска общественных сил на

твердыне самодержавия, на помещичье–капиталистическое государство со всеми

его настройками, с его религией и искусством. Крученых Наш выход с. 93–102.

Каменский пишет немного скромнее:” мы никогда не были пролетарскими

поэтами, и пусть мало разбирались в идеологии научного марксизма, но всегда

действовали в интересах революционного пролетариата, начиная с 1905 года.

мы органически вошли в круговорот интересов большевистской партии.”

см. Каменский Путь энтузиаста. с. Путь энтузиаста. с.516–525

[xv]Матюшин М. Русские кубофутуристы.// Харджиев Н. И. Статьи об авангарде

в 2–х томах. т.1. М., 1997. с.164.

[xvi]Каменский В. В. Его– моя биография великого футуриста. М., 1918. с.

312-314.

[xvii] Крусанов Указ. соч. с. 9–17.

[xviii] Марков, с некоторыми оговорками Бобринская и Крусанов.

[xix] Крусанов с. 44–250, также Харджиев, Марков.

[xx] Крусанов с.63.

[xxi] Харджиев т.1. с. 31.

[xxii] Там же с. 29–34, также Поспелов Г. Г. Бубновый валет. М., 1990.

[xxiii] Зданевич И. Гароланд. Публикация и комментарии Р. Гейро.

//Терентьевский сборник. М., 1998. с.318–323.

[xxiv] Манифесты итальянского футуризма. Спб., 1914.

[xxv]Харджиев т.2. с. 14–15.

[xxvi] Марков с. 82

[xxvii] Крусанов с. 95

[xxviii] Русский футуризм. М., 1999. с. 133–136.

[xxix] Марков с. 81

[xxx] Цит. по Крусанов с. 167.

[xxxi] Харджиев т.2. с. 27

[xxxii] Хлебников Собрание произведений. т.5. с.250.

[xxxiii] Маяковский Псс т.1. М., 1955. с.369.

[xxxiv] Крусанов с. 87–88.

[xxxv] Как писал один из главных идеологов всечества И. Зданевич:

“....футуризм нам был нужен лишь для преодоления авторитетов и для возврата

к востоку” Цит. по Баснер Е. Наталия Гончарова и Илья Зданевич о

происхождении всечества. // Искусство авангарда. Уфа, 1993. с. 68–80.

Ларионов, И. Зданевич Да–манифест// Крусанов с. 129

[xxxvi] Северянин “Пролог. Эго–футуризм”, кубофутуристы—”Пощечина

общественному вкусу”, манифест “Садка судей II”, Идите к черту //

Маяковский т. 13. М.,1961.; с. 244–247. “Рыкающий Парнас” // Хлебников т.5.

с. 249–250.; Большаков, Маяковский, Шершеневич Письмо в “Новь” //

Маяковский т.1 с. 369. Доклад Д.Бурлюка на “Диспуте о современном

искусстве” в феврале 1912 // Крусанов с.50-51.; выступление И. Зданевича

на диспуте “Союза молодежи” в январе 1912 // Крусанов с. 59–60. Ларионов

Лучисты и будущники. // Русский футуризм с. 239–244. Розанова Манифест

“Союза молодежи” и выступления Д. Бурлюка и Малевича на диспуте “Союза” в

марте 1913 // Крусанов с. 103 и др.

[xxxvii]эго–футурист Теос (П. М. Фофанов) Футуризм // Дачница 1912 №2 Цит.

по Крусанов с. 68. Указ. манифесты кубофутуристов— Пощечина, Садок Судей,

Ларионова Лучисты и будущники. Крученых Новые пути слова. // Русский

футуризм с.50–54. и др.

[xxxviii] Харджиев т.1. с. 30–31.

[xxxix] Крусанов с. 85-88, 131-134 и т.п.

[xl] Розанова Манифест “Союза молодежи” // Крусанов с.103 Крученых Новые

пути слова. Маяковский “Достижения футуризма” Тезисы доклада // ПСС т.1 с.

366–367.

[xli] Бурлюк Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. Спб., 1994. с.135.

[xlii] Бобринская с. 154–155.

[xliii] Ларионов, Зданевич И. Почему мы раскрашиваемся. // Русский футуризм

с.241.

[xliv] Крусанов с. 121–126.

[xlv] Цит. по Крусанов с. 67.

[xlvi] Грамата ИНТУИТИВНОЙ АССОЦИАЦИИ ЭГОФУТУРИСТОВ. // Русский футуризм с.

135

[xlvii] Бобринская с. 145–160

[xlviii] Поступальский И. Хлебников и футуризм // Новый мир 1930 №5 ,

Цехновицер О. Литература и мировая война М., 1938 Цит. по Струнин В. И.

Тема войны в творчестве Хлебникова // Русская литература /дооктябрьский

период/ Выпуск 9. Тула, 1977. с. 112–128. Сам Струнин считает, что

Хлебников подвергся в определенной степени пропаганде

великодержавно–шовинистических взглядов, но его панславизм носил более

эстетический, чем политический характер.

[xlix] Крусанов с. 106–107

[l] Хлебников Западный друг . Публикация и комментарии Арензона Е. //

Вестник общества Велимира Хлебникова М., 1996. с. 29–36.

[li] Хлебников Творения. с.593

[lii] Матюшин с. 168. также Лившиц Б. Полутораглазый стрелец. М., 1992.

[liii] Бобринская с. 177.

[liv] Крусанов с. 251–272

[lv] Бобринская с.178–181.

[lvi] Клюн Мой путь в искусстве. с. 87.

[lvii] Маяковский ПСС т.1. с. 329.

[lviii] Крусанов с. 252–253, 258.

[lix] Бобринская с.180, Маяковский т. 1. с. 355–354

[lx] Маяковский т.13 с. 21.

[lxi] Марков с. 254–255. Бобринская считает, что творчество Хлебникова

оказало решающее влияние на будетлянскую идеологию войны. с. 179.

[lxii] Взял. Барабан футуристов. Пг., 1915 с.3–5.

[lxiii] Маяковский т.1. с. 22–23.

[lxiv] Удальцова Н. Дневник 1916–1917 гг. Запись от 29 сентября 1916 г. //

Удальцова Н. Жизнь русской кубистки. М., 1994. с. 29.

[lxv] Маяковский т.1 Штатская шрапнель с.302–304. Штатская шрапнель. Поэты

на фугасах. с. 305–307. Штатская шрапнель. Вравшим кистью. с. 308– 310.

Теперь к Америкам. с.310-313. И нам мяса. с. 313–315. Россия. Искусство.

Мы. с. 318–320.

[lxvi] Этой идее посвящена статья “Не бабочки, а Александр Македонский” с.

316–317.; проблематика войны прямо не затрагивается, но все же влияние

войны чувствуется и здесь— “Сейчас в мир приходит абсолютно новый цикл

идей. Выражение ему может дать только слово–выстрел.”

[lxvii] Там же с. 302–303. эта же идея развивается в статье “Война и

язык.” с.329–332

[lxviii] Там же с. 305.

[lxix] Там же с. 311.

[lxx] Там же с. 308.

[lxxi] Там же. с. 309.

[lxxii] Там же с. 310.

[lxxiii] Там же с. 304.

[lxxiv] “Военная теория последних лет вычеркнула движение громадных колонн,

заменив стадное подчинение свободной инициативой миллиардов отдельных.

Каждый должен думать, что он— тот последний , решающий исход борьбы...

Осознание в себе правовой личности— день рождения нового человека.

Общность для всех людей одинаковой гигантской борьбы, уничтоживший на

сегодня и мнения , и партии, и классы, создала в человеке “шестое” чувство,

чувство, что ваше биение, даже помимо воли, есть только отзвук

миллионно–людных ударов сердца толпы” там же с. 330–331.

[lxxv] Там же с. 329–332.

[lxxvi] Там же с. 23.

[lxxvii] Там же с. 349–351.

[lxxviii] Клюн Читайте!! // Клюн Мой путь в искусстве. с. 249–250.

[lxxix] Каменский Путь энтузиаста. с.511, Удальцова Дневник 1916–1917. с.

34–35.

[lxxx] Лапшин В. П. Художественная жизнь Петрограда и Москвы в 1917 году.

М., 1989. с. 69.

[lxxxi] Маяковский т.1. с. 24. также Михайлов Указ. соч. с. 189–194.

[lxxxii] Маяковский т. 13. с. 243–244.

[lxxxiii] Русский футуризм с. 473–474, Лапшин Указ. соч. с. 70–71, 90–96.

[lxxxiv] Маяковский т.13. с. 244. — “...русское самобытное искусство

является выражением к демократизации...”

[lxxxv] Каменский Его–моя биография великого футуриста. с. 200.

[lxxxvi] Маяковский Революция. Поэтохроника. т.1. с. 136.

[lxxxvii] Там же с. 139.

[lxxxviii] Хлебников Творения. с. 589.

[lxxxix] Там же с. 609–614. Взгляд на войну как на причину падения

самодержавия также в стихотворении “Народ поднял верховный жезел...” — с.

107–108.

[xc] Каменский Его–моя биография великого футуриста. с. 197–200.

[xci] Русский футуризм с. 62–63.

Страницы: 1, 2