Физические лица, колоны

Физические лица, колоны

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МОРСКОЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

ФЕНГО

КАФЕДРА ПРАВА

РЕФЕРАТ

ПО ПРЕДМЕТУ: Римское право

НА ТЕМУ: ФИЗИЧЕСКИЕ ЛИЦА. КОЛОНЫ.

|Выполнил: | |

|студент группы 71юр1 |Королева А.Ю. |

|Проверил | |

|ст. преп. |Краузе С.В. |

Санкт-Петербург

2000

ПЛАН:

Введение 3

Физические лица 6

Понятие "лица" и правоспособности 6

Правовое положение римских граждан 7

Правовое положение латинов и перегринов 10

Правовое положение рабов 11

Правовое положение вольноотпущенников 13

Колоны 14

Заключение 18

Список литературы 22

Введение

Особенностью римской истории было то, что гражданская община,

растворяясь сначала в италиках, а затем в провинциалах, оказывала мощное

социо-культурное воздействие на них, приживляя в новой среде основные

принципы гражданского устройства и тем самым как бы регенерируя во все

расширявшемся масштабе идею неотделенности государства от общества. При

этом, однако, не только иная (порой чуждая) культурная среда, но и сами

масштабы такого "социального эксперимента" оказывали корректирующее

воздействие на социальный характер гражданства каждой новой эпохи. На

каждом этапе гражданское общество обретало новое структурное место в

расстановке классов, отчего менялись его взаимоотношения с провинциалами,

рабами, варварами и т.п. Поэтому структура общества выступает важнейшим

показателем, своего рода "спинным хребтом", направлявшим модификацию

общественных отношений.

Будучи одной из составных частей римской общественной системы, колонат

развивался в соответствии с закономерностями ее функционирования. Обращаясь

к проблеме его возникновения в республиканское и раннеимператорское время,

исследователи обнаруживали у его истоков отношения землевладельцев с

отдельными колонами. До IV в. источники не позволяют говорить о наличии в

империи колоната. Юридически отношения колонов с землевладельцами

принадлежали к сфере частного права, тогда как позднеантичный колонат,

известный из императорского законодательства IV-VI вв., выступал в качестве

публично-правового института. Причем источники недвусмысленно указывают на

колонат не как на социально-экономическую реальность, а на "право колоната"

(jure colonatus). Естественен вопрос: каким же образом произошел этот

перенос частно-правовых отношений в сферу гражданского права. Этот вопрос,

не всегда четко его осознавая, пыталось разрешить не одно поколение

исследователей. При этом в большинстве попыток отношения землевладельца с

колонами рассматривались в качестве первичного ядра, своего рода зародыша,

из которого позднее развился колонат. Эти отношения изначально имели

хозяйственную, социально-экономическую природу, хотя и оформлялись

юридическим договором. Поэтому отношения колонов с землевладельцем,

рассматривающиеся как колонат, исследователи связывают с такими

закономерностями, которые позволили бы объяснить изменение его природы.

Эволюция общества воспринимается зачастую как эволюция экономической

системы. Соответственно усилия исследователей были направлены на поиски

таких данных, которые могли бы трактоваться как указание на перемены в

системе хозяйственных и, как следствие, экономических отношений. Такой

перелом был как будто обнаружен в письме Плиния Младшего, заменившего в

своих имениях денежную арендную плату на натуральную. По мнению

исследователей, распространившись в конце I - начале II вв., эта мера

вызвала к жизни новый тип хозяйственных отношений землевладельца с колонами

и к III в. существенно изменила облик колонатных отношений во всей империи.

Из свободных арендаторов колоны стали экономически и социально зависимыми

земледельцами. Осталось лишь юридически зафиксировать их реальное

положение.

Лишь сравнительно недавно К.-П. Йоне обратил внимание на то, что

способ ведения хозяйства с помощью труда колонов и в позднеантичный колонат

были совсем разными вещами. Колонат возник лишь после того, как колоны

превратились в юридически фиксированное, наследственное сословие с

собственным определенным сословным правом. Термином "колонат" следует

обозначать не отношения эксплуатации колонов, из-за которой ухудшалось их

положение, а только особую форму этих отношений в поздней античности.

Теоретически колоны и колонат были категориями разных (экономического и

правового) хотя и пересекавшихся таксономических рядов. Поэтому для

выяснения истоков колоната и закономерностей его эволюции, видимо, следует

исходить не из частных хозяйственных отношений колона с землевладельцем, а

из системообразующих фактов, определявших место связанных с землей

(собственностью и обработкой) сторон в общественной системе (системе

общественного производства-воспроизводства). Институт публичного права не

мог сам по себе развиться из частноправовых отношений в обществе с уже

развитой правовой системой, каким было римское классическое право. Институт

частного права оказался в сфере публичного, была необходима перестройка

всей системы общественно-правовых отношений.

Такая перестройка происходила в Римской империи на протяжении III-IV

вв. Различие связанных с хозяйственными отношениями, в которые были

включены колоны, и социально-правовым институтом колоната таксономических

рядов проявилось и в различии их источниковой базы. В современной

литературе давно обращено внимание на различие источников для колонатных

отношений ранней и поздней империи. Колонатные отношения эпохи республики и

первых трех веков империи известны по эпиграфическим, папирологическим

данным, сочинениям аграрных писателей, комментариям юристов к правовым

нормам, регулировавшим частноправовые отношения колонов и землевладельцев.

Колонат поздней античности представлен почти исключительно императорским

законодательством. В нем зафиксирована эволюция права колоната, постепенно

вызревавшего в качестве составной части постклассического права.

Хозяйственные условия существования колонов, их обязанности по отношению к

земле, имению, хозяину, частноправовые основы взаимоотношений с последними

- все это почти исключено из этого рода источника и может быть отмечено

лишь вскользь. Подразумевалось, что императорские конституции это

неоднократно отмечали, что частноправовые отношения хозяев и колонов

регулировались местными и региональными обычаями (consuetudines, mores).

Государство само не вмешивалось в них и запрещало нарушать их частным

лицам, прежде всего землевладельцам. Именно эта, скрытая за фасадом

императорского законодательства, действительность была продолжением тех

отношений, которые зафиксированы в источниках о колонах ранней империи. Для

позднеантичной эпохи сохранилось лишь небольшое количество египетских

папирусов, представляющих собой частноправовые документы, а также

достаточно фрагментарные свидетельства Августина, Сальвиана, Симмаха,

Сидония Аполлинария и некоторых других авторов, в которых отражены реальные

отношения колонов с хозяевами и их экономическое положение.

Именно эти данные, а не законодательство императоров, являются

однопорядковыми источниками для изучения колонатных отношений ранней поры.

Только на их основе в большей или меньшей степени можно адекватно

продолжить создание той картины хозяйственных и социально-бытовых отношений

землевладельца и колонов, которая набросана для I-III вв. Законодательство

же императоров рисует другую сторону общественных отношений, их официальный

уровень. Его исследование позволяет выявить развитие общественной системы в

целом, проявляющееся в отношениях собственности, соотношении классов-

сословий и государственной политике. В литературе позднего времени

подчеркивается то одна, то другая сторона развития колонатных отношений. В

концепции, например, авторитетного А. Джоунза акцентируется внимание на

связи колоната со всеобщим прикреплением в результате государственной

политики. Автор наиболее полного исследования колонатной терминологии

Д. Айбах обращает внимание на договорной характер отношений колона с

землевладельцем. Поэтому претендующая на новизну в осмыслении колоната

статья Б. Сиркса формально как будто лишь объединяет две эти установки.

Этим, как представляется, Б. Сиркс подсознательно стремится преодолеть

разрыв между реальными отношениями и их правовой формой в императорском

законодательстве. В его изложении колонат возникает как бы в два этапа.

Сначала заключается договор частного порядка между крестьянином и земельным

собственником, а затем обязанности по этому договору фиксируются

государственными органами (adscriptio).

Эта проблема двух уровней, на которых находило отражение развитие

колонатных отношений, как представляется, проявилась в работах Ж.-

М. Каррие. Его статьи обозначили самую болевую точку проблемы колоната,

исследование которой насчитывает уже несколько веков. Не будучи в состоянии

адекватно совместить реальные хозяйственные и частноправовые отношения с

публично-правовым институтом колоната, Ж.-М. Каррие встал на путь отрицания

самого факта существования последнего. Наличие в римском обществе колонов и

землевладельцев с их экономическими и правовыми взаимоотношениями отрицать

невозможно. Но позднеантичное императорское право почти не отражало их или,

точнее, отражало совсем не их. Колонат Кодексов не выступает социально-

экономическим отношением. Поэтому закономерен вывод Каррие, что колонат не

был следствием социально-экономических процессов и не связан с договорными

отношениями в аграрной области. Но исследователь не остановился на этом,

сделав неверный шаг. По его мнению, колонатное право не регулировало

личностные права колонов. Причина такого заключения очевидна. Императорское

законодательство действительно специально этим не занималось. Эволюция

личных прав колона в законодательстве проявляется как бы на заднем плане.

На первом месте в нем ограничения, которые право налагало на колонов как на

социально-профессиональную категорию, подлежащую налоговому обложению.

Особенность источника была принята исследователем за специфику изучаемого

явления. Отсюда последовал вывод: колонат не существовал ни как социальная,

ни как правовая реальность. Право колоната фиксировало только условия

устойчивого функционирования налоговой системы.

После двухсот лет пристального изучения колоната такое заключение не

может не шокировать. Естественно, что рецензенты работ Ж.-М. Каррие пока

отвергли его идеи. Однако есть опасность "вместе с водой выплеснуть и

ребенка". Зачастую язык привычных стереотипов заставляет исследователя

неадекватно выражать обнаруженную проблему. При существующем положении с

источниками система социально-экономических и частноправовых отношений,

связанных с колонатом, сможет быть восстанавливаема только с оговорками и

большими лакунами. Проблема же колоната, известного из законодательства

императоров, может быть адекватно оценена только при взгляде на нее как на

"право колоната". Генезис колоната как "право колоната" предлагал

расценивать П. Коллинэ. Правда колонат был не только правом. Последнее не

может существовать, не будучи связанным с реальной действительностью и не

помогая ее преобразовывать. Просто объект исследования должен быть

адекватен используемым источникам. Как и всякий источник, императорское

законодательство отвечает только на те вопросы, на которые способно

ответить.

Физические лица

Понятие "лица" и правоспособности

Рабовладельческое общество признавало лицом (persona), т.е. существом,

способным иметь права, не каждого человека. Это общество было особенно

наглядным свидетельством того, что правоспособности (способность быть

субъектом, носителем прав) не есть прирожденное свойство человека, а

представляет, как и само государство и право, надстроечное явление на

базисе экономических отношений общества. Другими словами, правоспособность

коренится в социально-экономическом строе данного общества в данный период

его развития.

В Риме существовал многочисленный класс людей - рабы, которые были не

субъектами, а объектами прав. Варрон (I в. до н.э.) делит орудия на немые

(например, повозки); издающие нечленораздельные звуки (скот) и одаренные

речью (рабы). Раб называется instrumentum vocale, говорящим орудием.

С другой стороны, современное различие лиц физических (т.е. людей) и

юридических (т.е. различного рода организаций, наделенных

правоспособностью) в Риме разработано не было, хотя и известно в практике.

Тому, что теперь называется правоспособностью, в Риме соответствовал

термин caput. Полная правоспособность слагалась из трех основных элементов

или состояний (status):

1) status libertatis - состояние свободы,

2) status civitatis - состояние гражданства,

3) status familiae - семейное состояние.

С точки зрения status libertatis, различались свободные и рабы; с

точки зрения status civitatis, - римские граждане и другие свободные лица

(латины, перегрины); с точки зрения status familiae, - самостоятельные (sui

juris) отцы семейств (pater familias) и подвластные какого-либо pater

familias (лица alieni juris, "чужого права"). Таким образом, полная

правоспособность предполагал: свободное состояние, римское гражданство и

самостоятельное положение в семье.

Изменение в каком-либо из статусов носило название capitis deminutio.

Изменение в status libertatis называлось capitis deminutio maxima

(наивысшее, наиболее существенное); изменение status civitatis называлось

capitis deminutim media (среднее); изменение status familiae обозначалось

как capitis deminutio minima (наименьшее).

Разумеется, регламентация правоспособности не была одинаковой во все

периоды римской истории. Вместе с развитием экономических отношений шло

развитие и правоспособности свободных людей. По мере превращения Рима из

небольшой сельскохозяйственной общины в огромное государство с развитой

внешней торговлей пестрые различия в правоспособности отдельных групп

свободного населения (римских граждан, латинов, перегринов) стали

сглаживаться, пропасть же между свободным и рабом по-прежнему оставалась. В

конце концов был достигнут крупный для того времени результат - формальное

равенство свободных людей в области частного права (конституция Каракаллы

212 г.).

Обладание тем или иным статусом могло быть предметом спора. На этой

почве появились специальные средства защиты правоспособности - так

называемые статутные иски (например, иск о признании лица

вольноотпущенником, предъявляемый против того, кто задерживает этого

человека как раба, и т.п.).

Правовое положение римских граждан

Римское гражданство приобреталось прежде всего путем рождения (в

законном браке) от римских граждан, затем - путем отпущения на свободу из

рабства, а также посредством дарования римского гражданства иностранцу.

Прекращалось римское гражданство или смертью, или в результате capitis

deminutio maxima. Эта последняя (после различных исторических изменений) в

эпоху Юстиниана наступала в случае присуждения и наиболее тяжелым уголовным

наказаниям и пр., в случаях захвата римского гражданина во власть врагов

или по крайней мере недружественного народа (впрочем, в случае последующего

возвращения на римскую территорию такое лицо восстанавливалось во всех

правах; это называлось jus postliminii).

Правоспособность римского гражданства в области частного права

слагалась из двух основных элементов: jus conubii, т.е. права вступать в

законный брак, при котором дети получали права римского гражданства, а отцу

принадлежала власть над детьми, и jus commercii - по определению Ульпиана

(Regulae 19,3) emendi vendendique invicem jus ,т.е. право торговать,

совершать сделки, а следовательно, приобретать и отчуждать имущество.

Существенное значение имело деление римских граждан на

свободнорожденных и вольноотпущенников (libertini); последние не только

находились в зависимости от своих патронов (т.е. отпустивших их на

свободу), но нередко и эксплуатировались ими.

В III в. н.э. формально было провозглашено равенство в

правоспособности. В действительности полного уравнения не произошло. В

частности, неравенство вызывалось образованием в период империи сословий,

которое сопровождалось прикреплением к профессиям. Различались следующие

сословия: сенаторы (примерно с Августа в состав сенаторов стала входить

кроме родовой знати служилая знать (нобилитет), т.е. потомки лиц,

занимавших крупные должности), всадники, военное сословие, городские

декурионы или куриалы, торговцы, ремесленники, крестьяне.

Сословные или иные социальные различия давали себя знать в области

налогового обложения и вообще в публичном праве; но они сказывались и в

области частного права, например не допускался брак между сенатором и

вольноотпущенницей и пр.

В современном праве различают правоспособность и дееспособность (т.е.

способность совершать действия с соответствующими юридическими

категориями). Римское право не знало соответствующих категорий, однако и в

Риме не за каждым лицом признавалась способность совершать действия с

юридическими последствиями.

Дееспособность человека всегда и везде зависит прежде всего от

возраста, так как понимание смысла совершаемых действий и способность

владеть собой и трезво принимать то или иное решение приходит лишь с

годами. В римском праве различались: infantes (до 7 лет) - вполне

недееспособные; impuberes (мальчики от 7 до 14 лет, девочки от 7 до 12

лет).

Impuberes признавались способными самостоятельно совершать такие

сделки, которые ведут к одному лишь приобретению для совершеннолетнего (без

каких-либо потерь или установления обязанностей). Для совершения действий,

которые могут привести к прекращению права несовершеннолетнего или к

установлению его обязанности, требовалось разрешение опекуна (auctoritas

tutoris), которое должно было даваться непременно при самом совершении

сделки (не раньше и не позже). Опекуном был обычно ближайший родственник по

указанию отца несовершеннолетнего, сделанному в его завещании, или по

назначению магистрата. Опекун обязан был заботиться о личности и имуществе

несовершеннолетнего. Отчуждать имущество несовершеннолетнего опекун не имел

права, за исключением случаев, когда это было безусловно необходимо.

Если несовершеннолетний совершал сделку без разрешения опекуна, она

юридически обязывала его только в пределах полученного от нее обогащения.

Следующую ступень возраста составлял период с 14 (для женщин с 12) до

25 лет. В этом возрасте лицо было дееспособно. Но по просьбе таких лиц

претор (в последние годы республики) стал давать им возможность отказаться

от заключенной сделки и восстановить то имущественное положение, какое было

до совершения сделки (так называемая реституция, restitutio in integrum).

Со II в. н.э. за лицами, не достигшими 25 лет, стали признавать право

испросить себе куратора (попечителя). Источники римского права дают

материал для того, чтобы определить, чем попечительство отличается от

опеки. Исторически эти два института сложились так, что опека назначалась

над несовершеннолетними, а также (вплоть до классического периода) над

женщинами независимо от возраста; попечительство же устанавливалось в

отношении совершеннолетних, не достигших 25 лет, а также в отношении

душевнобольных.

Если совершеннолетний, не достигший 25 лет, испрашивал назначения

попечителя, он становился ограниченным в своей дееспособности в том смысле

,что для действительности совершаемых им сделок, с которыми связано

уменьшение имущества, требовалось согласие (consensus) попечителя, которое

могло быть дано в любое время (заранее или при совершении сделки, или в

виде последующего одобрения). Молодые люди в возрасте 14 (12) - 25 лет

могли без согласия попечителя совершать завещание, а также вступать в брак.

На дееспособность физического лица влияли также всякого рода душевные

болезни. Душевнобольные и слабоумные признавались недееспособными и

находились под попечительством. Телесные недостатки влияли только в

соответствующей сфере деятельности; например, так как договор стипуляции

совершался в форме устного вопроса и ответа, то его не могли совершать ни

немые, ни глухие и т.п.

Ограничивались в дееспособности также расточители, т.е. лица

слабовольные, не способные соблюдать необходимую меру в расходовании

имущества и потому так расточающего, что создавалась угроза полного

разорения. Расточителю назначали попечителя, после чего расточитель мог

самостоятельно совершать только такие сделки, которые направлены лишь на

приобретение; кроме того, расточитель признавался ответственным за деликты

(правонарушения). Сделки, связанные с уменьшением имущества или

установлением обязательства, расточитель мог совершать только с согласия

попечителя. Составлять завещание расточитель не мог.

В течение ряда веков существовали серьезные ограничения

правоспособности и дееспособности для женщин. В республиканском римском

праве женщины находились под вечной опекой домовладыки, мужа, ближайшего

родственника. В конце классического периода было признано, что взрослая

Страницы: 1, 2