Самозванцы на Руси в XVII веке

Самозванцы на Руси в XVII веке

Введение.

И

стория России сплошь состоит из тайн и загадок и одна из них - тайна

Смутного времени. Кто убил царевича Дмитрия, кто надоумил Григория

Отрепьева назваться государем России. Множество может быть и возможно

скрываются за темными страницами пошлого. Наверное, навсегда останется

нерешенным вопрос: какую роль в крахе Бориса Годунова, далеко не самого

худшего русского царя, сыграли обрушившиеся на Россию катаклизмы 1601-1602

года? Вполне возможно, не случись этих стихийных бедствий, династия

Годуновых могла и не прерваться - а это, в свою очередь, влекло несомненное

изменение истории...

Мне особенно интересна личность Лжедмитрия I: был ли он на самом деле

выдающимся правителем, был ли он реальным шансом для России пойти по

европейскому пути развития, а не по деспотичному, как простой монах смог

взойти на русский престол и, более того, продержаться на нем около года,

кто натолкнул его на эту идею и кто способствовал его свержению.

На все эти вопросы я попытаюсь найти ответы и осветить их в своей

работе, а после этого прийти к каким-либо конкретным выводам и

предположениям.

Г л а в а 11

В

начале XVII века Русское государство вступило в полосу экономического

упадка, внутренних раздоров и военных неудач. Настало Смутное время,

ввергшее народ в пучину бедствий. Государство пережило национальную

катастрофу. Оно стояло на грани распада. Внутренний конфликт подорвал силы

огромной державы.[1]

Умирая, Иван Грозный передал трон любимому сыну - Федору, а Дмитрию

выделил удельное княжество со столицей в Угличе. Оба наследника были

больны: Федор был слабоумным и хилым, а Дмитрий страдал эпилепсией. Прошло

несколько лет, и Борис Годунов, управлявший государством от имени

недееспособного Федора, прислал в Углич дьяка Михаила Битяговского,

наделенного большими полномочиями. Фактически царевич Дмитрий и его мать

лишились почти всех прерогатив, которыми они обладали в качестве удельных

владык. Дьяк контролировал все доходы, поступавшие в удельную казну[2].

Царевич Дмитрий погиб в Угличе 15 мая 1591. Смерть Дмитрия сопровождалась

бурными событиями. В Угличе произошло народное восстание. Смерть Дмитрия

вызвала многочисленные толки в народе. Однако в Москве правил законный

царь и династический вопрос никого не занимал. Но едва царь Федор умер и

династия Калиты пресеклась, имя Дмитрия вновь появилось на устах, а в

момент смерти Дмитрия никто из современников не подозревал, что десять лет

спустя ‘’убиенному младенцу’’ суждено будет стать героем народных утопий.

Закрепощение крестьян и ухудшение их положения в конце XVI века,

резкие формы борьбы Ивана Грозного с боярством, политика церкви, окружившей

престол ореолом святости, - вот некоторые факторы, благоприятствовавшие

широкому распространению в народе легенды о пришествии царя-спасителя.

В начале XVII века Россия претерпела первую в своей истории

гражданскую войну. Многие, кто пережил Смуту, винили во всех несчастьях

проклятых самозванцев, выдававших себя за потомков Ивана Грозного, ‘’

законных ’’ наследников престола. В них историки прошлого видели

польских ставленников,

служивших орудием иноземного вмешательства. Но на самом деле почву для

самозванства подготовили не соседи России, а политические и социальные

недуги, подтачивающие русское общество изнутри. Недовольны были не только

низы общества, но и верхи. Обладая огромными земельными богатствами и

опираясь на древние обычаи, знать, противилась самодержавным поползновениям

монархии и претендовала на то, чтобы делить власть с царем. Избранный на

престол Земским собором в 1598 году Борис Годунов оставался в глазах бояр

худородным выскочкой. Борис Годунов взошел на трон в несчастливое

время.[3] Борис происходил из татарского рода: его предок Мурза Чет выехал

из Золотой орды и принял крещение, но это было давно и, с тех пор, Годуновы

совсем обрусели. Годунов был очень богат; говорили, что он на свой счет мог

вооружить 100000 войска. Он очень умно правил государством: не было ни

казней, ни жестокостей, русская земля отдохнула от царствования Ивана

Грозного; правитель строил города, увеличивал войско, торговлю,

промыслы.[4]

Весной в 1601 году десять недель подряд шли проливные дожди, а в конце

лета мороз повредил хлеб и остальные посадки. На следующий год поля засеяли

гнилым хлебом, который так и не взошел. Россию поразил голод, такой, какого

никогда еще не бывало. Бедствия, обрушившиеся на страну при Годунове,

придали особую прелесть воспоминаниям о благоденствии России при ‘’ хорошем

’’ царе Иване Васильевиче. Правительство пыталось бороться с голодом.

Недоброжелатели Бориса считали, что раздача милостыни лишь усилила голод в

Москве, куда потянулся люд со всей округи. Современники имели основание

упрекать богатых землевладельцев в том, что они спекулировали хлебом и

обогащались за счет голодающего народа. Но не спекуляции были причиной

бедствия. Суровый климат, скудность почв, феодальная система земледелия

делали невозможным создание таких запасов зерна, которые могли бы

обеспечить страну продовольствием в условиях трехлетнего неурожая. [5]

Беда дала выход давно созревшему народному гневу. Голодные холопы,

которым господа отказывали в пропитании, составляли вооруженные отряды и

нападали на помещиков, грабили проезжих на дорогах. К ним

присоединялись

крестьяне и прочий голодный люд. Осенью 1603 года правительственные

войска разгромили большой отряд ‘’ разбойников ’’ в окрестностях столицы.

Их предводитель Хлопко был взят в плен и повешен. Волнения 1603 года

послужили прологом к гражданской войне, начавшейся после появления на

исторической сцене Лжедмитрия I. [6]

Г л а в а 22

В

период короткого междуцарствия после смерти Федора литовские лазутчики

подслушали в Смоленске, и записал молву, в которой можно было угадать все

последующие события Смутного времени.[7] Низы охотно верили слухам,

порочившим правителя Бориса Годунова и проникнутым живым сочувствием к

Романовым. В народных толках о младшем сыне Грозного невозможно уловить

никаких похвал в его адрес. О том, что царевич жив говорили как бы

мимоходом, без упоминания о его достоинствах или законных правах. Куда

подробнее обсуждали вторую версию, согласно которой ‘’ Дмитрий ’’ был

самозванцем и пешкой в политической игре правителя. Итак, борьба за

обладание тоном и вызванные ей политические страсти, а не крестьянская

утопическая идея о ‘’ добром царе ’’ оживили тень Дмитрия. Трагизм

положения заключался в том, что молва о спасении младшего сына Грозного

проникла в народную толпу, и поэтому никакие гонения не могли искоренить

ее. Народные толки и ожидания создали почву для появления самозванца. В

свою очередь, деятельность самозванца оказала огромное влияние на

дальнейшее развитие народных утопий.

Первый самозванец объявился в Литве в 1603 году. Власти в Москве

тотчас начали следствие и установили, что под именем царевича скрывается

беглый монах Чудова монастыря Гришка Отрепьев. В Москве находились мать

чернеца, его дед и родной дядя. Гришка Отрепьев, в миру Юрий Богданович

Отрепьев, родился около 1582 года в семье стрелецкого сотника. Он рано

остался сиротой - в пьяной драке его отца зарезали в немецкой слободе. Юрий

- Юшка - был человеком редких способностей, усваивал, шутя то, на что

другие тратили полжизни. Будучи сиротой он не мог преуспеть в

государственной службе, вместо этого он поступил слугою на

двор к Федору Никитичу Романову, а после к князю Черкасскому. В 1600 году

Романовы составили заговор против Годунова. Федор Романов, двоюродный брат

покойного царя Федора Ивановича, метил в русские цари. Однако заговор был

раскрыт, Романовых обвинили в покушение на ‘’ государево здоровье ‘’. Федор

Романов был насильно пострижен в монахи под именем Филарета, шестилетнего

его сына Михаила, и супругу, которую тоже постригли, и всех родных сослали

в разные места. Отрепьеву, как участнику заговора, грозили пытка и

виселица. Спасаясь, он бежал из столицы и постригся в монахи.[8] Но вскоре

Гришка вернулся в Москву и стал монахом кремлевского Чудова монастыря. А

уже через год он сумел сделать карьеру, его заметил и взял к себе в келью

архимандрит, затем Григорий оказался у патриарха Иова. Патриарх Иов в своих

грамотах писал, будто взял Отрепьева на патриарший двор ‘’ для книжного

письма ’’. На самом деле Иов приблизил способного инока не только из-за

хорошего почерка. Чернец вовсе не был простым переписчиком книг. Его ум и

литературное дарование доставили ему высокое положение при патриаршем

дворе. Прошло совсем немного времени с тех пор, как Григорий являлся во

дворец в свите окольничего Михаила Никитича. Теперь перед ним вновь

открылись двери кремлевских палат. На царскую думу патриарх являлся с целым

штатом писцов и помощников, среди них был и Отрепьев. Патриарх в письмах

утверждал, что чернеца Григория знает и он сам, святейший патриарх, и

епископы, и весь собор.[9] Сам же Отрепьев везде разузнавал все, что можно

о царевиче Дмитрии, и стал в шутку говорить другим монахам: ‘’ Знаете ли,

что я буду царем в Москве ’’. Об этих словах донесли Иову. Патриарх повелел

заточить вольнодумца на Белоозере, но родственники уведомили его об этом, и

он в начале 1602 года вместе с двумя другими монахами - Варлаамом и

Мисаилом - бежал за рубеж. Их маршрут напоминал ломаную линию: Киево-

Печерский монастырь, Острог, Гоща, Брачин.

Вопреки традиционным представлениям, самозванческая интрига родилась

не в боярской, а в церковной среде. Отрепьев явился в Литву без обдуманной

и правдоподобной легенды, а это означает, что бояре Романовы не участвовали

‘’ в подготовке царевича ’’. Местом рождения интриги был кремлевский Чудов

монастырь. Зная традиционную систему мышления в средние века,

трудно

представить, чтобы чернец, принятый в столичный монастырь ‘’ ради бедности

и сиротства’’, дерзнул сам по себе выступить с претензией на царскую

корону. Скорее всего, он действовал по подсказке людей, оставшихся в тени.

Московские власти уже при Борисе объявили, что у вора Гришки Отрепьева ‘’ в

совете ’’ с самого начала имелось двое сообщников - Варлаам и Мисаил

Повадьин. Мисаил был ‘’ прост в разуме ’’. Варлаам казался

человеком совсем другого склада. Он обладал изощренным умом и к тому же был

вхож во многие боярские дома Москвы. Он, по-видимому, и подсказал Отрепьеву

его будущую роль.[10]

Отрепьев, находясь в Киеве, впервые попытался ‘’ открыть ’’ печорским

монахам свое царское имя, но потерпел неудачу, как и в кремлевском Чудовом

монастыре. Печерский игумен указал Григорию и его спутникам на дверь. В

Киеве Отрепьев провел три недели в начале 1602 года. После изгнания из

Печерского монастыря бродячие монахи весной отправились в Острог ‘’ до

князя Василия Острожского ’’. Князь хотя и не преследовал самозванца, но

велел прогнать его.

Отрепьев решил расстаться с двумя своими сообщниками и сбросить

монашеское платье. Порвав с духовным сословием, он лишился куска хлеба и,

по утверждениям иезуитов, интересовавшихся первыми шагами самозванца в

Литве, вынужден был, оказавшись в Гоще, прислуживать на кухне у пана

Гаврилы Хойского. Гоща была тогда центром арианской ереси, а магнат Гаврила

Хойский был новообращенным арианином, хотя до 1600 года и исповедовал

православную веру. Хойский обратил внимание на московского беглеца.

Отрепьев после своих скитаний испытывал к монахам чувство ненависти,

проповеди же антитринитариев произвели на него потрясающее впечатление.

Расстриженный православный дьякон пристал к арианам, стал отправлять их

обряды, чем сразу снискал их благосклонность и получил возможность

обучаться в арианской школе. Ариане первыми признали домогательства

самозванца, но их благословение не принесло

выгоды Отрепьеву.[11] Поддержка ариан упрочило материальное благополучие

Отрепьева, пошатнувшееся после разрыва с православным духовенством, но

нанесла его репутации огромный ущерб. Самозванец не предвидел всех

последствий своего шага. В глазах русских людей ‘’ хороший царь ’’ не мог

исповедовать никакой иной веры, кроме православия. Московские власти,

заслышав о переходе Отрепьева к арианам, навеки заклеймили его как еретика.

После Григорий поступил на службу к богатому и сильному польскому пану

Адаму Вишневецкому, ревностному стороннику православия. Прослужа при его

дворе некоторое время, Отрепьев притворился тяжело больным; исповедовать

его пришел иезуит, духовник Вишневецкого. Григорий сказал иезуиту: ‘’

Похорони меня, как царевича. Я не скажу своей тайны, но по смерти моей ты

найдешь под моей постелью свиток, в котором все написано ’’. Иезуит

тотчас же взял этот свиток, где Отрепьев написал, что он царевич Дмитрий,

что Борис хотел его убить в Угличе, но верный лекарь спас его, а вместо

него был убит сын священника, что бояре проводили его в Литву, чтобы спасти

от Бориса. Вишневецкий узнал об этом от духовника, сначала удивился и не

поверил; но Григорий, со слезами на глазах, рассказал ему много

обстоятельств из жизни царевича, показал ему крест с дорогими каменьями,

якобы данный ему боярином Мстиславским, его крестным отцом, в знак

благословения, и князь поверил Отрепьеву.[12] Вишневецкий признал

‘’ царевича ’’ не потому, что поверил его бессвязным и наивным басням. В

затеянной игре у князя Адама были свои цели. Вишневецкий враждовал с

московским князем из-за земель. Приняв самозванца, он получил возможность

оказать давление на русское правительство. Признание со стороны

Вишневецкого имело неоценимое значение для Отрепьева. Покровительство князя

Адама сулило самозванцу большие выгоды, поскольку эта семья состояла в

дальнем родстве с Иваном Грозным. После того как Вишневецкий признал

безродного проходимца ‘’ своим ’’ по родству с угасшей царской династией,

самозванческая интрига вступила в новую фазу своего развития. [13]

Отрепьев и его покровитель рассчитывали навербовать несколько тысяч

казаков и вторгнуться в пределы России в тот момент, когда русские полки

будут связаны борьбой с крымцами. Весной 1604 года вторжения орды ждали со

дня на день, но Крым так и не решился на войну с царем, а вольница не

собралась под знамена самозванца, силы же, собранные в имении Вишневецкого,

были слишком невелики, чтобы начинать войну. Военные планы Отрепьева

потерпели полное крушение.

Вишеневецкий не оправдал надежд самозванца. Он отверг требования

Бориса о выдаче ‘’ вора ’’, но не решился отправиться с царевичем в

московский поход. Отрепьев порвал с князем и перебежал в Самбор к

разорившемуся католическому магнату Юрию Мнишеку. Мнишек спешил взять игру

в свои руки. Он не только принял Отрепьева с царскими почестями, но и

поспешил породниться с ним. Поощряемый Мнишиком, самозванец сделал

предложение его дочери Марине. Отец встретил эту новость благосклонно, но

объявил, что даст ответ после того, как ‘’ царевич ’’ будет принят королем

в Кракове. В Самборе Григорий тайно принял католичество и подписал договор

с обязательством в течение года привести все православное царство Московии

в лоно католичества. Также ‘’ царевич ’’ подписал грамоту о передаче

Мнишеку и его наследникам на вечные времена Северской земли и Смоленщины, а

также смежных земель ‘’ из другова государства, близь Смоленской земли, еще

много городов, городков, замков ’’. Воспользовавшись помощью Сигизмунда

III, Юрия Мнишека и других магнатов, самозванец навербовал до двух тысяч

наемников. Весть о ‘’ спасшемся царевиче ’’ быстро достигла казачьих

станиц, и с Дона, к нему на помощь, двинулись отряды казаков. Но оказавшись

в России наемное войско Лжедмитрия I ,разбежалось после первых столкновений

с войсками Годунова, лишь поддержка вольных казаков, да восставшего

населения Северщины спасла Отрепьева от неминуемого поражения.

Правительство жестоко расправлялось с теми, кто помогал самозванцу.

Но ни пролитая кровь, ни попытки укрепить армия верными Борису воеводами не

смогли остановить гибель его династии. Ее судьба решилась под стенами

небольшой крепости Кромы. Царские войска осаждали занятый сторонниками

самозванца городок, когда пришла весть о неожиданной кончине Бориса. Бояре

- заговорщики сумели склонить полки на сторону Лжедмитрия.

Оставшись без армии, оказавшись в политической изоляции, наследник

Бориса Федор Годунов не смог удержаться на троне. 1 июня 1605 года в Москве

произошло восстание. Народ разгромил царский дворец, царь Федор был взят

под стражу. Под давлением обстоятельств Боярская дума должна была выразить

покорность самозванцу и открыть перед ним ворота Кремля.[14] Лжедмитрий I

велел тайно умертвить Федора Годунова и его мать, и лишь после этого

отправился в Москву.

С падением Годуновых закончилась целая полоса в политическом развитии

Русского государства. Годунов обещал благоденствие для всех, но трехлетний

голод развеял в прах иллюзии, порожденные его обещаниями. Вслед за тяжелым

экономическим потрясением страна испытала ужасы гражданской войны, в ходе

которой земская династия окончательно утратила поддержку народа.

Восстание в Москве покончило с земской выборной династией; наступило

короткое междуцарствие. Дума не сразу приняла решение направить своих

представителей к ‘’ царевичу ’’. Никто из старших и наиболее влиятельных

бояр не согласился ехать на поклон к нему. Со времени избрания Бориса

Годунова Боярская дума во второй раз должна была согласиться на передачу

трона неугодному и, более того, неприемлемому для нее кандидату. Как и в

1598 году, вопрос о престолонаследии был перенесен из дворца на площадь, но

в 1605 году передача власти была осложнена кровопролитной гражданской

войной.

Лжедмитрий был взбешен тем, что главные бояре отказались подчиниться

его приказу и прислали в Тулу второстепенных лиц. Находясь в Туле,

Лжедмитрий I известил страну о своем восшествии на престол, рассчитывая на

неосведомленность дальних городов, Отрепьев утверждал, будто его узнали как

прирожденного государя Иов - патриарх московский, весь священный собор,

дума и прочие чины. Но самозванец не мог занять трон, не добившись

покорности от Боярской думы и церковного руководства. Между тем патриарх

Иов не желал идти ни на какие соглашения со сторонниками Лжедмитрия.

Отрепьев пытался спасти двойную игру: провинцию он желал убедить в том, что

Иов уже узнал в нем прирожденного государя, в столице же Отрепьев готовил

почву для расправы с непокорным патриархом. Иов сохранил верность Годуновым

и поэтому должен был разделить их участь.[15]

Судьба патриарха решилась, когда Лжедмитрий был в десяти милях от

столицы. Местом заточения Иова был избран Успенский монастырь в Старице,

где некогда он начал свою карьеру в качестве игумена опричной обители.

Казнь низложенного царя и изгнание из Москвы патриарха расчистили

самозванцу путь в столицу. По дороге из Тулы в Москву путивльский ‘’ вор ’’

окончательно преобразился в великого государя.

В окрестностях Москвы Лжедмитрий провел три дня Он постарался сделать

все, чтобы обеспечить свою безопасность и выработать окончательное

соглашение с думой. В московском манифесте Лжедмитрий обязался пожаловать

бояр и окольничих их ‘’ прежними вотчинами ’’. Это обязательство составило

основу соглашения между самозванцем и думой.

Наконец, 20 июня 1605 года Лжедмитрий I вступил в Москву. На Красной

площади его встретило все высшее московское духовенство. Архиереи отслужили

молебен посреди площади и благословили самозванца иконой. Многие поверили

самозванцу, а иные пристали к нему из ненависти к Годуновым.

В истории гражданской войны в России наступил, быть может, самый

значительный момент. Повстанческие силы, сформированные в ходе восстания в

Северской земли и состоявшие из вольных казаков, ратных людей Путивля и

прочих мятежных гарнизонов, холопов, посадских людей, мужиков, заняли

Кремль и взяли под контроль другие ключевые пункты столицы. Они привели в

Москву своего царя, а потому чувствовали себя полными хозяевами положения.

Отрепьев же тем временем приступил к исполнению своих обязанностей в

качестве правителя. Зная, какую власть над умами имеет духовенство, он

поспешил сменить высшее церковное руководство. Не доверяя русским иерархам,

самозванец решил поставить во главе церкви грека Игнатия. Игнатий первым из

церковных иерархов предал Годуновых и признал самозванца. В награду за это

Лжедмитрий сделал его патриархом. Поставив во главе церкви своего ‘’

угодника ’’, Лжедмитрий занялся Боярской думой. Отрепьев решил расправится

с Василием Шуйским и его братьями. Шуйским предъявили обвинение в

государственной измене. Лжедмитрий

распорядился привлечь к суду вместе с Шуйскими еще несколько второстепенных

лиц, вследствие публично казнив их.[16]

А население Москвы тем временем приветствовало нового царя.

На его

стороне была военная сила. Лжедмитрий находился на вершине своего успеха.

Триста тридцать один день - ровно столько полных суток Лжедмитрий

Первый оставался властелином - с того самого дня, как триумфально въехал в

Москву, до той ночи, когда в Кремль ворвались заговорщики.

Если охарактеризовать правление Лжедмитрия каким-то одним словом,

лучше всего будет сказать - спокойное. Не отмеченное мало-мальски

серьезными бунтами и потрясениями.

Царствование началось с милостей. Практически всех, кто был

Страницы: 1, 2