Русская Православная Церковь

Православная Церковь торжественно отмечала это знаменательное событие.

Зловещее убийство царевича Дмитрия. потом внезапная смерть царя Бориса

Годунова оставили много неясного в той исторической драме. В тревогах

начинался XVII век. Как страшные знамения прошли по всей Руси голод и мор.

В это смутное время Патриархи стали единственной опорой в государстве,

гибнувшем без твердой власти. «Матерь Божия, спаси Православие!»- молился

Патриарх Иов, когда присягнувшие самозванцу требовали от Патриарха

короновать Лжедмитрия. Патриарх Иов с твердостью отверг домогательства

изменников: «Ныне вижу бедствия царства, торжество обмана и ереси.»В это

время тринадцатитысячная армия польско-литовских интервентов вместа с

изменниками подступили к Троице-Сергиевой Лавре. Затворившись в монастыре,

защитники великой Русской святыни, вместе с монахами отбивали шестнадцать

месяцев приступы врагов. Уставшая от долгой смуты и кровопролития, русская

земля жаждала мира и созидания. В 1619 году Патриархом Московским и всея

Руси был избран, вернувшийся из десятилетнего пленения митрополит Филарет

- отец первого царя из династии Романовых Михаила, всенародно избранного на

Земском Соборе в Москве. Много святых и подвижников потрудились на

христианской ниве, прежде чем возникли замечательные и величественные

памятники Пскова и Новгорода, Костромы и Ярославля, Суздаля и Ростова

Великого... Между тем римская Уния, темной тучей взошедшая на Флорентийском

соборе, в конце XVI века нависла над Православием в южно-русских и западно-

русских землях. Начались притеснения а потом и гонения наиболее стойких

епископов и православных людей. Гонения иезуитов и униатов, соблазны

протестантов кончились в середине XVII века при царе Алексее Михайловиче,

когда он принял под свою руку Малую а потом и Белую Русь, бывшую в прошлом

единой и разделенную трагическими обстоятельствами Русскую землю.

Но именно в то время, когда русская Церковь, казалось, достигла

наибольшего величия и расцвета, в ней произошел великий раскол. Это

печальное событие случилось в царствование Алексея Михайловича и в

патриаршество Никона во второй половине XVII столетия.

РЕФОРМЫ ПАТРИАРХА НИКОНА

Патриарх Никон стал вводить в русскую Церковь новые обряды, новые

богослужебные книги и другие “улучшения” без одобрения собора, самовольно.

Он вступил на московский патриарший престол в 1652 году. Еще до возведения

в патриархи он сблизился с царем Алексеем Михайловичем. Вместе они и

задумали переделать русскую Церковь на новый лад: ввести в ней новые чины,

обряды, книги, чтобы она во всем походила на современную им греческую

церковь, которая давно уже перестала быть вполне благочестивой.

окружении патриарха Никона наибольшую роль стал играть международный

авантюрист Арсений Грек, человек, кроме всего прочего, весьма сомнительной

веры. Воспитание и образование он получил у иезуитов, по прибытии на Восток

принял ислам, затем снова примкнул к православию, а потом уклонился в

католичество. Когда он появился в Москве, его отправили в Соловецкий

монастырь как опасного еретика. Отсюда и взял его Никон к себе и сделал

главным помощником в церковных делах. Это вызвало ропот среди русского

народа. Но возражать Никону опасались, так как царь предоставил ему

неограниченные права в делах церкви. Опираясь на дружбу и власть царскую,

Никон приступил к церковной реформе решительно и смело.

Начал он с укрепления собственной власти. Никон имел характер

жестокий и упрямый, держал себя гордо и недоступно, называя себя, по

примеру римского папы, “крайним святителем”, титуловался “великим

государем” и был одним из самых богатых людей России. К архиереям он

относился надменно, не хотел их называть своими братьями, страшно унижал и

преследовал остальное духовенство. Все страшились и трепетали перед

Никоном. Историк Ключевский назвал Никона церковным диктатором.

Реформа началась порчей книг. В старину не было типографий, книги

переписывались в монастырях и при епископских дворах особыми мастерами. Это

мастерство, как и иконописание, почиталось священным и выполнялось

старательно и с благоговением. Русский народ любил книгу и умел ее беречь

как святыню. Малейшая опись в книге, недосмотр или ошибка считались большим

грехом. Вот почему сохранившиеся до нас многочисленные рукописи старого

времени отличаются чистотою и красотою письма, правильностью и точностью

текста. В древних рукописях трудно встретить помарки или зачеркивания. В

них было меньше описок, чем в современных книгах опечаток. Замеченные в

прежних книгах существенные погрешности были устранены еще до Никона, когда

в Москве начал действовать Печатный Двор. Исправление книг велось с большой

осторожностью и осмотрительностью.

Иначе стало при патриархе Никоне. На соборе в 1654 г. было решено

исправлять богослужебные книги по древним греческим и древним славянским,

на самом же деле исправление производилось по новым греческим книгам,

напечатанным в иезуитских типографиях Венеции и Парижа. Об этих книгах даже

сами греки отзывались как об искаженных и погрешительных.

За изменением книг последовали и другие церковные нововведения.

Наиболее заметными нововведениями были следующие:

–вместо двоеперстного крестного знамения, которое было принято на

Руси от греческой православной церкви вместе с христианством и которое

является частью святоапостольского предания, было введено троеперстие.

–в старых книгах, в согласии с духом славянского языка, всегда

писалось и выговаривалось имя Спасителя “Исус”, в новых книгах это имя было

переделано на грецизированное 'Иисус”.

–в старых книгах установлено во время крещения, венчания и освящения

храма делать обхождение по солнцу в знак того, что мы идем за Солнцем-

Христом. В новых книгах введено обхождение против солнца.

–в старых книгах, в Символе Веры (8 член), читается: “И в Духа

Святаго Господа Истиннаго и Животворящаго”, после же исправлений слово

“Истиннаго” было исключено.

–вместо сугубой, т. е. двойной аллилуйи, которую творила русская

церковь с древних времен, была введена трегубая (то есть тройная) аллилуйя.

–божественную литургию в Византии, а потом и в Древней Руси совершали

на семи просфорах; новые “справщики” ввели пятипросфорие, т. е. две

просфоры исключили.

Никон и его помощники дерзко посягнули на изменение церковных

установлений, обычаев и даже апостольских преданий русской православной

Церкви, принятых при Крещении Руси. Эти изменения церковных узаконений,

преданий и обрядов не могли не вызвать резкий отпор со стороны русских

людей, свято хранивших древние святые книги и предания. Кроме самой порчи

книг и обычаев церковных, резкое сопротивление в народе вызвали те

насильственные меры, с помощью которых Никон и поддерживающий его царь

насаждали эти нововведения. Жестоким гонениям и казням подвергались русские

люди, совесть которых не могла согласиться с церковными нововведениями и

искажениями. Многие предпочитали умереть, чем предать веру своих отцов и

дедов.

Всего один пример того, как делалась церковная реформа.

Поскольку самым известным примером реформ Никона является перемена

перстосложения, остановимся немного на этом вопросе. Вся русская Церковь

творила тогда крестное знамение двоеперстием: три пальца (большой и два

последних) складывали во имя Святой Троицы, а два (указательный и

великосрединий) во имя двух естеств во Христе – божеского и человеческого.

Так складывать пальцы для выражения главных истин православной веры учила и

древняя греческая Церковь. Двоеперстие идет с апостольских времен. Его

изображение содержится на мозаиках 4 века. Святые отцы свидетельствуют, что

и Сам Христос благословлял учеников именно таким знамением. Никон же

отменил его. Он сделал это самовольно, без соборного решения, без согласия

Церкви и даже без совета с каким-либо епископом. Взамен он приказал

знаменоваться троеперстием: складывать первые три перста во имя св. Троицы,

а два последние “иметь праздными”, то есть ими ничего не изображать.

Христиане говорили: новый патриарх упразднил Христа.

Троеперстие было явным новшеством. Оно незадолго до Никона появилось

у греков, они же привезли его и в Россию. Ни один святой отец и ни один

древний собор не свидетельствуют о троеперстии. Поэтому русские люди не

хотели его принимать. Мало того, что троеперстие как символ было гораздо

менее выразительным и точным изображением того, во что мы верим, в нем

содержалась очевидная неточность исповедания, ибо когда мы накладываем на

себя крестное знамение, то выходит, будто это св. Троица была распята на

кресте, а не Одно из лиц Ее – Исус Христос по своему человечеству.

Но Никон ни с какими доводами не думал считаться. Он начал свои

реформы не с благословения Божьего, а с проклятий и анафем.

Воспользовавшись прибытием в Москву антиохийского патриарха Макария и

других иерархов с Востока, Никон предложил им высказаться в пользу нового

перстосложения. Они написали следующее:«Предание прияхом с начала веры от

святых апостол и святых отец, и святых седьми соборов творити знамение

честнаго креста тремя первыми перстами десныя руки. И кто от христиан

православных не творит крест тако, по преданию восточныя церкви, еже держа

с начала веры даже до днесь, есть еретик и подражатель арменов. И сего ради

имамы его отлучена от Отца и Сына и Св. Духа, и проклята”.

Подобное страшное осуждение сначала было провозглашено в присутствии

множества народа, затем изложено письменно и напечатано в изданной Никоном

книге “Скрижаль”. Как громом поразили русский народ эти безрассудные

проклятия и отлучения. Русский благочестивый народ, вся русская церковь не

могли согласиться с таким крайне несправедливым осуждением, провозглашенным

Никоном и его единомышленниками – греческими архиереями, тем более что они

говорили явную неправду, будто бы и апостолы, и св. отцы установили

троеперстие. Но Никон не остановился и на этом. Ему потребовалось не только

уничтожить, но и оплевать древности православия.

В книге “Скрижаль” к только что приведенным он добавил новые

осуждения. Он дошел до того, что стал хулить двоеперстие как якобы

заключающее в себе страшные “ереси и нечестие” древних еретиков, осужденных

вселенскими соборами (ариан и несториан). В “Скрижали” преданы проклятию и

анафеме православные христиане и за то, что исповедуют в символе веры Духа

Святого Истинным. В сущности, Никон и его помощники прокляли русскую

Церковь за совершенно православное исповедание веры и за древние церковные

предания.

Эти действия Никона и его единомышленников сделали их отступниками от

святой Церкви.

Деятельность Никона встретила сильное противодействие со стороны ряда

духовных деятелей того времени: епископа Павла Коломенского, протопопов

Аввакума Петрова, Иоанна Неронова, Даниила из Костромы, Логгина из Мурома и

других. Вожди религиозной оппозиции пользовались в народе огромным

уважением за высокие личные качества. Они смели говорить правду в глаза

сильным мира сего, нисколько не заботились о своих личных выгодах, служили

Церкви и Богу со всей преданностью, искренней и пламенной любовью. В устных

проповедях, в письмах они смело обличали всех виновников церковных

несчастий, не боясь называть первыми имена патриарха и царя. Поражает в них

готовность пойти на страдание и мучение за дело Христово, за правду Божию.

Верные и стойкие поборники церковной старины вскоре подверглись

жестоким мучениям и казням. Первыми мучениками за правую веру были

протопопы Иоанн Неронов, Логгин, Даниил, Аввакум и епископ Павел

Коломенский. Они были высланы из Москвы в первый же год реформаторской

деятельности Никона (1653–1654 гг.).

На соборе 1654 года, созванном по вопросу о книжном исправлении,

епископ Павел Коломенский мужественно заявил Никону: “Мы новой веры не

примем”, за что без соборного суда был лишен кафедры. Прямо на соборе

патриарх Никон собственноручно избил епископа Павла, сорвал с него мантию и

велел немедленно отправить его в ссылку. В далеком северном монастыре

епископ Павел был подвергнут тяжелым мучениям и, наконец, тайно убит.

Народ говорил, что на первосвятительском престоле воссел палач и

убийца. Все трепетали перед ним, и никто из епископов уже не посмел

выступить с мужественным словом обличения. Робко и молчаливо они

соглашались с его требованиями и распоряжениями. Те же, кто не мог

перешагнуть через свою совесть, но не были в силах сопротивляться,

постарались отойти от дел. Так, епископ вятский Александр, сохраняя личную

верность старой вере, предпочел оставить свою кафедру, удалившись в один из

монастырей.

К сожалению, среди русского духовенства середины 17 в. оказалось

значительное число людей малодушных, не посмевших перечить жестокому

начальству. Поэтому главным противником Никона был народ церковный: простые

иноки и миряне, лучшие, духовно сильные и преданные сыны Православия.

Таковых было немало, даже, вероятно, большинство. Старообрядчество с самого

начала было народной верой.

Никон пробыл на патриаршем престоле семь лет. Своим властолюбием и

гордостью он сумел оттолкнуть от себя всех. Произошел у него разрыв и с

царем. Патриарх вторгался в дела государства, возмечтал даже стать выше

царя и полностью подчинить его своей воле. Алексей Михайлович стал

тяготиться своим “собинным другом”, охладел к нему.

Тогда Никон задумал воздействовать на царя угрозой, что ему раньше

удавалось. Он решил публично отречься от патриаршества, рассчитывая на то,

что царь будет тронут его отречением и станет упрашивать не покидать

первосвятительский престол. Это стало бы хорошим поводом восстановить и

усилить свое влияние на царя.

На торжественной литургии в Успенском соборе в Кремле 10 июля 1658 г.

он объявил с амвона, обращаясь к духовенству и народу: “От лени я

окоростовел, и вы окоростовели от меня. От сего времени не буду вам

патриарх; если же помыслю быть патриархом, то буду анафема”. Тут же на

амвоне Никон снял с себя архиерейское облачение, надел черную мантию и

монашеский клобук, взял простую клюку и вышел из собора.

Однако Никон жестоко ошибся в своих расчетах. Царь, узнав об уходе

патриарха, не стал удерживать его. Никон же, скрывшись в Воскресенском

монастыре, прозванном им “Новым Иерусалимом”, стал ждать реакции царя. Он

по-прежнему держал себя властно и самовольно: совершал рукоположения,

осуждал и проклинал архиереев. Но напрасное ожидание его ожесточило

настолько, что он даже предал проклятию царя со всем его семейством.

Примириться со своим новым положением в качестве только монастырского

обитателя он, разумеется, не мог. Никон попытался снова вернуться к

патриаршей власти. Однажды ночью он внезапно приехал в Москву в Успенский

собор во время богослужения и послал уведомить царя о своем приезде. Но

царь к нему не вышел. Раздосадованный Никон вернулся в монастырь.

Бегство Никона с патриаршего престола внесло новое расстройство в

церковную жизнь. Царь по этому случаю в 1660 г. созвал собор в Москве Собор

решил избрать нового патриарха. Но Никон на этом соборе разразился бранью,

обозвал его “бесовским сонмищем”. Царь и архиереи не знали, что делать с

Никоном.

В это время в Москву с подложными грамотами прибыл тайный иезуит

греческий “митрополит” Паисий Лигарид. Затем были получены достоверные

сообщения, что Паисий Лигарид состоит на службе у римского папы и что

восточные патриархи за то низвергли его и прокляли. Но в Москве на это

посмотрели сквозь пальцы, вероятно потому, что Паисий Лигарид мог весьма

пригодиться царю. Этому ловкому и изворотливому человеку было поручено дело

Никона. Паисий сразу стал во главе русских церковных дел. Он заявил, что

Никон “должен быть проклят как еретик”, и что для этого нужно созвать в

Москве большой собор при участии восточных патриархов. В ответ Никон

беспомощно ругал грека «вором», «нехристем», «собакой», «самоставленником»,

«мужиком».

Для суда над Никоном и рассмотрения других церковных дел царь Алексей

в 1666 г. созвал собор, который был продолжен и в следующем, 1667 г. На

собор прибыли восточные патриархии – Паисий александрийский и Макарий

антиохийский. Приглашение этих патриархов было неудачным. Как потом

оказалось, они сами были низложены со своих престолов собором восточных

иерархов, и поэтому не имели канонического права решать какие-либо

церковные дела.

Начался суд над Никоном. Собор признал Никона виновным в самовольном

бегстве с кафедры и в других преступлениях. Патриархи называли его

“лжецом”, “обманщиком”, “мучителем”, “убийцей”, сравнивали с сатаной,

говорили, что он “даже хуже сатаны”, признали его еретиком за то, что он

приказал не исповедовать воров и разбойников перед смертью. Никон не

остался в долгу и обзывал патриархов “самозванцами”, “турецкими

невольниками”, “бродягами”, “продажными людьми” и т. п. В конце концов,

собор лишил Никона священного сана и сделал простым монахом.

После перемены своей судьбы Никон сам переменился по отношению к

своим реформам. Еще будучи на патриаршем престоле, он иногда говорил, что

“старые служебники добры” и по ним “можно служить службу Божию”. Уйдя же с

престола, он стал издавать в монастыре книги согласные со старопечатными.

Этим возвращением к старому тексту Никон как бы вынес суд над собственной

книжной реформой, признав ее ненужной и бесполезной.

Никон скончался в 1681 г., не примиренным ни с царем, ни с

архиереями, ни с Церковью.

СТАРООБРЯДЧЕСТВО

Низложив Никона, собор избрал на его место нового патриарха, Иоасафа,

архимандрита Троице-Сергиевой лавры. Затем приступили к решению вопросов,

вызванных церковной реформой.

Реформа была выгодна многим. Восточным патриархам она была весьма

полезна, так как проводилась в согласии с греческими новыми книгами и

закрепляла их главенство в вопросах веры и утверждала духовный авторитет, к

тому времени на Руси поблекший.

Государственная власть тоже видела свою геополитическую выгоду в

реформе.

И Ватикан в реформе православной Церкви тоже имел свой интерес. С

присоединением Украины к Москве в России стало сказываться юго-западное

влияние. В Москву понаехало множество украинских и греческих монахов,

учителей, политиков и разных дельцов. Все они были в сильной степени

заражены католицизмом, что не помешало им, а может быть, даже и помогло,

приобрести большое влияние при царском дворе. Паисий Лигарид, продолжая

дело митрополита Исидора, вел в это время переговоры с католическим Западом

о соединении русской Церкви с римской. Он пытался склонить к этому и

восточных патриархов. Русские же архиереи во всем были послушны царю. В

такое-то время и состоялся собор по делу никоновской реформы.

Собор одобрил книги новой печати, утвердил новые обряды и чины и

наложил страшные проклятия и анафемы на старые книги и обряды. Двоеперстие

собор объявил еретическим, а троеперстие утвердил на вечные времена как

великий догмат. Проклял тех, кто в символе веры исповедует Духа Святаго

Истинным. Проклял и тех, кто будет совершать службу по старым книгам. В

заключение собор изрек: “Если кто не послушает нас или начнет прекословить

и противиться нам, то мы такового противника, если он - духовное лицо,

извергаем и лишаем всякого священнодействия и благодати и предаем

проклятию; если же это будет мирянин, то такового отлучаем от св. Троицы,

Отца и Сына и Святаго Духа, и предаем проклятию и анафеме как еретика и

непокорника и отсекаем, как гнилой уд. Если же кто до самой смерти

останется непокорным, то таковой и по смерти да будет отлучен, и душа его

пребудет с Иудой-предателем, с еретиком Арием и с прочими проклятыми

еретиками. Скорее железо, камни, дерево разрушатся, а тот да будет не

разрешен во веки веков. Аминь”.

Эти ужасные проклятия возмутили даже самого Никона, привыкшего

проклинать православных христиан. Он заявил, что они положены на весь

православный народ и признал их безрассудными.

Чтобы заставить русский благочестивый народ принять новую веру, собор

благословил подвергать ослушников соборных определений тягчайшим казням:

заточать их в тюрьмы, ссылать, бить говяжьими жилами, отрезать уши, носы,

вырезывать языки, отсекать руки. Все эти деяния и определения собора внесли

еще большую смуту в умы русских людей и усугубили церковный раскол.

Современная новообрядческая церковь на поместном соборе в 1971 г.

признала ошибку, сделанную бывшим патриархом Никоном и собором 1666–67 гг.,

приведшую к трагическому разделению русской Церкви, и засвидетельствовала,

что старые обряды для нее “равночестны и спасительны”, а клятвы были

положены “не по доброму разумению”. И как итог: реформы “не имели ни

канонических, ни исторических оснований”.

Раскол русской Церкви совершился не сразу. Определения собора были

настолько ошеломляющими, в них было так много безумия, что русский народ

счел их за дьявольское наваждение. Многие думали, что царь лишь временно

обманут приезжими греками и западниками, и верили, что он рано или поздно

распознает этот обман и возвратится к старине. Что же касается архиереев,

участвовавших на соборе, то о них составилось убеждение, что они не тверды

в своей вере и, боясь царской власти, готовы веровать так, как прикажет

царь. Один из них, чудовский архимандрит Иоаким (впоследствии патриарх)

Страницы: 1, 2, 3, 4