Раскол русской православной церкви в 17 в

Раскол русской православной церкви в 17 в

Нижегородский Государственный Технический Университет

Социально – экономический факультет

Кафедра истории

РЕФЕРАТ

ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКАЯ БАЗА

РАСКОЛА ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В XVII ВЕКЕ.

Выполнила: Андреева Т.А.

Группа 99 - СсО

Проверил: Ремизов Н.М.

г. Нижний Новгород

1999 г.

Оглавление:

1. Введение. - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - стр. 1

2. Историография, источниковедение.- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - стр. 2

3. Начало исправления церковных книг.- - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - -стр. 7

4. Церковь накануне раскола. - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - стр. 8

5. Никон и его реформы.- - - - - - -- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - стр. 10

6. Собор 1654 г. по делу исправления церковных книг и обрядов.- - - - - - -

- - - - - - - - - - - - стр. 15

7. Начало раскола. Основные противники Никона - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - -стр. 16

8. Отречение патриарха Никона от патриаршества. - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - стр. 20

9. Собор 1666 г. по делу Никона. Низложение Никона. - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - -стр. 22

10. Заключение. - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - -- - - - - - - - - - - - - - - - - - -стр. 25

11. Список использованной литературы.- - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - стр.

1. Введение.

Расколом принято называть произошедшее во второй половине XVII века

отделение от господствующей Православной Церкви части верующих, получивших

название старообрядцев, или раскольников. Значение Раскола в русской

истории определяется тем, что он являет собой видимую отправную точку

духовных противоречий и смут, завершившихся в начале XX века разгромом

русской православной государственности.

О Расколе писали многие. Историки - каждый по-своему - толковали его

причины и разъясняли последствия (большей частью весьма неудовлетворительно

и поверхностно). Непосредственным поводом для Раскола послужила так

называемая «книжная справа» - процесс исправления и редактирования

богослужебных текстов.

За ликвидацию местных различий в церковно-обрядовой сфере, устранение

разночтений и исправление богослужебных книг и другие меры по установлению

общей богословной системы выступали все члены влиятельного «Кружка

ревнителей благочестия». Однако среди его членов не было единства взглядов

относительно путей, методов и конечных целей намечаемой реформы. Протопопы

Аввакум, Даниил, Иван Неронов и другие считали, что русская церковь

сохранила «древлее благочестие» и предлагали проводить унификацию, опираясь

на древнерусские богослужебные книги. Другие члены кружка (Стефан

Вонифатьев, Ф.М. Ртищев), к которым позднее присоединился Никон, хотели

следовать греческим богослужебным образцам, имея в виду в дальнейшем

объединение под эгидой московского патриарха православных церквей Украины и

России (вопрос о об их объединении, в связи с нарастанием Освободительной

борьбы украинского народа против посольских поработителей, приобрел в это

время важное значение) и укрепление их связей с восточными православными

церквями.

При поддержке Алексея Михайловича Никон начал проводить исправление

русских богослужебных книг по современным греческим образцам и изменил

некоторые обряды (двоеперстие было заменено троеперстием, во время служб

«аллилуйя» стали произносить не дважды, а трижды, и т. д.). Нововведения

были одобрены церковными соборами 1654-1655 годов. В течение 1653-1656

годов на Печатном дворе шел выпуск исправленных или вновь переведенных

богослужебных книг1.

Хотя реформа затрагивала лишь внешнюю обрядовую сторону религии, эти

изменения получили значение большого события. К тому же выяснилось

стремление Никона использовать реформу для централизации церкви и усиления

власти патриарха. Недовольство вызвали и насильственные меры, с помощью

которых Никон вводил в обиход новые книги и обряды. Первыми за «старую

веру» выступили некоторые члены «Кружка ревнителей благочестия»: Аввакум,

Даниил, Иван Неронов и другие. Столкновение между Никоном и защитниками

«старой веры» приняло резкие формы. Аввакум, Неронов и другие идеологи

Раскола подверглись жестоким преследованиям.

Выступления защитников «старой веры» получили поддержку в различных

слоях русского общества, что привело к возникновению движения, названного

Расколом. Часть низшего духовенства, видевшая в сильной патриаршей власти

лишь орган эксплуатации, выступая за «старую веру», протестовала против

увеличения гнета со стороны церковной верхушки.

К Расколу примкнула и часть высшего духовенства, недовольная

централизаторскими устремлениями Никона, его самоуправством и отстаивавшая

свои феодальные привилегии (епископы – коломенский Павел, вятский Александр

и другие), некоторые монастыри. Призывы сторонников «старой веры» получили

поддержку и в среде высшей светской знати. Но наибольшую часть сторонников

Раскола составляли крестьяне. Усиление феодально-крепостнического гнета и

ухудшение своего положения народные массы связывали и с нововведениями в

церковной системе.

Объединению в движении столь разнородных социальных сил способствовала

противоре-__________________________________________________

1 См. Великая Советская Энциклопедия, ст. 1386.

чивая идеология Раскола. Раскол защищал старину, отрицал нововведения,

проповедовал принятие мученического венца во имя «старой веры», во имя

спасения души, и в то же время резко обличал в религиозной форме феодально-

крепостническую действительность. Различным слоям общества были выгодны

различные стороны этой идеологии. В народной массе живой отклик находили

проповеди расколоучителей о наступлении «последнего времени», о воцарении в

мире антихриста, о том, что царь, патриарх и все власти поклонились ему и

выполняют его волю.

Раскол стал одновременно и знамением консервативной антиправительственной

оппозиции церковных и светских феодалов, и знамением антифеодальной

оппозиции. Народные массы, становясь на защиту «старой веры», выражали этим

свой протест против феодального гнета, прикрываемого и освящаемого

церковью.

Массовый характер движение Раскола приобрело после церковного собора

1666-1667 гг., предавшего старообрядцев анафеме, как еретиков, и принявшего

решение об их наказании. Этот этап совпал с подъемом в стране

антифеодальной борьбы; движение Раскола достигло своего апогея,

распространилось вширь, привлекая новые слои крестьянства, в особенности

крепостных, бежавших на окраины. Идеологами раскола стали представители

низшего духовенства, порвавшие с господствующей церковью, а церковные и

светские феодалы отошли от Раскола. Главной стороной идеологии Раскола и в

это время оставалась проповедь ухода (во имя сохранения «старой веры» и

спасения души) от зла, порожденного «антихристом»

В данной работе я постаралась подробно рассмотреть тему раскола

Русской Православной Церкви, истинные причины этого явления и различные

точки зрения на столь неоднозначный элемент истории нашей Родины.

2. Историография.

Наиболее обстоятельная публикация исторических источников по

рассматриваемому периоду истории – это девятитомные “Материалы по истории

раскола за первое время его существования” (В 9т./ под редакцией Н.И.

Субботина. М., 1874 – 1894). Здесь собраны богатейшие сведения о вождях

противников церковной реформы, главных движениях и событиях в истории

раннего старообрядства. И хотя с момента выхода последнего тома, как

говориться, немало воды утекло, и новые документы по истории раскола

продолжают открывать до сего дня, “Материалы…” все же остаются основными

источниками. Они практически лишены комментариев и пояснений, не говоря уже

о доступности. Они адресованы скорее читателю-профессионалу, чем обычному

любителю родной старины. Читателям (а особенно тем из них, кто впервые

знакомится с темой раскола) лучше обратиться к десятому и одиннадцатому

выпускам “Памятников литературы Древней Руси”, которые посвящены XVII веку

(XVII в. Кн.1, М.: Худ. Лит., 1988. С. 155-192; С. 523-593; XVII в. Кн.2

М.; Худ. Лит., 1989. С. 299-304: 310-522). На указанных страницах этого

издания – замечательные произведения литературы и одновременно важные

исторические источники о расколе. Это “Повесть об осаде Соловецкого

монастыря”, челобитные, послания и письма протопопа Аввакума Петрова и его

бессмертное “Житие…”, “Повесть о боярыне Морзовой”, письма и послания

“соузника” Аввакума дьякона Федора Иванова, сочинения других видных

деятелей раннего старообрядчества – иноков Епифания и Авраамия, “Записка о

жизни Ивана Неронова”.

Публикуемых памятников вполне достаточно, чтобы составить

представление об атмосфере первых лет раскола, мировоззрении и личных

качествах его учителей, их чаяниях и стремлениях, проблемах, которые они

ставили. Достоинством данного издания являются точные, лаконичные, но

информативно емкие комментарии, где переводятся труднопереводимые три века

спустя слова и даются необходимые пояснения.

А теперь остановимся на наиболее значительных исследованиях и

популярных книгах о расколе и высказываемых в них взглядах и оценках.

В понимании раскола в литературе существуют две основные тенденции. Одни

ученые склонны видеть в нем социально-политическое движение в религиозной

форме. Другие исследователи усматривают в расколе и старообрядчестве,

прежде всего, религиозно-церковное явление. Они не отрицают социально-

политических устремлений, но считают их не главными определяющими, а

подчиненными в теме раскола.

Основоположенником первой традиции был профессор Казанской духовной

академии А.П. Щапов, по своим взглядам близкий к революционерам-демократам.

В работе “Земство и раскол” (Соч. Т. 1. СПб., 1906. С. 451-576, см. также

другие издания) он пришел к оценке раскола как “могучей, страшной общинной

оппозиции податного земства, массы народной против государственного строя –

церковного и гражданского”1. Он связывал раскол с крестьянскими восстаниями

и положил начало его трактовки как движения социального протеста.

Для своего времени трактовка старообрядчества как народного движения, а не

только результата косности и фанатизма, как утверждала тогда официальная

церковно-историческая наука, была достаточно нова и интересна. Но, как и

многие другие историки революционно-демократического лагеря, Щапов

позитивистски отрицал в расколе всякую религиозную проблематику и глубину,

что, безусловно, обедняло его концепцию. Взгляды Щапова поддерживали и

развивали Н.Я. Аристов, В.В. Андреев, Н.И. Костомаров, В. Фармаковский и

другие. Бесстужув-Рюмин также признал ценность труда А.П. Щапова. В

дальнейшем понимание раскола в этой традиции стало общепринятым в

историографии советского периода.

Характерным примером такого представления может служить оценка раскола в

третьем томе “Истории СССР” (М., 1967г. С. 105-106). Автором этого труда

был известный специалист по эпохе Пера Великого Н.И. Павленко, но на

страницах обобщающего многотомного труда он выражал, конечно, не столько

свои взгляды, сколько общепринятую и «высочайше утвержденную» концепцию.

“Старообрядчество – сложное движение как по составу участников, так и по

существу. Общим лозунгом для всех, кто становился под знамя

старообрядчества, был возврат к старине, протест против каких бы то ни было

новшеств, Однако, различные социальные группы вкладывали в понятие

«старины» неодинаковое содержание”2. Далее утверждается, что "крестьянин и

посадский могли быть глухи к заклинаниям фанатика Аввакума, но зато с

сочувствием относились к борьбе с строобрядчеством, против дворянского

государства... Стрельцы со стариной вольную службу в столице, жизнь,

необремененную походами. Широкое участие в торгах и промыслах. А

духовенство отождествляло старину с привычным выполнением обрядов, с

заученными молитвами"(!). Наконец, бояре-старообрядцы видели в старине

"возврат к боярскому самовластию". В итоге делается парадоксальный вывод,

что “под лозунгами старообрядства выступали люди, интересы которых были

диаметрально противоположны”3.

В этих рассуждениях справедливо только то, что старообрядцы действительно

были за старину (это, впрочем, ясно уже из названия), и что в движении

раскола участвовали фактически все классы и социальный слой. Но вот ставили

ли они приписанные им задачи, отстаивая старую веру? Для крестьянина и

посадского человека были гораздо более простые и эффективные способы

«борьбы с дворянским государством» (а точнее, с крайностями крепостничества

и злоупотреблениями властей, ведь именно крестьянин Иван Сусанин спас царя

Михаила, а посадский человек Козьма Минин – российскую государственность).

И способы эти известны, начиная с бегства на казачий Дон и кончая Разбоем и

бунтами.

М.В. Бушуев в работе "История государства Российского" отмечает, что

специфические сословные интересы стрельцов отчетливо были выражены в

знаменитых стрелецких бунтах 1682 и 1698 годов4. И хотя «прения о вере» в

них действительно имели место, то совсем не потому, что раскол для них был

удобной формой протеста, а потому, что многие стрельцы исповедовали старую

веру. Он также замечает, что никто из бояр в XVII не стремился к "боярскому

самовластию". Что после смуты, к тому же имея перед глазами печальный

пример Польши, вряд ли кто из них мечтал об ослаблении власти и

децентрализации. Но если все же считать их участие в расколе скрытой

оппозицией, Бушуев признает, что это самая проигрышная оппозиция. Ученый

высказывает мнение, что представители всех сословий, участвовавших в

расколе, сознательно ставили под удар свой социальный статус, действовали

не в духе своих классовых и клановых интересов, а часто вопреки им. Он так

же говорит о том, что для того, чтобы разглядеть в старообрядческой гари

социальный протест, а не апокалиптическое видение «конца света» и

_________________________________________________

1 См. А.П. Щапов. Земство и раскол. СПб., 1861 г. С. 406.

2 См. История СССР. М., 1967г. Т. 3.

3 См. История СССР. М., 1967г. Т. 3, с. 106.

4 См. Бушуев В.М. История государства российского. М.: Книжная палата, 1994

г. С. 167.

явления «антихриста», надо вооружиться уж очень своеобразной и очень

марксистской «методологией», позволяющей белое видеть черным и наоборот…

В.М. Бушуеву кажется более убедительным и плодотворным подход к

расколу, как к религиозному движению, которое в обществе, конечно, не могло

не быть «социальным» (как и всякое движение вообще), но при этом не теряло

своей религиозной сущности и основы.

Среди историков понимание раскола как религиозно-церковного явления

характерно для С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, Е.Е. Голубинского, Н.Ф.

Каптерева, В.В. Розанова, Н.А. Бердяева, Протопопа Георгия Флоровского и

многих других.

С.М. Соловьеву принадлежит заслуга введения в научный оборот обширных

материалов о расколе1. Он создал и запоминающиеся исторические портреты

многих участников бурной и напряженной эпохи. Не случайно материалами

источника впоследствии широко пользовался известный исторический романист

Д. Мордовцев в работе над романом «Великий раскол».

Великий русский историк был первопроходцем в архивных изысканиях, и поэтому

многие важные документы по Расколу остались вне поля зрения.

Существенные уточнения многих сюжетов, связанных с Расколом,

основанные на собственных архивных изысканиях, принадлежат профессору

Московской духовной академии Н.Ф. Каптереву. В результате напряженной

исследовательской работы появились две главы монографии ученого – "Сношения

иерусалимских патриархов с русским правительством с середины XVI до конца

XVIII столетия" (СПб., 1895 г.) и "Патриарх Никон и царь Алексей

Михайлович" (Сергиев Посад, 1909-1912 гг.). Автор этих книг сумел по-новому

взглянуть на взаимоотношения светской и церковной власти в расколе, показал

трагическое для Русской Церкви по своим последствиям вмешательство

восточных архиереев и патриархов в церковно-обрядовую реформу патриарха

Никона и царя Алексея Михайловича. Вопреки официальным взглядам на Раскол

как на результат косности и фанатизма «расколоучителей», отступивших от

Православия, Каптерев считал, что в разделении Церкви виноваты обе стороны:

и сторонники реформы, и ее противники. Не удивительно, что ученый поначалу

встретил критику и непонимание коллег. О его полемике с Н.И. Субботиным,

публикатором знаменитых "Материалов по истории раскола", рассказывается в

очерке А.П. Богданова "Судьба профессора Духовной Академии" (в кн.: Буганов

В.И., Богданов А.П. Бунтари и правдоискатели в Русской Православной Церкви.

Т. II. М., 1991 г. С.494-516).

В традиции Н.Ф. Каптерева рассматривал Раскол и такой известный

историк, как А.В. Карташев (См. Очерки по истории Русской Церкви. М., 1991

г. Т. II, с. 121-230). Его обобщающая работа в главах о Расколе как бы

подытоживает все достижения русской историографии старообрядчества.

Совсем краткую, но удивительно глубокую и интересную характеристику

раскола дает протоиерей Георгий Флоровский в книге "Пути русского

богословия" (YMCA-Press, 1938 г.). Читателю, глубоко интересующемуся темой

раскола, хорошо также познакомиться со статьей Розанова "Психология

русского раскола" (Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1990 г. С. 48-81).

В современной литературе о Расколе не написано так уж много

содержательных работ, которые к тому же представляют интерес для массового

читателя. Это, прежде всего, популярная книга историка А.П. Богданова "Перо

и крест" (М.: Политиздат, 1991 г. 525 с.). Это издание включает ряд очерков

по истории Церкви, в которых рассказывается о тех ее деятелях, которые, по

мнению автора, вошли с ней в конфликт. В этой книге идет речь о протопопе

Аввакуме и его соратниках, истории соборов против старообрядцев.

Позиция А.П. Богданова, стремящегося, широко цитируя таких авторов, как

Н.Ф. Каптерев и протоиерей Георгий Флоровский, и, пользуясь их материалами,

в то же время высечь из них некую "атеистическую искру", представляется

несколько двусмысленной. Но большим достоинством его труда является

превосходное знание источников и литературы о Расколе, несомненный дар

популяризатора и писательский талант автора. Несмотря на научно-

художественный характер своей работы, А.П. Богданов снабдил ее обширным

научным аппаратом, в котором дается и подробная библиография Раскола.

Отдельный сюжет в историографии Раскола – судьбы и взаимоотношения

его главных __________________________________________________

1 См. С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. 2-е изд. СПб.,

1896 г. Кн. 5.

действующих лиц – патриарха Никона и протопопа Аввакума. О Никоне, по

словам Георгия Флоровского, "говорили и писали слишком много уже его

современники. Но редко кто писал о нем бескорыстно и беспристрастно, без

задней мысли и без предвзятой цели. О нем всегда именно спорили,

пересуживали, оправдывали или осуждали"1. Его имя до сих пор – тема спора и

борьбы.

Одни историки, воздавая должное уму и таланту Никона, в то же время,

стремятся к возвышенной и осторожной оценке его деятельности, признавая в

ней как явные достижения, так и непростительные промахи, во многом

обусловленные временем, в которое он вышел на историческую сцену. К таким

авторам принадлежали, в частности, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, Н.Ф.

Каптерев, А.В. Карташев.

Но есть и авторы, склонные оценивать седьмого патриарха Всея России

не только как замечательного церковного деятеля, но и чуть ли не святого

угодника Божьего. На таких позициях стоял, в частности, историк зарубежья -

М.В. Зазыкин, профессор Варшавского Университета. Его перу принадлежит одна

из наиболее обширных и обстоятельных монографий о Никоне – "Патриарх Никон:

Его государственные и канонические идеи" (Ч. 1-3. Варшава: Синод,

типография, 1931 г.). Формируя задачи своего исследования, автор

подчеркивает, что "не имеет в виду давать полную биографию Никона или

систематическое изложение его деятельности, а намерен прежде всего

представить его идеи о церковно-государственных отношениях и касаться его

личности и деяний постольку, поскольку это нужно для уяснения его идей"2.

М.В. Зазыкин опирался на показания о Никоне его современников, Шушерина и

архидиакона Павла Алеппского, исследования о деле Никона и документы,

опубликованные иностранными историками его патриаршества Гюббенетом и

Пальмером, а из сочинений самого патриарха, главным образом, написанное

Никоном в свое оправдание и ответ своим противникам "Разорение". В итоге

исследования государственных и канонических взглядов Никона М.В. Зазыкин

пришел к выводу од их полной каноничности и соответствии святоотеческому

учению, а самого патриарха называл не иначе как «Великим Святителем Божьим,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5