Развитие естествознания в Древней Греции

мельчайших, недоступных нашему зрению проходов или пор. Важная роль этой

теории состоит в том, что с ее помощью Эмпедокл объяснял механизм ощущений,

в первую очередь – зрения. Всем телам свойственно непрерывно испускать

истечения, которые затем распространяются в пространстве. Именно этот

непрерывный поток и движение являются причиной уничтожения и гибели всех

вещей. Эти истечения являются также основным фактором, определяющим

взаимодействие тел и их способность смешиваться одно с другим. Если поры

одного тела таковы, что истечения от другого тела могут в них проникать,

тогда первое тело получает примесь второго тела. Смешение тел

осуществляется наилучшим образом в том случае, когда поры обоих тел

оказываются взаимно симметричными или подобными друг другу. При взаимном

несоответствии пор и истечений смешение оказывается невозможным. Именно по

этой причине одни жидкие тела, как вода и вино, смешиваются друг с другом,

другие же, как, например, вода и масло, не смешиваются. Питание растений

объяснялось Эмпедоклом наличием у растений пор, которые равномерно и в

достаточном количестве пропускают нужные питательные вещества. Эта теория

пор и истечений представляет собой исторически первую попытку объяснить

весьма широкий класс явлений с помощью определенных теоретических

представлений о внутренней структуре вещей окружающего нас мира. Впервые

чувственно-воспринимаемые явления трактовались как нечто, в основе чего

лежат не наблюдаемые, но умопостигаемые особенности структуры вещественных

объектов.

Интуитивный ( в значительной мере ) атомизм Эмпедокла представлял

собою еще очень примитивную форму атомистики, далекую от всеохватывающей и

концептуально весьма совершенной теории, которая была разработана несколько

позже Левкиппом и Демокритом. Атомизм Эмпедокла можно рассматривать как

некую раннюю стадию в развитии атомистических представлений. Что же

касается теории пор и истечений, то она, по-видимому, приобрела

значительную популярность и, в частности, повлияла на взгляды Платона в

отношении объяснения механизма ощущений, особенно зрения.

Классическая атомистика Левкиппа и Демокрита.

Творцом первой в истории греческой науки последовательной и

законченной атомистической доктрины считается Левкипп. Об учении Левкиппа

мы можем судить только по трактату Аристотеля «О возникновении и

уничтожении». Левкипп полагал, «что пустота – небытие, и ничто из бытия не

есть небытие, ибо бытие в собственном смысле слова – полное бытие. Однако

подобное [бытие] не едино, но [представляет собой] бесконечное по числу

[частицы], невидимые вследствие малости своих объемов. Они носятся в

пустоте (ибо пустота существует); соединяясь, они приводят к возникновению

[вещей], а разъединяясь – к [их] гибели».

Аристотель попытался продолжить теорию Эмпедокла о порах: стенки пор

Эмпедокла должны состоять из твердых и далее неделимых частиц, так как если

бы они делились, это означало бы, что в них, в свою очередь, имеются пустые

промежутки, т.е. поры, а в стенках этих последних еще более мелкие поры и

т.д. Где-то этот процесс деления должен закончиться, т.е. какие-то стенки

самых мелких пор должны состоять из сплошных и потому далее уже неделимых

частиц; в противном случае вещи Эмпедокла оказались бы состоящими из одних

пор, т.е. пустоты. В этом рассуждении неделимость оказывается эквивалентной

отсутствию пустот в теле, т.е. его «сплошности». Если тело состоит из

«сплошного бытия», то оно неделимо. Таковы мельчайшие частицы Левкиппа: в

них нет никаких пустот, никаких пор, никаких трещин или щелей, куда можно

было бы «забить клин», чтобы расщепить их.

Перейдем теперь к другим, в большей степени физическим аспектам

атомистики Левкиппа-Демокрита. О том, что такое атомы сами по себе, мы уже

имеем некоторое представление. Мы знаем также, что наряду с понятием атомов

Левкипп ввел в науку понятие пустоты, пустого пространства – нововведение,

сыгравшее громадную роль в развитии естественнонаучного мышления. Им

определяются также некоторые характерные особенности атомистической физики,

резко выделившие ее среди других, современных или предшествовавших ей

учений.

В числе этих особенностей следует, прежде всего, выделить трактовку

атомистами проблемы движения. Решение проблемы движения самым

непосредственным образом связано с идеей пустоты. По мнению Левкиппа (и

Демокрита) движение существовало всегда, а потому нет смысла искать его

начало. Вечно существует время, вечно существует первотела-атомы и вечно

существует движение. Наряду с законом сохранения материи, который в том или

ином виде принимался всеми мыслителями послепарменидовской эпохи (и который

у атомистов конкретизировался в форме положения о вечности и

неуничтожимости атомов), мы находим у Демокрита еще не четко осознанную и

не сформулированную в явном виде идею сохранения движения. Первичное

движение атомов – до того, как они начали сцепляться друг с другом,

образовывая более сложные соединения – это беспорядочное движение во все

стороны. Для Левкиппа моделью для этой картины послужил образ пылинок,

беспорядочно пляшущих в солнечном луче. Беспорядочное движение атомов во

всевозможных направлениях приводило к непрестанным столкновениям их друг с

другом. Сталкиваясь, атомы либо отлетали в разные стороны («куда попало»),

либо сцеплялись друг с другом, давая более или менее устойчивые соединения.

При удачном столкновении атомов и при наличии «соответствия их форм,

величин, положения и порядка», они могли соединиться достаточно прочно и

остаться в таком состоянии. Конгломераты, состоявшие из большого числа

соединившихся таким образом атомов, образовывали различные воспринимаемые

нашими органами чувств тела.

Особое положение занимают атомы огня – круглые и подвижные. Судя по

всему, они не могли сцепляться с другими атомами и образовывать более

сложные соединения: они только сталкивались с ними, приводя их в движение.

Особое положение атомов огня подчеркивалось еще и тем, что они выполняли

одну очень важную функцию: они были также атомами души. Душа же понималась

Демокритом прежде всего как принцип движения или, лучше сказать,

самодвижения одушевленных объектов. Из того, что способность ощущать

присуща практически всем частицам тела, Демокрит заключал, что атомы души

распределены по всем этим частям. Это означает, что в теле нет такой части,

которую можно было бы считать местопребыванием души: таким местопребыванием

является все тело в целом. Живой организм, по Демокриту, представляет собой

нечто вроде кристаллической решетки, в которой более тяжелые, инертные

атомы чередуются с подвижными и легкими атомами души, ударяющимися о первые

и побуждающими их двигаться в ту или иную сторону. Исключение Демокрит

делает лишь для тех атомов души, которые связаны с разумом, т.е. с

мыслительной способностью.

С позиций атомистического учения Демокрит трактовал еще целый ряд

психологических и биологических проблем, одна из которых – знаменитая

теория зрения, основанная на представлении об «идолах» или образах,

отделяющихся от предметов и вызывающих в воспринимающем их организме

зрительные ощущения.

Физическое учение Анаксагора.

С точки зрения истории атомистики система Анаксагора представляется

противоречивой и во многом загадочной.Из дошедших до нас фрагментов

сочинения мыслителя из Клазомен с несомненностью вытекает, что эта система

содержала отчетливые элементы стихийного атомизма – того атомизма, который

мы обнаружили также у Эмпедокла и к которому ранняя греческая наука

подходила самым широким фронтом – от Анаксимена до пифагорейцев.

Учение Анаксагора было по сути дела космогонической концепцией,

трактовавшей окружающую нас Вселенную как результат длительного и

закономерного развития, исходный пункт которого – первичное состояние,

представлявшее собою бесформенную и лишенную движения смесь всех вещей. В

первичном состоянии все вещи (т.е. качественно-определенные вещества) были

раздроблены на бесконечное множество беспредельных по малости частиц,

которые не были различимы: 1) по причине их малости и 2) потому что все

заполняли эфир и воздух, в первичной смеси преобладавшие над всеми прочими

вещами.

До обособления вещей была смесь «влажного и сухого, теплого и

холодного, светлого и темного, и земли, содержащейся в большом количестве,

и беспредельных по множеству семян, ни в чем не похожих друг на друга». В

этом состояло существеннейшее отличие «семян» Анаксагора от бескачественных

атомов Левкиппа и его последователей. Другое отличие состояло в том, что

«семена» Анаксагора, в противоположность атомам Левкиппа – Демокрита, были

«беспредельными по малости». Как бы ни было мало данное семя, можно найти

бесчисленное множество семян, которые будут еще меньше и которые будут

обладать теми же качествами – формами, цветами, вкусами и запахами. Понятие

«беспредельного по малости» в этом учении по сути дела очень напоминает

понятие бесконечно малой величины (т.е. такой переменной величины, пределом

которой является нуль) в современном математическом анализе. Мы

сталкиваемся здесь с одним из тех поразительных предвосхищений, которыми

так богата древнегреческая наука. Третье отличие «семян» Анаксагора от

атомов Левкиппа и Демокрита – в любой сколь угодно малой частице любого

вещества (в том числе и в любом семени) содержатся все существующие в

природе вещества и качества.

Когда Анаксагор называет противоположности сухого и влажного,

светлого и темного и т.д., он, по сути дела, имеет в виду стихии,

являющиеся комбинациями в различных пропорциях этих противоположных качеств

(огонь, воздух, воду и землю). Но при этом надо остерегаться прямого

отождествления стихий с соответствующими членами перечисленных пар. Эфир,

воздух и другие стихии представляют собою взятые в различных пропорциях

комбинации всех противоположностей сухого и влажного, светлого и темного и

других. Именно противоположные пары называет Анаксагор «вещами», которые не

возникают и не исчезают, и общее количество каждой из которых остается в

мире неизменным. Стихии же имеют вторичный характер; они могут переходить

друг в друга путем перераспределения противоположностей.

Такова наиболее вероятная, на наш взгляд, реконструкция физической

системы Анаксагора. То, что было изложено по поводу учения Анаксагора на

предыдущих страницах, является, таким образом, лишь гипотезой, обладающей,

однако, тем преимуществом по сравнению с другими, ранее выдвигавшимися по

этому вопросу гипотезами, что она в наибольшей степени учитывает как

дошедшие до нас фрагменты сочинения самого Анаксагора, так и многочисленные

свидетельства позднейших авторов, писавших об Анаксагоре.

Атомистическая концепция Платона.

Физические проблемы мало занимали Платона на протяжении большей части

его творческой деятельности. Его диалоги – начиная от ранних

«сократических» сочинений вплоть до «Софиста» и «Политика», - почти не

содержат той проблематики, которая определяла интересы философов-

досократиков VI – V вв. до н.э. В своих поздних сочинениях Платон неизменно

подчеркивает значение математики: он приходит к убеждению, что занятия

математикой являются важным этапом на пути к познанию вечных, идеальных

истин. И вот, уже на склоне своих лет, Платон пишет «Тимея» – сочинение и

по форме и по содержанию резко отличающееся от всего, что было им создано

ранее. В основной своей части «Тимей» не беседа, а скорее доклад или лекция

об устройстве мира, прочитанная прибывшим в Афины ученым-философом, судя по

всему, представителем пифагорейской школы, именем которого названо все

сочинение. Атомистическая физика Платона обнаруживает при ближайшем

рассмотрении ряд черт, указывающих на ее концептуальную близость к

атомистике Левкиппа – Демокрита. Эта близость касается не деталей, а

некоторых принципиальных положений, общих и для того, и для другого учения.

Необходимость у атомистов была универсальным законом всего, что

совершается в мире. У Платона сфера действия необходимости сильно

ограничена. Общий план мировоззрения он приписывает замыслу Демиурга. То же

относится и к небесным светилам: они были созданы с определенной целью, в

соответствии с общим планом. Для необходимости Платон оставляет

определенную область бытия. Это – область неживой природы в нашем подлунном

мире, где все процессы сводятся, в конечном счете, к взаимодействию и

взаимопревращениям четырех элементов – огня, воды, земли и воздуха. Роль

Демиурга состоит здесь, по-видимому, в оформлении мельчайших структурных

единиц элементов: в дальнейшем же все процессы, в которых участвуют

элементы, совершаются, как и у Демокрита, в соответствии с законами

необходимости.

Но близость учений Платона и Демокрита не ограничивается признанием

роли необходимости в процессах, связанных с взаимодействиями и

взаимопревращениями элементарных структурных единиц вещества. Платон

поясняет, каким образом из первоматерии, которую он называет Кормилицей и

Восприемницей всех вещей, выделились четыре элемента – огонь, воздух, вода

и земля: «четыре упомянутых рода [стихии] были тогда колеблемы

Восприемницей, которая в движении своем являла собой как бы сито: то, что

наименее сходно между собой, она разбрасывала дальше всего друг от друга, а

то, что более всего сходно, просеивала ближе всего друг к другу: таким

образом, четыре рода [стихии] обособились в пространстве».

Однако в отличие от теории Платона атомистика Левкиппа – Демокрита

была учением, имевшим тотальный характер. В основе атомистической концепции

Левкиппа лежала идея бытия, того, что есть. Атом Левкиппа был отнюдь не

структурной единицей материи (такого понятия Левкипп еще не знал); он был

единицей бытия.

В основе атомистики Платона лежит другая, только еще зарождавшаяся в

то время идея – идея материи. Материя у Платона отнюдь не совпадает с

бытием: наоборот, она есть нечто противоположное подлинному бытию. Ибо для

Платона подлинное бытие это, прежде всего, идеальное бытие, мир вечных,

неизменных сущностей, бледным отражением, смутным подобием которых являются

вещи окружающего нас мира. Эти вещи тоже нельзя считать чистыми фикциями:

они обладают реальностью, но это реальность низшего порядка по сравнению с

реальностью умопостигаемых идей. Вывести вещи из одного лишь мира идей

невозможно, ибо несовершенное не может быть ни выведено из совершенного, ни

объяснено им без привлечения какого-то иного принципа. Этим принципом

является материя (Платон называет ее «Восприемницей и Кормилицей всего

сущего»). По словам Платона, - это «начало, которому предстояло вобрать в

себя все роды вещей» и которое поэтому «само должно было быть лишено каких-

либо форм».

Характерной чертой платоновской теории строения вещества, резко

отличающей ее от атомистики Левкиппа – Демокрита, явилось объединение идеи

атомистического строения вещества с идеей элементов. Различия между

элементами Платон объясняет структурой частиц, из которых эти элементы

состоят. Частицы имеют сложную структуру, могут разрушаться и переходить

друг в друга; по этой причине их нельзя называть «атомами», т.е.

неделимыми.

Итак, Платон впервые поставил задачу, которая нашла свое

окончательное решение лишь в науке нашего столетия. Смысл этой проблемы

заключался в том, что частицы отдельных элементов состоят из более мелких

структурных единиц, в большей степени заслуживающих наименование

элементарных, чем получающиеся из них более сложные образования. Уже одной

постановкой этой проблемы Платон стал на голову выше всех своих

предшественников и современников, а также ученых многих последующих

поколений.

Поставив эту проблему, Платон попытался тут же и разрешить ее. Он

приписал частицам четырех элементов формы четырех правильных многогранников

– тетраэдра, октаэдра, икосаэдра и куба – сопоставив с ними соответственно

огонь, воздух, воду и землю. Предельными элементами, или «буквами» мира

вещей, являются, по Платону, два типа не сводимых друг к другу

треугольников – прямоугольные треугольники, стороны которых относятся друг

к другу как 1:1/2:(3/2; и равнобедренные треугольники с отношениями сторон

1:(2/2:(2/2.

Каждая стихия является не одним качественно-определенным веществом,

смешивающимся с другими качественно-определенными веществами в тех или иных

пропорциях, а скорее целым классом веществ, обладающих некоторыми общими

свойствами, но в чем-то способных существенно отличаться друг от друга. С

точки зрения современной физики четыре рода Платона аналогичны четырем

агрегатным состояниям вещества; в конкретных примерах, которые затем

разбирает Платон, эта аналогия становится особенно разительной. Например, и

пламя, и свет, и тепло являются по Платону различными видами огня или, если

угодно, различными представителями класса огнеобразных веществ.

Самая возможность превращений и изменений вещества обусловлена у

Платона взаимодействием разнородных частиц в этом веществе. Если тело

состоит из однородных и равновеликих частиц и при этом не подвергается

никаким воздействиям, то в этом теле не может происходить никаких

процессов. Другое дело, когда вещество представляет собою смесь частиц

нескольких, скажем – двух родов. В системе, состоящей из смеси частиц двух

родов, количественно преобладающие и более устойчивые частицы в конце

концов уничтожат частицы другого, более слабого рода, либо разрушив их и

заставив перестроиться, либо же вытеснив их за пределы системы.

Атомистика Платона существенным образом отличалась от «учений»

физиков предшествовавшей эпохи. По сути дела, это была глубоко продуманная

естественно-научная гипотеза, цель которой состояла в рациональном

объяснении весьма широкого класса явлений природы, до этого выпадавших из

сферы внимания греческих мыслителей. Теория материи Платона была высшей

ступенью развития античной атомистики.

Заключение

На примере многогранного творчества Аристотеля можно отчетливо

увидеть каким образом единая нерасчлененная наука «о природе» распадалась

на самостоятельные научные дисциплины, различавшиеся как по своему

содержанию, так и по методам исследования. В досократовскую эпоху лишь одна

математика начала становиться такой самостоятельной дисциплиной, раньше

всех утвердившей свою независимость. Что же касается прочих

естественнонаучных дисциплин, то они вплоть до Аристотеля имели характер

единой синкретичной науки, методологически слабо выраженной и неотделимой

от натурфилософских спекуляций. Контуры наук нового типа наметились лишь в

биологических трудах Стагирита. В «Истории животных» – это описательная

зоология, в трактате «О частях животных» – сравнительная анатомия, а в

трактате «О возникновении животных» – эмбриология.

Конец IV в. до н. э. ознаменовался началом новой эпохи в истории

народов средиземноморского ареала – эпохи эллинизма. Одной из важнейших

особенностей, характеризовавших эту эпоху, была потеря старой Грецией ее

прежней культурной гегемонии. Прежде всего это относилось к науке. Если

Афины еще продолжали оставаться местом пребывания важнейших философских

школ, то оформившиеся к этому времени специальные науки нашли более

благоприятную почву для своего развития в столицах новых государств, на

которые распалась империя Александра Македонского после смерти своего

создателя.

ЛИТЕРАТУРА

1) П.Е. Заблудовский, Г.Р. Крючок, М.К. Кузьмин, М.М. Левит “История

медицины”, Москва, "Медицина", 1981.

2) М.П. Мультановский "История медицины", изд. Медицина", Москва, 1967.

3) И. Д. Рожанский “Античная наука”, Москва, “Наука”, 1980.

4) И. Д. Рожанский “Развитие естествознания в эпоху античности”, Москва,

“Наука”, 1979.

5) Я. Фолта, Л. Новы “История естествознания в датах”, Москва, “Прогресс”,

1989.

Страницы: 1, 2, 3