Пограничные конфликты озера Хасан

Германией, является силой, с которой необходимо считаться.

Все возрастающий нажим на японское правительство оказывало общественное

мнение Японии: возник ряд обществ содействия сближению с Россией. В

сентябре 1923 г. Японию постигло стихийное бедствие — землетрясение,

которое почти полностью разрушило японскую столицу.

Президиум ЦИК СССР принял постановление о выделении 200 тыс. руб. золотом,

и в Японию на пароходе «Ленин» были отправлены медикаменты и

продовольствие. И, естественно, этот акт доброй воли завоевал симпатии и

поддержку широких кругов общественности Японии[10]. Активную роль в деле

сближения двух стран играл мэр города Токио — виконт Гото Симпэй.

Дальновидный политик — Гото, опасаясь проникновения США на Дальний Восток,

выступал за сближение с Россией уже вскоре после русско-японской войны. В

те годы он был едва не самым выдающимся среди японских ораторов.

Великолепно зная и чувствуя свою аудиторию, всегда умел произвести на нее

впечатление.

Усилия Гото в пользу установления и развития советско-японских отношений

отражали как популярность этих идей в народе, так и заинтересованность

определенных деловых кругов, которые имели интересы на русском Дальнем

Востоке. Несмотря на преклонный возраст, Гото проделал утомительно долгий

путь в «красную столицу», так как был уверен, что будущее его родины во

многом зависит от хороших отношений с Советским Союзом.

По его инициативе в феврале 1923 г. в Токио начались неофициальные советско-

японские переговоры. И хотя они не дали каких-либо результатов, советская

сторона смогла определить основные спорные вопросы и выяснить позицию

японского правительства.

Ослабление Японии в результате решений Вашингтонской конференции и

внешнеполитическая изоляция побудили все же японское правительство

возобновить переговоры с СССР о нормализации отношений. В январе 1925 г.

они завершились подписанием «Конвенции об основных принципах

взаимоотношений». Вот. 1 этого документа указывалось, что между СССР и

Японией устанавливаются дипломатические и консульские отношения. В

соответствии с Протоколом «А», приложенным к Конвенции, японское

правительство обязалось полностью вывести войска с Северного Сахалина к 15

мая 1925 г. Протокол «Б» был специально посвящен вопросу о концессиях.

Правительство СССР заявило о готовности предоставить японским подданным

концессии на эксплуатацию минеральных, лесных и других естественных

богатств. Привлечение японского капитала должно было ускорить

восстановление хозяйства Дальнего Востока. Спустя полгода в Японии были

организованы 2 крупных общества с участием правительства —

Северосахалинское нефтепромышленное акционерное общество и

Северосахалинское каменноугольное акционерное общество.

Прогрессивная общественность, деловые круги Японии активно поддерживали

соглашение. Агрессивные же, антисоветские элементы откровенно выражали

недовольство соглашением в печати и с трибуны парламента, заявляя, что

переговоры представляют собой поражение японской дипломатии. Больше всего

вызывала недовольство военщины необходимость вывести войска с Северного

Сахалина. Командование армии считало войну с СССР неизбежной, а «потерю»

Северного Сахалина — ослаблением своих стратегических позиций. Агрессивную

политику Японии против СССР поддерживали так называемые «новые» концерны,

возникшие незадолго до Первой мировой войны. Они нажились на военно-

инфляционной конъюнктуре во время войны, но оказались в трудном положении в

период экономического кризиса.

В апреле 1927 г. известный милитарист генерал Гиити Танака сформировал

новый кабинет. Приход к власти Танака означал, что в правящих кругах Японии

взяли верх наиболее реакционные элементы. Известен пространный меморандум

Танака, предоставленный императору в июле 1927 г., в нем излагалась

агрессивная внешнеполитическая программа японского милитаризма.

В сложных условиях в то время приходилось работать в Японии советскому

посольству и полпреду СССР в Японии Алексею Антоновичу Трояновскому (с 16

ноября 1927 г. – по 1933 год). Советское правительство поставило перед

своими дипломатами четкую задачу: создать более здоровую атмосферу во

взаимоотношениях с Японией и активно бороться против попыток военщины

развязать войну против СССР. А реакционные японские газеты писали о

«дьявольской руке Красной России», которая вторгается во внутренние дела

страны. Они призывали следить за действиями русского посольства «дворца

скрытого дьявола большевизации Японии».

Вокруг личности Трояновского также нагнеталось недоброжелательство. Газета

«Заря» с провокационной целью писала: «Мы должны поздравить Японию, которая

получила в подарок от своей соседки редкого в Советской России специалиста

по разрушению Азии — Трояновского». Не только реакционная пресса, но и

отдельные политические деятели не переставали склонять на все лады

«коммунизм», «красную опасность», называли Трояновского «опасной

личностью». Советские дипломаты использовали любую возможность для того,

чтобы довести до сведения и сознания широких слоев японского народа

основные принципы внешней политики СССР.

На предложение советского полпреда заключить пакт о ненападении в марте

1928 г. (а такие предложения были сделаны советским правительством и в

1926, и в 1927 г.),— ответ Танака был один: «Для этого еще не пришло время.

События должны развиваться постепенно. Не будем торопиться. Если сразу

слишком высоко забраться, можно и упасть[11]». Г. В. Чичерин — народный

комиссар иностранных дел СССР — называл Японию страной самой тонкой в мире

дипломатии. И многие годы эта дипломатия была направлена на осуществление —

последовательными этапами — широкой экспансии в бассейне Тихого океана.

К разработке планов военного нападения на СССР японская военщина приступила

с 1928 г. Эти планы существенным образом отличались от обычных оперативных

планов, составление которых являлось функцией генерального штаба. Планы

войны против СССР «кодовое название — Оцу» никогда не носили условного,

теоретического характера, они всегда отличались конкретностью и

тщательностью разработки. Мировой экономический кризис привел к серьезному

обострению международной обстановки. В Японии сокращалось производство,

росла безработица, ухудшалось положение трудящихся. Выход из кризиса

японские правящие круги искали на путях экспансии. 18 сентября 1931 г.

японские войска напали на Китай и предприняли оккупацию его северо-

восточных провинций. Материалы Токийского процесса неопровержимо доказали:

«как оккупация Манчжурии, так и вторжение в Китай исходили из конечной

стратегической цели Японии — войны против СССР». К разработке плана

военного нападения на СССР японская военщина приступила с 1928 года. Эти

планы существенным образом отличались от обычных оперативных планов,

составление которых являлось функцией генерального штаба. Планы войны

против СССР кодовое название — «Отцу» никогда не носили условного,

теоретического характера, они всегда отличались конкретностью и

тщательностью разработки. Благодаря этим планам японцы намеревались

захватить: Приморье, Приамурье, Забайкалье, Камчатку, Северный Сахалин и

другие территории Дальнего Востока, и /МНР/[12].

«Антисоветская свистопляска» в Японии, как говорил полпред Трояновский,

достигла своего апогея. Зашевелились и белогвардейцы, осевшие на Японских

островах. В Токио пожаловал белогвардейский генерал Семенов. Агрессивные

империалистические круги призывали правительство отбросить колебания и

напасть на СССР, не откладывая дела в долгий ящик. Военный министр Араки

утверждал, что рано или поздно война между Японией и СССР неизбежна, что

страну надо готовить к этой войне.

Араки, убежденный фашист, был одним из активнейших участников оккупации

советского Дальнего Востока. Деятельность советского посла он называл

«интригами» и говорил своим приближенным, что не верит в откровенность

русских, когда они надевают френч и цилиндр. Трояновскому удалось в октябре

1932 г. встретиться с Араки. Своим визитом Трояновский вызвал

замешательство в кругах японской военщины, вынуждая ее менять

наступательную тактику, лавировать. Укреплялось влияние реалистически

мыслящих японских политиков, считавших войну против СССР ловушкой для

Японии, в которую ее хотели втянуть заинтересованные западные державы.

Резко осуждая японскую агрессию против Китая, советское правительство в то

же время стремилось не дать возможности милитаристским реакционным силам в

Токио обострить отношения между СССР и Японией. Оно предприняло серию

гибких дипломатических шагов, направленных на предотвращение новой

антисоветской интервенции. Стараясь предотвратить, остановить дальнейшее

развитие японской агрессии, советская дипломатия пыталась убедить

правительство Чан Кайши в необходимости объединения усилий обоих

государств.

31 декабря 1931 г., воспользовавшись проездом через Москву назначенного на

пост министра иностранных дел Японии Иосидзава, НКИД предложил заключить

советско-японский пакт о ненападении. Было заявлено, что СССР заключил

пакты о ненападении и нейтралитете с Германией, Турцией, Афганистаном,

парафировал пакт с Францией, что ведутся переговоры с Финляндией, Латвией,

Эстонией и Румынией. «Мы будем связаны пактами со всеми соседями. Япония

является единственным соседом СССР, который не заключил с ним пакта о

ненападении и не ведет переговоров о таком пакте. Такое положение является

ненормальным. Переговоры о пакте длительное время вел полпред Трояновский.

Представители японского правительства всячески их затягивали, говорили о

желательности заключения «союза» между Японией, СССР и Германией или же

союза между Японией, СССР и марионеточным государством Маньчжоу-го».

Японское правительство дало ответ на советские предложения только спустя

год. 13 декабря 1932 г. оно отклонило предложение о заключении пакта под

предлогом того, что Япония и СССР являются участниками многостороннего

пакта Бриана — Келлога, и это делает излишним заключение специального пакта

о ненападении. В качестве другого предлога приводилось соображение о том,

что «еще не созрел момент для заключения пакта о ненападении». Весьма

показательно то, что пакт о ненападении был отклонен японским

правительством на другой день после опубликования сообщения о

восстановлении отношений между СССР и Китаем. Японская дипломатия

рассматривала подобный поворот событий как свое крупное поражение.

В дальнейшем советское правительство вновь поднимало этот вопрос. Однако

Япония, бесповоротно вставшая на путь агрессии, постоянно имея в виду

будущую войну против Советского Союза, отклонила мирные предложения.

Дипломатия СССР вынуждена была проводить осторожную политику. Учитывая

непрекращающиеся провокации японской военщины на КВЖД и желая лишить

японских империалистов всякого повода спровоцировать войну, советское

правительство в июне 1933 г. предложило Японии приобрести эту дорогу. 26

июня по этому вопросу начались переговоры, которые, однако, затянулись

почти на два года. Они проходили в очень сложной обстановке, с большими

перерывами, маньчжурская делегация, которой фактически руководили японцы,

предложила явно несерьезную цену — 50 млн. иен (20 млн. золотых

рублей)[13].

Конференция зашла в тупик и прекратила свои заседания. Отказываясь занять

какую-либо конструктивную позицию в переговорах, власти Японии и Маньчжоу-

го усилили бесчинства на КВЖД, порчу путей, налеты и т. п. В отчете

полпредства СССР в Токио японская политика характеризовалась следующим

образом: « 1933 год был одним из наиболее напряженных в советско-японских

отношениях. Особенного напряжения эти отношения достигли осенью, когда

японцы сделали попытку фактически захватить в свои руки КВЖД, и когда

пропаганда войны с СССР со стороны японской военщины достигла наивысшего

размера[14]».

Советское правительство было вынуждено пойти на большие уступки, продав

дорогу за цену намного ниже ее действительной стоимости ради сохранения

мира на Дальнем Востоке. 23 марта 1935 г. было подписано соглашение о

приобретении дороги властями Маньчжоу-Го за 140 млн. иен. Это было

значительно меньше тех средств, которые в свое время были вложены русским

правительством в строительство КВЖД.

После военного переворота в Японии в феврале 1936 г. отношения между

Японией и СССР продолжали оставаться напряженными. Характеризуя эти

отношения, нарком по иностранным делам СССР в беседе с японским послом в

Москве Сигэмицу в декабре 1936 г. отмечал, что ни на одной границе СССР нет

такого беспокойства, как на советско-маньчжурской[15]. Особо надо отметить,

подчеркивал нарком, набеги на советские территории, и упорный отказ Японии

от заключения пакта о ненападении.

Если к этому добавить агитацию и пропаганду в японской прессе и книгах в

пользу экспансии Японии за счет СССР, «то не приходится удивляться, что мы

вынуждены были против воли, с большими материальными затратами

сосредоточить большие военные силы на Дальнем Востоке в целях самозащиты».

Планируя войну против советского государства, японские милитаристы отдавали

себе отчет в том, что Японии одной едва ли удастся нанести ему поражение. И

поэтому они стремились найти себе союзника, что вполне совпадало и с

планами гитлеровцев. Несмотря на серьезные предупреждения советского

правительства 25 ноября 1936 г. Япония подписала с Германией так называемый

«Антикоминтерновский пакт». В секретном соглашении, ставшем известным лишь

в 1946 г. на Токийском процессе. Советский Союз был назван в качестве

главной «цели» пакта. Прямым результатом заключения «Антикоминтерновского

пакта» явилось резкое обострение советско-японских отношений. Не проходило

ни одного месяца без того, чтобы в наших газетах не появилось два-три, а

иногда 8-9 сообщений о нарушениях японской стороной нормальных

взаимоотношений и вынужденных заявлениях и протестах со стороны советского

правительства. В ноябре 1937 г. к «Антикоминтерновскому пакту»

присоединилась Италия. Так было достигнуто политическое единство трех

агрессоров.

В правительственных и военных кругах Японии усилилась подготовка «большой

войны» против СССР. Главными элементами в ней были ускорение создания

военного и военно-промышленного плацдарма в Манчжурии и Корее, расширение

агрессии в Китае и захват наиболее развитых районов Северного, Центрального

и Южного Китая. Программа была одобрена правительством генерала С. Хаяси,

пришедшего к власти в феврале 1937 г. На первом же заседании правительства

генерал Хаяси заявил, что «с политикой либерализма в отношении коммунистов

будет покончено». Это означало, что Япония выбрала путь решительных

действий в соответствии с условиями «Антикоминтерновского пакта». В

японской печати стали появляться откровенно антисоветские статьи с

призывами «к маршу до Урала»[16].

Кабинет Хаяси вскоре был вынужден уйти в отставку, уступив место новому

правительству во главе с принцем Ф. Коноэ, политическая платформа которого

была открыто антирусской.

Советское правительство принимало энергичные меры, чтобы сохранить мир на

дальневосточных границах. 4 апреля 1938 г. СССР предложил Японии мирным

путем разрешить все спорные вопросы. Предложение не встретило

положительного отклика со стороны Японии.

В мае-июне 1938 г. милитаристские круги Японии развернули широкую

пропагандистскую кампанию вокруг так называемых «спорных территорий» на

границе Маньчжоу-Го с Приморьем.

Таким образом, в рассматриваемый период правящие круги Японии стояли на

платформе воинствующего антисоветизма и безудержной агрессии, что не могло

не привести к обострению отношений между нашими странами.

Вооружённый конфликт в районе озера Хасан.

Освещение истории советско-японских отношений не может быть объективно без

учета таких инцидентов как вооружённая провокация в районе озера Хасан.

Почему же японская военщина решилась развязать провокацию провокации в этом

районе? Объяснить это можно следующими обстоятельствами:

Во-первых, захватнические действия японских милитаристов были частью общей

агрессивной политики Японии, проводящей ею с конца с конца 19 века по

отношению к России, и особенно усилилась после победы Октябрьской

революции. Японские империалисты в 20-30-е годы были злейшими врагами

советского народа.

Во-вторых, японский империализм стремился разрешить противоречия выйти из

создавшегося тяжелого экономического положения, отвлечь внимание народных

масс от внутренней жизни страны новой войной и тем самым поднять престиж

правительства, не только в своей стране, но и вне нее.

В-третьих, японские империалисты рассчитывали поднять «воинский дух»

армии, уставшей от затяжной войны против китайского народа.

В-четвёртых, провокация в районе озера Хасан – были проявлением общего

оживления фашистских и профашистских сил в Японии, Германии, Италии, когда

уже было образованно два очага один – на Дальнем Востоке, в Японии, второй

– в Европе, в Германии, При этом наиболее напряженным был дальневосточный

очаг военной опасности.

В-пятых, у японской военщины были соображения чисто военно-стратегического

порядка, высоты Заозерная и Безымянная находятся в 130 км. от Владивостока

с них просматривается значительная часть территории Приморья, и в случае

развязывания войны против СССР отсюда можно было захватить Владивосток и

все Приморье. (см карту 1) .

Таковы, думается, основные причины, толкавшие японских империалистов на

провокации в районе озера Хасан. Они, и их западные союзники хотели

проверить прочность советских дальневосточных границ и, развязав военные

действия на Дальнем Востоке, ускорить нападение на СССР фашисткой

Германии, создав тем самым против нашей страны два фронта.

В конце 1937 года в Манчжурии на границе с Советским Союзом и /МНР/

японской военщиной было создано тринадцать укреп районов. В каждом из них

можно было разместить от одной до трех пехотных дивизий. Половина из 13-

ти Уров было построено у границ нашего Приморья. Япония развернуло в

Манчжурии бурное строительство дорог, военных объектов, предприятий,

расположенных в непосредствен ой от границ СССР. В Северной и Северо-

Восточной Манчжурии была сосредоточена основная группировка Квантунской

армии (около 400 тыс., что составило 2/3 всей японской армии)[17].

В Манчжурии готовился мощный военный плацдарм для нападения на СССР. Кроме

того, японцы держали резервные армии в Корее[18].

С начала 1938 года обстановка на всей дальневосточной границе продолжала

оставаться сложной и напряженной. Японские правящие круги поощряли

военное командование на организацию и проведение провокаций на границе с

Советским Союзом, при этом ставились конкретные цели: осложнить советско-

японские отношения и толкнуть СССР на войну. Так в январе японцы пытались

захватить высоту на участке «Золотая» Гродековского погранотряда.

Пограничники эти замыслы пресекли. Подобная провокация последовала в

феврале на участке заставы «Утиная» Посьетского погранотряда.

В этих условиях командование ОКДВА, Тихоокеанского флота, краснознаменных

пограничных и внутренних войск Дальневосточного края, соединений и частей,

пограничных отрядов и застав принимало меры по отражению вражеских

провокаций. 14 апреля начальник Посьетского отряда полковник Кузьма

Евдокимович Гребник издал приказ о подготовке застав и подразделений к

оборонительным боям в связи с намереньями японцев совершать вооруженные

провокации на границе.

22 апреля 1938 года командующий ОКДА маршал В. Блюхер отдал приказ…

О проведении авиации, частей зенитной обороны, службы ВНОС (воздушного

наблюдения, освещения, связи) и укрепрайонов. В состояние повышенной

боеготовности, в связи с попыткой внезапного нападения японцев на

приграничные гарнизоны особенно в Южном Приморье (залив Посьет –

Славянка)[19].

Привести к 25 апреля в оборонительное состояние районы расположения застав,

приспособив сооружения полевого типа для круговой обороны[20].

С приближением лета командование войск Дальнего Востока было в немалой

степени озадачено необходимостью скорейшего и точного определения района

Приморья, предназначенного противником для провокации.

Позже станет известно, что японцы, их генеральный штаб к выбору места

вооруженного конфликта подходили очень расчетливо. Участок по их планам,

должен быть таким, где им уже впервые дни боевых действий поставить в

невыгодное положение пограничников. В случае неудачи - максимально

облегчить уход их войск от полного разгрома.

Свои пограничные провокации правительство Японии тщательно готовило как в

военном, так и в дипломатическом отношении, обращая особое внимание на

выбор момента нападения, место завязки конфликта и методы его

дипломатического прикрытия.

Развязывая вооруженный конфликт, японская военщина учитывала условия

местности, крайне не неблагоприятные для сосредоточения и развертывания

советских войск. Особенность этого района заключалось в удаленности от

основной территории Приморского края на 150-200км.

Немало важное значение имел и тот факт, что советская территория в

указанном районе очень мало населенных пунктов, и в хозяйственном отношении

была слабо освоена.

Учитывая нарастающую угрозу военного нападения. Советское правительство 28

июня 1938 года преобразовало ОКДВА в Дальневосточный Краснознаменный фронт,

в состав которой вошли две армии (1-я Приморская – командующий комбриг К.

П. Подлас; 2-я Отдельная Краснознаменная –командующий комкор И С Конев) и

Страницы: 1, 2, 3