Национальная политика в Карелии с 1929 по 1933 гг.

Карелию около 25 тысяч человек из разных областей Советского Союза, прежде

всего родственных финскому населению. По вопросу привлечения местных

националов в производство уже на VIII съезде возникли разногласия. В

докладе Наркомтруда АКССР говорится о необходимости взятия решительного

курса по созданию кадров карельского пролетариата путём:

А) создания при промпредприятиях в первую очередь деревообрабатывающей,

горной и металлургической промышленности, специальных курсов подготовки

рабочих из подростков и переростков националов;

Б) увеличения на предприятиях процента брони из националов и

В) посылки на работу через Биржу Труда националов наравне с членами союза.

Так Власов, представитель Карпрофсовета, понимая, что 9% национальной

прослойки на предприятиях это мало и нужно принимать, безусловно, какие-то

меры, в то же время негодует: «…Эти меры должны быть иного порядка, чем

это предлагается в тезисах Наркомтруда. В этих тезисах говорится, что

националы должны посылаться на работу наравне с членами союза. Если бы мы

стали проводить этот пункт, то мы столкнулись бы с затруднениями. Во-

первых, мы создали бы огромную безработицу среди русских и, во-вторых,

искусственно оттянули бы из деревни тех националов, которые в обычных

условиях там жили бы всё время»1. Таким образом, в проведении национальной

политики в самом руководстве не было полного единодушия. Но всё же,

несмотря ни на какие разногласия, политика финнов претворялась в жизнь,

начиная с 1929 г. и до 1933 г..

VIII Всекарельский съезд Советов принял пятилетний план развития

народного хозяйства и культуры Карелии. Были открыты широкие перспективы.

Предусмотренные планом темпы подъёма промышленности республики были более

высокими в сравнении со средними показателями по стране. Как уже

говорилось ранее, наибольшее развитие должна была получить

лесозаготовительная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная

промышленность. Генеральная линия партии внимательного отношения к

национальным чувствам народов была направлена на быстрейшую ликвидацию

фактического неравенства между отсталой окраиной и передовыми центрами

страны, то есть ликвидацию отсталости ранее угнетённых народов, создания

национальных кадров, развития национальных культур. В 1928 г. Карелия была

подчинена Ленинградскому обкому ВКП(б). М.Кангаспуро полагает, что это

означало «конец экономической автономии», и «с этого момента направление

развития республики однозначно определялось решениями центра»2. В своей

статье он приводит слова Герхарда Зимона: «Первый пятилетний план с самого

начала был обращён против самоуправления национальных автономий.

Централизация противопоставлялась регионализации и самостоятельному

развитию окраинных областей. Это означало интеграцию их экономики с

российской в качестве поставщиков сырья»3. Конечно, влияние центра было

очень сильным. Но внимание Москвы и Ленинграда было вполне естественно.

Находившиеся у руководства республикой красные финны с их особым взглядом

на западного соседа Финляндию не вызывали особого спокойствия у центра.

Каждая из сторон «тянула верёвку в свой угол». Центру было необходимо

получать доход с экспорта карельского леса и продукции лесной

промышленности. Финское же руководство стремилось к как можно большей

независимости от центра.

В июле 1929 г. вопрос о национальной политике в Карелии

рассматривался в ЦК и Оргбюро ВКП(б). Москва одобрила политику финнов, и

после её указаний в республике был проведён IV объединённый пленум

Карельского обкома и областной контрольной комиссии ВКП(б). Ответственный

секретарь обкома Густав Ровио сделал доклад «Текущие задачи национальной

политики в Карельской автономной Советской Социалистической республике».

Задачи предусматривали значительное расширение общественных функций

финского литературного языка и интенсивную подготовку национальных кадров

для различных отраслей народного хозяйства. Кроме того, одобрение

Политбюро ЦК ВКП(б) получили инициативы Г.Ровио и Э.Гюллинга по

привлечению в Карелию американских финнов – специалистов в лесном

хозяйстве и по развёртыванию на базе Отдельного Карельского егерского

батальона егерской бригады. Областной контрольной комиссией ВКП(б) и

обкомом была одобрена программа карелизации. Её основные положения были

направлены на:

«1.Увеличение доли национального рабочего класса (переселение и

коллективизация).

2.Расширение национального профессионального и политического образования

(квоты).

3.Увеличение доли националов среди членов партии, даже если они и не

являются рабочими.

4.Увеличение количества националов в советах и других административных и

хозяйственных органах (в том числе за счёт формально некомпетентных или

выдвиженцев).

5.Преобразование национальных школ в финские и увеличение числа

финноязычных учителей.

6.Значительное расширение издательской деятельности на финском языке, в

том числе увеличение завоза литературы, опубликованной в Финляндии,

поскольку в Финляндии есть значительное количество идеологически вполне

пригодной и весьма важной литературы.

7.Открытие в Петрозаводске национального театра и дома просвещения.

8.Преимущественное развитие пограничных национальных районов.

9.Выбор места жительства переселенцев в соответствии с их национальностью

так, чтобы русские поселялись бы в русских районах, а националы –

преимущественно в национальных районах»1.

Помимо этого были предоставлены сведения о национальном составе

руководящих советских органов. Показатель карелизации в высших советских

органах был большим. В ЦИК и СНК националы (финны и карелы) составляли

большинство. В районных исполкомах доля националов составляла 40%, а в

сельсоветах – 53,5%. В других организациях положение было хуже. Вопрос о

коренизации аппарата привлекал внимание всех съездов и совещаний органов

юстиции Карелии. Её постоянный недостаток стал следствием создания

«института практикантов», помимо этого националам теперь отдавалось

предпочтение при командировании на юридические курсы. В районах с

национальным населением было создано к 1932 году семь судебных участков с

судоговорением на родном языке. Задача выращивания кадров из националов

была особенно важна: «Необходимо ковать…кадры из националов, создавать из

них хороших большевиков, ибо на одних присылаемых нельзя вывести ту

колоссальную работу, которая там (в национальных республиках)

развёртывается»1. В свете этих указаний и специальных постановлений IX

Всекарельского съезда Советов НКЮАКССР решил увеличить в органах юстиции

национальную прослойку (карелы, финны) с 18 до 24 человек. Ещё в 1930 г.

была поставлена задача, которая предусматривала обслуживание национальных

районов в полной мере на национальном языке, с учётом нового районирования

и национальных особенностей. Четыре из шестнадцати судебных участков

перешло уже тогда к судоговорению и делопроизводству на финском языке, и

два национальных участка – только к судоговорению на национальном языке. В

1933 г. число последних было увеличено до пяти. Состав участковых

прокуроров, хотя и был укомплектован на 50% националами, всё же не мог

полностью обслуживать национальные районы, так как судебные участки были

слишком обширны по своей территории.

Ещё в 1927 г. не совсем удачно были построены так называемые

смешанные районы. Из 69.895 человек населения смешанных районов 69,2%

составляло русское население, а 30,8% составляли националы. Такое

положение тормозило коренизацию государственного аппарата и культурно-

просветительских учреждений АКССР. «Из 26 районов только 12 были чисто

национальными, а остальные 14 состояли из 8 русских и 6 смешанных районов,

то есть фактически тоже русских»2,- пишет Д.Бихдрикер. Следовательно там

не могло быть серьёзной коренизации. В 1930 г. было проведено новое

административно-территориальное районирование. Теперь из 19 районов 4 было

заселено русскими (вместо 8), смешанных же стало 5 (вместо 6), остальные

10 районов были с карельским и вепским населением (9 карельских и 1

вепский район). В смешанных районах удельный вес националов составлял

теперь 19,5%. Таким образом удалось уменьшить число националов в смешанных

районах на 6.920 человек (10.615 вместо 17.535), то есть на 39,8%. Кроме

того был повышен удельный вес национальных районов в республике с 43% до

57%. Эти мероприятия были направлены на улучшение обслуживания

национальных меньшинств.

В постановлении Президиума ЦИК КАССР по докладу Наркомата РКИ КАССР

о подготовительной работе к чистке советского аппарата от 29 июня 1929 г.

обращается особое внимание «…на коренизацию низового советского аппарата в

районах с большим количеством карельского населения, а так же

пограничных»1. По национальности члены советов и исполкомов распределились

таким образом, что в сельсоветах в 1929 г. карелы составляли 49%, превышая

долю русских (46,2%). Вепсы составляли 2,9%, число финнов же было ещё

меньше – 1,6%. В РИКах число русских, наоборот, увеличивается (55,7%). На

карелов приходится 33,3%, вепсов - 3,6%, финнов - 6,7%. В Горсоветах дело

обстояло иначе. Число русских здесь было в абсолютном большинстве (76,4%).

Карелы составляли всего лишь 3,9%. Финны и вепсы вообще отсутствовали. Эти

цифры не были случайностью. Карелы и вепсы, являясь коренным населением

республики, жили преимущественно в сельских районах, поэтому при

выдвижении на руководящие должности в сельсоветах они составляли

большинство. Наименьшей доля националов была среди творческой и

технической интеллигенции. Русские составляли абсолютное большинство среди

рабочих, которые были провозглашены ведущим классом общества, и,

естественно это было большой проблемой.

Результаты политики коренизации в Карелии в 1930 г. соответствовали

в удельном отношении ситуации в других автономиях европейской части

Российской Федерации. В последующие три года доля национального населения

среди работников центрального аппарата в Карелии уменьшалась, но не

значительно (-1%). Ко всему прочему положение республики было осложнено

ещё и тем, что она входила в число автономий с долей национального

населения меньше половины. В 1926 г., еще до начала промышленной миграции,

она составила 37,4 %. Согласно тезисам Г. Ровио в руководящих кругах,

среди партийного аппарата, также наблюдался неверный национальный курс.

Доля русских среди членов партии превышала их долю в общей численности

населения. На 1 января 1929г. в партийной организации их состояло 64,23%.

Карелов среди членов партии было значительно меньше, чем их доля в общей

численности населения. В партийной организации они составляли 15,46%. За

пределами обсуждения остался важнейший вопрос - особое положение финнов. В

партии их насчитывался 541 человек, то есть чуть меньше, чем карел(587

чел.). Но доля финнов в общей численности населения, по сравнению с

карелами была примерно в 40 раз меньше.

В целом успехи, достигнутые в области коренизации аппарата на 1 июля

1931 года, выражались в следующих цифрах:

«1)доведено до 22,4% количество работников центральных учреждений,

владеющих карело-финским разговорным языком;

2)доведено до 11,8% число работников центральных учреждений, владеющих

финской письменностью;

3)доведено до 12,7% число работников националов в центральных учреждениях;

4)число карел и финнов в выборных органах доведено: по КарЦИКу до 67,2%,

по РИКам до 46,5% и по сельсоветам до 55,1%»1.

Вопрос об увеличении количества иноязычных кадров и их выдвижение на

руководящие должности был очень важен.

Решение секретариата Карельского обкома о национальных квотах для

учебных заведений принятое в сентябре 1929 г., было первым шагом

использования карелизации в качестве политики, направленной на цели

красных финнов. В Карелии были введены квоты, означавшие преимущества по

национальному признаку. Это было ошибкой, так как зачастую их следствием

являлось отстранение лучше образованных русских. Отсюда нехватка

подготовленных национальных кадров. Ведь количество образованных красных

финнов не было безграничным. В мае 1932 г. СНК принял постановление, по

которому чиновники обязывались повысить количество националов среди

учащихся техникумов и других учебных заведений до 60%. Ранее ставилась

цель, чтобы националам отводилось до 50% мест в учебных заведениях. Однако

и эта задача оказалась для многих из них непосильной. Постановление

означало так же, что под видом осуществления национального равноправия,

существенно ограничивался доступ к образованию русских, составлявших

большинство населения Карелии. Для 65% русского населения Карелии

оставалось лишь 40% мест в учебных заведениях. Для националов же,

составлявших 35%, резервировалось 60% мест. Но так как от образования

нельзя было ожидать немедленной отдачи в деле подбора подходящих людей на

руководящие должности, было решено назначать на эти должности карелов,

финнов, вепсов, отличившихся в труде, даже несмотря на их недостаточное

образование. Это противоречило третьему пункту программы карелизации, где

предусматривалось увеличение доли националов среди членов партии, даже

если они не являлись рабочими. В свою очередь сам третий пункт не

соответствовал указаниям ЦК ВКП(б), согласно которым основной упор

следовало делать на расширение членства рабочих. До 1929 г. их численность

составляла меньше половины, поэтому ЦК ВКП(б) уделял этому особое

внимание. Не остался в стороне и вопрос о «выращивании и увеличении

пролетарских элементов из националов при наборе дополнительной рабочей

силы на предприятиях, в особенности на вновь открываемых»1. Местное

карельское и вепское население, составляя в общей численности меньший

процент, чем русские, проживало в основном в сельской местности. Так или

иначе, они были в большей мере связанны с деревней и соответствующим

образом жизни. Поэтому одной из важнейших установок пятилетнего плана было

«…создание кадров из рабочих националов при новых фабриках и заводах…»2.

Проблема рабочей силы влияла на выполнение производственных планов, в

целом на Карельское народное хозяйство как непосредственно, так и

косвенно. В постановлении VIII Всекарельского съезда Советов, заслушавшего

доклад Наркомтруда, отмечалось отставание в подготовке квалифицированной

рабочей силы от растущей в ней потребности. Фиксируя ряд недочётов в деле

профтехнического образования, было предложено всем «заинтересованным

органам совместно с профсоюзами:

А) составить уточнённый пятилетний план воспроизводства квалифицированной

рабочей силы до окончательного утверждения пятилетнего плана, увязав его с

планом промышленности Карелии;

Б) принять решительные меры по налаживанию и укреплению существующей сети

школ фабзавуча и организации всех ФЗУ в соответствии с потребностью

промышленности, а так же приспособить лесной техникум к выпуску

специалистов по лесозаготовкам и сплавам;

…

Е) проводить контрактацию оканчивающих ВТУЗы и техникумы преимущественно

из местного населения;

Ж) установить категорическую необходимость решительного втягивания в

систему профтехнического образования карельской молодёжи из батраков и

беднейшей части населения»3.

Это постановление было следствием того, что на 1929 г. в техникумах

русских обучалось 245 человек, а националов – 259 человек; в профшколах,

соответственно – 115 и 53 человека, в ФЗУ – 91 и 6 человек, в ВУЗах 94 и

32 человека.

При комплектовании учреждений по профобразованию ставилось целью

подготовка квалифицированной рабочей силы из карельского населения.

Поэтому в них карел должно было приниматься от 50% до 75%, с привлечением

при этом так же карел из Тверской губернии. Это мотивировалось

недостаточностью национального населения Карелии, вследствие чего

привлечение квалифицированных сил, и особенно рабочих, извне Карелии было

необходимо. Для того чтобы осуществить это нужно было организовать школы

повышенного типа с обучением именно на финском языке в других районах

РСФСР с карельским и финским населением (Тверская губерния, Ленинградская

область). По замыслам карельского руководства республика должна была

участвовать в финансировании этих учреждений. Оканчивающие такие школы

должны были закрепляться за Карелией путём предоставления им стипендии. За

1927-1929 гг. включительно было пропущено через разные формы и методы

подготовки и переподготовки советских кадров 671 человек. Из них

национальных кадров (карел, финнов) подготовлено и переподготовлено было

403 человека или 60,1%. В 1930 г. всего через подготовку и переподготовку

прошло 336 человек, националов - 181 человек или 54%. А в 1931 г.

переподготовлено было и того меньше – 355 человек, из них националов 175

человек или 57%. Таким образом, наблюдается тенденция к снижению

подготовки и переподготовки кадров.

§3.Переселенческая политика.

Проблема рабочей силы продолжала оставаться главной в те годы.

«Лесозаготовительные организации не были готовы к активной вербовке

рабочей силы, надеясь на «естественный приток». Это привело к тому, что в

лесной промышленности в 1931 г. потребность в рабочей силе была обеспечена

только на 50%»1,- пишет Сари Аутио. В связи с резко возросшими рубками,

вывозками и сплавом местной рабочей силы стало не хватать. Сезонные

рабочие, прибывавшие сюда, увеличивали производственные затраты, ведь

рабочих нужно было доставлять из-за пределов Карелии. Подобная практика

стала убыточной из-за расходов на перевозки и низкой производительности

труда сезонных рабочих. Руководство Карелии выступало неоднократно с

предложениями к Московскому и Ленинградскому областным исполкомам

«…оказать широкое содействие Карелии в направлении на её территории

переселенцев из числа карел, проживающих в этих областях…»1. Ввиду

небольшой активности этих исполкомов карельское руководство всё же делало

ставку на использование местной рабочей силы из-за её низких

производственных затрат. Но всё же целью было заполучить в Карелию на

постоянное жительство квалифицированных рабочих. Был найден ещё один путь

создания квалифицированных рабочих кадров. Началась широкомасштабная

кампания по вербовке иностранной рабочей силы из США, Канады и Финляндии.

В начале 30-х годов переселенческое движение зарубежных трудящихся

финнов в Карелию получило особенно широкий размах. По подсчётам И.Р.Такала

в республику в 1932 г. их приехало 75% от общего количества мигрантов. Из

них 3.754 человека были переселенцы из Финляндии и Северной Америки,

остальные 4.000 человек – финноперебежчики. Вообще И.Р.Такала делит

условно финских иммигрантов советского периода на три группы, взяв за

основу причины миграции, время прибытия и место их исхода. Это –

политэмигранты или, иначе говоря, красные финны, перебежчики и

североамериканские переселенцы. До 1930 г. в Карелию главным образом

прибывали политэмигранты. По некоторым подсчётам в середине тридцатых

годов их насчитывалось 2-3 тысячи человек. Они прибывали на работу в

Карелию через Петроград (Ленинград) на протяжении всех двадцатых годов и

трудились в самых разных областях народного хозяйства. Большинство из них,

переехав в Советский Союз, вступало в члены ВКП(б). До середины тридцатых

годов политэмигранты занимают видные должности в партийном советском

государственном аппарате. Они руководили крупными предприятиями,

учреждениями, организациями типа МОПРа, Осоавиахима. Работали так же в

области культуры, науки, образования, промышленности. При этом они

составляли всего лишь 0,9% от всего населения Карелии.

Большую часть всех мигрантов составляли перебежчики. Начиная с 1930

года, когда Европу захватил мировой капиталистический кризис (1929-1933),

большие группы людей, спасаясь от голода, нищеты и прочих бедствий,

самостоятельно начинали переходить советско-финскую границу на всём её

протяжении. «По приблизительным подсчётам, - пишет И.Р.Такала, - в 1930-

1934 гг. из Финляндии в Советский Союз ушло свыше 12 тысяч человек»1.

Немалую роль в этом сыграла широко развёрнутая пропагандистская кампания,

развёрнутая карельским руководством и финляндскими коммунистами. Большую

часть перебежчиков составляли промышленные рабочие из Северо-восточной

Финляндии. Все они работали на лесозаготовках и вспомогательных работах.

Среди них были квалифицированные специалисты (электротехники,строители и

т.д.). Перейдя границу, эти люди сразу попадали в карантинные лагеря ОГПУ.

После проверки их направляли на работы в различные регионы СССР или

систему ГУЛАГа, ведь за нелегальный переход границы давали тогда до трёх

лет лагерей. Эта группа находилась в самых тяжёлых условиях. Администрации

лесопунктов, пользуясь полусвободным положением финперебежчиков (они

находились под постоянным контролем ГПУ и не имели документов), заставляла

трудиться их на самых сложных отдалённых участках и по заниженным

расценкам. Заработная плата была разной, но в целом низкой, выдавалась она

нерегулярно. Проживали такие люди в специальных посёлках в сырых бараках.

Отказ от работы приравнивался к забастовке. Отчаяние и недовольство среди

финперебежчиков росло с каждым днём. Они писали заявления с просьбой

отправить их обратно в Финляндию: «Лучше идти в тюрьму, чем работать в

таких условиях»2. Другие, кто пытался, не надеясь ни на что, бежать

поодиночке и целыми семьями, естественно, попадали уже в настоящие лагеря.

Страницы: 1, 2, 3, 4